Поучительное видение Святого Великомученика Георгия Победоносца монаху Иоасафу, первому старцу братства Иоасафеев.

Поучительное видение Святого Великомученика Георгия Победоносца монаху Иоасафу, первому старцу братства Иоасафеев.

(Монах Андрей Святогорец)

 

Введение

Взят сей рассказ о чудесных событиях из книги, называемой «Афонский герондикон», или, что понятней русскому читателю, «Патерик Святой Горы», составленной монахом Андреем Святогорцем, в миру Харлампием Феофилопулу, бывшим до принятия иноческого образа литератором и профессором византийской музыки. Переводчик же сей назидательной истории пожелал остаться неизвестным. Скажем только, что это раб Божий иеромонах Г. белорусско-польского происхождения, насельник одной из келлий на Святой Горе.

 

О жизни брата Иоасафа

Во имя Отца и Сына и Святого Духа

Около ста тридцати лет тому назад в Кесарии Каппадокийской жил благоговейный христианин по имени Георгий. Он питал великое благоговение к святому великомученику Георгию, своему покровителю. Ему пришло желание посетить Святую Афонскую Гору, поклониться ее святыням и, если он найдет святогорскую жизнь такой, как он ее себе представлял, стать монахом. И действительно, около 1849 года он пришел на Святую Гору Афон. Обойдя все монастыри, он решил остаться в обители святого великомученика Пантелеимона, потому что среди ее насельников было много его земляков, каппадокийцев, монахов мудрых и добродетельных. Георгия приняли в число братии и возложили на него послушание смотрителя монастырского конака (то есть представительства обители в Карее).

Вначале послушник Георгий отличался многим благоговением, усердно и неопустительно совершал свое монашеское правило. Через два-три года по решению Духовного Собора монастыря его постригли в великую схиму с именем Иоасаф и вновь отправили в Карею на прежнее служение. Живя в Карее, он несколько лет придерживался прежнего порядка своей жизни: неопустительно совершал свое монашеское правило, причащался Святых Христовых Таин и последовательно исполнял все, что предписывают великосхимнические обеты. Однако через несколько лет он, сам того не понимая, начал с нерадением относиться к своим монашеским обязанностям и наконец дошел до того, что не хранил не только монашеские обеты, но даже и заповеди, общие для всех христиан, стал нарушать. Он утерял свою прежнюю духовную теплоту и почти полностью перестал молиться. Даже на литургии он почти перестал ходить.

Время от времени он приходил в себя и вспоминал свое прежнее благоговение и былую жизнь.

Тогда к нему приходили печаль и огорчение, им овладевало отчаяние, которое настолько сильно его мучило, что он не знал, что ему делать. Это происходило, потому что он ни с кем не советовался, во всем, и в добром и в плохом, поступал по своей воле, а после этого сатана приводил его в отчаяние. Однако, видя его благое произволение и то благоговение, которое он с детства питал к святому великомученику Георгию, Всеблагой Бог, «не хотяй смерти грешника», но желающий, чтобы он пришел в познание истины, обратился и жил вечно, восхотел показать на монахе Иоасафе Свое многое благоутробие, чтобы утешить его и помочь вновь возжечь свою ревность к добродетели.

 

Итак, по промыслу Божию, с монахом Иоасафом произошло следующее чудо.

В 1854 году монах Иоасаф жил в Карее, в конаке Свято-Пантелеи-монова монастыря. Был канун памяти святого великомученика Георгия, и на конаке служили всенощное бдение. Монах Иоасаф, будучи порабощен нерадением и отчаянием, ушел в свою келлию отдыхать, даже не дождавшись конца вечерни. На утрени, когда в храме начали читать Шестопсалмие: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2:14), брат Иоасаф поднялся с кровати, пришел в притвор церкви, сел в стасидию¹ и начал размышлять о воплощенном Домостроительстве Владыки Христа.

