Часть вторая: В поисках «страшных и ужасных»

 

Глава 5. Астральные воры

 

Я прятался в темном коридорчике, за какой‑то шторой, всеми силами пытаясь сдержать коварный чих, так некстати рвавшийся из меня под действием музейной пыли. Мимо меня прошаркала ногами старушка, с сильной отдышкой бормоча по дороге:

– Куда же это он, окаянный подевался? Вот Ирод царя небесного! – старушка встала в комнате и, оглядываясь, продолжила разговор сама с собой. – Отсюда звонило, а никого кроме того паренька и не было. И на вид такой приятный – со старухой не побрезговал поговорить. Да, ворюги, они все такие – только развесь уши‑то. Что же он цапнул тут? Вроде все на месте… и куда сам‑то подевался, паршивец? Ох, не лишиться бы мне из‑за него места.

Бабушка, совсем пригорюнившись, стояла посреди комнаты и теребила ключи в руках. Я, несмотря на то, что меня, ангела, сравнили с царем Иродом, чуть не рыдал крокодильими слезами (отчасти от обилия пыли), но ничего не мог поделать. Как ни жаль было старушку, но кражу мне нужно было доводить до конца. Спасибо, что подслеповатой пенсионерке не разглядеть подлог на одном из стендов ее «славного» музея большевицкой истории, а других эта замена сильно и не заинтересует.

Чтобы хоть как‑то компенсировать нанесенный моральный ущерб, я сосредоточился на ее растерянно‑расстроенных ощущениях и послал от себя импульс «благодати». Это, кажется, сработало, так как старушка вдруг замерла, потом всхлипнула и, воодушевленно прошептав: «Господи, как хорошо‑то!» – посеменила обратно.

Я же проверил, хорошо ли спрятан «экспонат», который я был вынужден подменить, и вышел, как ни в чем не бывало, вслед за бабушкой. Когда я проходил мимо нее, она уже успела угнездиться на своем стульчике, как заботливая хохлатка, внимательно оглядывающая курятник, по которому разбежались ее маленькие цыплята.

– Молодой человек, – успела она принять официальный вид. – Вы что там делали?

– Я? Где? Ничего, – ответил я, «глубокомысленно» озираясь по сторонам, но бабулю не смутил мой ответ, и она продолжила допрос:

– В пятом зале прозвенела сигнализация, а там, кроме Вас, никого не было!

– Когда? А! Я слышал, но тогда я в третьей комнате был, – врал я, наивно поглядывая и не забывая нежно хлопать Женькиными ресницами.

Наверно это ангельское выражение моей наглой морды произвело впечатление на бедную старушку, и она, уже оправдываясь, пробурчала:

– Что‑то у нас сигнализация шалить стала. Надо Степанычу пожаловаться.

Я пожал плечами и пошел вниз на выход. Там мне предстояло пройти мимо грозного Степаныча, заведовавшего проходной, ключами и кнопками сигнализации. Но он только кивнул, смерив меня взглядом на соответствие каким‑то внутренним стандартам приверженности великому делу коммунизма. Наверно я не прошел строгих критериев, и меня проводили хмурым взглядом на улицу, даже не спросив, понравилось ли мне у них.

На улице меня уже поджидал Федька, который нетерпеливо махнул и заскочил в машину, как только я появился в его поле зрения.

– Ты чего такой нервный? – спросил я у приятеля, садясь туда же.

– Ты что забыл, где мы? – спросил кудрявый физик. – Это ж Москва! Не хватало, чтобы машину еще эвакуировали, парковаться‑то негде! Ладно, что у тебя?

– У меня все в порядке. Только езжай, пожалуйста, осторожней. С этим «подарком» можно чего угодно себе на голову заполучить, – я чувствовал, как тяжелой гирей отвисает в моем кармане ничем не примечательная и, казалось бы, легкая курительная трубка.

– Что, едем, как уговаривались? – переспросил Федя.

– Да, рули на восток до сто пятидесятого километра, – сказал я и притих, вспоминая, как мы с Федькой дошли до такой воровской жизни, осталось еще только грабеж с вымогательством попробовать…

 

* * *

 

После «промывки мозгов» в родном астральном отечестве я долго не мог прийти в себя от навалившихся на меня проблем. Пришлось опять прибегать к помощи друга – я понял, что как ни крути, а без его подстраховки мне не справиться даже с самыми простыми задачами. Отловив его где‑то между астральными пирамидами, я уволок приятеля на изнанку и стал ему излагать обстановку:

– Слушай сюда, Федя, тут такое дело… – я мялся, не зная, как признаться ему, что собираюсь рискнуть вверенным мне телом. К тому же я тогда еще не очень представлял, насколько я уполномочен раскрывать тайну, доверенную мне ангельской службой.

