По направлению к серебряной реке

 

Тринадцать муравьев перебираются через головокружительной глубины овраг по веточке. Они пересекают джунгли одуванчиков. Переваливают крутой склон, поросший папоротниками.

Внизу они замечают инжир, лопнувший от падения с дерева. Извержение сахарного вулкана, щедро окрашенного в фиолетовые, зеленые, розовые и белые цвета, уже привлекло к себе беспокойную мошкару. Муравьи разрешают себе перерыв на обед. Какие фрукты вкусные!

Существуют вопросы, которые Пальцы себе уже не задают. Например: почему фрукты вкусные? Почему цветы красивые?

«Мы, муравьи, знаем почему».

Принцесса 103-я думает о том, что надо будет однажды какому-нибудь Пальцу, так же, как 10-му, потрудиться над зооведческим феромоном со знаниями мирмекийцев. Принцесса могла бы объяснить в нем, почему фрукты вкусные, а цветы красивые.

Если ей встретится такой любознательный Палец, она ему скажет, что цветы красивые и пахучие, чтобы привлекать к себе насекомых. Потому что насекомые переносят их пыльцу и позволяют им размножаться.

А чудесный вкус фруктов позволяет надеяться на то, что животные их съедят, переварят, а твердые косточки и зернышки попадут на землю вместе с экскрементами далеко от дерева. Тонкая растительная стратегия: семя фруктового дерева не только распространяется, но еще и оказывается в удобренной среде для прорастания.

Все фрукты соревнуются между собой, желая, чтобы их съели и разнесли по всему миру. Для них развиваться – значит еще больше улучшать свой вкус, внешний вид, аромат. Наименее соблазнительные обречены на исчезновение.

А по телевизору 103-я видела, что Пальцам удалось вывести фрукты без косточек: дыни, арбузы, виноград без зерен. Только из-за нежелания выплевывать или переваривать семена Пальцы обрекают на бесплодие целые сорта. Она подумала, что при ближайшей возможности пообщаться с Пальцами посоветует им оставлять во фруктах косточки, даже если им и лень их выплевывать.

В любом случае этот свежий инжир, которым они объедаются, может насчет себя не волноваться. Тринадцать муравьев купаются в сладком соке. Они окунают головы в его мякоть, плюются зернышками друг в друга, плавают в тягучем желе.

Заполнив до краев и желудочные, и социальные мешки фруктозой, муравьи снова пускаются в путь. Они идут по тропинке мимо цикория и шиповника. 16-й чихает. У него аллергия на пыльцу шиповника.

Вскоре они замечают вдалеке серебряную ленту – реку. Принцесса 103-я поднимает усики и мгновенно ориентируется. Они на северо-востоке от Бел-о-кана.

К счастью, река течет с севера на юг.

Они спускаются к черному песку пляжа. При их приближении оттуда удирает стадо божьих коровок, бросившее наполовину обглоданные трупы тли.

Никогда 103-я не понимала, почему Пальцы находят божьих коровок симпатичными! Это хищники, пожирающие скот, то есть тлю. И еще одна пальцевая странность: они дарят свое расположение клеверу, в то время как любой муравей знает, что сок этого растения ядовитый.

Разведчики идут по берегу.

Рядом в высоком камыше прячутся жабы, чье отвратительное кваканье колышет воздух.

Принцесса 103-я рассчитывает спуститься по реке на корабле. Двенадцать разведчиков не знают, что такое «корабль», и думают, что это еще одно изобретение Пальцев.

Принцесса 103-я показывает им, как можно использовать листок, чтобы передвигаться на нем по воде. Когда-то она переплыла реку на листке незабудки, но здесь незабудок нет. Глазами и усиками они исследуют окрестности в поисках непотопляемого листка. И, наконец, находят кувшинки. Их листья плавают по воде с начала времен, что может быть более непотопляемым?

«На листе кувшинки мы поплывем и не утонем».

Отряд карабкается по маленькой бело-розовой кувшинке, мягко прислонившейся к берегу. Ее овальные листья держатся на длинных черенках. Внешняя поверхность листа образует круглую, зеленую площадку, гладкую, будто лакированную, облегчающую сток воды. Под большим листом свернулись фунтиками молодые, еще погруженные в воду листочки. Гибкие черенки, снабженные каналами с воздухом, также обеспечивают плавучесть.

Муравьи устраиваются на листке, но тот неподвижен. Дальнейшее исследование приводит их к якорю, который удерживает лист. У кувшинки длинный корень, уходящий под воду, словно веревка. Мощный отросток шириной в пять сантиметров тянется вглубь почти на метр, чтобы прикрепить растение в земле. Принцесса 103-я спускается в воду, чтобы перерезать его. Время от времени она прерывает работу и глотает немного воздуха.

