Коль чёрная кошка столкнётся с тобой,

швыряй в неё всё, что найдёшь под рукой!

Эй, кошки, заступники вам не помогут,

им тоже придётся убраться с дороги!

 

Душа у меня уходит в пятки, я разворачиваюсь и несусь во всю прыть. Но с противоположного конца улицы ко мне приближается другая демонстрация, ещё многолюднее! Демонстранты вооружены граблями, мотыгами, кирками и несут жёлтые транспаранты с большими тёмно‑красными буквами:

 

Крестьяне, рыбаки и пекари,

торговцы, плотники и лекари!

 

Давайте мы себе поможем –

всех чёрных кошек уничтожим!

 

Пелену с глаз долой!

Чёрные кошки всему виной!

Они тоже движутся в мою сторону и скандируют:

 

Цепь несчастий прекрати,

чёрных кошек утопи!

Ну и влип я! Очутился между двумя группами разъярённых демонстрантов. Одни решительно настроены душить чёрных кошек, другие жаждут их топить. А я, несчастный чёрный кот, чёрный как смоль, стою посреди дороги, будто мишень в тире. Застыв от страха, я не решаюсь двинуться ни вперёд, ни назад: и там и там – смерть. А крики приближаются с обеих сторон:

 

Работу на время останови,

чёрную кошку пойди задуши!

Цепь несчастий прекрати,

чёрных кошек утопи!

И происходит неизбежное. Один демонстрант с дубинкой замечает меня и показывает пальцем. На секунду все замолкают. Тишина. Я пытаюсь притвориться чёрным пятном на асфальте, однако номер не проходит. Тысячи глаз впиваются в меня.

– Я не настоящая чёрная кошка! Я обман зрения!

Они мне не верят.

– Сжальтесь! – кричу я в панике.

Какая там жалость. С воплями они бросаются на меня со всех сторон. В ужасе я верчусь вокруг своей оси, выгибаю спину и шиплю что есть мочи. Но их не напугать. Они приближаются, потрясая мотыгами и дубинками... Озираюсь в отчаянии – и замечаю рядом с тротуаром приоткрытую решётку канализационного люка. Спасён! Я совершаю отчаянный прыжок и попадаю в тёмную дыру. Скатываюсь по скользкой трубе – и вот я уже в сыром и затхлом подземном ходу.

Трое мышей, играющих в кости, с подозрением косятся на меня, когда я стремглав проношусь мимо них. У меня кружится голова, но я бегу не останавливаясь...

 

 

ГРЯЗНУЛЯ И ЧЁРНЫЙ КАМЕНЬ

Глава тринадцатая,

 

в которой отчаявшийся чёрный кот пытается свести счёты с жизнью, а Общество защиты животных неожиданно меняет вывеску

 

Много часов блуждал я по подземному лабиринту. В тёмных туннелях и разрушенных катакомбах я встречал гигантских крыс, которые делили между собой добычу или жарили сыр на канализационных решётках. Они смотрели на меня настороженно, но напасть не решались. Две крысы высунулись из‑за горы тухлых лимонов, хитро мне подмигнули и знаками стали подзывать к себе. Я сделал вид, что не заметил.

Не знаю, сколько прошло времени, но вот наконец я различил в глубине туннеля слабый свет. Я подошёл поближе: оказалось, он идёт из открытой решётки. Какое счастье! Я вскарабкался по скользкой ржавой лестнице, вылез на поверхность и очутился на узкой улочке рядом с церковью.

И тут же услышал совсем рядом крик газетчика:

– Экстренный выпуск! Всякий, кого застигнут за предоставлением укрытия чёрной кошке, будет осуждён! Экстренный вы‑ы‑ы‑пуск!..

 

Да что ж это такое! Кольцо сжимается. Надо бы избегать центральных улиц, а то снова натолкнусь на какую‑нибудь демонстрацию...

Я запрыгнул на белёный забор, прошёл через сад с анютиными глазками, а потом мимо стройки – и увидел кота. Тоже чёрного. Чёрного‑пречёрного. С привязанным к шее чёрным камнем. Он стоял на самом краю строительных лесов и явно собирался прыгнуть в пустоту.

