К Ноябрю 1941 года старший лейтенант М. В. Авдеев уже командовал эскадрильей.

Як-1 Михаила Авдеева, лето 1941 года.

По всему Черноморскому флоту гремела боевая слава 8-го ИАП, принимавшего участие в боях при обороне Одессы, Севастополя, Кавказа. С первых дней войны лётчики полка не покидали передовой линии. За мужество и героизм при обороне Севастополя в Апреле 1942 года 8-й ИАП был преобразован в 6-й Гвардейский.

Сражаясь в составе этого полка Михаил Авдеев летал штурмовать немецкие войска, отважно вёл напряженные бои в воздухе с превосходящими силами противника.

Утром 17 Декабря 1941 года немецкие войска перешли в наступление. Они решили прорваться к берегу Северной бухты. Пехоту поддерживали танки, артиллерия и авиация. Противник надеялся захватить Севастополь за 4 суток, к рождественским праздникам. Уже был назначен комендант города.

В течение первого дня около 100 вражеских самолётов бомбили город, боевые порядки наших войск, аэродромы. Начался второй штурм осаждённого города. На земле и в воздухе разгорелись кровопролитные бои.

Защитники Севастополя храбро отбивали яростный натиск фашистов. Лётчики наносили удары по наступающим войскам, отражали воздушные налёты. За день они совершили сотни вылетов и выдержали 63 боя.

В истории 8-го ИАП записано, что 17 Декабря лётчики сбили 9 самолётов. Из них - 7 составили боевой счёт 1-й эскадрильи. Начало победам положил командир. В разгар воздушного боя Михаил Авдеев пошёл в лобовую атаку на ведущего Ме-109. Сделав разворот, он атаковал затем Не-111. Бомбардировщик загорелся. Немецкий лётчик пытался сбить пламя. Тогда Михаил Васильевич повторил атаку, и с одним из противников было покончено.

В тот день отличился и Лейтенант Владимир Капитунов: он сбил 2 вражеских самолёта - Ме-109 и Hs-126. Старшие лейтенанты Константин Алексеев, Николай Шилкин, Борис Бабаев и старшина Лев Ватолкин сразили по одному Ju-88.

В ночь на 28 Мая 1942 года немецкие бомбардировщики предприняли первый массированный ночной налёт на город. В нём, по данным ПВО, участвовало 25 машин, сбросивших на город не менее 70 тяжёлых авиабомб. Тем не менее нанесённый ущерб оказался незначительным - всего 8 разрушенных жилых домов при отсутствии пострадавших военных объектов. В дневное время пилоты Люфтваффе придерживались старой тактики - непрекращающиеся налёты отдельных звеньев с больших высот. Взлетавшие советские перехватчики немедленно попадали под удар "Мессеров", которые с этого дня установили непрерывный воздушный патруль над базой силами 2 - 6 машин. К счастью, зенитная артиллерия заставляла их держаться на большой высоте, откуда они не могли мешать взлёту и посадке наших самолётов.

В 11:58 пара Ме-109, очевидно, осуществлявших бомбовый удар с высоты бреющего полёта, случайно оказались в радиусе огня плавучей батареи "Не тронь меня", которая сразу же их сбила. Старший лейтенант Авдеев добавил к этому ещё один уничтоженный "Мессер", но немцы этого не подтверждают. В свою очередь, советская сторона отрицает 5 воздушных побед, одержанных в тот день немецкими пилотами. Реально ими была сбита лишь одна "Чайка", лётчик которой воспользовался парашютом.

Командир эскадрильи Гвардии капитан М. В. Авдеев у своего Як-9.

К Июню 1942 года командир 1-й эскадрильи 6-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитан М. В. Авдеев совершил более 300 боевых вылетов, в 63 воздушных боях лично сбил 9 самолётов противника, нанёс значительный урон его войскам смелыми штурмовыми ударами. Лётчики его эскадрильи за это время уничтожили около 80 вражеских самолётов.