– Что‑то ты опять набедокурил, затейник ты наш непоседливый? – друг изучал меня подозрительным взглядом.

– Не совсем, но собираюсь, – я «поковырял ножкой» призрачную травку у нас под ногами и согласно кивнул. – Только не один, а вместе с тобой.

– Ох, и за что на мою голову свалился с небес этот опасный тип? – обреченно воскликнул Федя. – Час от часу не легче. Ну ладно, ты давай, выкладывай по порядку, а я подумаю, соглашаться на твою авантюру или нет.

– В том‑то и дело Федюня, что тебе надо сначала согласиться, а потом я тебе расскажу. Иначе мне придется тебя уничтожать вместе с доверенной тайной, а этого мне пока делать не хочется, – виновато вздохнул я.

–? – Федькино лицо прямо‑таки застыло в немом вопросе.

– Ты можешь мне просто довериться? – недовольно буркнул я, задетый сомнениями друга в моей искренности и добропорядочности. Разве не доказывал я ему эти качества чуть не каждый день?

– Доверься такому ангелу – в Африку голым плясать выпустит! – почему‑то не оценил моей настойчивости приятель. Помогло решить проблему элементарное любопытство. Пока я супился и пыхтел, изображая хмурого ежа, это вредное чувство просто напросто стало подмывать Федьку изнутри, и он таки сдался. – Хорошо, вот тебе мое слово, что не разглашу твоей тайны. Выкладывай!

– Только что мое родительское «нечто» вылило на меня ушат отменной дряни и предложило в этой гадости поковыряться.

– И ты согласился? – удивился приятель.

– Согласился, – обреченно кивнул я и добавил. – И ты согласишься…

– Как это?

– Потому, что если мы не поможем сейчас людям, завтра может случиться все что угодно, вплоть до мировой войны.

– Это, как это? – прокудахтал оторопевший Федька, как кукушка от сломанных часов.

– Просто, когда я спросил, почему все у вас в реале идет опять через задницу, мне наглядно объяснили, что все это не само идет, а его ведут к определенному финалу. Причем главный кукловод сидит здесь, в астрале.

– Кто это еще?

– А вот здесь и начинается та тайна, которую я доверяю исключительно тебе. Оказалось, что инферно позволяется гораздо больше, чем я предполагал… – я поведал Феде о том, в какой неприятной ситуации мы оказались, как инферно влияет на людей, направляя их мысли в определенное русло, как стягивает в один центр свою темную энергию, порождая агрессивный эгрегор.

– Так что же, Россию опять ждут смутные времена? – удрученно спросил Федя после моей короткой лекции.

– Понимаешь, тут такая закавыка выходит. Инферно все время пытается свести свои силы в какую‑то точку. И когда общество переполнится этой гадости, то вся темная энергия изливается в какое‑нибудь жуткое событие, отбрасывающее народы назад в своем развитии, а при «удачном» стечении обстоятельств и вообще, опуская их до уровня дикости или стирая с лица цивилизации, – удрученно объяснял я своему земному другу.

– Да, и это сейчас происходит у нас, – признал Федя. – Здесь и слепому видно. Но что же мы можем сделать? Не проповеди же читать, как некоторые дурные ангелы собирались!

– Это верно, – пришлось в очередной раз признать свою ошибку. – Сейчас главное, хоть как‑то сместить баланс энергии в позитив. Я не зря тебя сюда позвал. Мне надо тебе показать, как можно смотреть на энергию инферно.

Взяв парня за руку, я показал ему (да и сам взглянул) картинку, на которую мне настоятельно «порекомендовали» посмотреть сверху. И вот тут настало время удивиться и мне, и Феде. Мы «парили» высоко над русскими равнинами, но под нами развернулась совсем не та пестрая карта, какую можно увидеть у «дяди Гугла» на земном шарике. Под нами была местность «испачканная» светлыми и темными пятнами. К сожалению, темные пятна на ней преобладали. И чем ближе к центру России, тем больше темных пятен скапливалось вокруг. Так что Москва уже напоминала серого спрута, распустившего свои щупальца по периферии. Спустившись ближе к ней мы поняли, что серый эгрегор инферно был далеко не однороден. Основной фон был только слегка затененным, и питался отдельными центрами, маленькими и большими, разбросанными по всей территории города.

– Интересно посмотреть, что так сильно фонит инфернальной энергией? – залюбопытничал Федька и тут же потянул меня к одному, особо темному пятну.

Я еле успел его притормозить:

– Ты что, забыл? Хочешь вляпаться по уши в эту «прелесть»?

– Ах да! – приятель быстро сообразил, что там может быть небезопасно. – Но как же мы тогда поймем, что так фонит?