Остальные помогают ей. Перед последним освобождающим усилием принцесса велит муравьям поймать несколько жуков плавунцов. Эти водные жесткокрылые будут двигателем. Муравьи приманивают их некоторой живностью, которую тут же и наловили с поверхности воды. Когда плавунцы приближаются, 103-я начинает усиковый контакт и находит феромоны, убеждающие их в необходимости участия в речном походе.

Принцесса 103-я своим новым зрением самки замечает, что противоположный берег находится далеко, а опавшие листья кружатся по поверхности реки очень быстро, это признак водоворота. Тут ни одно судно не пройдет. Надо спускаться вниз в поисках более узкого места.

Белоканцы обустраивают свой корабль и заполняют его продуктами, которые помогут им легче перенести превратности путешествия. Припасы в основном состоят из не успевших скрыться божьих коровок и из отказавшихся от сотрудничества плавунцов.

Принцесса утверждает, что сейчас пускаться в путь бессмысленно, ночью они все равно плыть не смогут. Она советует начать поход утром. Жизнь состоит из смены дней и ночей, и одна ночь ничего не решит.

Поэтому они прячутся под скалой и подкрепляют силы божьими коровками. Большое путешествие приближается.

 

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

 

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЛУНУ: иногда самые безумные мечты оказываются осуществимыми, стоит лишь начать действовать.

В Китае в тринадцатом веке, во время царствования императоров династии Зонг, образовалось культурное движение поклонников Луны. Самые великие поэты, писатели, певцы не имели другого источника вдохновения, кроме этого небесного тела.

Один из императоров Зонг, сам поэт и писатель, решил дойти в своих чувствах до логического конца. Он так сильно восхищался Луной, что решил стать первым человеком, который долетит до нее.

Он потребовал, чтобы его ученые смастерили ему корабль. Китайцы уже отлично умели использовать порох. Они разместили петарды под маленькой люлькой, в которую должен был воссесть император.

Они надеялись на то, что сила взрыва поднимет императора до Луны. Задолго до Нейла Армстронга и Жюля Верна китайцы сделали межпланетную ракету. Но подготовительные расчеты были, видимо, проведены слишком грубо: подожженные фитили реакторов разлетелись фейерверком, попросту говоря, взорвались.

Императора Зонг вместе с его люлькой разнесло на тысячи кусочков среди огромных разноцветных снопов огня, который должен был перенести его на ночное светило.

 

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

 

 

ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

 

Всю ночь без отдыха они сочиняли музыку и репетировали. Утром в день концерта они снова принялись за работу. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания» подпитывала их тексты, они бились над мелодиями и ритмом.

С восьми часов вечера они настраивали инструменты и аппаратуру в культурном центре.

За десять минут до выхода на сцену, когда они пытались успокоиться и сосредоточиться за кулисами, появился журналист. Он хотел взять у них интервью для местной газеты.

– Здравствуйте, я – Марсель Вожирар, из «Горна Фонтенбло».

Они посмотрели на маленького кругленького человечка. Щеки и нос с фиолетовыми прожилками говорили о его любви к трапезам с обильными возлияниями.

– Ну что, молодежь, думаете диск записать?

Жюли говорить не хотелось. Жи-вунг взял это на себя:

– Да.

Физиономия журналиста выразила удовлетворение. Учитель философии был прав. «Да» всегда доставляет удовольствие собеседнику и облегчает общение с ним.

– И как он будет называться?

Жи-вунг произнес первые пришедшие ему в голову слова:

– «Просыпайтесь!»

Журналист тщательно записал.

– А текст о чем?

– Эээ… обо всем, – ответила Зое.

На этот раз ответ был слишком расплывчатым и не удовлетворил журналиста, он задал следующий вопрос:

– К какому течению ваша музыка относится?

– Мы попытались придумать свой стиль, – сказал Давид. – Хотим быть оригинальными.

Журналист продолжал записывать, словно менеджер, составляющий план работы.

– Я надеюсь, что у вас хорошее место в первом ряду, – произнесла Франсина.

– Нет. Времени нет.

– Как это времени нет?

Марсель Вожирар спрятал записную книжку и протянул им руку.

– Нет времени. У меня сегодня еще куча дел. Не могу жертвовать целым часом, чтобы вас послушать. С удовольствием бы, но правда не могу.

– А зачем тогда статью писать? – удивилась Жюли.

Он сказал Жюли на ухо, как большой секрет:

– Знайте тайну нашей профессии: «Хорошо говоришь только о том, чего не знаешь».