«Бог, будучи Творцом и Создателем всего сущего, – думал он, – Тот, Кто Своими руками сотворил человека, снизошел до того, что воплотился, вочеловечился, претерпел хулы, заушения, страшные мучения, был распят на Кресте и умер как человек, в третий день воскрес как Всесильный Бог. Своим Воскресением

Он освободил человеческий род от страшного ада и вновь поместил его в рай, в Царство Небесное, возведя его туда, откуда он ниспал. О, сколь велики человеколюбие и милосердие Бога к человеку!»

Когда отец Иоасаф размышлял об этом, его сердце пришло в умиление. Его глаза исполнились слез, его помыслы утишились, его душа наполнилась радостью и веселием, его ум пришел в движение и начал непроизвольно творить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»². Брат Иоасаф без остановки произносил и другие умилительные слова и молитвы, и тогда его сердце почувствовало любовь и сострадание к ближнему и ко всему миру. Когда он находился в этом состоянии, им овладела столь сильная божественная любовь, что ничто на земле не было ему мило. Ему захотелось взлететь и воспарить к Богу – потому что он чувствовал к Нему великую любовь и дерзновение. Он почувствовал, как его душа исполнилась божественным рачением, а его сердце было палимо огнем любви. Его душу наполнило смирение, он представлял, что Бог всегда находится рядом с ним. Он восхищался многой и неизреченной любовью Бога к человеку и тем, как Он смирился ради нас.

После этого ему показалось, что он вышел из церкви. А потом внезапно он почувствовал, что его душа вышла из тела и оказалась на прекрасной, бескрайней равнине. Идя по этой равнине, он заметил вдалеке огромное множество людей, которые были в движении. Эти люди носили светлые одежды, все они были одинаковы возрастом и прекрасны видом. Они сияли как солнце, а двигались в такт и очень медленно.

 

«В дому Отца Моего обители многи суть»

Исполнившись радости, монах Иоасаф удивлялся тому, как они оказались в этом месте, спрашивая себя: кому принадлежит столь прекрасный сад с чудными деревьями и кто те люди, что обитают в нем? Недоумевая об этом, он вспомнил евангельские слова: В дому Отца Моего обители многи суть (Ин. 14:2).

С этими мыслями он прошел мимо этих людей, и чуть дальше на той же бескрайней равнине увидел другое собрание, многочисленнее прежнего. Эти люди были одеты в воинские одежды, а на вид были юны и мужественны. Сияли подобно солнцу.

Монах Иоасаф долго сидел, любовался их красотой и чувствовал великую радость и веселье. Вдруг он услышал голос: «Сей брат наш желает пойти к Царю, и как вы знаете, один из нас должен отвести его туда». Тут же из среды сих мужественных воинов выступил один – сиявший ярче других, выделявшийся среди них, как луна среди звезд, и выглядевший как их начальник. «Я один отведу брата к Царю, – сказал он, – потому что он питает ко мне особенную любовь, денно и нощно призывает мое имя. Но, кроме того, я много раз выступал перед Царем поручителем за него». Итак, сей облаченный в сверкающие одежды юноша приблизился к монаху Иоасафу и произнес: «Следуй за мной, и я представлю тебя Царю». Слыша все это, монах Иоасаф удивлялся и размышлял про себя: «Кто эти люди, которых я прежде никогда не видел, и отчего они говорят обо мне так, словно о своем знакомом? Откуда они меня знают и какому Царю собираются меня представить?» Размышляя об этом, он спросил у приблизившегося к нему юноши: «Брат, кто я такой, чтобы предстать перед Царем, и что сделает со мной Царь? Кто Он и откуда Он меня знает?»

Ангелоподобный юноша ответил монаху Иоасафу: «Брат, ты делаешь вид, что не знаешь, Кто такой Царь или кто я такой? Делаешь вид, что со мной незнаком? Поскольку ты возлюбил меня и призываешь мое имя, постольку я пришел, чтобы представить тебя Царю. Итак, следуй за мной, сейчас мы должны спешить к Нему, к нашему Царю». Монах Иоасаф пошел рядом с юношей, думая о том, как лучше спросить его о том, кто же он такой, проявляющий к нему столь много любви и заботы.