– А защита? – я покровительственно ухмыльнулся (Стыдно признаться, но когда еще представится случай показать свое превосходство, хоть в чем‑то? Тем более что последнее время я вообще потерял всяческий авторитет у друзей.) и, протянув Феде кольцо, спросил. – Помнишь еще эти колечки?

Приятель только кивнул. Эти, оформленные под нехитрые украшения, программки не раз выручали приятелей от влияния всякой гадости в астрале. Надев защиту, мы двинулись к одному из таких пятен, переключившись перед самым источником на нормальное видение.

– Опаньки! – воскликнул Федька, выразив общую мысль. – Не зря его так стремились похоронить…

– Жутковатая картина, когда тело становится фетишем или талисманом. Ладно еще, у диких племен, Вуду там всякое, фараоны, а тут… – я не знал как подобрать слова, но что‑то меня заинтересовало, и я снова «посмотрел» на энергетический фон. Интересно, что в этом теле, лежащем скоро столетие здесь, переплелись противоположные излучения. Оставшийся тяжелый след мятежной жизни был изрядно «подпорчен» бесчисленными позитивными эмоциями посетителей. Так что я сделал заключение. – Это уже старый фетиш, изрядно изживший себя за долгие годы «общения» с положительными людьми. Гораздо больше меня беспокоит то, что находится за этими стенами.

– Да там столько столетий лилась кровь, что никому уже и не подсчитать, – согласился Федька.

– Но не только страдания. Мысли, чаяния, намерения – все оставляет свой отпечаток. Однако, кроме этого там полно и привезенного «товара». Драгоценности, особенно крупные камни – это хорошие аккумуляторы энергии, собирающие ее от своих хозяев, – распелся я перед Федей соловьем, как старый профессор за кафедрой.

– Да, я слышал, среди брильянтов есть просто рекордсмены по сбору жуткого урожая смертей и трагедий, – подпел мне компаньон и спросил. – Так что, мы пойдем туда?

– Нет, там мы все равно ничего не сможем сделать, так же, как и украсть или уничтожить это тело, – мне пришлось признать земные реалии. – Лучше посмотреть вокруг. Ведь объекты нашего внимания совсем необязательно охраняются или лежат за десятью замками. Нам вовсе не нужно выгребать все подчистую…

Мы принялись за обстоятельное обследование столицы. Делать это было нетрудно. Сначала «высматривались» особо фонящие точки, а потом мы смотрели, что бы это могло быть на самом деле. К сожалению, несмотря на то, что многие объекты были легкодоступны, с ними ничего нельзя было поделать, по крайней мере, нашими силами.

Так мы сразу кинулись к огромному темному пятну далеко от центра города. Каково же было наше удивление, когда на этом месте не оказалось ничего – только парковая зона. Я сильно растерялся, но Федька сразу начал мыслить в правильном направлении:

– Тут наверно что‑то ужасное произошло.

Это «вправило мне мозги», и я осторожно «приоткрылся» чтобы считать хоть какую‑то информацию. После чего я опомнился уже в астрале, отчаянно приводимый в чувство всеми Федькиными усилиями. Первое что я увидел это его отчаявшийся взор, сопровождаемый отменной руганью:

– Вот кудрявый мерзавец! Я уж думал, пустую оболочку в астрал вытащил…

– Сам кудрявый, – сумел я из себя выдавить пару слов и продолжил внимать такой милой моему слуху ругани.

– Сам меня предупреждал, а теперь на те же грабли наступаешь! Есть у тебя ум или нет?

– Нет, Федюньчик, совсем оглупел у вас в реале. Оттащи ты меня к моим, там я в момент оклемаюсь…

В результате этой моей оплошности мы приобрели ценный опыт. К тому же я успел понять, что на том месте давным‑давно случилась зверская бойня. Так что мы попали на неотмоленное захоронение, где все предсмертные муки остались в виде связанных с материей остатков плотных оболочек душ. Это было наше первое «милое» знакомство с подобными захоронениями и домами, когда‑то служившими для всяческих зверств и издевательств над людьми.

Но не будешь же взрывать старые постройки и выкапывать кладбища? Так что мы продолжали поиск. Материальные объекты, в отличие от людей могли десятилетиями или даже столетиями накапливать в себе инфернальную энергию, причем, физический размер такого объекта не имел значения. Гораздо важнее если этот объект был в центре инфернального внимания.

Так вот мы и нашли эту курительную трубку, которая сейчас оттягивала мой карман. В музее она проходила под названием «любимая трубка». Для нас не было никакой необходимости доказывать, что она была любимой и не один год служила Отцу народов – трубка фонила не хуже того кладбища. Федька еще удивился:

– А с чего именно его трубка? Что там, не было Ежова с Берией?