Уже тогда Авдеев выработал свой неизменный стиль ведения боя - атаковать всегда сверху, как коршун, имея достаточный запас высоты и скорости. Летать в паре с ним было почётно и, в то же время, очень сложно - Михаил Васильевич любил маневрировать в предвидинии боя на максимальных скоростях и зачастую без учёта возможностей своего ведомого.

Старший лейтенант Авдеев, капитан Просвирин и экипаж лидера Пе-2 доложили о 3-х сбитых Ме-109, но немцы не признают ни одного, хотя и не скрывают, что потеряли 2 машины из II и III/JG 77 в лётных происшествиях. Удивление от результатов боя проходит, если посмотреть, кто из немецких пилотов претендует на воздушные победы. Это обер-лейтенант Хакль (Hackl; 52-я победа), обер-лейтенант Фрейтаг (Freytag; 50-я), фельдфебель Шульте (Schulte; 26-я), унтер-офицер Эберт (Ebert; 14-я) и обер-лейтенант Мертенс из III/JG 3 (Mertens; 31-я). Ни один из противостоявших им советских лётчиков, даже асы из эскадрильи Авдеева на тот момент не имели более 8 личных побед.

Но это не значит, что в тот день немцы не понесли потерь от действий советских истребителей. В последующих вылетах пилоты Хряев и Головко сбили "Юнкерс", командир перелетевшей 3-й эскадрильи 9-го ИАП капитан Нихамин - другой, а лётчики Безеров и Буряков - корректировщик Hs-126. Противная сторона признает потерю 2-х Ju-88 из 4/KG 51 и I/KG 76 с полными экипажами, но считает первый пропавшим без вести, а второй - сбитый огнём зениток. Поскольку последние претендуют только на сбитый Ju-87 (не подтверждено), можно считать, что Нихамин, Хряев и Головко неплохо поквитались за погибших товарищей.

5 Июня советские истребители сделали для прикрытия Севастополя всего 39 вылетов и провели несколько воздушных боёв. В свой актив они смогли занести только "Хейнкель-111" из I/KG 100, сбитый объединёнными усилиями Авдеева, Алексеева, Катрова и Данилко. В то же время "Мессершмитт", якобы сбитый этими же лётчиками, не подтверждается, как и 7 самолётов, уничтоженных зенитчиками. Советская сторона в боях потеряла 2 Як-1 сбитыми (Данилко и Буряков выпрыгнули с парашютами), 4 "Яка" и 1 И-16 - подбитыми. Кроме того, при посадке "Як", пилотируемый лётчиком Князевым, зацепился крылом за капонир и был полностью разбит".

В последние дни перед штурмом Севастополя командующий немецкими войсками Генерал Манштейн проводил инспекционные поездки по своим дивизиям. 4 Июня 1942 года он выехал на южный берег Крыма в район 30-го армейского корпуса, а после его проверки, вернувшись в Ялту, решил с группой офицеров выйти на торпедном катере в море, чтобы посмотреть дорогу из Ялты на Байдары и определить, насколько она может обеспечить питание войск его армии. Затем, находясь в море на пути в Ялту, катер, на котором был Манштейн, подвергся атаке наших самолётов. Вот что об этом писал Манштейн в мемуарах:

Итальянский торпедный катер.

"Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защёлкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил гул их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся па борту, 7 было убито и ранено. Катер загорелся. Это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, лежащие по бортам...

Командир катера принимал меры к спасению катера и людей... Вскоре подошёл другой катер и прибуксировал подбитый катер в Ялту...

Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер офицер, ранено 3 матроса, погиб также и начальник Ялтинского порта, сопровождавший нас, капитан I ранга фон - Бредов".

Вскоре эти мемуары были переведены и изданы в Советском Союзе закрытым тиражом. Прочитали их и бывшие защитники Севастополя. Мысль о том, что их "злой гений" был буквально на волосок от смерти накануне финального штурма и избежал её, казалась многим невыносимой. Но кто же эти таинственные пилоты, которые совершили атаку и если не убили Манштейна, то были весьма близки к этому? Ведь в оперативных сводках 3-й ОАГ нет и намёка на какую-либо атаку катеров с воздуха в прилегающих к Севастополю водах.

