Сами по себе недействительность или незаключенность соглашения о выдаче независимой гарантии, подписанного принципалом и гарантом, не свидетельствуют об отсутствии обязательства из гарантии.

Бенефициар обратился к гаранту с требованием о выплате по гарантии. Гарант отказался от исполнения принятых обязательств, поскольку письменное соглашение о выдаче гарантии, заключенное им и принципалом, признано судом недействительным, как крупная сделка, заключенная с нарушением корпоративных правил об одобрении такого рода сделок. Это, по мнению гаранта, свидетельствует об отсутствии оснований возникновения гарантийного обязательства перед бенефициаром.

Рассмотрев иск бенефициара к гаранту о взыскании основного долга по гарантии, арбитражный суд его удовлетворил, исходя из следующего.

Гарантийное обязательство возникает между гарантом и бенефициаром на основании одностороннего письменного волеизъявления гаранта. Согласно п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса предусмотренное независимой гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от отношений между принципалом и гарантом. В соответствии с п. 2 ст. 370 Гражданского кодекса гарант не вправе выдвигать против требования бенефициара возражения, вытекающие из соглашения о выдаче независимой гарантии. По смыслу приведенных норм права на действительность обязательства гаранта не влияют наличие (отсутствие) письменного соглашения между гарантом и принципалом или недействительность данного соглашения. Вместе с тем в том случае, когда бенефициар, получая гарантию, действовал заведомо недобросовестно, то есть если он доподлинно знал об отсутствии законных оснований к выдаче гарантии во время ее получения, гарант, которому предъявлено требование по гарантии, вправе ссылаться на свои отношения с принципалом (ст. 10Гражданского кодекса).

Как установлено судом в рассмотренном деле, банковская гарантия по форме и содержанию соответствовала положениям ст. 368Гражданского кодекса. Требование заявлено бенефициаром в установленный срок и отвечало условиям гарантийного обязательства. Бенефициар не знал о пороках соглашения о выдаче гарантии в момент ее получения. В связи с этим у судов не имелось оснований для освобождения гаранта от исполнения обязательств по гарантии.

8. Нарушения, допущенные при выдаче независимой гарантии, могут быть противопоставлены требованию бенефициара о платеже по гарантии, если он являлся стороной соглашения о выдаче гарантии и знал об этих нарушениях.

Компания (займодавец) и общество (заемщик) заключили договор займа. В обеспечение исполнения обязательств по возврату займа банк выдал независимую гарантию.

Впоследствии, на основании приказа Банка России, назначена временная администрация по управлению банком.

Компания, не получившая исполнения от заемщика, предъявила банку требование о платеже по гарантии. Поскольку банк отказался произвести выплату, компания обратилась в суд с иском о взыскании с банка денежных средств.

Возражая по иску, банк в лице временной администрации сослался на злоупотребления, допущенные в момент выдачи гарантии как со стороны бывших менеджеров банка, так и со стороны бенефициара.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Суд счел, что нарушения, имевшие место при выдаче независимой гарантии, ни при каких обстоятельствах не могут быть противопоставлены требованию бенефициара.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска отказано.

Банковская гарантия, как правило, выдается на возмездной основе, во исполнение соглашения, заключаемого гарантом и принципалом (п. 1 ст. 368, п. 1 ст. 420, п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса), а негативные последствия нарушений, допущенных при ее выдаче, подлежат урегулированию в рамках спора гаранта с принципалом и не могут перекладываться на бенефициара, не являющегося стороной соглашения о выдаче гарантии (п. 3 ст. 308 Гражданского кодекса).

Вместе с тем в рассматриваемом случае судом апелляционной инстанции установлено, что менеджеры банка Е. и Р., контролировавшие кредитную организацию до санации (п. 3 ст. 53.1 Гражданского кодекса), фактически приняли решение о выдаче банковской гарантии в обеспечение исполнения обязательств подконтрольного им же общества. При этом банковская гарантия выдавалась банком на безвозмездной основе, что противоречило существу предпринимательской деятельности (абзац третий п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса). Переговоры по поводу условий выдачи гарантии велись менеджерами Е. и Р. непосредственно с представителями компании - бенефициара. Последняя выступила стороной заключенного в устной форме соглашения о выдаче гарантии и знала, что упомянутые менеджеры в действительности обеспечивали гарантией свой личный материальный интерес вопреки интересам банка, принявшего долговые обязательства на значительную сумму без какого-либо встречного предоставления.