Мне пришлось напомнить, что инфернальная энергия, это и есть власть. «Отеческая» забота таких радетелей несет в себе не меньший заряд энергии власти, чем прямое истязание людей. К тому же вождь аккумулировал в себе деяния своих исполнителей, а «объект» сохранял эту энергию в себе. Вот и получился такой «талисманчик».

На наше счастье этот объект идеально подходил для первого опыта: плохо охраняемый, легко транспортабельный и компактный. Музей был какой‑то маленький, содержавшийся не понятно на чьи деньги и стоящий в самом заурядном закоулке. И все же мы плохо подготовились. Нет, похожую трубку для замены мы нашли, но вот то, что сработает сигнализация, я совершенно проморгал. Да и какая сигнализация может быть у бедных старых коммунистов? Ан нет – поди ж ты! Столько переживаний доставил старушке распорядительнице, да и себе тоже.

Но ладно, хорошо то, что хорошо кончается. Правда, до конца еще было далеко. Объект был опасен для нас настолько же, насколько когда‑то помогал своему хозяину – мы с ним были, можно сказать, полярной заряженности. Хорошо, броня Жениного тела надежно охраняла мою сущность. Однако это еще не означало, что артефакт не начнет сводить вероятности к самым плохим вариантам для нас. Поэтому нужно было срочно от него отделываться.

Тоже еще та задача. Ведь переместив трубку из музея куда‑нибудь в другую близлежащую точку реала, мы, по сути, ничего не меняли. Объект подлежал уничтожению. Опять‑таки раздробив его на части, можно было рассредоточить энергию, но в сумме она оставалась бы той же.

Единственной надеждой была сама Земля. Такое колоссальное реальное тело имело свои мощные каналы разной заряженности. Нас, естественно, интересовали места мощных положительных потоков. Некоторые из таких мест были уже «заняты». Ну не попрешься же святотатствовать в Сергиеву лавру с инфернальной трубкой? Лавра свое благое дело и без наших экспериментов справляет. На наше счастье несколько таких узлов, пусть и послабее, но зато свободных, находилось в относительной близости. В один из них мы сейчас и направлялись.

Предупрежденный мной Федька был начеку. Мы благополучно выбрались на скоростную трассу и тут, то ли наш «груз» сработал, то ли просто ретивый чайник попался. В общем, мы припустили по правой полосе во всю прыть нашей старушки Нивы, так как по левой, чуть не в полскорости тащился какой‑то автомобиль. Когда мы уже почти с ним поравнялись, «предупредительный» водитель решил освободить полосу и, не включая поворотника, перестроился прямо на наш радиатор. Я только с ужасом увидел перед собой бок машины. Все остальное проделал Федя. Он чуть не поставил наш транспорт на два колеса, вильнув на широкую и, слава богу, асфальтированную обочину. Нас бросило еще раза три из стороны в сторону, прежде чем машину удалось выравнять. Все заняло меньше полсекунды. Обернувшись назад, я увидел уже в метрах пятидесяти сзади невозмутимо рулящего самоубийцу. Иначе его назвать было нельзя.

– Вот идиот! Я даже на тормоз не успел надавить. Никогда больше по правой полосе обгонять не буду, – проворчал Федька.

– Да Феденька, лучше помедленнее, но целыми до цели добраться, – сглатывая застрявший в горле ком испуга, промямлил я.

Когда мы свернули с трассы на нужном километре, я вздохнул с облегчением. Дальше мы тряслись по плохому асфальту еще с тридцать километров, а потом нам пришлось поплутать. Проблема была в том, что мы все же недостаточно хорошо запомнили подъездной путь с изнанки.

Наконец Федька тормознул в одной из деревушек, завидев с моей стороны симпатичную немного полноватую девушку, идущую к речке недалеко от дороги. Я, поняв по его кивку, что мне поручается ответственное задание по сбору информации, выпрыгнул из машины и побежал к деревенской прелестнице. «Эх, молодец Федя – не у какого‑нибудь деда остановил! Да и мне пора выбивать из головы опасное Люсино влияние» – с этими мыслями я подбежал к своей цели и, что называется, рассыпался в комплиментах.

Меня обескуражило, что девушка посмотрела на меня испуганно и тут же опасливо оглянулась по сторонам. Я чуть не с отчаяния хлопнул себя по лбу:

– Господи! Какой же я болван! Напугал такую красавицу! – воскликнул я расстроенно, а про себя подумал: «До чего же запуганы люди в этой стране!» Красавицей она, может, тоже была относительной, но для одного вопроса и ответа – вполне на мисс Русской глубинки тянула. И потом, для ангела все девушки должны быть красавицами. Заметив, что мои расстроенные возгласы оказали благотворное влияние, я спросил у милой курносой девушки. – Ужасно извиняйте за беспокойство, но не подскажете ли заблудившимся дачникам‑неудачникам, где находиться деревня Левашово? Мы, случаем, не сбились с пути?