Признание ошеломило девушку, но, поскольку журналист, казалось, был совершенно доволен таким положением вещей, она не попыталась его удерживать.

Вбежал директор культурного центра. Он как две капли воды был похож на своего брата, директора лицея.

– Готовьтесь. Ваша очередь.

Жюли слегка отодвинула занавес. Зал вмещал пятьсот человек, но был пуст на три четверти.

Как и Семь Гномов, она волновалась. Поль что-то жевал, чтобы придать себе сил. Франсина курила марихуану. Леопольд закрыл глаза, силясь впасть в медитацию. Нарцисс пробовал гитару. Жи-вунг смотрел партитуры. Зое говорила сама с собой. На самом деле она повторяла слова песен, потому что очень боялась забыть их прямо посреди куплета.

Ногти были уже все сгрызены, Жюли принялась за безымянный палец. Из-под содранной кожи показалась кровь, Жюли стала сосать ранку.

Директор на сцене уже объявлял их:

– Дамы и господа, спасибо вам за то, что пришли на открытие нового культурного центра Фонтенбло. Не все еще доделано, я вас прошу простить нас за причиненные этим временные неудобства. Но, как бы то ни было, новому залу – новая музыка.

В первом ряду пожилые люди поправляли свои слуховые аппараты. Это были зрители с абонементами, которые определенно пришли бы на любое предложенное им зрелище. Просто для того, чтобы выйти из дому, наверное.

Директор повысил голос:

– Вы услышите самые интересные и ритмичные музыкальные произведения нашего города. Рок можно любить или не любить, но я уверен в том, что наши музыканты стоят того, чтобы их послушать.

Директор подготавливал им полный провал. Он представлял их как местную самодеятельную группу. Увидев негодование на их лицах, он сменил тон:

– Перед вами группа рок-н-ролла, и солистка их, что тоже приятно, очень симпатичная.

Слабая реакция зала.

– Жюли Пинсон, солистка группы «Белоснежка и Семь Гномов». Это их первое выступление, встретим их как следует.

С первых рядов раздались жидкие аплодисменты.

Директор вывел Жюли на сцену и подвел за руку к середине, под прожекторы.

Жюли встала у микрофона. За ней Семеро Гномов медленно устраивались со своими инструментами.

Жюли посмотрела в черноту зала. В первом ряду пенсионеры. Дальше то там то сям случайно зашедшие зеваки.

Из глубины зала кто-то гаркнул:

– Снимай одежду!

Издевавшийся над ней зритель был слишком далеко для того, чтобы она могла рассмотреть его лицо, но голос было узнать легко: Гонзаг Дюпейрон. Он, без сомнения, пришел со всей своей бандой, чтобы все испортить.

– Снимай одежду! Снимай одежду!

Чтобы заглушить крики, Франсина сделала знак начинать.

К полу были прикреплены листки с песнями в порядке исполнения.

1. ЗДРАВСТВУЙ

 

За спиной Жюли Жи-вунг задал ритм. Поль за своим пультом настраивал потенциометры, прожекторы на заднем занавесе изобразили весьма пошлые разноцветные радужные образы.

Жюли пропела в микрофон:

 

Здравствуй,

Здравствуй, незнакомый зритель.

Наша музыка – орудие изменения мира.

Не улыбайся. Это возможно. Ты это можешь.

Чтобы что-то произошло, достаточно этого действительно захотеть.

 

Она умолкла, раздалось несколько хлопков. Скрипнуло несколько откидных кресел. Некоторые зрители уже были разочарованы. Вдобавок крики Гонзага и его приспешников из глубины зала не прекратились:

– Снимай одежду! Снимай одежду!

Зал не реагировал. Вот оно, боевое крещение огнями рампы! Интересно, у Genesis, Pink Floyd и Yes был такого же рода дебют? Жюли запела вторую песню:

2. ВОСПРИЯТИЕ

В мире воспринимаешь только то, что готов воспринять. Во время опыта по психологии кошек заперли в комнату с вертикальными полосами на стенах.

 

Из угла, где сидел Гонзаг, вылетело яйцо и разбилось о черный свитер Жюли.

– А это ты нормально восприняла? – проорал он. В зале засмеялись. Сейчас Жюли понимала во всей

полноте крестные муки учительницы немецкого языка перед враждебной аудиторией.

Понимая, что им грозит провал, Франсина перед своим соло усилила звук органа, чтобы перекрыть шум.

И они сразу начали третью песню.

3. ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ СОН

 

Внутри каждого из нас спит ребенок.

Парадоксальный сон.

Беспокойные видения.

