Четверо воспитанников читают стихотворение Берггольц О. Ф.

   

Нахимовец 7

В твой день мело, как десять лет назад.

Была метель такой же, как в блокаду.

До сумерек, без цели, наугад

бродила я одна по Сталинграду.

 

До сумерек — до часа твоего.

Я даже счастью не отдам его.

 

Но где сказать, что нынче десять лет,

как ты погиб?..

Ни друга, ни знакомых…

И я тогда пошла на первый свет,

возникший в окнах павловского дома.

 

Давным-давно мечтала я о том —

к чужим прийти как близкой и любимой.

А этот дом — совсем особый дом.

И стала вдруг мечта неодолимой.

 

Весь изрубцован, всем народом чтим,

весь в надписях, навеки неизменных…

Вот возглас гвардии,

вот вздох ее нетленный:

«Мать Родина! Мы насмерть здесь стоим…»

 

О да, как вздох — как выдох, полный дыма,

чернеет букв суровый тесный ряд…

Щепоть земли твоей непобедимой

берут с собой недаром, Сталинград.

 

И в тот же дом, когда кругом зола

еще хранила жар и запах боя,

сменив гвардейцев, женщина пришла

восстановить гнездо людское.

 

 

Нахимовец 8

Об этом тоже надписи стоят.

Год сорок третий; охрой скупо, сжато

начертано: «Дом годен для жилья».

И подпись легендарного сержанта.

 

Кто ж там живет

и как живет — в постройке,

священной для народа навсегда?

Что скажут мне наследники героев,

как объяснить — зачем пришла сюда?

 

Я, дверь не выбирая, постучала.

Меня в прихожей, чуть прибавив света,

с привычною улыбкой повстречала

старуха, в ватник стеганый одета.

 

«Вы от газеты или от райкома?

В наш дом частенько ходят от газет…»

И я сказала людям незнакомым:

«Я просто к вам. От сердца. Я — поэт». -

«Нездешняя?» —

«Нет… Я из Ленинграда.

Сегодня память мужа моего:

он десять лет назад погиб в блокаду…»

И вдруг я рассказала про него.

 

И вот в квартире, где гвардейцы бились

(тут был КП, и пулемет в окне),

приходу моему не удивились,

и женщины обрадовались мне.

 

Старуха мне сказала: «Раздевайся,

напьемся чаю — вон, уже кипит.

А это — внучки, дочки сына Васи,

он был под Севастополем убит.

А Миша — под Японией…»

 

Старуха

уже не плакала о сыновьях:

в ней скорбь жила бессрочно, немо, глухо,

как кровь и как дыханье,— как моя.

 

Нахимовец 9

Она гордилась только тем, что внучек

из-под огня сумела увезти.

«А старшая стишки на память учит

и тоже сочиняет их…

Прочти!»

 

И рыженькая девочка с волненьем

прочла стихи, сбиваясь второпях,

о том, чем грезит это поколенье,—

о парусе, белеющем в степях.

 

Здесь жили рядовые сталинградцы:

те, кто за Тракторный держали бой,

и те, кто знали боль эвакуации

и возвратились первыми домой…

 

Жилось пока что трудно: донимала

квартирных неполадок маета.

То свет погас, то вдруг воды не стало,

и, что скрывать,— томила теснота.

 

И, говоря то с лаской, то со смехом,

что каждый, здесь прописанный,- герой,

жильцы уже мечтали — переехать

в дома, что рядом поднял Гидрострой.

 

С КП, из окон маленькой квартиры,

нам даже видно было, как плыла

над возникавшей улицею Мира

в огнях и вьюге — узкая стрела.

 

«А к нам недавно немки прилетали,—

сказала тихо женщина одна,—

подарок привозили — планетарий.

Там звезды, и планеты, и луна…»

 

Нахимовец 10

 

«И я пойду взглянуть на эти звезды,—

промолвил, брови хмуря, инвалид.—

Вот страшно только, вдруг услышу:

«Во-оз-дух!»

Семья сгорела здесь… Душа болит».

 

И тут ворвался вдруг какой-то парень,

крича: «Привет, товарищи! Я к вам…

Я — с Карповской… А Дон-то как ударит!

И — двинул к Волге!.. Прямо по снегам…»

 

И девочка схватилась за тетрадку

и села в угол: видимо, она

хотела тотчас написать украдкой

стихотворенье «Первая волна»…

 

Здесь не было гвардейцев обороны,

но мнилось нам,

что общий наш рассказ

о будущем, о буднях Волго-Дона

они ревниво слушают сейчас.

 

…А дом — он будет памятником.

Знамя —

огромное, не бархат, но гранит,

немеркнущее каменное пламя —

его фасад суровый осенит.

Но памятника нет героям краше,

чем сердце наше,

жизнь простая наша,

обычнейшая жизнь под этой кровлей,

где каждый камень отвоеван кровью,

где можно за порогом каждой двери

найти доверье за свое доверье

и знать, что ты не будешь одинок,

покуда в мире есть такой порог…

 

Нахимовец 11 рассказывает о героической защите дома Павлова.

