Суверенная Территория Техас, Дорога, Западное направление. 22 год, 33 число 5 месяца, пятница, 25:00

В дороге почти не останавливались – лишь два раза объявляли короткий привал для дозаправки и простительных потребностей. Наша Мария Пилар заправилась с нашей помощью, в смысле – она наблюдала, мы – лили солярку из канистры в воронку. Затем она направилась к машине «клиента», завела с Лукасом разговор. Тот заулыбался, начал оживленно с чем‑то соглашаться. Затем последовала команда «По машинам!», и конвой опять пошел вперед.

На следующей дозаправке ей наливал горючку в бак уже сам Лукас и выглядел при этом таким довольным, как будто ему весь наш конвой с секретным грузом в ленточку завернули и в подарок преподнесли. Мы с Михаилом переглянулись. Благодаря нашей кубинской подруге из Аламо наша задача на глазах становилась проще и проще. Михаил сказал мне:

– У меня еще одно средство есть. Такой же яд, но ослабленного действия, химики в Демидовске намудрили. С него человек будто пьяным в дым становится. Действует медленней немного, но зато клиент не в полной отключке. Даже разговаривает, если растолкать. Разговаривает как вусмерть пьяный, разумеется, но на мертвого не похож. И что самое главное – становится податлив и дружелюбен. По времени тоже около суток действует. Если подружка твоя сумеет его окрутить окончательно, можно такой ему запустить. Например в стакан с вискарем. И тогда просто повезем его пьяного и теплого – никаких подозрений вообще.

– Хорошая идея, – согласился я. – А впрыскивать его тоже можно?

– Не вопрос, но укол он почувствует, может шухер поднять, – ответил Владимирский.

– Ладно, придумаем что‑нибудь. Ты такой шприц тоже наготове имей.

– Договорились.

Мария Пилар в своем «бандейранте», опустив очки и обмотав лицо платком, ехала прямо перед нами. Лукас шел в колонне перед ней. Больше остановок не было до самой темноты. Я глазел по сторонам, постоянно тормошил Владимирского вопросами, каких у меня был воз и маленькая тележка. К вечеру уже откровенно захотелось остановки. Устала спина, ныли ноги на педалях, в голове гудело от постоянного шума моторов. Машины покрылись густой рыжей пылью, осевшей на них толстым слоем. Наконец раздалась команда: «Колонна, стой!» – и мы оба вздохнули с облегчением.

Видимо, привалы постоянно устраивались в этом месте, потому что на вытоптанной долинке справа от дороги были видны следы колес, из камней были выложены места для костров. Долинка была зажата между тремя холмиками и дорогой, вокруг места стоянки были навалены кругом колючие кусты, которые, судя по всему, стаскивались сюда в течение долгого времени. Хорошее место, удобно следить за подступами.

Один из «хамвиков» остался на дороге, второй проехал стоянку и встал, нацелившись пулеметом в поле перед собой. Сектор обстрела с этой позиции открывался отличный. Бойцы из охраны распределили машины по местам стоянки так, чтобы они образовали круг фарами внутрь. Нашлись и дрова, из которых сразу же развели три костра. Трое солдат с ночными биноклями пошли в первую смену караула в окопы на холмах. Внутри круга машин охраны не осталось, остальные бойцы из отдыхающей смены мгновенно разбили несколько одноместных низеньких палаток, развернули спальники и не теряя времени завалились спать.

Большая часть путешествующих тоже решила отдохнуть и размещалась в кузовах или кабинах автомобилей, двое тоже развернули маленькие палатки. Осталась лишь компания из трех человек за дальним от нас костром. Мы с Михаилом задержались у машины, а Мария Пилар оказалась у костра вместе с Лукасом.

– Бери оба варианта с собой – и чтобы наповал глушить, и послабже который, – сказал я, имея в виду паучью отраву.

– Так и сделал, – буркнул Михаил.

– Как договорились, – дал я последние инструкции. – Как выругаюсь матом – так и коли.

– Принял.

