Дочь белого генерала Марина Деникина: «Отец учил меня русскому втайне от матери».

 

 

Опубликовано: В газете «Аргументы и факты», № 25 (1286) от 22 июня 2005 г.

 

 

В начале июня этого года дочери белого генерала Антона Деникина вручили в Париже первый в ее жизни русский паспорт, о котором она мечтала долгие годы.

МАРИНА Антоновна, которой сейчас уже 86 лет, чувствует себя не лучшим образом, однако корреспондента «АиФ» пригласила домой с удовольствием. «Я ваш еженедельник давно люблю», — призналась она по-русски с французским акцентом, усаживаясь в кресле под портретом отца в своей версальской квартире...

 

— Марина Антоновна, вы прекрасно говорите по-русски – это отец вас научил?

— Да, когда мне было четыре года, он научил меня читать, писать и считать до ста. Детских книг не было, так что занимались по Лермонтову — у родителей случайно сохранилось полное собрание его сочинений.

— Почему отец начал учить вас так рано?

— По примеру своего отца, который стал обучать его грамоте именно в четыре года. Вот он и преподавал мне втайне от мамы…

— Зачем втайне?

— Папа хотел сделать маме такой подарок — на другой денег не было. И вот в день ее именин дал мне газету и попросил прочитать. Мама убежала в свою комнату, папа пошел за ней, и она заплакала: «Ты с ума сошел — несчастный ребенок умрет из-за переутомления от менингита!»

 

 

«Своего тестя Деникин спас от кабана».

 

— МАМА рассказывала вам о том, как познакомилась с вашим папой?

— Она не могла об этом помнить — Деникин познакомился с ней на ее крестинах, она тогда только родилась. Папа был молодым лейтенантом в Польше: кажется, в Лодзи его часть стояла. Однажды пошел с друзьями на охоту. В лесу услышал крики, побежал и увидел, что какой-то господин висит на ветке, а раненый кабан на него нападает. Выстрелил в кабана — и убил его. Спасенным оказался Василий Чиж — инспектор по налогам в этом месте. Он очень благодарил Деникина и пригласил на крестины своей дочери. Так папа стал другом семьи. Ксения, которую дома звали Асей, росла на его глазах.

После Русско-японской войны ее родители развелись. Отец тогда вернулся с фронта и узнал, что Ася остается с дедом и бабушкой. Деникин был уже полковником, когда его назначили в Варшаву, а Асю поместили в школу для благородных девиц в том же городе. Ее мать, выйдя замуж, попросила Деникина, раз он все равно в Варшаве, по воскресеньям выводить девочку на прогулку — ей тогда было лет 12–13. Он и водил — сперва заставлял ее вычистить ногти, а следом вел в кондитерскую, гулять. Потом папа был назначен под Самару, они не виделись долгое время. Незадолго до начала войны проезжал через местечко, где Ася жила, решил заглянуть — ей тогда было уже под 18. И влюбился. Она — совсем нет: Ася обожала одного высокого блондина, а папа мой был среднего роста и брюнет, впоследствии и вовсе лысый. Но ее жениха убили, кажется, на десятый день войны. И она вспомнила о старом друге — Ася знала, что симпатична ему. Написала. Он ответил. Всю их переписку, которую мама сохранила, я отдала в исторический архив в Москве.

— Свадьбу они сыграли уже после революции?

 — Да, в конце 1917-го, на Дону, папа как раз только сбежал из тюрьмы, в которой оказался из-за Керенского.

— Наверняка ваш отец мечтал о наследнике?

— Когда мама была беременна, отец ждал Ваньку. Страшно огорчился, что родилась дочь. Приехал с фронта посмотреть. А роды были тяжелые — я была слишком толстой, весила 4 килограмма. Лекарств недоставало, помочь маме было почти нечем. К тому же у меня была шишка на голове, почти такая же большая, как и сама голова. Это из-за хирургических щипцов — изуродовали, когда вытаскивали. Папа полюбил меня, только когда мы эмигрировали в Англию, с того момента, как стал учить ходить. Забыл, что я не Ванька.

— Мама родила вас в очень сложное время. Как она справлялась?