Дом Павлова:

(На интерактивной доске высвечивается слайд с картой обороны Сталинграда, на карте выделен район набережной Сталинграда).

На площади им. В. И. Ленина находится братская могила. На памятной плите написано: «Здесь похоронены воины 13-й гвардейской ордена Ленина стрелковой дивизии и 10-й дивизии войск НКВД, погибшие в боях за Сталинград».

Братская могила, названия улиц, прилегающих к площади (ул. ст. лейтенанта Наумова, ул. 13-я гвардейская), вечно будут напоминать о войне, о смерти, о мужестве. В этом районе держала оборону 13-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал Герой Советского Союза генерал-майор А. И. Родимцев. Дивизия переправилась через Волгу в середине сентября 1942 г., когда все вокруг горело: жилые дома, предприятия. Даже Волга, покрывшаяся нефтью из разбитых хранилищ, представляла огненную полосу. Сразу же после высадки на правый берег подразделения немедленно вступали в бой.

В октябре - ноябре, прижатая к Волге, дивизия занимала оборону по фронту 5-6 км, глубина оборонительной полосы колебалась от 100 до 500 м. Командование 62-й армии поставило перед гвардейцами задачу: каждый окоп превратить в опорный пункт, каждый дом — в неприступную крепость. Такой неприступной крепостью на этой площади стал «Дом Павлова».

Героическая история этого дома такова. Во время бомбардировки города на площади все здания были разрушены и только один 4-этажный дом чудом уцелел. С верхних этажей его можно было наблюдать и держать под обстрелом занятую противником часть города (на запад до 1 км, а в северном и южном направлениях еще дальше). Таким образом, дом приобретал важное тактическое значение в полосе обороны 42-го полка.

Выполняя приказ командира, полковника И. П. Елина, в конце сентября сержант Я. Ф. Павлов с тремя бойцами проник в дом и обнаружил в нем около 30 мирных жителей — женщин, стариков, детей. Разведчики заняли дом и в течение двух суток удерживали его.

На третьи сутки на помощь отважной четверке прибыло подкрепление. Гарнизон «Дома Павлова» (так он стал именоваться на оперативных картах дивизии, полка) состоял из пулеметного взвода под командованием гвардии лейтенанта И. Ф. Афанасьева (7 человек и один станковый пулемет), группы бронебойщиков во главе с помощником командира взвода гвардии старшим сержантом А. А. Собгайдой (6 человек и три противотанковых ружья), 7 бойцов-автоматчиков под командованием сержанта Я. Ф. Павлова, четырех минометчиков (2 миномета) под командованием младшего лейтенанта А. Н. Чернышенко. Всего 24 человека.

Бойцы приспособили дом к круговой обороне. За пределы его вынесли огневые точки, к ним проделали подземные ходы сообщения. Саперы со стороны площади заминировали подступы к дому, поставив противотанковые, противопехотные мины.

Умелая организация обороны дома, героизм воинов позволили маленькому гарнизону в течение 58 дней успешно отбивать вражеские атаки.

Газета «Красная звезда» 1 октября 1942 г. писала: «Каждый день гвардейцы принимают на себя по 12-15 атак вражеских танков и пехоты, поддерживаемых авиацией и артиллерией. И всегда они до последней возможности отражают натиск врага, покрывая землю новыми десятками и сотнями фашистских трупов».

Борьба за «Дом Павлова» — один из многих примеров героизма советских людей в дни битвы за город.

Таких домов, ставших опорными пунктами, в полосе действий 62-й армии было более 100.

24 ноября 1942 г. после артподготовки гарнизон в составе батальона перешел в наступление по захвату других домов на площади. Гвардейцы, увлекаемые командиром роты старшим лейтенантом Наумовым И. И., поднялись в атаку и смяли врага. Бесстрашный командир погиб.

Мемориальная стена на «Доме Павлова» на века сохранит имена героев легендарного гарнизона, среди которых мы читаем фамилии сынов России и Украины, Средней Азии и Кавказа.

С историей «Дома Павлова» связано еще одно имя, имя простой русской женщины, которую сейчас многие называют «дорогой женщиной

России»,— Александры Максимовны Черкасовой. Это она, работница

детского сада, весной 1943 г. после работы привела сюда таких же, как

сама, солдатских жен, чтобы разобрать развалины и вдохнуть жизнь в это

здание. Благородный почин Черкасовой нашел отклик в сердцах жителей.

В 1948 г. в черкасовских бригадах насчитывалось 80 тыс. человек. С 1943

по 1952 гг. они отработали бесплатно в свободное от работы время 20

млн. часов. Имя А. И. Черкасовой и всех членов ее бригады занесено в

Почетную книгу города.

 

(На интерактивной доске высвечивается слайды с фотографиями современного Вогограда, район «Мельницы», «Дома Палого», Панорамы Сталинградской битвы).

 

Нахимовец 12 рассказывает о Зое Анатольевне Космодемьянской («Тане»).