Девушка усмехнулась моей диковатой манере изъясняться и, взглянув еще раз на дорогу, недоуменно ответила:

– Так вы же в нее и едете! Еще километр и на месте!

– Ой спасибо! С удовольствием бы с такой очаровательной девушкой побеседовал, но приятель меня потом поколотит. До свидания и любви Вам!

Девушка уже в голос рассмеялась и махнула мне на прощание. Да, Федька болван – не мог понять, где едет, а я вот молодец – девушке настроение на полдня приподнял. Это вам не запугивать – попробуйте‑ка развеселить испуганного, да еще и не знакомого человека за одну минуту, если вы не ангел? То‑то! Так что я прямо по‑гусарски, как на боевого коня, заскочил в машину и крикнул Феде:

– Трогай, нас ждет матушка Земля!

– Эк на тебя женский пол действует, прям как обкуренный, – съехидничал Федька, но послушно поехал вперед.

Вскоре мы топтали почти ничем неприметный пятачок луговой земли недалеко от деревни, знакомой нам по изнанке. Но на мой ангельский взгляд было видно, что даже трава здесь растет немного гуще и выше, чем в округе.

– Так, примерно в этих границах, – я наполеоновским жестом очертил круг метров в сотню диаметром.

– Эй, начальник, трубку будем целиком закапывать или раздробим? – переспросил Федя.

– Я же говорил, чем мельче будут части, тем быстрее они здесь промоются потоком, – продолжал я важничать.

– Ну тогда и беги за камнями, раз сразу не догадался, олух небесный! – Федька больше не выдержал и в открытую надо мной насмехался.

Пришлось «понуря крылья» тащиться к обочине дороги. На лугу, действительно ничего подходящего не виднелось. Вернувшись с двумя увесистыми булыжниками, я застал друга в лежачем положении, впитывающим солнечные лучи своим мохнатым пузом. Скосив на меня один глаз, он удивленно прошамкал соломинкой во рту:

– А не легче было там трубочку‑то размячкать, чем переть сюда двадцать килограмм столь ценного строительного материала?

– Не легче, – важно насупившись, я отмел все инсинуации насчет моей тупости. – Ни одна крошка не должна остаться вне этого круга. Так что я лучше перестрахуюсь.

Вскоре трубка завершила свое существование под мерными ударами камней, и мы занялись захоронением кусочков по всей намеченной территории – просто ходили и, надрезав дернину ножом, втыкали туда обломки. Завершив эту процедуру, я встал на краю круга и заявил:

– Федя, мы только что снизили потенциал инферно в этой стране на целых… – я задумался, насколько же эффективной была наша операция, и грустно подвел итог. – Примерно на одну тысячную промилле.

Федька аж присвистнул:

– Так это ж нам еще миллион трубок нужно уничтожить?

– Федь, ты неправильно понял задачу. Нам нужно только склонить чашу весов в лучшую сторону и удержать этот мир от очередного соскальзывания в пучину инферно. А для этого порой и капли достаточно. Тем более что всю энергию власти просто невозможно стереть с материи, – я отчаянно пытался воодушевить своего соратника на дальнейшие подвиги. – И потом, может, мы найдем еще что‑нибудь посильней.

 

* * *

 

Я сам не знал, насколько я окажусь прав. Мы действительно нашли кое‑что посильней, но и задача усложнилась многократно. Но сначала мы праздновали наш маленький успех, а потом тралили Сэйлар на предмет нахождения хозяина моего реального тела. Женька еще блуждал недалеко от столицы и как минимум неделя у нас еще была. Федька все мечтал поделиться нашими успехами со Славкой, но я его умолял под страхом СР‑ного возмездия. По идее мне вообще все нужно было делать самому, но я понял, что без такого помощника как мой лохматый физик, я проколюсь на первой же старушке, что почти и произошло в музее. Поэтому я сразу же испросил «в верхах» разрешения на приятеля, но на большее нам рассчитывать не приходилось.

Очередные наши хождения по инфернальным мукам начались, когда Федька наткнулся на одно, очень компактное, но интенсивное темное «пятно» – чуть ли не черную дыру в изнанке прямо в одной из фешенебельных новостроек посреди Москвы. Отойдя на всякий случай, мы перешли на нормальное видение. Эта дыра зияла на месте пентхауза на вершине шикарного многоэтажного дома. Мы осторожно просочились сквозь стены. Кольцо защиты работало нормально. Так что, примерно помня эпицентр «дыры», мы обнаружили коллекцию холодного оружия в шикарно обставленном кабинете.