— Нянька справлялась, конечно, а не мама. Мама меня кормила грудью до года, а нянька со мной занималась, и гораздо больше мамы. В Англии няня тоже была с нами, но, когда мы оттуда уехали в Бельгию, она влюбилась в какого-то русского и с нами в Венгрию уже не поехала. И тогда я перешла в руки прадеда, деда моей мамы — он и гулял, и занимался со мной. Отец как раз писал «Очерки русской смуты», и у него почти не было времени — только на то, чтобы учить меня языку и арифметике.

 

 

«С третьим мужем мы прожили 40 лет»

 

— МАРИНА Антоновна, а как вам удалось сохранить русский язык, учитывая, что несколько десятилетий, пока вы были журналисткой и писательницей, работали исключительно на французском?

— До смены режима в России совсем мало общалась с русскими и уже начала немножко забывать язык, если честно. А теперь всякий раз, когда отвечаю новым людям в письме, прошу простить за ошибки — наверное, делаю их очень много.

— Ваш отец после эмиграции зарабатывал на жизнь литературным трудом. После того как общество бывших русских послов учредило для него небольшую пенсию, что-то изменилось?

— Пенсия эта была настолько маленькой, что почти ни на что не хватало — еле-еле сводили концы с концами. Мама покупала мне поношенные платья, пальто. Помню, было не очень приятно — хотелось быть более нарядной… И только тогда, когда вышла замуж, что-то изменилось. Это было во время немецкой оккупации. Правда, первое мое замужество было не особенно удачным, и уже через год с небольшим я захотела развестись.

— Со вторым мужем вы познакомились, когда стали журналисткой?

— Да, он был начальником информации на радио, затем критиком, большим другом Шагала – поэтому и я художника хорошо знала, мы даже проводили у него часть каникул на юге Франции. У меня одно время было несколько его картин, но я их подарила сыну и внучкам…

— С этим мужем почему развелись?

— Он сам меня покинул, так что это не моя вина. Влюбился в другую даму… Зато с последним мужем, Жаном-Франсуа, мы были вместе 40 лет. Он выступал на радио, по телевидению, писал книги исторические и очень-очень хорошо зарабатывал. И, слава богу, половина его пенсии после смерти помогает мне жить.

Добивался он меня очень долго — год с половиной. Я не хотела выходить снова замуж. К тому же Жан-Франсуа был моложе на 13 лет.

Муж очень любил теннис — я его тоже обожаю. Но я люблю еще и футбол, а он его ненавидел. И, когда я ему подарила второй телевизор, он был счастлив, что может смотреть что угодно, когда я смотрю футбол.

— Вы и сейчас следите за теннисом?

— Обязательно. Когда был последний «Ролан Гаррос», все время смотрела. В прошлом году русская ведь победила, как ее, Мыслева?

— Мыскина.

— Да-да, Мыскина. И в этом году я надеялась на русских, но они что-то не так хорошо играли. Сафин (Деникина произносит эту фамилию на французский манер, делая ударение на букву «и». — Авт.) неплохо играл, но до конца не дошел.

— Все время болели за русских?

— Конечно. Я и до того, как мне паспорт дали, чувствовала себя совершенно русской. Наверное, в том числе и из-за последнего мужа: у нас были противоположные мнения о многом — и это надоело в конце концов. С русскими мне гораздо, гораздо легче.

 

Кирилл ЛИТМАНОВ, Версаль – Париж.

 

Марина Деникина: "Я вручу саблю отца президенту Путину".

 

Автор: Юрий КОВАЛЕНКО.

Опубликовано на официальном сайте газеты «Известия».

Сайт газеты «Известия»: izvestia.ru

Раздел: Общество.

Дата: 29 сентября 2005, 15:56.

 

Согласие на перезахоронение Антона Деникина дала 86-летняя дочь генерала Марина Деникина. Она известный историк и писатель, автор около 20 книг, посвященных России, в частности Белому движению. Деникина летит в Москву с российским паспортом, который получила всего несколько недель назад. - Несколько лет назад ко мне стали поступать просьбы от разных российских организаций перезахоронить его прах в Ростове, в Москве, в Петербурге, в других городах.

 

В среду в Нью-Йорке и Женеве прошли панихиды по генералу Антону Деникину и философу Ивану Ильину. Теперь их останки доставят в Париж, а оттуда - в Москву, где 3 октября состоится церемония их перезахоронения в Донском монастыре. Там же будет заложен первый камень мемориала гражданского согласия и примирения. Согласие на перезахоронение Антона Деникина дала 86-летняя дочь генерала Марина Деникина. Она известный историк и писатель, автор около 20 книг, посвященных России, в частности Белому движению. Деникина летит в Москву с российским паспортом, который получила всего несколько недель назад. Об отце и о причинах своего решения перезахоронить его прах в России Марина Антоновна рассказала корреспонденту "Известий" в Париже Юрию Коваленко.