Но, вновь не решившись спросить своего проводника, он подумал, что, возможно, узнает об этом позже. Тем временем они подошли к краю обширной равнины и вступили на узкую и очень длинную дорогу, огороженную весьма высокими стенами. Это место казалось настолько диким, что монаху Иоасафу стало жутко. Он смутился, и им стал овладевать страх.

 

«Мы всегда должны творить молитву Иисусову»

Тогда, взглянув на монаха Иоасафа с веселым и радостным лицом, его проводник сказал ему: «Отчего, брат, тобой овладевает нерадение, отчего ты рассеиваешься умом в разные стороны и нерадеешь о призывании божественного имени Господа нашего Иисуса Христа? Разве ты не знаешь, какому ущербу подвергается тот, кто предается нерадению и забывает творить молитву “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя?” С каждым вдохом надо произносить эту молитву полностью. И знаешь, какую пользу получает тот, кто всегда призывает мироспасительное имя Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа?

Человек, творящий эту молитву, освобождается от страстей и грехов, он становится обиталищем Святой Троицы, и тогда он может достигнуть совершенной любви, от которой и ты вкусил некую часть, по милосердию Божию познав сладость и ее плода. Итак, отчего же ты нерадеешь о сем делании? Доколе ты будешь погружен в сон нерадения? Когда ты пробудишься от этого недоброго забвения? Вспомни свой прежний образ жизни, вспомни то благоговение, которое у тебя было тогда, и измени свою жизнь. Разве Бог не дал тебе Свою благодать, чтобы ты понял, в чем состоит то доброе, что ты должен делать? Разве не сам ты, желая спастись, сделал своей поручительницей в этом Всесвятую Деву и Богородицу Марию?»

Когда проводник монаха Иоасафа говорил ему все это, отец Иоасаф пришел в умиление и стал усиленно творить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». И чем больше он творил молитву, тем сильнее согревалось его сердце в любви к Богу, и уходили все помыслы, приносившие смущение в его ум. Он освободился от страха и тут же принял божественную силу. Тогда его прекрасный спутник сказал: «Видишь, сейчас тебе стало лучше. Если хочешь спасти свою душу, то никогда не позволяй своим устам, уму и сердцу оставлять эту молитву. Тогда ты сможешь стяжать чистый ум и чистое сердце, которое исполнится божественным рачением, и ты узришь тайны Божии. Однако будь внимательным, ежедневно приходи к своему духовному отцу и наставнику на исповедь, точно и честно рассказывая ему обо всем, что с тобой случается и происходит».

Все время, пока ангелоподобный юноша говорил с монахом Иоасафом, они шли по узкой дороге, по обеим сторонам которой на стенах были изображены кресты, указывавшие направление пути. Идя мимо них, прекрасный юноша осенял себя крестым знамением и произносил: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим», говоря монаху Иоасафу, чтобы он делал то же самое.

 

Высший чин монахов

 

Они еще долго шли вместе по прекрасной равнине, потом монах Иоасаф увидел другое множество людей, тоже в монашеских одеждах, но они были более славны и более светлы, чем эти, которых встретили раньше. Однако число их было меньше, чем предыдущих.

– Святой Божий, – спросил монах Иоасаф своего спутника, – кто эти люди и каковы их подвиги в земной жизни, что они более славны прежних монахов?

Святой ответил:

– Брат, это современные монахи, последних времен, которые подвизались без особенных руководителей, от одного лишь своего произволения старались подражать жизни прежних древних иноков. Они порадовали Бога, подобно своим предшественникам, и поэтому Господь навеки прославил их здесь.

На это брат Иоасаф спросил святого:

– Сегодня утерян даже след добродетели, – как еще в мире могут обретаться избранные люди, подобные этим?

– Брат Иоасаф, – ответил великомученик, – сегодня в мире находится очень немного таких избранников. Но разница нынешнего времени такова: кто возделает хотя бы малую добродетель, по силе будет терпеть своего брата и никого не осуждать, за все благодарить Господа, тот велий наречется во Царствии Небеснем (Мф. 5:19).