Я внимательно всматривался в сабли, небольшой меч, кинжалы и дротики, пытаясь понять, откуда идет такое мощное излучение, и не сразу заметил, что Федька замер в углу комнаты с отвисшей челюстью, уставившись на сидящего за безразмерным столом человека.

– Ты чего? – сообразил я, что этот дяденька, видимо знаком моему приятелю.

– Да ты хоть знаешь, кто это? – Федька продолжал смотреть на мужичка, как затравленная мышь на удава.

– Не знаю и знать не хочу. От таких «дяденек» одна морока в астрале. Хорошо еще хоть большую часть инферно себе прибирает. Представляешь, какая им лафа такого вот к ногтю прижать? Смотри какую пару они с артефактом образовали. Непонятно кто кого поддерживает и кормит своими эманациями.

– Но он такой солидный, благообразный что ли… – все еще сомневался на счет сущности клиента Федька.

– Ага, а где ты видел неблагообразных отцов народов, радетелей отечеств и надежд прогрессивного человечества? Власть – она во всех обличиях власть, и устоять перед влиянием инферно могут только очень неординарные души.

– Да, – пригорюнился друг. – Я бы, наверное, не устоял.

– Недооцениваешь ты себя, Федюня. Ты уже раз устоял, или забыл про клады? – успокоил я приятеля, подумав про себя: «А вот ты, балбес крылатый, не устоял, сразу в мессии попер!» Но самокритикой заниматься было некогда, да и неохота, так что я перевел мысли моего криминального компаньона на нужный мне лад. – Лучше давай думать, как определить, что так сильно фонит инфернальной энергией?

– Так разве не ясно? Вон сколько оружия понавешано! – кивнул на стенку Федя.

– Не предлагаешь ли ты вывозить отсюда весь этот арсенал? – наконец и мне удалось съехидничать над Федькой.

Друг признал свою недогадливость, и мы закрутились вокруг стенки, так и сяк рассматривая ее во всех плоскостях и под всеми углами. Было очень трудно определить, что было источником, так как экспонаты этой коллекции висели весьма плотно. Но в конце концов, мы решили, что это небольшой выгнутый меч или даже сабля в ножнах. Очень старая и неказистая на вид – время ее явно не пожалело. Но присмотревшись, мы сообразили, что ножны были когда‑то изукрашены загадочной вязью, а потертая рукоять украшена золотым набалдашником.

– Что же такое за ней кроется? – задумчиво разглядывал ее Федька. – Не удивлюсь, если это окажется какой‑нибудь древний булатный меч.

– А мы внимательно запомним ее и отдадим сведения навигатору или нашим ангелам для поиска, – предложил я. – Может, чего и наскребут по астралу. А теперь, какие будут предложения по извлечению и ликвидации этой черной дыры?

Федька только возмущенно на меня посмотрел:

– Ты хоть соображаешь, куда лезть собираешься?

– Понятия не имею, подумаешь, дом какой‑то высокий, – и, заметив, что приятель понял, что я над ним издеваюсь, серьезно продолжил. – Это очень хорошо охраняемая территория, какой‑то очень большой шишки на ровном месте. Причем, как я понимаю, извлекши эту штучку, мы можем подорвать могущество данной шишки. Уж не знаю как, но этот дядя не просто так заимел сабельку.

– У меня даже никаких намеков нет, как сюда пролезть, не то что бы саблю упереть! – внес «ценное» замечание в обсуждение Федька.

– Тогда давай искать эти намеки, – предложил я, и мы начали подробное исследование здания.

Я попытался начать эти поиски с головы хозяина кабинета, но там было столь темно и мрачно, что я спасовал. Единственно полезное, что я вынес из этого краткого общения, было то, что дяденька не очень часто здесь бывал. Оказалось, что его семейство жило где‑то дальше от центра.

– Федя, я не понял, – спросил я приятеля. – Что это за место, деньгами называется и где денежные мешки живут?

– Ха! Так это ж Рублевка! – усмехнулся приятель. – Ты что не знал?

– Что я не знал? – удивился я. – Что это место, весьма густо заселенное клиентами инферно? Кстати, туда мы еще не наведывались?

– Нет, не наведывались, а надо бы! – согласился Федя.

– Ладно, туда еще успеем. Пошли сначала тут обстановку изучать, – не позволил я сбить себя с толку.

Мы, как универсальные муравьи или крысы, пробежались по всем коммуникациям, охранным системам, парковкам и т. д. и т. п. В результате мы довольно ясно представляли себе, что это, конечно не банк, но аккуратно влезть сюда без использования ангельских штучек не получится.