Известия: Разве ваш отец хотел, чтобы его похоронили в России?

Деникина: Думаю, что да. Правда, в его завещании об этом нет ни слова. Несколько лет назад ко мне стали поступать просьбы от разных российских организаций перезахоронить его прах в Ростове, в Москве, в Петербурге, в других городах. Я была согласна, но только в том случае, если получу предложение от российских властей. И когда я несколько лет назад встретилась в Париже с президентом Путиным, то спросила его мнение. Он ответил, что Деникин должен покоиться только в Москве.

Известия: Вы примете участие в перезахоронении?

Деникина: Я лечу в Москву вместе с сыном Мишей и внучкой Юлией - в самолете, который доставит из Парижа прах моего отца и философа Ильина. Я вручу саблю отца президенту Путину. Ее уже переправили в Москву вместе с орденами отца, которые мне потом вернут. Хочу их оставить сыну.

Известия: В Париж ваша семья попала в 20-е годы после долгих мытарств по Европе. В то время французская столица была центром русской эмиграции. Какую роль играл тогда генерал Деникин?

Деникина: Несмотря на все предложения, он не хотел заниматься никакой политикой. Все свое время он посвящал написанию статей и книг. На эти скромные гонорары мы и жили.

Известия: В эмиграции он написал «Очерки русской смуты» - о Первой мировой войне и революции.

Деникина: Отец был одним из главных действующих лиц Гражданской войны и писал то, что ему казалось правдой. Некоторые историки считают, что «Очерки» - лучшее из того, что до сих пор написано о тех страшных годах. Свое мнение о книге высказывали Троцкий, Керенский, Горький и даже Ленин.

Известия: Деникин, кажется, до конца жизни верил в возможность свержения советской власти?

Деникина: Верил. Но на практике всеми военными делами занимался генерал Кутепов, похищенный агентами НКВД. Отец советовал ему быть осторожным, не слишком рассчитывал на успех его дела. Он скорее уповал на свержение Советов... Божьей волей.

Известия: Генерал Деникин ненавидел коммунистическую систему, но в годы Второй мировой войны желал победы Красной Армии.

Деникина: Знаете, выше всего он ставил Россию. Отец часто повторял, что, когда все кончится, забудем мы и Белую, и Красную армии и будет только одна - русская армия.

 

 

Графиня Деникина:

«Я завещала свое тело анатомическому театру».

 

Опубликовано на официальном сайте газеты «Новые известия», в разделе «Общество».

Дата публикации: 17 ноября 2005 г., 15:58.

 

Париж, 17 ноября. В Версале под Парижем скончалась дочь легендарного генерала Белого движения Антона Деникина – Марина Деникина-Грей.

В апреле этого года президент РФ Владимир Путин предоставил российское гражданство Марине Деникиной-Грей, родившейся в Краснодарском крае и проживавшей во Франции.

–– Я невероятно горда и счастлива этим. Это один из самых счастливых дней в моей жизни, – призналась тогда Марина Антоновна.

Совсем недавно Деникина вместе с сыном Мишелем и внучкой Жюли приезжала в Москву на церемонию перезахоронения праха отца в Донском монастыре.

Деникина покинула Россию еще ребенком, вместе с семьей, которая с 1926 года осела во Франции. Выйдя замуж за французского историка Жана-Франсуа Кьяппа, она приобрела титул графини.

Под литературным псевдонимом Марина Грей она опубликовала ряд книг - "Мой отец - генерал Деникин", "Генерал умирает в полночь", "Расследование об убийстве Романовых".

В интервью «Новым Известиям» дочь генерала заявила, что, в России она не будет похоронена.

–– Я вообще нигде не буду похоронена. Это мое давнее решение и даже сейчас, после получения российского паспорта, я его не изменю. Я завещала свое тело анатомическому театру. На мне будут упражняться студенты-медики. Подозреваю, что это не очень по-христиански, но мне как-то неприятна процедура похорон. А так я и после смерти послужу благому делу – развитию медицины, –– сказала графиня.