Марина Антоновна Деникина-Грей.

В конце ноября минувшего года Российское дворянское собрание направило Марине Антоновне Деникиной письмо, в котором дочь знаменитого белого генерала извещали о начале «кампании» по переносу прахов Деникина и Врангеля в Москву. «Отец был бы рад, узнай он, что будет похоронен в русской земле, однако даже там едва ли ему захотелось бы лежать рядом с Врангелем. При жизни у них были очень плохие отношения», – рассказывает мне Марина Антоновна. Она хорошо говорит по-русски, и все же с небольшим акцентом. Выглядит в свои восемьдесят два года замечательно: живые голубые глаза, стройна, элегантна.

 Без малого четыре десятилетия живет в Версале, в старинном доме времен Людовика XV, окна которого выходят на королевский дворец. Французской графиней она стала, выйдя замуж вторым браком за известного историка графа Жан-Франсуа Кьяппа.

...Какая долгая жизненная дорога отделяет королевский Версаль от временно отвоеванного у красных Екатеринодара, где в военном госпитале в годы гражданской войны появилась на свет Марина! Годовалой увезла ее мать на английском корабле из Новороссийска в Константинополь, где они месяц жили в русском посольстве в ожидании отца. Так начались долгие годы скитаний семьи Деникиных, оказавшейся за бортом своего Отечества. Вначале была Великобритания, где власти безуспешно пытались убедить генерала возглавить русское правительство в изгнании. Потом они кочевали по всей Европе – Бельгия, Австрия, Венгрия, снова Бельгия, – пока, наконец, в 1926 году не осели во Франции.

 В семнадцать лет, получив аттестат зрелости, Марина уехала в Англию, где три года преподавала русский язык. Вернувшись в Париж, работала на радио, потом на телевидении. Начала писать книги под псевдонимом Марина Грей. Большинство из них посвящены русской истории: «Мой отец – генерал Деникин», «Расследование об убийстве Романовых», «Генерал умирает в полночь» (о похищении из Франции агентами советской разведки генералов Кутепова и Миллера), «Распутин». Последняя, девятнадцатая по счету, посвящена императору Павлу I.

– Вы всю жизнь прожили во Франции, французский стал для вас родным языком. И тем не менее – вы чувствуете себя русской?

– В молодости я старалась подражать моим французским подругам, мне надоедали семейные рассказы о России, о войне... А потом, лет в сорок, начала «русеть». Я люблю русскую историю, меня интересует то, что сейчас происходит в России. Я хотела бы и писать по-русски, но многое забыла. Папа меня учил грамматике, падежам... Когда я писала книгу о Белой армии, окончательно стала ощущать себя русской.

– Чем мы от французов принципиально отличаемся?

– Русским свойственна большая сентиментальность, они меньше думают о деньгах. По крайней мере, так было раньше, когда «новые русские» еще не приобретали виллы во Франции. Я также думаю, что русские почти всегда готовы жертвовать собой, помогать другим. У французов этого нет. Мне никогда не встречались русские, которые бы очень любили врать. Ну а французы врут – прямо невозможно.

– А как относились французы к русским эмигрантам?

– Неплохо, если не считать того времени, когда русский эмигрант Горгулов – думаю, он был подослан Советами, – убил в 1932 году французского президента Поля Думера. Но вскоре французы об этом забыли, память у них короткая. Французы относятся к России неплохо, но ничего не понимают в том, что в ней происходит.

– За последние годы вы передали в Государственный архив России огромное количество уникальных документов – рукописи Антона Ивановича, включая его труд «Очерки русской смуты», письма, записные книжки, личные документы и фотографии. Такова была воля отца?

 – Отец собирался дожить до освобождения России и надеялся вернуться. Моя мать после его смерти отдала часть архива в Колумбийский университет. Все, что было у меня, я передала России. Архив Белого движения папа оставил на временное хранение в Праге. Во время войны немцы перевезли архив в Берлин, а оттуда, после 1945 года, часть документов забрали Советы, часть – американцы.