Еще через пару дней мы, уже в реале выходили на дело. Все вроде было продумано, но предугадать все действия людей было сложно, так как они, как известно, зачастую абсолютно непредсказуемы. Мы подъезжали к зданию на арендованной по подложным документам Тойоте. Машина была, конечно, неказистая для такого места, но «фэйс контроль» со скрипом должна была выдержать. Ну могут же здесь обитать где‑нибудь в полуподвальном помещении отпрыски, ездящие на трехлетней старухе среднего класса? С другой стороны, такая машина не должна была вызвать излишнего внимания у охраны.

Въехав на пункт контроля, мы предоставили две «Бендеровские» красные корочки. Я, может и не Вольф Мессинг, но и не реальный лох: целый день тренировался и на Федьке, и на других людях, внушая им, что я то работник внутренних органов, то слесарь ЖЕКа, то министр финансов. На десятый раз я почувствовал, что даже Федька не может сопротивляться моим уговорам.

Но все равно мы дрейфили. Во‑первых, в охране тоже тертые калачи сидят, а во‑вторых мне нужно было внушать за двоих. Вникнув как можно подробнее в жизнь огромного дома, мы представились работниками службы внутренней безопасности, которым нужно устранить неисправность в цепях камер наблюдения. Охранник внимательно изучил Федькину старую университетскую зачетную книжку под моим, не менее внимательным контролем, а затем, счастливо улыбнувшись, отдал корочки и поднял шлагбаум.

Мы не спеша, проехали на заранее присмотренную гостевую стоянку и прошли к лифтам. Дальше настала очередь Федьки. Он прошел чуть в сторону, к электрическим щитам. Надо отметить, что здесь он орудовал получше любого ангела. Хоть в лифтах и были магнитные ключи, а вся система была выведена на охранку, эти шкафы были слабым местом, так как ключи к ним были вполне обычные.

Федя возился недолго. Вскоре дверки были вскрыты, а мы, как настоящие настройщики охранной электроники, отключили все магнитные запоры в лифтах, а заодно и в интересующей нас квартире, руководствуясь подробными сведениями, добытыми с изнанки. На нашей стороне было еще то, что сейчас квартира пустовала.

Прикрыв электрошкафы, мы деловито вызвали ставший послушным нам лифт и взмыли на самый верх этого жилищного колосса. Было просто жутко от того, если мы проколемся – вокруг было только охраны полсотни человек, не считая других служб, а на ошибку мы, как Штирлиц (или кто там еще) права не имели. Но пока все шло гладко. Лифт, тихонько звякнув мелодичным колокольчиком, радушно распахнул двери на верхнем этаже.

Мы, не задерживаясь, прошли к нужной двери. Она открылась без какого либо сопротивления, словно приглашая нас вовнутрь. Надо отметить, что мы позаботились и о камерах наблюдения в коридорах. Но отключать их было бы просто опасно, поэтому мы пошли по более простому пути, изменив наш облик. Нет, мы не стали одевать страшные чулки или рваные лыжные шапки. Мы просто почти за ту же цену приобрели некоторые макияжные принадлежности и, проконсультировавшись где надо, временно подправили себе носы, брови, щеки, высоту каблуков и прически. Надо сказать, что грамотное использование косметики привело к тому, что мне буквально пришлось заставлять себя признавать в странном типе, постоянно преследующем меня, своего приятеля. Одно успокаивало, что чувство это было взаимным, а если учесть его заблуждения между мной и Женькой, то Федьке можно было только злорадно посочувствовать.

Я уже счастливо распредставлялся, какие фотороботы, насоставляет охрана по нашим лицам, да еще после моего внушения, но был быстро приведен в чувство неслабым тычком под ребра:

– Эй, пьяный мастер! Пошевеливайся!

Федька был прав. Я запретил ему брать «сабельку» со стенки. Мне его психическое здоровье было дороже своего. Так что я, преисполненный значительности, исполнил самый главный акт в этой пьесе, торжественно сняв со стенки потертую сабельку и погрузил ее в специально под ее размер приготовленный саквояжик с электроинструментами.

– Как говаривал ваш великий актер: «без шуму и пыли, Лелик!» – довольно заявил я, закрыв сумку с инструментами. – На выход, маэстро!

Я наивно полагал, что на этом все сложности остались позади, и если бы не Федька, рявкнувший на меня: «А ну заткнись, большой позор малой сцены!», то еще неизвестно, чем бы закончился наш поход. Вышли‑то мы из квартиры без проблем, а вот войти в лифт не смогли. Я вдавил кнопку вызова, но лифт остался мертвым, не реагируя ни на какие мои «увещевания». В отличие от моих хаотичных метаний, Федя быстро начал просчитывать ситуацию, метнувшись обратно к двери в свежеограбленную квартиру.