 

Дверь в глубине постоянно открывалась или закрывалась, входили опоздавшие, и зал покидали недовольные. Это очень отвлекало Жюли. В конце концов она заметила, что поет автоматически, прислушиваясь к стуку хлопавшей о стену двери.

– Снимай одежду, Жюли! Снимай одежду!

Она посмотрела на своих друзей. Это действительно было фиаско. Им становилось настолько не по себе, что они уже не могли слаженно играть. Нарцисс не держал аккорд. Его пальцы дрожали на струнах гитары, извлекая нестройные звуки.

Жюли попыталась отвлечься от окружающего и затянула припев. Они надеялись, что зал начнет подпевать хором, хлопая в ладоши, но сейчас девушка не решилась предложить это зрителям.

 

Внутри каждого из нас спит ребенок.

Парадоксальный сон.

 

Пенсионеры на первых рядах как раз и засыпали.

– Парадоксальный сон, – пропела она погромче, надеясь разбудить их.

Здесь должно было прозвучать соло на флейте Леопольда. После нескольких фальшивых нот он его сократил.

Слава Богу, что журналист не остался.

Жюли была подавлена. Давид ободряюще вскинул подбородок и сделал знак не обращать внимания на публику и продолжать для самих себя.

Мы все победители. Мы все дети сперматозоида, который выиграл гонку у трехсот миллионов конкурентов.

 

Гонзаг и Черные Крысы были уже перед сценой с кружками пива и брызгали на них вонючей пеной.

– Продолжайте, продолжайте, – махал рукой Жи-вунг. – Такие испытания и делают настоящими профессионалами.

Возмутители спокойствия разошлись не на шутку. В дополнение к яйцам и пиву они запаслись еще и дымовыми шашками и разными аэрозолями и продолжали орать:

– Раздевайся, Жюли! Раздевайся!

Это было уже чересчур.

– Оставьте их в покое, дайте им играть! – крикнула толстушка в футболке с надписью «Клуб айкидо».

– Снимай одежду! – надсаживался Гонзаг. А публике он бросил: – Вы сами видите, что они ничего не могут!

– Если вам не нравится, никто не заставляет вас слушать, – сказала толстушка в футболке.

Она в одиночку угрожающе надвигалась на бесноватых. К ней на помощь уже подходили другие девушки в таких же майках, чувствуя, что одной ей с ними не справиться. Люди вставали, присоединяясь к тому или другому лагерю.

Проснувшиеся пенсионеры вжались в кресла.

– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь, – умоляла потерявшая голову Жюли.

– Продолжай петь, – велел ей Давид. Ошарашенная Жюли смотрела на дерущихся людей. Что говорить, их музыка нравы не смягчала.

Надо было как-то отвечать, и срочно. Она сделала Семи Гномам знак прекратить игру. Теперь были слышны только злобные крики дерущихся и хлопанье креслами выбегавших из зала.

Сдаваться было нельзя. Жюли закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и забыть о происходящем. Она плотно зажала уши. Ей надо было уйти в себя и собраться. Вспомнить технику своего пения. Вновь услышать советы Янкелевича.

«В пении голосовые связки на самом-то деле не играют большой роли. Голосовые связки издают только неприятное стрекотание. Преобразует звуки рот. Он рисует ноты, придавая им совершенство. Твои легкие – кузнечные мехи, связки – колеблющиеся мембраны, щеки – резонансная полость, язык – модулятор. Прицеливайся губами и стреляй».

Она прицелилась. Она выстрелила.

Одной нотой. Си бемоль. Совершенной. Мощной. Жесткой. Нота возникла и полностью заполнила помещение нового культурного центра. Она ударилась о стены и вернулась. И все погрузилось в волну си бемоль. Все утонули в си бемоль.

Живот Жюли напрягся, словно камера волынки, увеличивая силу звука.

Нота была безбрежной. Она была выше, чем Жюли. В необъятной сфере этого си бемоль она почувствовала себя защищенной и, продолжая петь, закрыв по-прежнему глаза, улыбалась.

Ее исполнение было безукоризненным.

Рот проснулся, добиваясь совершенства звучания. Си бемоль становилась все чище, проще, сильнее. Нёбо ее вибрировало, зубы тоже. Язык напряженно замер.

Зал затих. Даже пенсионеры в первых рядах перестали теребить свои слуховые аппараты. Черные Крысы и девушки перестали драться.

Мехи легких отдали весь свой воздух.

Продолжать. Не прекращать. Жюли тут же затянула другую ноту. Ре. Она получилась еще лучше, потому что си бемоль уже разогрела рот. Ре вошла прямо в мозг каждого. Этой нотой Жюли передавала всю свою душу. В одной вибрации было все: ее детство, жизнь, тревоги, встреча с Янкелевичем, ссоры с матерью.