Компания, получившая при таких обстоятельствах гарантию от банка и впоследствии предъявившая требование по ней, недобросовестно воспользовалась тем, что Е. и Р. при выдаче гарантии действовали явно в ущерб подконтрольному им юридическому лицу. Поэтому ее интересы не подлежат судебной защите в силу п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса, не допускающего возможность извлечения выгоды из недобросовестного поведения.

9. Гарант не вправе отказать бенефициару в удовлетворении его требования, если приложенные к этому требованию документы по внешним признакам соответствуют условиям независимой гарантии.

Бенефициар обратился в суд с иском о взыскании с банка денежных средств по банковской гарантии.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказано.

Суды исходили из того, что условиями банковской гарантии предусматривалось представление бенефициаром копии платежного поручения о перечислении аванса принципалу в качестве приложения к требованию о платеже. Поскольку в рассматриваемом случае к требованию была приложена не заверенная надлежащим образом копия платежного поручения, суды сочли, что бенефициар не выполнил условия гарантии.

Суд округа, отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указал следующее.

Гарант проводит проверку приложенных к требованию о платеже документов по внешним признакам (п. 3 ст. 375 Гражданского кодекса).

В рассматриваемом случае представленный бенефициаром документ именовался "платежное поручение" и содержал информацию, которую обычно содержат документы такого рода. В тексте гарантии отсутствовали положения о том, что копия платежного поручения о перечислении аванса принципалу должна быть заверена, не устанавливались какие-либо общие или особые требования к порядку заверения копии.

При таких обстоятельствах гарант должен был принять документ (копию платежного поручения) в том виде, в каком он представлен, а бенефициар не мог быть признан лицом, не исполнившим условия гарантии, необходимые для получения платежа.

В другом деле суды признали неправомерным отказ банка в удовлетворении требования о выплате по независимой гарантии, мотивированный неполнотой расчета суммы убытков, возникших вследствие поставки недоброкачественных товаров.

Суды, сославшись на независимый характер банковской гарантии от основного обязательства (п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса), подчеркнули, что банк, гарантировав надлежащее исполнение договора со стороны принципала, обязался уплатить по требованию бенефициара сумму, установленную банковской гарантией, в случае, если бенефициар заявит о нарушении условий основного договора поставщиком, что соответствует положениям п. 1 и 4 ст. 368 Гражданского кодекса.

Согласно условиям рассматриваемой гарантии к требованию бенефициара о платеже должен быть приложен расчет истребуемой суммы. В гарантии отсутствовали какие-либо положения о порядке выполнения и оформления расчета суммы требования, о содержании расчета. Документ, поименованный расчетом суммы требования бенефициара, заявляемого в связи с ненадлежащим исполнением основного обязательства, был представлен бенефициаром. Оценка данного расчета на предмет полноты и обоснованности означала бы исследование отношений между принципалом и бенефициаром, что выходит за рамки формальной проверки документа гарантом по его внешним признакам и не может влиять на решение о выплате по гарантии.

Суды отметили, что в предмет доказывания по спору между бенефициаром и гарантом входит установление обстоятельств, которые подтверждают или опровергают тот факт, что бенефициар при обращении к гаранту исполнил условия самой гарантии.

10. Условие банковской гарантии, обеспечивающей исполнение государственного контракта, о приложении к требованию о платеже оригинала гарантии на бумажном носителе является ничтожным.

Суд округа оставил в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции об отказе в удовлетворении иска управления (бенефициара) о взыскании основного долга по банковской гарантии.

Суды исходили из того, что бенефициар, приняв гарантию в обеспечение исполнения обязательств принципала перед ним (заказчиком по государственному контракту), согласился со всеми условиями этой гарантии, в том числе с тем условием, что к требованию управления о совершении платежа по гарантии должен прилагаться оригинал гарантии. Бенефициар к своему требованию приложил лишь копию гарантии на бумажном носителе.

Сославшись на положения п. 1 ст. 376 Гражданского кодекса, суды освободили гаранта от платежа, так как представленный управлением вместе с требованием документ (копия гарантии) по своим внешним признакам не соответствовал условиям гарантии.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные акты, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.

Во исполнение п. 7 ч. 2 ст. 45 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" (далее - Закон о контрактной системе) постановлением Правительства Российской Федерации от 8 ноября 2013 г. N 1005 "О банковских гарантиях, используемых для целей Федерального закона "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" утвержден перечень документов, прилагаемых к требованию о платеже по банковской гарантии. Этот перечень является исчерпывающим и не предусматривает представление бенефициаром оригинала банковской гарантии.