Первой память начала возвращаться к Герою Советского Союза Михаилу Авдееву. В своих мемуарах, вышедших в 1968 году, он посвятил данному эпизоду целую главу под названием "Наш "личный друг" Эрих фон Манштейн". Изложенное в ней вкратце сводилось к следующему: однажды утром Авдеев в паре с Данилко получили задачу разведать движение противника по Ялтинскому шоссе. Разведав шоссе, лётчики заметили идущий вдоль берега катер. "Он шёл с большой скоростью, - писал Авдеев. - Насколько я знал, таких судов немцы здесь не имели. Значит - штабной!" Затем лётчики проштурмовали катер, а при возвращении на аэродром договорились никому об этом не говорить - якобы потому, что выполнение разведывательного задания категорически воспрещало им самим вступать в бой с кем-либо. Дальше ещё интересней: Данилко рассказал о случившемся Катрову, а тот всем остальным. В это же время якобы из радиоперехватов стало известно, что на атакованном катере находился сам Манштейн.

Все в этой истории ложь от начала до конца. Во-первых, советским самолётам - разведчикам не запрещалось, а, наоборот, рекомендовалось атаковывать цели, что регулярно и делали пилоты разведывательных Пе-2. Во-вторых, ни до, ни после самолёты 3-й ОАГ не атаковывали катеров у берегов Крыма. Нельзя забывать, что немецко - итальянский флот в составе нескольких катеров и сверхмалых подводных лодок на Чёрном море появился только к концу Мая 1942 года, в то время как Черноморский флот обладал десятками кораблей и катеров различного назначения. Увидев катер, лётчики скорей всего подумали бы, что он советский - ведь в конвоях в Севастополь регулярно ходили сторожевые катера, торпедные катера использовались для несения дозорной службы и спасения экипажей сбитых самолётов. В-третьих, советская сторона в тот период не могла расшифровать радиосообщений немцев, кроме того, в документах 3-й ОАГ нет никаких упоминаний о подобном перехвате и атаке на катер с Манштейном на борту.

В-четвёртых, ни Манштейн, ни Авдеев не упоминают, в какой именно день произошло это событие. В "Боевой летописи ВМФ 1941 - 1942 гг." атака отнесена к 4 Июня, в мемуарах К. Д. Денисова - к 5 Июня. Ответ на все эти вопросы проливает 11-й том официальной истории итальянского флота, вышедший в 1972 году. Там достаточно подробно освещаются действия итальянских сил на Чёрном море в 1942 году, но об этом инциденте нет ни слова. Только на 42-й странице, где даётся таблица со всеми выходами катеров, можно узнать, что атакованным торпедным катером был "MAS 571" и это событие произошло 3 Июня.

Самое интересное написано в последнем столбце. Оказывается, что атаковавшие истребители... были немецкими! Эта информация ставит всё на свои места. Случаи атак своих кораблей своими же самолётами случались неоднократно в годы Второй мировой войны практически во всех флотах мира. Не приходится сомневаться в том, что очень скоро этот эпизод стал достоянием немецкого командования, но Манштейн решил не выносить сор из избы. Вместо этого 10 Июня 1942 года Рихтгофен отдал приказ, запрещающий самолётам VIII авиакорпуса атаки любых подводных лодок и катеров в пределах всей акватории Чёрного моря. На этот раз возмутился командующий немецкими Военно - Морскими силами на Чёрном море Вице-адмирал Вюрмбах (Wurmbach). Он заявил, что ВМС союзников по "оси" не плавают по всему морю, а только в прилегающих к Крыму водах, и что он, наоборот, рассчитывает, что VIII авиакорпус примет самое активное участие в борьбе с кораблями, катерами и подводными лодками русских.

После этого протеста 12 Июня 1942 года Рихтгофен изменил своё запрещение, конкретно указав, в каких именно водах плавают немецкие и итальянские катера. Тем не менее этот приказ привёл к тому, что советские катера могли плавать к мысу Херсонес до последних дней обороны главной базы, подвергаясь опасности атак с воздуха только непосредственно у причалов мыса и у кавказских берегов...