Чувствуете, какая невероятная музыкальная пародия?

 

ВАЯ – ВАЯ

КУШ‑КА – ТУШ‑КА

КУ‑КУ – ТВЕР‑ДИТ

КУ‑КО‑КУ

ОТЬ‑АТЬ

 

Чтобы понять всю невиданную гениальность музыки этого стиха, поработайте в паре с партнером.

Клянусь, это будет веселейший изо всех возможных литературно‑музыкальный номер.

Перед вами – музыкальная партитура этого стиха

(в скобках после каждой строки – система ритмического произнесения):

1) чтец: мр‑р‑р‑ а ке‑мр‑р‑р‑ а ке (та‑та‑та‑та)

2) чтец: в а я‑в а я! (та‑та‑та‑та))

1) пр‑р‑р‑ а здной пр‑р‑р а здной (та‑та‑та‑та)

2) к у шка‑т у шка (та‑та‑та‑та‑)

1) р‑р‑р аа зно‑обр‑р‑р аа зный (тааа‑та‑тааа‑та)

2) к у ‑ у ‑к у‑у‑тв е ‑ е ‑ ер ‑дит (таа‑та‑таа‑та)

1) ур ‑ р ‑ р ‑чит (тааа‑та)

2) ку ‑ко‑ ку (та‑та‑та)

1) г р е ‑ е ‑ е ‑мит (тааа‑та)

2) о ть‑ а ть (так‑так)

1) ноч‑ч‑и свищ‑щ‑ет (та‑та‑та‑та)

2) о ‑ о ‑д‑но‑к у ‑ у ‑ку (таа‑та‑таа‑та)

 

(В скобках дан только ритмический вариант, его произносить не надо.)

 

Если вы добьетесь абсолютной виртуозности в ритме и произношении, то, во‑первых, это будет довольно веселый день вашей жизни. А во‑вторых… скажу одну (уж совсем невероятную!) вещь.

Вам это может понадобиться, если вас кто‑то очень‑очень расстроил.

Произносите ее как заклинание, и вы увидите, как мгновенно улучшится ваше настроение.

 

(Если вас не очень‑очень расстроили, а только немного, то хватит ба‑ба‑ба‑ба‑ри‑хи).

 

Пошутили? Поиграли?

Побаловались? Повеселились?

 

Теперь самое время послушать музыку, которая продолжит это состояние нашего веселого пушкинского хулиганства.

Ее автор – один из самых задорных и остроумных в истории музыки.

Он жил в той же стране, что и Шостакович, но спастись пытался не воссозданием образов Зла, а гигантским чувством музыкального юмора.

 

Улыбнись! – словно говорит композитор Сергей Сергеевич Прокофьев (модуляция 22). – Победи улыбкой страх и смерть!

Вот как интересно!

 

В одной и той же стране жили самый трагедийный и самый веселый музыкальные гении.

И этот факт показывает, как разнообразны пути искусства и его величайшего вида – музыки.

 

Послушайте одну очень «хулиганскую» «Мимолетность» Прокофьева.

Она звучит всего несколько секунд.

Ровно столько, сколько должна звучать дразнилка.

А звучать долго она не может (по крайней мере, не должна), ибо как только человек, которого дразнят, расплачется, дразнилку нужно немедленно прекратить!

(Вообще дразниться нехорошо, но если не все это понимают, то, по крайней мере, дразнилка должна быть хотя бы короткой и не обидной (!!!). Как «Мимолетность» Прокофьева!)

 

И еще одно произведение.

Марш из оперы Прокофьева «Любовь к трем апельсинам».

У этого Марша есть одна особенность. Он невероятно остроумный, но… (Очень хочется открыть вам одну вещь!)

Дело в том, что прокофьевский Марш отличается от всех остальных маршей на планете.

А впрочем…

Меня всегда ругают за несдержанность.

Если я приготовил подарок задолго до дня рождения родных или друзей, то мне всегда стоит очень больших усилий дождаться этого дня и не преподнести подарок раньше времени.

 

А про то, чем Марш Прокофьева отличается от всех остальных маршей, предлагаю вам написать на листочке.

Если же не догадаетесь после, скажем, пятого прослушивания, то посмотрите (так и быть!) в следующей части книги «Модуляции».

Но, пожалуйста, только после пятого, и не раньше!

Если вы напишете что‑то не совпадающее с моим приложением, не спешите стирать то, что написали вы, – вполне возможно, что вы сделали открытие.

Я помещу это в своей следующей книге и назову имя и фамилию первооткрывателя.

 

А на следующей встрече вернемся к «Сказке о попе и о работнике его Балде» и, используя музыкально‑поэтический опыт этой встречи, попробуем разобраться в невероятной музыке этой сказки А.С. Пушкина.

Обещаю вам, что следующая встреча будет не менее интересной и нам опять предстоит очень необычное сотрудничество.

 

Встреча тринадцатая

Поп и Балда – па‑да‑да и па‑да‑да

 

Итак, сегодня у нас – торжественная встреча.

Александр Сергеевич Пушкин приведет нас к одному очень интересному музыкальному впечатлению.

Вообще Пушкину можно доверить все сферы мысли, ибо он как личность – всегда еще больше, чем мы о нем думаем.

Но обещал же я когда‑то на одной из встреч не касаться шахмат, не углубляться в Баха.

Еще одно обещание: я не позволю себе чрезмерно погружаться в Пушкинский Космос. Поскольку оттуда пути назад уже нет.

Спросите об этом людей, профессия которых – пушкинист.

Все они совершенно одержимы и считают, что говорить о чем‑то другом, кроме как о Пушкине, – даром терять время.

Всякий, кто рассуждает о том, что съеденная за обедом отбивная была вкусной, отрывает от драгоценного Пушкина время жизни пушкиниста. При чем здесь отбивные, погоды, мытье посуды, трамваи и всякая прочая ерунда,

 

КОГДА ЕСТЬ ПУШКИН!!!

 

И я с ними совершенно согласен. И не только согласен, но и очень хорошо их понимаю.

Ибо Пушкин неисчерпаем, как Мироздание.

Я не знаю, через сколько тысяч лет пушкинисты соберутся на конгресс и объявят перед всем миром:

 

МЫ ЗНАЕМ О ПУШКИНЕ ВСЁ.

 

Но и тогда Александр Сергеевич над ними непременно подшутит.

Итак, опять к Пушкину.

И тот же вопрос относительно «Сказки о попе и о работнике его Балде». Сюжет сказки мы выяснили уже на прошлой встрече.

А сверхзадача?

Я ведь не случайно в прошлой встрече начал наше общение со «Сказки», а затем немедленно ушел от разговора о ней.

И заговорил вместо этого о крохотном стихотворении о соловье и кукушке.

И сделал я это для того, чтобы показать вам, что даже в этом стихотворении длиною в десять строк Пушкин ухитрился столько запрятать, что нам пришлось разбираться с этими строчками в течение целой встречи.

Это была «военная хитрость».

Теперь – к «Сказке» и ее сверхзадаче.

Кто же встречается в этой сказке друг с другом? Поп и Балда?! Вроде бы и так!

Но я не стану долго вас мучить.

Сейчас я раскрою пушкинский секрет сразу.

 

Дело в том, что вся гениальная сказка Пушкина – это музыкальная встреча и борьба между собой двух звуков. (А в зрительно‑вербальном мире – двух букв.)

 

ЗВУКА «О»……………………………..

и…………………………… ЗВУКА «А»

 

Почему?

Как выглядит и звучит «ПОП»?