Кубинка замахала нам руками, приглашая к костру. Лицо у Лукаса вытянулось, но Мария Пилар что‑то прошептала ему на ухо, отчего он немедленно успокоился и даже сам начал нас приглашать. Вот так и вьют веревки из нашего брата, подумалось мне. Я прихватил предусмотрительно прикупленную в Аламо бутылку виски – и пошел к костру. Прикупил я даже три бутылки вообще‑то – они нам для маскарада нужны, – но взял покуда одну.

Мы подошли к костру, сели. Познакомились. Мы с Михаилом представились торговцами оружием, а Лукас сказал, что он коммивояжер и торгует дисками с фильмами местного изготовления, которые в основном производятся в Нью‑Рино. Мария Пилар представляться не стала – видимо, Лукасу свою версию путешествия она рассказала, а мы по легенде и так все знали.

Дальше пошла болтовня ни о чем, Лукас нас почти не замечал, пытаясь развлекать даму анекдотами и рассказами о своих путешествиях, а я открыл бутылку, пустил ее по кругу. Лукас стал отказываться, мотивируя завтрашней дорогой, но мы истинно по‑русски насели на него, как у нас любят делать, чтобы заставить непьющего человека напиться до зеленых соплей. Ссылались на традицию, спрашивали, уважает ли он нас, в общем, домогались как могли. Чтобы избежать конфликта, Лукас приложился несколько раз к бутылке.

Мария Пилар очень естественно пьяно хохотала, мы с Михаилом много говорили, в общем, создавав впечатление подгулявшей компании. Я сходил к машине еще за двумя бутылками, принес, открыл одну из них. Лукас пришел в ужас, но мы сказали, что это для нас, он – как хочет. Мы опять выпили, частично выплескивая виски назад в траву, даже Лукас еще приложился к бутылке, вполне полноценно. Я передал бутылку Марии Пилар, как бы случайно выронил ее, спиртное плеснулось в костер, тот резко вспыхнул, я выматерился, Михаил резко ткнул крошечным шприцем повернувшегося к вспышке Лукаса. Тот подскочил, хлопнул себя рукой по заднице, затем начал осматривать траву вокруг себя. Мы забеспокоились, спросили, что случилось, он ответил, что его кто‑то укусил. Мария Пилар громко и не очень трезво захохотала, мы тоже, Лукас недоуменно уставился на нас, я сказал, что мы его не кусали, тем более за задницу, а Михаил похлопал его по плечу, сунул в руку открытую бутылку. Все так же недоумевая, Лукас машинально отхлебнул из горлышка, глаза у него начали мутнеть, язык заплетаться, и через пять минут он спал сном праведника.

Из кузова одной из машин кто‑то высунулся, попросил нас вести себя потише. Мы извинились. Потом еще посидели минут пятнадцать, говоря вполголоса. Я спросил Михаила:

– Связывать его надо?

– Не надо, – усмехнулся он. – Такая доза, да еще и на спиртное – как минимум сутки его теперь не поднять. Где положишь – там и найдешь. Надо сразу в его машину оттащить, чтобы никаких подозрений. А спать он будет как надо, даже храпеть, если вообще храпит.

Мы открыли еще одну бутылку, тихо вылили из нее содержимое – и оставили ее у костра. Две пустых, одна полупустая – вполне похоже на последствия пьянки, особенно если трое пьяны слегка, а один – мертвецки.

Подхватив Лукаса под руки, оттащили к его машине. Действительно отличное средство этот яд паучий – Лукас даже пытался идти и что‑то мычал. А когда его укладывали в машину и накрывали его же собственным спальником и накомарником – попытался меня обнять. Как есть пьяный, а никакой не отравленный. Пистолет у него мы на всякий случай отобрали, винтовку тоже. Быстро проверив его одежду, нашли еще небольшой нож и тоже забрали. Все.

От объятий я уклонился, и мы пошли к пикапу. Мария Пилар тоже пошла к своей машине, и я увидел, как она раскладывает спальник и натягивает противомоскитную сетку. Ну и мы легли спать, откинув сиденья – в «семисьпятке» для этого места вагон.