Раздался гром аплодисментов. Черные Крысы поспешили скрыться. Она не знала, к чему относится овация: к уходу Гонзага или к ее новой, повисшей в воздухе ноте.

Ноте, которая продолжала звучать.

Жюли умолкла. К ней вернулись силы. Пусть ребята готовятся, она взяла микрофон. Поль убрал прожекторы, оставив лишь конус белого света вокруг Жюли. Он тоже понял, что надо вернуться к простоте.

Жюли медленно произнесла:

– Искусство помогает совершить революцию. Наша следующая песня называется: РЕВОЛЮЦИЯ МУРАВЬЕВ.

Она вдохнула побольше воздуха, закрыла глаза, произнесла:

 

Нет под солнцем ничего нового.

Нет больше пророков.

Нет творцов.

Мы сами новые пророки.

Мы сами новые творцы.

 

В ответ прозвучало несколько «да».

Жи-вунг, как безумный, вступил ударными. Зое вторила ему басами, Нарцисс – гитарой. Франсина начала арпеджио. Понимая, что идет вторая попытка оторвать самолет от земли, Поль поднял мощность до максимума. Весь зал вибрировал. Если они не взлетят сейчас, они не взлетят никогда.

Жюли прижала губы к микрофону и запела, поднимая голос все выше:

 

Конец, это конец.

Откроем наши чувства.

Этим утром дует новый ветер Ничто не замедлит его сумасшедшего танца.

Тысячи изменений произойдут в заснувшем мире.

Чтобы разбить закосневший порядок, насилие не нужно.

Удивляйтесь: мы просто совершаем Революцию муравьев.

 

Потом громче, закрыв глаза и подняв кулак:

 

Нет больше пророков…

Мы сами новые пророки.

Нет других творцов.

Мы – творцы.

 

На этот раз все получалось. Каждый инструмент играл верно. Поль подстроился безупречно. Голос Жюли, с его теплой тесситурой, вел тему идеально. Каждая вибрация, каждое произнесенное слово звучали чисто и сильно, словно для того, чтобы они сами собой воздействовали на внутренние органы слушателей. Ах, если бы эти люди знали, что она совершенно владела своим голосом, что она могла издавать звуки, точно направленные на поджелудочную железу или печень!

Поль прибавил мощности. Тысячеваттные усилители выделяли невероятную энергию. Зал уже не вибрировал, он дрожал. Голос Жюли заполнял барабанные перепонки и шел прямо в мозг. Ни о чем другом, кроме голоса девушки с серыми глазами, думать было невозможно.

Никогда Жюли не чувствовала такого пыла. Она забыла и про мать, и про выпускной экзамен.

Музыка живительно действовала на всех. Пенсионеры в первом ряду отложили слуховые аппараты, руками и ногами отбивали такт. Дверь больше не скрипела. Все зрители ритмично раскачивались и даже танцевали в проходах.

Жюли сделала Полю знак понизить на тон силу звука, подошла к краю сцены и стала ронять слова:

 

Нет ничего нового под солнцем.

Мы смотрим на тот же мир все теми же глазами.

Мы заключены в спираль винтовой лестницы маяка.

Мы повторяем старые ошибки, просто на новом этапе.

Пришло время изменить мир.

Пришло время разорвать круг.

Это не конец. Наоборот, это только начало.

 

Зная, что слово «начало» означало конец песни, Поль на своем возвышении включил функцию «фейерверк», и огненные взрывы вспыхнули над головами.

Зал зааплодировал.

Давид и Лео предложили Жюли спеть на бис. Голос девушки становился все сильнее и сильнее. Она уже больше не дрожала. Было непонятно, как тщедушная девочка могла источать столько мощи своим пением.

 

Нет больше других творцов,

Мы сами – новые творцы.

Нет больше пророков…

 

Эта строка произвела эффект пушечного выстрела. Толпа подхватила единогласно:

– Мы новые пророки!

Музыканты не ожидали такого единодушия. Жюли импровизировала:

– Именно так. Если не хочешь менять мир, будешь терпеть его.

Новые овации. Мысли из «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» воспринимались на ура. Она повторила:

– Если не хочешь менять мир, будешь терпеть его. Подумайте о другом мире. Подумайте по-другому. Освободите свое воображение. Нужны пророки, нужны творцы.

Она закрыла глаза. У нее появилось странное ощущение, которое японцы, может быть, и называют сатори. Миг, когда сознание и подсознание соединяются, погружая человека в абсолютное блаженство.