(Потом, кстати, я узнал, что многие чёрные кошки, не выдержав преследований, совершали подобные безрассудства. Одна кошка по имени Жужука, например, отравилась, съев семь тухлых сардин. Другая, которую звали Калипсо, опустила голову в аквариум с золотыми рыбками. К счастью, ей не удалось захлебнуться – золотая рыбка укусила её за нос.)

Ну не мог я позволить собрату с камнем на шее так бездарно загубить свою жизнь. Я взбежал на леса. Наверху сильно дуло, доски скрипели и ветер завывал у меня в ушах.

– Эй, ты что собираешься делать? – закричал я.

– Свитер вязать, – фыркнул он. – Не видишь разве? Собираюсь распрощаться с жизнью.

– Из‑за чего?

– Совесть замучила.

– А что ты сделал такого? Исцарапал епископа?

– Никого я не царапал. Но, как видишь, я чёрный.

– Ну и?.. Что плохого в том, что ты чёрный?

– Ты ещё спрашиваешь?! Чёрные кошки виноваты во всех бедах.

– Погоди... неужели ты веришь в чушь, которую твердят эти сумасшедшие?

– А как в это не верить? Куда ни сунься – всюду одно и то же. Взрослые и дети. Газеты и радио. Сутра до вечера!

– Ну так что? Приди в себя, дружище! Пусть даже все твердят. Но ты ведь знаешь, что это неправда!

– Но если правду все отвергают, какой в ней смысл? Чего стоит такая правда?.. Нет, мне незачем жить. Я никому не нужен, я приношу одни несчастья, и в первую очередь себе. Хватит!

Я успел схватить его за хвост уже в прыжке.

– Эй, постой!

– Пусти!.. Пожалуйста, не мешай мне!

– Как тебя зовут? – попытался я выиграть время.

– Грязнуля. Не слишком симпатичное имя, верно? Ко всему у меня ещё и имя такое...

– Отличное имя! А теперь попытайся подумать головой, Грязнуля. Чистой и ясной головой. Что плохого ты сделал?

– Я чёрный, а значит, приношу несчастья. Вон сколько народу об этом говорит...

– Ну снова здорово! Да пойми ты, от повторения ложь не перестаёт быть ложью!

– Но ведь в эту ложь верят все! И от неё взаправду больно. Чем тогда она отличается от правды?

– Грязнуля... Мне кажется, ты сейчас не слишком здраво мыслишь. Тебе нужен свежий воздух, чтобы проветрить мозги. Может, прогуляемся немного? Это займёт...

Он перебил меня:

– И потом, всё равно от жизни никакой радости.

– Да почему?

– Потому что нет мочи ждать, когда тебя разрубит на куски какой‑нибудь пьяница или, того хуже, предаст друг. Нет уж, лучше я умру сам. И когда сам решу. Ладно, прощай. Спасибо за сочувствие. Э‑эх...

И прежде чем я успел его удержать, Грязнуля разбежался и прыгнул. Я зажмурился. Ветер выл в ушах. Потом я услышал далёкий удар. А когда открыл глаза, то увидел Грязнулю, который снова карабкался на леса – живой и невредимый, с камнем, всё ещё привязанным к шее.

– Вот видишь... я даже умереть недостоин! – всхлипывал он. – Камень... ну, на шее...

– Что такое?

– Это пемза. Но она была вся в смоле, и я не понял. Ещё думал, отчего это он такой лёгкий?.. Слушай, помоги мне найти подходящий камень, а? Потяжелее.

Я не смог удержаться от смеха. Смех оказался заразительным – Грязнуля тоже прыснул. Через пару минут мы просто катались по площадке от хохота и вполне могли свалиться вниз.

– Гляди‑ка! – вдруг остановился он.

Внизу мы увидели расклейщика афиш, который, насвистывая, наклеивал на школьную ограду листовки со знакомыми призывами:

 

Дети, вступайте в борьбу со злом!

За каждое ухо чёрной кошки,