Гарант в соответствии с требованиями ст. 45 Закона о контрактной системе с использованием государственной информационной системы выразил волю на выдачу банковской гарантии (включил все сведения о гарантии в государственный реестр, находящийся в открытом доступе, создал электронный образ выполненной на бумажном носителе банковской гарантии (путем сканирования с сохранением всех реквизитов), подписал этот образ усиленной электронной подписью и направил его через систему электронного документооборота, доведя тем самым и до сведения бенефициара), а в дальнейшем не отрицал факт выдачи банковской гарантии, в связи с чем у судов не имелось оснований не признавать юридическую силу за волеизъявлением банка, подтвержденным его же электронными сообщениями.

Условие рассматриваемой банковской гарантии о необходимости приложения к требованию о платеже ее оригинала на бумажном носителе является ничтожным как противоречащее существу законодательного регулирования в сфере обеспечения исполнения государственных контрактов, заключаемых на электронных аукционах, основанного на признании электронного документооборота (ст. 168 Гражданского кодекса, п. 74 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого выдана гарантия, даже если в самой гарантии содержится ссылка на это обязательство.

Дирекция строительства (бенефициар) обратилась к банку (гаранту) с иском о взыскании основного долга по банковской гарантии.

Иск мотивирован тем, что банк не исполнил обязательство по банковской гарантии, выданной на случай неисполнения обществом (принципалом, подрядчиком) обязанности по возврату неотработанного аванса, перечисленного дирекцией строительства (заказчиком) в рамках государственного контракта.

При этом гарант, отказывая в удовлетворении требования бенефициара в досудебном порядке, сослался на то, что государственным контрактом предусмотрено перечисление только одного авансового платежа, который подрядчик отработал.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Суд первой инстанции исходил из соответствия требования бенефициара и приложенных к нему документов условиям гарантии, положениям Гражданского кодекса о независимости гарантии, констатировав отсутствие предусмотренных законодательством оснований для отказа в совершении платежа.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением окружного суда, решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска отказано.

Суды апелляционной инстанции и округа приняли во внимание двусторонний акт сверки расчетов, согласно которому дирекция строительства зачла первый авансовый платеж в счет оплаты фактически выполненных обществом работ, и условия договора подряда об однократности авансирования подрядчика. Ссылки дирекции строительства на то, что согласно названному акту сверки расчетов итоговое сальдо сложилось в пользу заказчика, суды отклонили, поскольку он на свой риск перечислял второй и последующие авансовые платежи, не предусмотренные договором подряда.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации постановления судов апелляционной инстанции и округа отменила, решение суда первой инстанции оставила в силе.

Как указала Судебная коллегия, гарант не вправе выдвигать против требования об осуществлении платежа по гарантии возражения, вытекающие из основного обязательства (п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса). Независимость гарантии обеспечивается наличием специальных и при этом исчерпывающих оснований для отказа гаранта в удовлетворении требования бенефициара, которые никак не связаны с основным обязательством (п. 1 ст. 376 Гражданского кодекса), а также отсутствием у гаранта права на отказ в выплате после истечения срока приостановления платежа (п. 5 ст. 376 названного кодекса).

Отход от принципа независимости гарантии допускается только при злоупотреблении бенефициаром своим правом на безусловное получение выплаты. Для применения норм о злоупотреблении правом в споре о взыскании долга по независимой гарантии необходимо, чтобы из обстоятельств дела явно следовало намерение бенефициара, получившего вне всяких разумных сомнений надлежащее исполнение по основному обязательству, недобросовестно обогатиться путем истребования платежа от гаранта. В этом случае иск бенефициара не подлежит удовлетворению на основании п. 2 ст. 10 Гражданского кодекса.

Суждения банка относительно того, каким образом должно было осуществляться авансирование и как стороны подрядных отношений зачли те или иные платежи заказчика, связаны исключительно с оценкой гарантом обстоятельств, касающихся исполнения основного обязательства, и сами по себе не могут приниматься во внимание при разрешении иска о взыскании долга по банковской гарантии. При этом из поведения бенефициара нельзя было сделать однозначный вывод, что его действия были направлены исключительно на недобросовестное получение обогащения за чужой счет.

В другом деле гарант, отказывая в удовлетворении требования бенефициара о выплате по гарантии, сослался на то, что не наступил срок исполнения обеспеченного гарантией обязательства принципала по возврату авансового платежа, перечисленного по договору поставки, поскольку бенефициар не уведомил принципала об одностороннем отказе от исполнения основного договора.

Суды первой и апелляционной инстанций, согласившись с доводами гаранта, отказали в удовлетворении иска бенефициара, признав недоказанным факт прекращения отношений по поставке.