Зрители били в ладоши в такт биению ее сердца. Выступление только начиналось, а все уже боялись, что оно скоро закончится и счастье и единение уступят место однообразию будней.

Жюли уже не цитировала «Энциклопедию», она импровизировала. Слова слетали с ее губ сами, она не знала, откуда они брались. Они как будто хотели быть произнесенными, а Жюли была просто посредником.

 

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

 

НООСФЕРА: люди имеют два независимых мозга: правое полушарие и левое полушарие. Каждое из них обладает своими свойствами. Левое полушарие отвечает за логику, это мозг цифр. Правое отвечает за интуицию, это мозг форм. Одну и ту же информацию каждое полушарие анализирует по-разному, их выводы могут быть совершенно противоположными.

Но только ночью правое полушарие, романтик и мечтатель, может посредством снов высказать свое мнение левому полушарию, практику и реалисту, как фантазерка жена потихоньку шепчет свои мысли мужу-прагматику.

Согласно русскому ученому Владимиру Вернадскому, впервые применившему термин «биосфера», и французскому философу Тейяру де Шардену, это грезящее женское полушарие имеет также способность подключаться к так называемой «ноосфере». Ноосфера облаком окутывает планету, подобно атмосфере и ионосфере. Это сферическое нематериальное облако создано человеческим подсознанием, выделенным правыми полушариями. Все вместе формирует независимый Дух, планетарный человеческий Дух в каком-то смысле.

Мы воображаем или придумываем какие-то вещи, а на самом деле просто наше правое полушарие берет их из этого облака. И если левое полушарие внимательно прислушивается к правому, то информация преобразуется в идею, способную выразиться в поступках.

Согласно этой гипотезе художники, музыканты, изобретатели или романисты – всего-навсего радиоприемники, способные черпать информацию из всеобщего подсознания, осуществлять связь правого и левого полушарий и внятно выражать идеи, заимствованные из ноосферы.

 

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

 

 

БЕССОННИЦА

 

Ночь, а муравей не спит. Шум и свет разбудили 103-ю. Двенадцать молодых разведчиков вокруг нее спят по-прежнему.

Раньше все, что происходило ночью, не существовало для 103-й, сон полностью отключал бесчувственное тело. Но с тех пор как она превратилась в самку, ночью она порой впадает в полудрему. Малейший звук будит ее. Одно из неудобств обостренных чувств – склонность к бессоннице.

Она встает.

Холодно, но она вчера достаточно плотно поела, у нее есть необходимый запас сил для бдения.

Она выходит на порог пещеры посмотреть, что происходит снаружи. Мимо проплывает красное облако.

Жабы перестали квакать. Небо черное, наполовину спрятанная луна маленькими ромбиками отражается в реке.

103-я видит полосу света, прочерчивающую небо. Гроза. Молния похожа на дерево с длинными ветвями, спускающимися с неба приласкать землю. Она существует лишь мгновение, вот ее уже нет.

Гром отгремел, тишина становится еще тяжелее. Небо темнеет еще больше. Органом Джонстона 103-я чувствует в воздухе магнитное электричество.

А потом падает бомба. Огромный водяной шар взрывается о землю и орошает ее брызгами. Дождь. За смертельным сферическим телом следуют его многочисленные братья. Это явление менее опасно, чем саранча, но 103-я все-таки отходит на три шага.

Принцесса смотрит на дождь.

Одиночество, холод, ночь она воспринимала до сих как враждебные муравьям понятия. А ночь, оказывается, красива. И даже у холода есть своя прелесть.

Третий раз гремит гром. Большое дерево света снова вырастает среди облаков и исчезает, коснувшись земли. Гроза приближается. Вспышка освещает пещеру, на секунду превращая двенадцать разведчиков в альбиносов.

Белое дерево неба притронулось к черному дереву земли. И оно загорелось.

Огонь.

Муравей смотрит на огонь, постепенно пожирающий дерево.

Принцесса знает, что там, наверху, Пальцы основывают свои технологии на власти над огнем. Она видела результаты: расплавленные скалы, обуглившаяся пища и, конечно, войны с применением огня. Убийства огнем.

У насекомых огонь запрещен.

Все насекомые знают о том, что когда-то, много десятков миллионов лет назад, муравьи владели огнем и развязывали страшные войны, уничтожавшие иногда целые леса. И после этого однажды все насекомые договорились запретить использование этого смертельного оружия. Может быть, поэтому насекомые никогда не используют металлы и взрывчатые вещества.

Огонь.

Неужели им придется снять это табу для дальнейшей эволюции?

