Родители и дети: психологическая дистанция

 

Один, два, три? В связи с проблемами демографического взрыва и планированием размеров семьи вопрос об оптимальном числе детей в семье с точки зрения психиатрии остается открытым. Многие ученые занимаются сравнительным изучением психического здоровья детей, являющихся единственными в семье, и детей из многодетных семей. Результаты крайне противоречивы и малосопоставимы. Большинство исследователей склоняются к мысли (но что такое большинство? Ведь в науке все решает приверженность истине или неистине, а не арифметическое большинство или меньшинство сторонников той или иной концепции), что в общем особых различий нет, что дело тут скорее в наследственности, родовых травмах, уровне жизни, условиях воспитания и иных общеизвестных факторов, а не в том, единственным или не единственным является ребенок.

Несколько лет назад канадские врачи решили провести статистическое изучение возможных различий в заболеваемости единственных детей в семье и детей из многодетных семей. Были исследованы все единственные дети от пяти- до двенадцатилетнего возраста, госпитализированные в одну из психиатрических больниц в 1953-1968 годах. Это были 80 мальчиков и 35 девочек. Была отобрана точно такая же контрольная группа, в которую вошли 115 детей из многодетных семей. И по интеллекту, и по школьной успеваемости, и по мотивам обращения к врачам, и по клиническим проявлениям психической заболеваемости различий не было. Было отмечено, что единственные дети более покорны, а дети из многодетных семей несколько более агрессивны. Вот и все. Авторы обращают внимание на то, что около половины изученных детей были первенцами и поэтому, возможно, не было обнаружено существенных различий (ведь первенцы нередко интеллектуально лучше развиваются, чем другие дети).

Подробно анализировалось развитие единственных детей в семье. Сейчас наличие единственного ребенка не является, мягко выражаясь, редкостью, но еще 50-60 лет назад преобладали многодетные семьи, и именно поэтому тогда и обращалось пристальное взимание на формирование характера единственных детей в семье. В некоторых семьях, в которых был один ребенок и которому уделяли чрезмерно много внимания, из-за чего он рос нередко эгоистичным, капризным, взбалмошным (хотя и несколько более развитым, чем дети из многодетных семей), при рождении еще одного ребенка у старшего возникал целый комплекс переживаний, который известный австрийский врач и психолог Альфред Адлер (1870-1937) еще в 1908-1912 годах описал под названием детронации: единственный ребенок лишается своего "трона" и становится одним из нескольких детей в семье. Это всегда положительно действует на формирование характера детей, освобождая их от чрезмерного эгоизма, но на первых порах может протекать болезненно, особенно если родители односторонне выделяют только какого-то одного ребенка.

Как влияет на ребенка общение с психически больным отцом или больной матерью, независимо от того, какая это семья - многодетная или малодетная?

Лучше бы этого общения вообще не было - такой ответ немедля приходит на ум. Но не будем торопиться.

С кем общаться? По-разному может проявляться болезнь и ее влияние на ребенка. Можно привести много примеров, когда от такого общения не было вреда, но еще больше примеров, когда общение приносило вред. Я имею в виду не только то, что душевнобольной человек может убить или искалечить собственного ребенка, я имею в виду и косвенный вред: ведь любой родитель (больной или здоровый) всегда еще и воспитатель, а как может воспитать сумасшедший?

На XIV Московском кинофестивале был показан канадский фильм "Дама в цвете". Герои картины - дети-сироты. Чтобы как-то добывать пищу, они обслуживают пациентов психиатрической больницы. Жизнь этих детей чудовищна, и они, живя среди искалеченных душевной болезнью людей, тоже становятся больными. Но как бы ни была тяжела их жизнь, их спасают доброта, взаимопомощь, взаимовыручка, сострадание. Это же спасает и детей, живущих с душевнобольными родителями.

Чем больше детей в семье, тем легче им помочь друг другу. Многодетные семьи обычно более дружные, им легче занять круговую оборону против невзгод. Впрочем, бывает и наоборот.

Мы привели эти сведения, чтобы читателям было понятно, что главное здесь не сколько детей в семье, а от кого они родились, как родились, не болели ли часто и тяжело в детстве, как их воспитывали, была ли благополучной семья, в которой они жили.

В 1983 году в Нью-Йорке вторым изданием вышло основательное исследование "Ребенок в семье. Психологические проблемы". В книге 784 страницы, много цитат, ссылок на научные авторитеты, но мало оригинальных выводов. Впрочем, они малооригинальны лишь для тех, кто знаком с научной литературой США по проблеме "ребенок и семья". Уклад жизни в Советском Союзе совсем иной, нежели в США, и поэтому многие традиции и подходы американской семьи к детям советским людям покажутся странными. Но все же, поразмыслив спокойно, можно признать, что в американских традициях имеется и кое-что ценное - то, что и нам бы не грех перенять.