Суд округа отменил принятые по делу судебные акты.

В рассматриваемом случае не имелось оснований, по которым гарант вправе был отказать в удовлетворении требования бенефициара (п. 1 ст. 376 Гражданского кодекса). Требование предъявлено бенефициаром до окончания срока действия гарантии, его размер не превышает определенную в гарантии сумму, а приложенные к требованию о платеже документы по своим внешним признакам соответствуют условиям гарантии. В текст гарантии не включено положение о необходимости представления бенефициаром с требованием о платеже документа, подтверждающего прекращение договорных отношений по поставке. При этом из материалов дела не следовало, что в действиях бенефициара имеются очевидные признаки злоупотребления правом, в частности что он явно недобросовестно пытается обогатиться за чужой счет, требуя произвести платеж по гарантии после приемки доброкачественного товара, поставленного в согласованные сроки, в отсутствие каких-либо претензий к поставщику.

Денежные суммы, уплаченные гарантом бенефициару по независимой гарантии, возмещаются принципалом в порядке, предусмотренном ст. 379 Гражданского кодекса. Соответствующее возмещение не может быть квалифицировано в качестве неосновательного обогащения гаранта, если он произвел выплату по гарантии согласно ее условиям.

Федеральное агентство (бенефициар) предъявило банку (гаранту) требование об осуществлении платежа по банковской гарантии, мотивированное ненадлежащим исполнением строительной компанией (принципалом) обязательств по обеспечиваемому гарантией договору подряда.

Банк выплатил бенефициару сумму, указанную в банковской гарантии. Затем воспользовался правом, которое закреплено в соглашении о выдаче гарантии, заключенном банком и принципалом, и в безакцептном порядке списал со счета принципала денежные средства в размере произведенной выплаты.

Принципал обратился в суд с иском о взыскании с банка списанной с его счета суммы в качестве неосновательного обогащения.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Суд исходил из того, что банк был привлечен к участию в судебном споре бенефициара и принципала относительно подрядных отношений, поэтому гарант, располагающий документами о ходе исполнения основного договора, имел возможность установить сальдо взаимных обязательств его сторон, выяснить, что принципал не имеет задолженности по этому договору, и должен был воздержаться от исполнения необоснованного требования бенефициара.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска отказано.

По мнению суда апелляционной инстанции, суть независимой гарантии заключается в предоставлении бенефициару возможности получить удовлетворение максимально быстро за счет гаранта, избежав возражений принципала, касающихся существа исполнения основного обязательства.

Банк правомерно ограничился проверкой формального соответствия требования бенефициара о выплате условиям банковской гарантии, не должен был проверять состояние расчетов по основному договору, несмотря на то, что знал об аргументах сторон этого договора и имел доступ к их документам.

Последующее списание банком денежных средств со счета принципала в сумме, уплаченной по гарантии, основано на соглашении между банком и принципалом о выдаче гарантии, положениях ст. 379 Гражданского кодекса.

Произведенная судом первой инстанции проверка требования бенефициара на соответствие условиям договора подряда противоречит независимой природе гарантии (п. 1 ст. 370 Гражданского кодекса). Исследовав обстоятельства исполнения основного договора и согласившись в данной части с позицией принципала об отсутствии какой-либо задолженности с его стороны, суд первой инстанции вышел за пределы рассмотрения настоящего дела, разрешив спор бенефициара и принципала об исполнении подрядной сделки, который находился на рассмотрении другого суда.

Сумма, возмещенная банком за счет принципала, не обладает признаками неосновательного обогащения, определенными в ст. 1102 Гражданского кодекса, и получена гарантом по существующему основанию - соглашению о выдаче банковской гарантии.

Расходы принципала на оплату банковской гарантии по государственным (муниципальным) контрактам, прекращенным по обстоятельствам, за которые отвечает бенефициар, являются убытками принципала, подлежащими возмещению бенефициаром.

Обществом (подрядчиком) и администрацией (муниципальным заказчиком) заключен муниципальный контракт на выполнение строительных работ.

В связи с неисполнением муниципальным заказчиком своих обязательств по контракту подрядчик неоднократно уведомлял заказчика о невозможности выполнения работ на объекте, о приостановлении работ до выполнения заказчиком своих обязанностей и впоследствии заявил отказ от исполнения муниципального контракта (ст. 719 Гражданского кодекса).

Сославшись на то, что договорные отношения прекращены по обстоятельствам, за которые отвечает заказчик, подрядчик обратился в арбитражный суд с иском к администрации о возмещении убытков в размере фактически понесенных расходов на оплату банковской гарантии, предоставленной подрядчиком (принципалом) заказчику (бенефициару) в целях обеспечения исполнения муниципального контракта.