– Ведь сегодня, брат, – продолжал святой Георгий, – добрый пример утерян, нет назидания. Зло же, гордыня, житейское тщеславие, разврат и бесстыдство умножились. И куда ни пойди, куда ни повернись – везде видишь только соблазн. Потерялась истина, господствует ложь, преумножилась несправедливость, разного рода бесчестие и злоумышление. Из уст и сердец людей перестало исходить слово Божие. Вместо славословия Бога умножается сквернословие и растление нравов. Охладела любовь и забота о ближнем, насаждается ненависть, злоба, насилие и другие подобные пороки.

И как говорит Священное Писание: Вси уклонишася, вкупе неключими быша, несть творяй благостыню (Пс. 13:3). Следовательно, тех, кто возделывает добродетель, сегодня осталось очень немного, и эти люди делают добро по своему собственному благому и доброму произволению. Они получают вечное воздаяние и прославляются Всеблагим Богом больше, чем древние святые, у которых была горячая вера и которые не сталкивались лицом к лицу со злом, превзошедшим сегодня всякую меру.

Поэтому все те, кто желает своего душевного спасения, наипаче же те, кто, оставив ради любви ко Христу мир и суетные мирские блага, следуют высокому идеалу настоящего монашества, должны сродниться с молитвой и с памятью смертной. Молитва же Иисусова «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» не должна сходить с их уст. Она должна быть соединена с их дыханием. Денно и нощно они должны молить Госпожу Богородицу и всех святых, чтобы они предстательствовали об их душевном спасении, ибо «много бо может молитва Матерняя ко благосердию Владыки» (из акафиста ко Пресвятой Богородице) и много бо может молитва праведнаго поспешествуема (Иак. 5:16).

Сказав это брату Иоасафу, святой Георгий повел его дальше, к Царю. Идя к востоку, они издалека увидели большое здание, подобное величественному дворцу. Стены этого дворца были очень высоки. Они были сделаны из чистого золота и, сияя, освещали всю долину вокруг.

Ослепленный этим сладким и прекрасным светом, брат Иоасаф спросил:

– Святый Георгие, что это за дворец там вдали?

– Это дворец Единаго Царя, – ответил Святой, – и вскоре мы придём туда».

Когда они подошли ко дворцу, у входа их встретили высокопоставленные, славные мужи, все светлые и подобные Ангелам. Приветствовав Святаго Георгия и брата Иоасаф лобзанием во Христе, они ввели их в палату, сиявшую драгоценными камнями и золотом. Жемчуга и алмазы сияли, излучая сладкий и прекрасный свет. Справа от входа был изображён образ Господа нашего Иисуса Христа, а слева – сидящая на престоле Госпожа Богородица и Приснодева Мария.

Эта палата была наполнена неисчисленным множеством людей в монашеских одеждах, сияющих ослепительным светом и не поддающейся описанию славой. В руках эти люди держали кресты и ветви, источающие пьянящее благоухание.

Все эти люди вместе со Святым Георгием подняли брата Иоасафа на руки и, встав перед иконой Божией Матери, начали петь «Достойно есть…», их пение было столь мелодичным и прекрасным, что брату Иоасафу хотелось, чтобы оно никогда не заканчивалось. Потом, осенив себя знамением честнаго Креста, все эти благословенные святые люди поклонились святым образам Христа и Пресвятой Богородицы, и сказали монаху Иоасафу: «Брате, всё то, что ты видишь, совершается для тебя. Постарайся же стать хорошим, достойным и усердным монахом, чтобы придти сюда как модно скорее». Потом все святые ушли, оставив Святаго Георгия и брата Иоасафа вдвоём. Внезапно отворилась большая дверь, и из-за неё послышался некий сладкий глас: «Велико есть благоутробие твое Господи на сыны человеческия». И тогда брат Иоасаф увидел то, что как пишет Апостол Павел «око не виде и ухо не слыша и на сердце человеку не вздыша, яже уготовал Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Он увидел великую прекраснейшую церковь, описать которую человеческим языком невозможно.

Посреди церкви стоял высокий и очень величественный престол, вид котораго был подобен раскаленным углям. Сияние, исходившее от этого престола, превосходило сияние солнечное. На престоле восседал Царь Славы, а вокруг Него стояло неисчисленное множество людей в воинских одеждах, сиявших как молнии. Царь был таким, каким изображается на иконе Владыка Христос. На Его главе был венец, украшенный драгоценными камнями, каждый из которых был подобен сверкающей молнии.