Американцы всех слоев населения считают, что если родители хотят вырастить ребенка сильным, психологически устойчивым, зрелым человеком, они не должны изолировать его от сложностей бытия. И сын обеспеченных родителей, и дочь безработного - многие с 8-10 лет уже где-то подрабатывают, добывая деньги хотя бы себе на мороженое. Проблемы инфантильности, которым так много уделяется внимания в нашей прессе, кино и телевидении, в США пока еще не актуальны и мало кого занимают. Ведь раннее приобщение ребенка к труду воспитывает в нем практическую хватку и психическую стабильность. Чрезмерный практицизм американского воспитания имеет свои отрицательные стороны, все хорошо в меру, но улучшение воспитания советских детей в этом отношении принесло бы нашей стране только пользу.

Американские дети более свободны в выборе друзей и форм деятельности, нежели во многих других странах, но это имеет и много последствий, которые ни в коей мере нельзя относить к положительным. В частности, с приходом Рейгана к власти были резко срезаны расходы государства на душевнобольных, многих из них выпустили из психиатрических лечебниц, предоставив им полную свободу действий. Тех, кто хочет им помогать в рамках благотворительных фондов и обществ, государство только приветствует, но само оно считает подобную помощь лишь личным делом граждан. Поскольку душевнобольные оказались без присмотра (в том числе дети и подростки), то они стали часто совершать правонарушения, бродяжничать, вымогать, приобщаться к наркотикам и проституции.

В подростковом возрасте часто нарушаются влечения, и если подростка вовремя не удержать, он может скоро попасть на социальное дно. В США мощных сдерживающих государственных механизмов нет, поэтому такие дети быстро оказываются на дне жизни, озлобляясь и обвиняя взрослых в своих несчастьях.

Ребенок в семье, по мысли авторов вышеупомянутой книги, это тяжкое (хотя и радостное) бремя для родителей, лишающих себя благодаря рождению детей многих форм жизнедеятельности. Особенно это касается матерей.

Например, чувствуя, что из-за рождения ребенка она не может быть в такой степени свободной, как до его рождения, мать может начать подсознательно мстить ребенку за это, меняя к нему отношение или относясь к нему крайне неровно. И дошкольник, и школьник, и подросток болезненно реагирует на такое отношение, проявляя реакции протеста и оппозиции к матери. С другой стороны, занятость матери ребенком неминуемо, по мнению авторов книги, ухудшает ее отношения с мужем, который, как ей думается, более свободен и может проводить время так, как сочтет нужным. А переживания матери "выплескиваются" опять же на ребенка.

Как и во всяком явлении, так и в проблемах современной семьи ясно одно - крайности плохи. Полная свобода ни к чему хорошему школьника не приводит. Чрезмерная опека, подавление самостоятельности юного существа тоже до добра не доводят. Нужна какая-то золотая середина.

В последние годы к детским психиатрам все чаще обращаются отцы, чтобы доказать, что мать, якобы неверно воспитывая ребенка, может нанести вред его психике. Такие отцы редко вызывают у меня симпатию.

Как правило, сюжет тут прост. Поженились, родили ребенка иди взяли его в детском доме, стали ссориться, подошли к грани развода, а ребенок стал разменной монетой в отношениях между бывшими супругами. Бедные дети. Сколько грязи им приходится слышать о некогда любимых мамах и папах, в скольких судебных делах участвовать, сколько показаний давать! И все из-за эгоизма и злобы своих родителей. Приходят такие псевдородители еще и за справками: дескать, ребенок уже заболел, дайте справку. А ты знаешь, что справка нужна для того, чтобы использовать ее против жены или мужа, чтобы насолить, отомстить, обидеть - о чем угодно думают такие родители, но только не о ребенке. Я тоже человек, и у меня есть душа, и мне больно видеть всю эту грязь, идущую от людей, носящих самое святое имя - родители.

Воспитание по переписке: труды и плоды. Все - хорошее и плохое - закладывается в человеке с первых дней его пребывания в этом сложном и противоречивом мире. Это приучение складывается главным образом из того в чем, во-первых, ребенок подражает взрослым и, во-вторых, что сами взрослые культивируют в нем.

Всякое обучение не должно проходить лишь в рациональных формах. Особенно это касается детей. В силу повышенной эмоциональности, образности мышления они лучше воспринимают ту информацию, которая преподносится им в доступных их пониманию эмоциональных тонах. К тому же нужно помнить, что есть такие формы реагирования, которым невозможно научиться теоретически. Можно прочитать сотню книг о плавании, но пока человек не вошел в воду, он не научится плавать. Можно вызубрить десяток книг о мужественных людях, но до тех пор, пока человек не обнаружил свою силу духа, он не может считаться мужественным. Вообще, в проблемах воспитания играет роль не только личный пример, но и эмоциональная близость воспитателя и воспитанника.