Суды, удовлетворяя иск, исходили из того, что предоставление гарантии являлось обязательным условием заключения муниципального контракта (ст. 45, 96 Закона о контрактной системе).

В соответствии с п. 2 ст. 719 Гражданского кодекса, если подрядчик отказался от исполнения договора подряда в связи с тем, что допущенное заказчиком нарушение обязанностей по договору подряда воспрепятствовало исполнению договора подрядчиком, заказчик обязан возместить подрядчику убытки.

Размер убытков, подлежащих возмещению, определяется по правилам ст. 15, 393 Гражданского кодекса.

Расходы на оплату независимой гарантии понесены принципалом исходя из сформулированных заказчиком требований к победителю торгов, обусловлены намерением общества вступить в договорные отношения, исполнить муниципальный контракт в полном объеме и получить за выполненные работы установленную муниципальным контрактом цену, за счет которой, помимо прочего, компенсировать упомянутые расходы. Однако расходы принципала остались некомпенсированными в связи с нарушением бенефициаром контрактных обязательств, ставшим причиной преждевременного прекращения договора подряда.

Таким образом, данные расходы являются прямыми убытками принципала, возникшими в результате неправомерного бездействия бенефициара.

Банкротство лица, выдавшего независимую гарантию, которое наступило в период действия гарантии, не является основанием для прекращения обязательств из гарантии, но свидетельствует о снижении обеспечительной функции гарантии и может являться основанием для перерасчета согласованной ранее платы за выдачу гарантии.

Банк (гарант) обратился в суд с иском к обществу (принципалу) о взыскании задолженности по соглашению о выдаче банковских гарантий, предоставленных в обеспечение исполнения государственных контрактов.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции и округа, в удовлетворении иска отказано.

Суды сочли, что с момента признания банка банкротом он фактически не может исполнить свои обязательства по банковским гарантиям, то есть выплатить суммы, предусмотренные гарантиями, по требованиям бенефициаров, а следовательно, не вправе претендовать на вознаграждение за банковские услуги по выдаче гарантий.

Отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации указала, что банкротство гаранта само по себе не является основанием прекращения его обязательств перед бенефициарами по банковским гарантиям ни в силу Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), ни в силу положений ст. 378 Гражданского кодекса.

Кредитор, не отказавшийся от своих прав по гарантии (подп. 3 п. 1 ст. 378 Гражданского кодекса), вправе потребовать от банка исполнения по гарантии и в процедуре конкурсного производства в порядке, установленном Законом о банкротстве.

Судебная коллегия указала, что гарантиями, предоставленными в обеспечение исполнения основных договоров, общество частично удовлетворило свой интерес (заключило государственные контракты, и определенное время гарантии полноценно выполняли обеспечительную функцию), в то же время с момента признания банка банкротом эффективность банковских гарантий действительно снизилась.

В связи с этим судам необходимо было оценивать стоимость реального исполнения, предоставленного банком (исходя из всего срока, на протяжении которого гарантии являлись безупречным обеспечением, и с учетом вероятности получения платежа по ним в конкурсном производстве), рассмотрев вопрос о необходимости назначения по делу судебной экспертизы.

15. Иск бенефициара к гаранту, отказавшемуся удовлетворить своевременно предъявленное требование о платеже по независимой гарантии, может быть заявлен в пределах общего срока исковой давности.

Бенефициар обратился в арбитражный суд с иском к гаранту о взыскании денежной суммы по банковской гарантии.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска по мотиву его подачи после прекращения срока действия гарантии, сославшись на подп. 2 п. 1 ст. 378 Гражданского кодекса и по аналогии закона на нормы о поручительстве (п. 6 ст. 367 Гражданского кодекса).

В апелляционном порядке решение суда первой инстанции отменено.

Суд апелляционной инстанции указал на то, что нормы о сроке действия поручительства не подлежат применению к обязательствам по независимым гарантиям, специально урегулированным параграфом 6 главы 23 Гражданского кодекса.

По смыслу ст. 374 Гражданского кодекса в пределах срока действия гарантии бенефициару достаточно заявить письменное требование о выплате по ней, предусмотренное названной статьей.

В рассматриваемом случае такие действия бенефициар совершил.

Поскольку гарант в отведенный срок требование бенефициара не удовлетворил, последний вправе в пределах общего срока исковой давности (ст. 196 Гражданского кодекса) обратиться в суд с иском о принудительном взыскании денежной суммы по банковской гарантии.