Красоту лица Господня описать невозможно. «Красен добротой паче сынов человеческих» (Пс. 44:3), - да! Изъяснению эти слова не поддаются! Постигнуть смысл красоты Господней может только тот, кто сам удостоится её увидеть.

 

«Он не имеет одеяния брачна, чтобы войти сюда»

Стоя за дверями, брат Иоасаф не мог насытиться тем, что он видел. А Святый Георгий вошёл в храм, осенил себя крестным знамением, сделал три поклона и поклонился Царю. После этого он вышел за дверь, чтобы взять монаха Иоасафа и ввести его внутрь, однако услышал глас, говоривший ему: «Оставь его, он недостоин войти сюда, у него нет одеяния брачна».

Услышав эти слова, монахом Иоасафом овладел страх. Он подумал, что сейчас Царь предаст его осуждению, и стал дрожать от страха. Однако тут-же опомнившись, он со многим жаром и готовностью стал творить Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй мя и сотвори милость Твою». Святой же Георгий вновь вошёл внутрь, пал в ноги Спасителя и стал умолять Его, говоря: «Господи, воспомяни Кровь, пролитую Тобой на Кресте ради людей. Ты вочеловечился ради того, чтобы исцелить и спасти грешников. Поэтому молю и прошу тебя Господи, прости и сию грешную душу и выведи её на путь спасения. Веем Господи, яко неисчерпаемо есть море благоутробия Твоего».

А Царь отвечал Святому Георгию: «Георгие, ты хорошо знаешь ту любовь, которую я проявил к нему, и ту милость, которую я ему оказал, дав ему познать сокровенные тайны Моей божественной любви, о которой просили многие великие подвижники, но не получили того, чего удостоился принять он. В его душе нет Моей любви, он презрел Меня и предпочёл нерадение. Ради временных благ мира сего, он пренебрёг Мной и Моей любовью. Поэтому он не достоин прощения».

Святой же Георгий, продолжая лобызать ноги Господа, вновь стал просить: «Да Господи, я очень хорошо знаю, что если Ты станешь судить Его по своей правде, то он не только не должен быть прощён, но ещё и окажется достоин наказания. Однако вновь прошу тебя Господи – пусть преизбыточествует на нём Твоё милосердие. Ты Господи знаешь - его произволение и сокровенные тайны сердца его пред Тобою всегда открыты. Исполни прошение сердца его, и спаси его силою Твоею, Владыко Многомилостиве.

Ты знаешь Господи, что мир лежит во зле. Сегодня умножился грех и нет добраго примера, увеличилось зло. Так пусть же преизбыточествует Благодать Твоя Господи, чтобы спасся раб Твой сей, потому что он имеет доброе произволение, однако побеждается злой привычкой. Прошу Тебя, помоги ему и спаси его».

Чаша любви

И Владыка Христос с радостным лицом ответил: «Георгий, пусть будет так, как ты хочешь». Протягивая из Своей десницы чашу, Он сказал Святому: «Возьми сию чашу, наполненную питием, и дай ему выпить её полностью, потому что чаша сия Моей любви. Все святые пили из сей чаши, питие которой в суетной земной жизни означает мучения, горесть и воздыхания, болезни, огорчения и многие испытания. А в конце эта чаша оканчивается мученичеством и смертью тела ради того, чтобы очистилась душа. Вечно будет радоваться со Отцем, со Мною и со Святым Духом тот, кто с терпением и выдержкой выпьет сию чашу до последней капли – «в жизнь вечную».

Святой Георгий, исполненный радости, дерзновения и веселия взял из рук Владыки Христа чашу, наполненную красным вином. Господь благословил чашу, и Святой передал её брату Иоасафу, который со многой готовностью осенил себя крестом и выпил её до последней капли. Вино показалось Иоасафу настолько вкусным и сладким, что в нем тут же воспламенилось пламя любви – настолько сильное, что будучи уже не в силах сдерживаться, он вбежал внутрь храма, подбежал к престолу и со многою любовью и трепетом обнял ноги Христа, лобызая их со многою радостью, не желая вставать и уходить от Царя.