Известно множество случаев, когда, находясь в разводе, родители давали своим детям превосходные советы, но дети не обращали на эти советы ровным счетом никакого внимания. Знаменитый филантроп Федор Петрович Гааз (1780-1853) имел воспитанника. Гааз общался с ним мало, называл его на вы, писал ему очень правильные, но сухие письма. Учил воспитанника уму-разуму. Тот ничего не усвоил - на расстоянии выучить человека невозможно. "Спешите делать добро" - этот замечательный девиз прославил Гааза. В приложении же к собственному воспитаннику этот лозунг оказался безжизненным, оторванным от реальности.

В чем здесь дело - только ли виновна разъединенность подобных воспитателей и их воспитанников? Нет, конечно. Причин тут много, ни одна из них не является главной. Если родители развелись, то у ребенка всегда больше тяга к матери, чем к отцу. Поэтому какие бы умные и добрые письма ни писал отец, их влияние немедля нейтрализуется самим фактом отсутствия отца в семье, тем более если он завел новую семью. Важен, разумеется, и характер, тональность самих писем: если они нудные или слишком взрослые, то на ребенка они не подействуют. Чаще всего они рассчитаны на взрослого, основательно образованного человека - ребенку или подростку их тем более не понять. В таком смысле подобные письма - это только жанр, ничего общего не имеющий с реальной перепиской близких людей.

Важен, естественно, и психический склад адресата писем: если ему эти письма неинтересны, то ничем не заставишь его следовать хотя бы одному доброму совету, изложенному в том или ином письме. Существуют, понятно, и другие причины, отчего переписка - менее эффективное воспитательное средство, нежели непосредственный, живой контакт детей и родителей.

Некоторые родители готовы опекать своих детей чуть ли не до того времени, пока их чада выйдут на пенсию. Таких родителей можно, конечно, понять, ведь ими движут любовь и другие самые благие намерения, но они сами тоже должны осознать, что все хорошо в меру, что излишняя опека превращает детей (даже если им по 40-50 лет) в слабовольных, капризных и несамостоятельных существ. За примерами далеко ходить не надо. Их знают и сами такие родители, но слепая любовь в них сильнее, чем здравый смысл, а отсюда гиперопека, ребенок становится кумиром семьи - и так на всю жизнь.

Народная мудрость гласит: "Посеешь поступок - пожнешь привычку; посеешь привычку - пожнешь характер; посеешь характер - пожнешь судьбу". Вот так и формируется жизненная линия человека. Конечно, ничего фатального в ней нет, однако на ранних этапах, когда характер еще окончательно не сформировался, переделать человека куда проще, чем на более отдаленных. Но даже если у человека характер не сахар, то его ум, его совесть, его опыт помогут ему не распускаться, заставят вести себя сдержанно и воспитанно. Все в конечном итоге зависит от самого человека: ни в коем случае с него нельзя снимать ответственность за его поведение и сваливать все на отсутствие в детстве гармоничной родительской любви, неблагоприятное стечение обстоятельств, болезненный характер, бурный темперамент и пр.

Вряд ли можно встретить человека, в жизни которого не было бы неблагоприятных периодов, когда обстоятельства не были бы против него, когда он не оказался бы в трудном положении. Кто-то ломается, большинство выдерживают. От чего же зависит результат противостояния личности неблагоприятным социально-психологическим и биологическим воздействиям (например, болезни)? Что помогает человеку устоять?

Родители, друзья, близкие люди, помогающие и утешающие в трудную минуту, чувство юмора, общительность, осознание справедливости дела, за которое человек борется, - это и многое другое помогает ему выстоять. Человеческая доброта, отзывчивость, сердечность - все то, что закладывается в детстве, делает счастливыми не только тех, у кого эти качества души имеются, но и тех, кто сталкивается с добрым человеком. Ну, а если человек попал в беду, но он одинок, угрюм, если не с кем поделиться своими невзгодами, если некому выслушать, посочувствовать, если его психическая конституция слаба, невынослива, если человек легко впадает в отчаяние, не выдерживая элементарных психологических и физических перегрузок, - что же делать? Зная себя, свои возможности, свои уязвимые места, человек должен искать (сам! - врачи тут лишь советчики) способы самозащиты, самокомпенсации, способы сохранения душевной стабильности и выносливости.