Принцесса складывает усики и засыпает, убаюканная шумом дождя, отскакивающего от земли. Она видит во сне пламя.

 

ИТОГИ КОНЦЕРТА

 

Жара.

Жюли великолепно себя чувствовала, слившись с толпой.

Франсина встряхивала светлыми волосами, Зое предавалась танцу живота, Давид совмещал свои соло с соло Леопольда, Жи-вунг возвел глаза к небу, а его палочки летали по всем барабанам.

Они были единым существом. Их было не восемь человек, а один, и Жюли хотела бы, чтобы это мгновение длилось вечно.

Концерт должен был закончиться в двадцать три тридцать. Но чувства были слишком возбуждены. Энергия била и изливалась из Жюли, ей было необходимо это фантастическое коллективное взаимопроникновение. Она парила и не хотела приземляться.

Жи-вунг сделал ей знак еще раз исполнить «Революцию муравьев». Девушки из клуба айкидо скандировали в проходах:

 

Кто новые пророки?

Кто новые творцы?

 

Гром аплодисментов.

 

Мы – новые пророки!

Мы – новые творцы!

 

Глаза Жюли слегка изменили цвет. В ее голове действовали какие-то механизмы, открывались дверцы, отодвигались затворы, поднимались решетки. Нерв получил информацию и передал ее губам. Надо произнести фразу. Нерв заторопился, попросил рот открыться, язык зашевелился и слова вылетели:

– Вы готовы… совершить революцию… здесь и сейчас?

Все притихли. Полученное сообщение передавалось воспринимающими звук нервами в мозг, который расшифровывал смысл и значимость каждого слога. Наконец возник ответ:

– Дааааа!

Разгоряченные нервы действовали все быстрее.

– Вы готовы изменить мир здесь и сейчас?

Зал ответил еще громче:

– Дааааа!

Жюли колебалась, это заняло ровно три биения сердца. Ею овладело сомнение победителя, не решающегося поверить в победу. Она чувствовала тревогу Ганнибала на подступах к Риму.

«Это было бы слишком легко, мы не войдем».

Семь Гномов ждали от нее одной фразы или даже просто жеста. Нервы были готовы к сигналу. Зрители следили за ее губами. Их сознание было готово к восприятию революции, о которой говорила «Энциклопедия». Все напряженно смотрели на Жюли. Ей достаточно было сказать: «Давайте».

Все застыло.

В этот момент директор отключил установку, приглушил свет на сцене и зажег люстры в зале. Он вышел на сцену и сказал:

– Ну вот, концерт и закончен. Вы хорошо их приняли. Еще раз спасибо «Белоснежке и Семи Гномам»!

Миг волшебства прошел. Очарование рассеялось. Люди вяло поаплодировали. Все возвращалось в привычную колею. Это был просто концерт, успешный конечно, но обычный, где зрители хлопают в ладоши, а потом выходят из зала, расстаются и идут домой спать.

– Спасибо и доброй ночи, – пробормотала Жюли. Поднялся гул голосов, сиденья заскрипели, захлопала входная дверь.

Пока они смывали грим в уборной, их захлестнула волна горечи. Они почти создали новое народное движение. Почти.

Жюли с грустью посмотрела на ватные шарики, выпачканные жирным розовым кремом. Остатки ее боевой формы. Директор пришел за кулисы с нахмуренными бровями.

– Извините за то, что драка в начале концерта нанесла ущерб вашему имуществу, – сказала Жюли. – мы вам, конечно, все возместим.

Линия бровей взлетела вверх.

– «Извините»? За что? За чудесный вечер?

Он расхохотался и, обняв Жюли, расцеловал в обе щеки.

– Вы были просто великолепны!

– Но…

– В первый раз произошло что-то интересное в этом провинциальном городишке… Я ожидал школьной вечеринки, а вы произвели сенсацию. Уверяю вас, что директора других культурных центров умрут от зависти. Я такого энтузиазма у публики не видел со времен концерта «Певцов Деревянного Креста» в культурном центре Мон-Сен-Мишеля. Я хочу, чтобы вы выступили снова. И в ближайшее время.

– Честно?

Он достал чековую книжку, подумал немного и написал: пять тысяч франков.

– Ваш гонорар за выступление и задаток для подготовки к следующему концерту. Продумайте лучше костюмы, сделайте афиши, может быть, дымовую завесу, декорации… Вы не должны довольствоваться сегодняшней маленькой победой. В следующий раз я хочу грома и молний.