Тогда он услышал глас, говорящий: «Георгие, возьми брата Иоасафа и пусть он идёт подвизаться, чтобы стяжать Мою прежнюю любовь, которую он потерял от нерадения. И тогда он будет достаточно подготовлен, Я в подходящее время удостою его испить ту Чашу, которую испил Я».

Спутник брата Иоасафа, Святой Георгий, поднял его на ноги. Они сделали по три земных поклона и поклонившись пречистым ногам Господа, горячо возблагодарили Его и вышли из блистающего храма, в прилегавшее к нему предворие, где с лобызанием попрощались со всеми, кто находился там - «во дворцех Господних».

«Святый Георгие, – спросил брат Иоасаф, – возлюбленный мой брат, нет ли возможности, чтобы я остался здесь, где мы сейчас находимся, и не возвращаться в мир?»

«Дорогой мой брате, – ответил Святой, - это невозможно, потому что, как ты слышал, воля Господа в том, чтобы я отвёл тебя назад, чтобы ты подъял подвиг, приготовил себя всевозможными добродетелями, сохранил все заповеди Господни, был испытан страданиями и был очищен подобно тому, как золото очищается огнём. Так будешь очищен и ты – под ударами жизненных лишений и огорчений, после того, по праву милости и воли Христа Спасителя ты придешь, чтобы поселиться здесь и вечно наслаждаться Его славой».

 

Поучительное видение Святого Великомученика Георгия Победоносца монаху Иоасафу, первому старцу братства Иоасафеев.

(Монах Андрей Святогорец)

 

Введение

Взят сей рассказ о чудесных событиях из книги, называемой «Афонский герондикон», или, что понятней русскому читателю, «Патерик Святой Горы», составленной монахом Андреем Святогорцем, в миру Харлампием Феофилопулу, бывшим до принятия иноческого образа литератором и профессором византийской музыки. Переводчик же сей назидательной истории пожелал остаться неизвестным. Скажем только, что это раб Божий иеромонах Г. белорусско-польского происхождения, насельник одной из келлий на Святой Горе.

 

О жизни брата Иоасафа

Во имя Отца и Сына и Святого Духа

Около ста тридцати лет тому назад в Кесарии Каппадокийской жил благоговейный христианин по имени Георгий. Он питал великое благоговение к святому великомученику Георгию, своему покровителю. Ему пришло желание посетить Святую Афонскую Гору, поклониться ее святыням и, если он найдет святогорскую жизнь такой, как он ее себе представлял, стать монахом. И действительно, около 1849 года он пришел на Святую Гору Афон. Обойдя все монастыри, он решил остаться в обители святого великомученика Пантелеимона, потому что среди ее насельников было много его земляков, каппадокийцев, монахов мудрых и добродетельных. Георгия приняли в число братии и возложили на него послушание смотрителя монастырского конака (то есть представительства обители в Карее).

Вначале послушник Георгий отличался многим благоговением, усердно и неопустительно совершал свое монашеское правило. Через два-три года по решению Духовного Собора монастыря его постригли в великую схиму с именем Иоасаф и вновь отправили в Карею на прежнее служение. Живя в Карее, он несколько лет придерживался прежнего порядка своей жизни: неопустительно совершал свое монашеское правило, причащался Святых Христовых Таин и последовательно исполнял все, что предписывают великосхимнические обеты. Однако через несколько лет он, сам того не понимая, начал с нерадением относиться к своим монашеским обязанностям и наконец дошел до того, что не хранил не только монашеские обеты, но даже и заповеди, общие для всех христиан, стал нарушать. Он утерял свою прежнюю духовную теплоту и почти полностью перестал молиться. Даже на литургии он почти перестал ходить.

Время от времени он приходил в себя и вспоминал свое прежнее благоговение и былую жизнь.