Как уродуется характер. Врачи всегда пытались понять, что же делает души их пациентов изломанными, что же превращает их в людей нелюбимых, вредных, злых, нахальных. И почти всегда приходили к выводу: что-то было упущено в детстве, на что-то важное не обратили внимания, а потом все, что было неправильно заложено в детстве, пышным букетом расцвело в более старшем возрасте.

Родители говорят о сыне: "У него трудный характер: он слишком эгоистичен, возбудим, драчлив, нетерпим к замечаниям". Или: "Чрезмерно робок, нерешителен, слабоволен, труслив". И далеко не всегда задумываются над тем, что порой они сами оказываются прямыми или косвенными виновниками изменений характера ребенка, ведь детская психика отличается обостренной ранимостью, беззащитностью, неспособностью противостоять влияниям окружающего мира.

Бывает и иначе. Родители вроде бы и отдают себе отчет в том, что у их ребенка ухудшается характер из-за неблагополучия в семье. Однако не придают этому особого значения, считая, что с возрастом все пройдет, исправится само собой.

Детские же врачи могут привести бесчисленное множество примеров, когда подобные изменения характера оказываются стойкими, длительными, нарушающими приспособление ребенка к окружающей среде, когда результатом неблагополучия в семье, а следовательно - дурного воспитания, становится стойкое извращение характера, рассмотрение которого и исправление уже выходят за пределы педагогики и являются компетенцией врачей и психологов.

Один из самых выдающихся кинорежиссеров современности Ингмар Бергман почти в каждом своем фильме так или иначе касается проблем собственного (и чужого) детства. В одном из интервью он говорил: "Я всегда держу открытыми двери в мое детство. Я думаю, что подобное происходит со многими людьми творческого труда. Иногда по ночам, когда я дремлю, могу войти в мое детство, а там все так же, как и было, - цвета, запахи, звуки и люди. Я даже помню спокойную улицу, где жила моя бабушка, помню внезапную, непонятную ребенку агрессивность взрослых, ужас перед неизбежностью и страх, который я пережил, наблюдая за напряженными отношениями между отцом и матерью. Мое детство смоделировало мое воображение".

В 1983 году Бергман закончил фильм "Фанни и Александр", в котором в очередной раз вернулся к теме своего детства.

В маленьком шведском городке живет семейство Экдаль. Отец - владелец театра, у него дочь Фанни и сын Александр. В семье радость, беспечалие, беззаботность. Но вот умирает отец, и мать вторично выходит замуж. Отчим - сухой, мрачный лютеранский священник, установивший в доме атмосферу душевного холода, молчания, солдатской дисциплины. Десятилетний мечтатель Александр страдает из-за всего этого. Страдает и его сестра. И дети уходят в мир фантазии. Они играют в сказочную страну, они верят, что волшебный фонарь вернет им счастье. В своих играх дети настолько далеко заходят, что порой уже не в силах отличить фантазию от реальности. За такие игры, которые прямолинейный священник расценивает как позорную ложь, детей сурово наказывают.

В этом фильме, как и в большинстве фильмов Бергмана, посвященных собственному детству, много горечи, печали.

Но трудное детство не сломило этого человека, а скольких сломило, не дало распрямиться, не дало выявить творческие способности.

Все в семье хорошо, но мать холодно относится к ребенку. Год так относится, два, три. Ребенок привыкает к тому, что мать его не любит. Он порой даже подозревает, что она ему не родная, но потом эту мысль отбрасывает. Потом начинает себя винить: "Значит, что-то я не так делаю, если мама меня не любит". У него возникает тревожность, неуверенность в себе, склонность к сомнениям.

Почему же мать к нему относится холодно? Ответ ее очень прост и краток: "Сын мне не нравится. Когда он был маленький, я возлагала на него большие надежды, а он их не оправдал. Значит, наши отношения с ним кончились. Я, понятно, кормлю, одеваю, смотрю за ним, но не люблю. Он не в моем вкусе".

Дети, живущие в деспотических семьях, где царствуют лицемерие, пресмыкательство перед сильными, холуйство и ложь, почти всегда обречены на то, чтобы быть в психологическом отношении рабами, т. е. тоже холуйствовать, пресмыкаться, а когда появится возможность получить власть, пусть самую незначительную, превратиться в еще более злобных и жестоких, чем их учителя жизни, деспотов. От рабства до тирании один шаг, рабство и тирания в психологическом отношении - две стороны одной медали. Рабы редко порождают последовательных революционеров типа Спартака. Чаще всего из их среды выходят мятежники с психологией рабов, потом их предают свои же рабы.

Как же надо воспитывать детей, чтобы они стали свободными и гордыми людьми, а не рабами в душе? И есть ли ответ на этот вопрос? Да и возможен ли один-единственный ответ?