– Я этого и опасался, – расстроенно заявил он, дергая ручку.

– Чего опасался? – недоуменно спросил я.

– У них дублирующая система. Понимаешь, когда дверь остается открытой определенный промежуток времени, то вполне может включиться дополнительная цепь, которую мы, кстати, и прошляпили. Может еще и лифт просигналил, но его я не отключал насовсем…

– Феденька, и что же теперь?! – я почувствовал себя, как деревенская баба на сносях, со страха не знающая, куда спрятать свое выпирающее пузо. Моим «пузом», конечно, была сабелька.

– Переходим к плану «В», – спокойно сказал друг и пошел ковыряться к щитку рядом с лифтом.

– А каков у нас план «В»?! – я в панике не мог сообразить, о чем речь.

– Есть возможность вырубить весь свет и сматываться по лестнице, – невозмутимо ответил Физик.

– Нет! – вдруг мои панически скачущие мысли наскочили на оригинальное решение. – Мы же монтеры, ремонтирующие неисправность! Ты что забыл?

– Ну и?

– Ну, ну – качели гну! Как только охрана здесь появится, я начну их «просвещать» насчет лифтов. От тебя требуется только техподдержка. Понял?

– Понял, Акопян ты наш! – и то, что подразумевалось под Федькиной рожей, расплылось в жутковатой гримасе, долженствовавшей изобразить довольную усмешку. Да, не только омолаживающие подтяжки, но даже и вполне невинный временный грим может совершить такое жутковатое чудо с физиономией.

– Ты смотри, осторожней тут рожи крои, а то что будешь отвечать охраннику, если он спросит: с чего это у тебя ус отклеился?

Пока мы так нервно перехихикивались, пытаясь скрыть мандраж, второй, не испорченный нашим тлетворным влиянием лифт ожил и звякнул, являя нашим взорам двух, непонятно как туда вместившихся дяденек в серой форме. Поняв по знакомому обмундированию, что это к нам на огонек сигнализации заглянула стража, мне захотелось спеть известную песню: «Ох, рано встает охрана!», но я собрался, хорошенько «вспомнил», что мы аккредитованные спецы по охранной электронике, и представился монтером агентства «Перепупкин и провода», в полном соответствии с разработанной легендой. На что «близнецы из ларца» вполне благостно сдвинули бровки и уставились в протянутые корочки.

Федя тут же подхватил инициативу, начав лепить скороваренную лапшу про замыкание в цепях лифта и двери, и тем самым окончательно замкнул мысли ребят на положительных эмоциях. Однако они знали свое дело туго, протопав с проверкой к просигналившей двери. Осмотрев ее и не найдя ничего предосудительного они открыли «поврежденный лифт» и пригласили в него нас. Я на подкашивающихся ногах зашел внутрь.

Ноги у меня подкашивались не от головокружительного успеха, а от того, что я «вылез» со своим гипнозом из Женьки вблизи этой черной дыры в нашем сундуке. Оказавшись в лифте чуть не размазанными по стенке втиснувшимися за нами бугаями, я понял, что так не дотяну донизу в полном сознании, и просто шарахнул по этим живым шкафам приказом: «Спать!», а потом «спрятался» в тело.

Пришел я в себя довольно быстро, но недостаточно, чтобы полностью контролировать обстановку. Так что открывающаяся дверь лифта явила еще двум бугаям сцену: три спящих красавца и один Ванька‑дурак, тумаками приводящий одну из засонь, то бишь случайно попавшего под гипноз Федьку, в чувство. Слава богу, пробуждение уже подходило к своему удачному завершению, иначе бы мы могли остаться там надолго.

Быстро переключившись на открывающиеся двери, я с самой благодушной улыбкой выскочил навстречу этой, еще одной паре «из ларца». На рассуждения времени абсолютно не оставалось – увидев лежащие на дубинках руки, я только успел подумать: «Хорошо, что им запрещено горячее оружие!» и, быстро высунувшись из Женьки, опять приказал им спать, но уже концентрируя внимание только на тех, кто был передо мной, чтобы Федюня опять не устроился сзади досматривать свои сладкие сны.

Умение приходит с опытом: на сей раз друг, даже не зевнув, подхватил наш груз и рванул чуть не вперед меня к машине. Я перехватил сумку и, пока Федя прыгал за руль, кинул ту в багажник – подальше от себя на случай, если придется еще «высовываться» из тела.

Федя, не торопясь, будто никаких спящих нигде и не валялось, подрулил к проходной, а я готовился навести любого тумана на любые мозги, какие только потребуется. У меня не было никаких сомнений, что хотя бы одна подозрительная сцена попала под внимательный прицел видеокамер. Особенно меня