Тогда к нему приходили печаль и огорчение, им овладевало отчаяние, которое настолько сильно его мучило, что он не знал, что ему делать. Это происходило, потому что он ни с кем не советовался, во всем, и в добром и в плохом, поступал по своей воле, а после этого сатана приводил его в отчаяние. Однако, видя его благое произволение и то благоговение, которое он с детства питал к святому великомученику Георгию, Всеблагой Бог, «не хотяй смерти грешника», но желающий, чтобы он пришел в познание истины, обратился и жил вечно, восхотел показать на монахе Иоасафе Свое многое благоутробие, чтобы утешить его и помочь вновь возжечь свою ревность к добродетели.

 

Итак, по промыслу Божию, с монахом Иоасафом произошло следующее чудо.

В 1854 году монах Иоасаф жил в Карее, в конаке Свято-Пантелеи-монова монастыря. Был канун памяти святого великомученика Георгия, и на конаке служили всенощное бдение. Монах Иоасаф, будучи порабощен нерадением и отчаянием, ушел в свою келлию отдыхать, даже не дождавшись конца вечерни. На утрени, когда в храме начали читать Шестопсалмие: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2:14), брат Иоасаф поднялся с кровати, пришел в притвор церкви, сел в стасидию¹ и начал размышлять о воплощенном Домостроительстве Владыки Христа.

«Бог, будучи Творцом и Создателем всего сущего, – думал он, – Тот, Кто Своими руками сотворил человека, снизошел до того, что воплотился, вочеловечился, претерпел хулы, заушения, страшные мучения, был распят на Кресте и умер как человек, в третий день воскрес как Всесильный Бог. Своим Воскресением

Он освободил человеческий род от страшного ада и вновь поместил его в рай, в Царство Небесное, возведя его туда, откуда он ниспал. О, сколь велики человеколюбие и милосердие Бога к человеку!»

Когда отец Иоасаф размышлял об этом, его сердце пришло в умиление. Его глаза исполнились слез, его помыслы утишились, его душа наполнилась радостью и веселием, его ум пришел в движение и начал непроизвольно творить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»². Брат Иоасаф без остановки произносил и другие умилительные слова и молитвы, и тогда его сердце почувствовало любовь и сострадание к ближнему и ко всему миру. Когда он находился в этом состоянии, им овладела столь сильная божественная любовь, что ничто на земле не было ему мило. Ему захотелось взлететь и воспарить к Богу – потому что он чувствовал к Нему великую любовь и дерзновение. Он почувствовал, как его душа исполнилась божественным рачением, а его сердце было палимо огнем любви. Его душу наполнило смирение, он представлял, что Бог всегда находится рядом с ним. Он восхищался многой и неизреченной любовью Бога к человеку и тем, как Он смирился ради нас.

После этого ему показалось, что он вышел из церкви. А потом внезапно он почувствовал, что его душа вышла из тела и оказалась на прекрасной, бескрайней равнине. Идя по этой равнине, он заметил вдалеке огромное множество людей, которые были в движении. Эти люди носили светлые одежды, все они были одинаковы возрастом и прекрасны видом. Они сияли как солнце, а двигались в такт и очень медленно.

 

«В дому Отца Моего обители многи суть»

Исполнившись радости, монах Иоасаф удивлялся тому, как они оказались в этом месте, спрашивая себя: кому принадлежит столь прекрасный сад с чудными деревьями и кто те люди, что обитают в нем? Недоумевая об этом, он вспомнил евангельские слова: В дому Отца Моего обители многи суть (Ин. 14:2).

С этими мыслями он прошел мимо этих людей, и чуть дальше на той же бескрайней равнине увидел другое собрание, многочисленнее прежнего. Эти люди были одеты в воинские одежды, а на вид были юны и мужественны. Сияли подобно солнцу.