 

ПРЕССА

 

«ГОРН ФОНТЕНБЛО»

(Новости культуры)

Культурный центр:

ПРАЗДНИЧНЫЙ КОНЦЕРТ НА ОТКРЫТИИ

Молодая французская рок-группа «Белоснежка и Семь Гномов» прекрасно выступила вчера на открытии нового музыкального зала культурного центра Фонтенбло. Музыканты играли отличный свинг. У юной солистки группы, Жюли Пинсон, есть все, чтобы добиться успеха в шоу-бизнесе: великолепная фигура, серые глаза, способные совратить святого, превосходный джазовый голос.

Правда, чуть хромает ритм, а тексты, быть может, недостаточно выразительны.

Но Жюли, с ее располагающим к общению энтузиазмом, заставляет забыть о маленьких несовершенствах, свойственных молодости.

Кое-кто говорит даже о том, что она может соперничать со знаменитой Александриной.

Но не будем торопиться. Александрина со своим стилем гламурного рока уже сумела покорить широкие слои публики и переросла уровень провинциальных культурных центров.

Уверенные в своих силах «Белоснежка и Семь Гномов» рассчитывают в ближайшем будущем выпустить альбом с выразительным названием «Проснитесь!». И он, быть может, поспорит с новой песней Александрины: «Я люблю тебя, любовь моя», уже возглавляющей все хит-парады.

 

Марсель Вожирар

 

 

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

 

ЦЕНЗУРА: когда-то, для того чтобы некоторые идеи, сочтенные находящимся у власти правительством вредными, не дошли до широкой публики, был учрежден институт подавления: государственная цензура, в обязанности которой входило просто-напросто запрещать пропаганду слишком «опасных» произведений.

Сегодня у цензуры иной облик. Речь идет уже не об уничтожении, а о переизбытке. Уже никто не знает, как среди моря информации среднего пошиба найти что-то интересное. Штампуя тоннами диски однообразного содержания, продюсеры не дают пробиться на свет новым музыкальным движениям. Печатая миллионы книг в месяц, издатели душат новые литературные течения, которые, кстати, все равно утонули бы в океане выпускаемых изданий. Обилие пошлости убивает самобытное творчество, и даже критики, которые должны были бы выбирать что-то изо всей этой массы, не могут все прочесть, увидеть и прослушать.

В результате мы приходим к парадоксу: чем больше появляется телевизионных каналов, радиостанций, журналов, рекламных выпусков, тем меньше возможностей для оригинального творчества. Серость размножается.

Таким образом, мы возвращаемся к прежней задаче: ничто необычное, что может поставить под сомнение действующую систему, появляться не должно. Сколько энергии идет на то, чтобы ничего не развивалось.

 

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

 

 

ВНИЗ ПО РЕКЕ

 

Серебряная река стремится к югу. Рано утром корабль с разведчиками пустился в плавание по негостеприимным волнам. Он быстро скользит по зеркальной глади. В хвостовой его части плавунцы отточенными движениями рассекают радужную поверхность воды. Их зеленые панцири украшены оранжевой окантовкой, на лбах красуются желтые символы в форме буквы V. Природа любит украшения. На крыльях бабочек она рисует сложные узоры, на панцирях плавунцов – орнаменты попроще.

Длинные мохнатые лапки плавунцов сгибаются и вытягиваются, толкая вперед тяжелый мирмекийский челн. Принцесса 103-я и двенадцать разведчиков, сидя на самом высоком лепестке кувшинки, наслаждаются без конца сменяющимися видами.

Маленькая кувшинка – действительно великолепная защита в ледяных водных просторах. Никто не обращает внимания на обычную, плывущую по реке кувшинку. Муравьи еще раз осматривают свое судно. Лист кувшинки образует большой зеленый, плотный и плоский плот. Цветок кувшинки имеет сложную форму. У него четыре чашелистика и много завитых спиралью лепестков, которые, уменьшаясь в размерах, постепенно превращаются в тычинки в центре цветка.

Муравьи развлекаются, спускаясь и поднимаясь по большим розовым парусам: марселя, брамселя, бом-брамселя. С самой верхней точки цветка-корабля муравьи издалека видят препятствия на своем пути.

Вечно стремящаяся к новым ощущениям принцесса 103-я пробует на вкус корневище кувшинки и удивляется вдруг снизошедшему на нее спокойствию. В корневище содержится вещество, действующее как успокоительное средство. Теперь все кажется принцессе мирным, безмятежным, дружелюбным. Она не умеет улыбаться, но чувствует себя отлично.

Красивая река, чудесное утро. Малиновое солнце обливает бел-о-канцев дождем рубиновых отблесков. Капли росы сверкают на проплывающих мимо речных растениях.

Плакучие ивы опускают длинные гибкие листья, приветствуя появление корабля, вод