Монах Иоасаф долго сидел, любовался их красотой и чувствовал великую радость и веселье. Вдруг он услышал голос: «Сей брат наш желает пойти к Царю, и как вы знаете, один из нас должен отвести его туда». Тут же из среды сих мужественных воинов выступил один – сиявший ярче других, выделявшийся среди них, как луна среди звезд, и выглядевший как их начальник. «Я один отведу брата к Царю, – сказал он, – потому что он питает ко мне особенную любовь, денно и нощно призывает мое имя. Но, кроме того, я много раз выступал перед Царем поручителем за него». Итак, сей облаченный в сверкающие одежды юноша приблизился к монаху Иоасафу и произнес: «Следуй за мной, и я представлю тебя Царю». Слыша все это, монах Иоасаф удивлялся и размышлял про себя: «Кто эти люди, которых я прежде никогда не видел, и отчего они говорят обо мне так, словно о своем знакомом? Откуда они меня знают и какому Царю собираются меня представить?» Размышляя об этом, он спросил у приблизившегося к нему юноши: «Брат, кто я такой, чтобы предстать перед Царем, и что сделает со мной Царь? Кто Он и откуда Он меня знает?»

Ангелоподобный юноша ответил монаху Иоасафу: «Брат, ты делаешь вид, что не знаешь, Кто такой Царь или кто я такой? Делаешь вид, что со мной незнаком? Поскольку ты возлюбил меня и призываешь мое имя, постольку я пришел, чтобы представить тебя Царю. Итак, следуй за мной, сейчас мы должны спешить к Нему, к нашему Царю». Монах Иоасаф пошел рядом с юношей, думая о том, как лучше спросить его о том, кто же он такой, проявляющий к нему столь много любви и заботы.

Но, вновь не решившись спросить своего проводника, он подумал, что, возможно, узнает об этом позже. Тем временем они подошли к краю обширной равнины и вступили на узкую и очень длинную дорогу, огороженную весьма высокими стенами. Это место казалось настолько диким, что монаху Иоасафу стало жутко. Он смутился, и им стал овладевать страх.

 

«Мы всегда должны творить молитву Иисусову»

Тогда, взглянув на монаха Иоасафа с веселым и радостным лицом, его проводник сказал ему: «Отчего, брат, тобой овладевает нерадение, отчего ты рассеиваешься умом в разные стороны и нерадеешь о призывании божественного имени Господа нашего Иисуса Христа? Разве ты не знаешь, какому ущербу подвергается тот, кто предается нерадению и забывает творить молитву “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя?” С каждым вдохом надо произносить эту молитву полностью. И знаешь, какую пользу получает тот, кто всегда призывает мироспасительное имя Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа?

Человек, творящий эту молитву, освобождается от страстей и грехов, он становится обиталищем Святой Троицы, и тогда он может достигнуть совершенной любви, от которой и ты вкусил некую часть, по милосердию Божию познав сладость и ее плода. Итак, отчего же ты нерадеешь о сем делании? Доколе ты будешь погружен в сон нерадения? Когда ты пробудишься от этого недоброго забвения? Вспомни свой прежний образ жизни, вспомни то благоговение, которое у тебя было тогда, и измени свою жизнь. Разве Бог не дал тебе Свою благодать, чтобы ты понял, в чем состоит то доброе, что ты должен делать? Разве не сам ты, желая спастись, сделал своей поручительницей в этом Всесвятую Деву и Богородицу Марию?»

Когда проводник монаха Иоасафа говорил ему все это, отец Иоасаф пришел в умиление и стал усиленно творить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». И чем больше он творил молитву, тем сильнее согревалось его сердце в любви к Богу, и уходили все помыслы, приносившие смущение в его ум. Он освободился от страха и тут же принял божественную силу. Тогда его прекрасный спутник сказал: «Видишь, сейчас тебе стало лучше. Если хочешь спасти свою душу, то никогда не позволяй своим устам, уму и сердцу оставлять эту молитву. Тогда ты сможешь стяжать чистый ум и чистое сердце, которое исполнится божественным рачением, и ты узришь тайны Божии. Однако будь внимательным, ежедневно приходи к своему духовному отцу и наставнику на исповедь, точно и честно рассказывая ему обо всем, что с тобой случается и происходит».

Все время, пока ангелоподобный юноша говорил с монахом Иоасафом, они шли по узкой дороге, по обеим сторонам которой на стенах были изображены кресты, указывавшие направление пути. Идя мимо них, прекрасный юноша осенял себя крестым знамением и произносил: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим», говоря монаху Иоасафу, чтобы он делал то же самое.