Переписка с заграницей и визиты зарубежных гостей

Три или четыре дня в неделю я провожу утренние часы, отвечая на письма, что идут ко мне со всех уголков земного шара от самых разных людей. Обычно я диктую ответы моему секретарю - мисс Лейдон. Она стенографирует, а затем перепечатывает их. Если бы мне самому приходилось писать письма, то это занятие отняло бы все мое время. Письма (и вопросы в них) самые разные: от глупых и безумных до очень важных, написанных известными мыслителями, изобретателями, писателями, художниками, государственными мужами, бизнесменами, религиозными и культурными деятелями. Я не отвечаю на глупые или пустые письма. Из остальной почты стараюсь ответить всем, насколько хватает сил. Однако количество корреспонденции растет, отнимая все больше моего времени. Затраты времени оказались бы еще значительнее, читай я многочисленные статьи, брошюры и книги, которые шлют их авторы или издатели с просьбой дать оценку или рецензию. Слегка ухудшившееся зрение и усталость глаз дают достаточно оснований, чтобы отклонять эти просьбы, делая исключение для немногих, действительно важных работ.

Несмотря на отрицательные моменты, переписка помогает находиться в курсе всех основных течений современной мысли и "потайных пружин" исторического процесса. Обмен мнениями посредством писем часто превращается в плодотворный диалог с моими многочисленными корреспондентами. "Быть в курсе" помогают также дискуссии со многими выдающимися личностями, и американцами, и иностранцами, посещающими мой дом. Время, проведенное в продуктивном интеллектуальном общении, приносит больше удовольствия и просвещает лучше, чем присутствие на многих публичных дискуссиях посредственных, часто сомнительных "экспертов" в ходе различных научных форумов или прослушивание и просмотр радиотелевизионных образовательных программ.

БЕЗДЕЛЬНИЧАНИЕ

Активная деятельность, описанная мной, не должна создавать ложного впечатления, что я слишком загружен для "ничегонеделания" и рекреационных утех. На самом же деле, всю свою жизнь я был хроническим бездельником и энтузиастом dolce far niente. Это другая сторона даосского изречения: "Бездействовать лучше, чем быть занятым ничего не делая" (*11). Почти ежедневно я провожу пару часов после полудня за своими излюбленными занятиями, отдыхая от умственного труда: работаю в саду, стригу траву на лужайке, сражаюсь с зарослями вокруг летнего домика, гуляю, плаваю, ловлю рыбу и лазаю по горам. К ужасу моей жены, я все еще забираюсь на высокие деревья, если нужно обрезать ветви, все еще сам копаю ямы, сажаю и пересаживаю тяжелые кусты, валю большие стволы, разгребаю снег зимой и делаю много другой работы, требующей физических усилий.

Довольно часто я также бездельничаю, созерцая красивые закаты и восходы солнца, море во время штормов или штилей, грозовые сполохи или тихие звездные ночи. На нашей даче каждое лето я забавляюсь дружбой с различными зверушками, обитающими в лесу по соседству: дикобразами, енотами, оленями и другими животными. Один дикобраз жил под полом нашей летней кухни несколько лет. Другой зверек, енот, ежедневно приходил за угощением, а после нежился на веранде коттеджа. Бедняга! Прошлой зимой он, похоже, попал в капкан и остался без лапы. Когда мы весной приехали на дачу, он приковылял к нам, облезший и истощенный. Но, однако, к концу лета на хороших харчах снова стал прекрасно выглядеть и чувствовал себя уверенно даже на трех лапах.

Что касается моих домашних развлечений, то помимо хороших романов главное хобби - это музыка. У меня отличная фонотека грамзаписей. В ней есть практически все значительные произведения великих музыкантов, которых я люблю, начиная с грегорианских песнопений и кончая шедеврами нынешнего столетия.

Несколько лет назад на Рождество сыновья подарили мне прекрасную радиолу. Я слушаю ее не только в минуты отдыха, но и достаточно регулярно во время занятий творчеством. Начиная работу, я обычно ставлю на проигрыватель несколько пластинок с записями струнных дуэтов, трио, квартетов и квинтетов или фортепианной музыки. Звук делаю не очень громким, а записи подбираю так, чтобы они не слишком диссонировали друг с другом, а затем, не напрягая внимания и слуха, погружаюсь в работу. Ложась спать, включаю радиоприемник у изголовья и слушаю классику, передаваемую по "хи-фи" (*12) программам. Еще при жизни Кусевицких, когда мы были моложе, регулярно ходили на концерты Бостонского симфонического оркестра. Сейчас, когда Кусевицкие умерли, а мы состарились, потребность в музыке приходится удовлетворять, не выходя из дому и не тратя времени на поездку в Бостон или Кэмбридж. Но зато дома мы можем составлять программы прослушиваемых записей в соответствии с собственным настроением в данный момент.

В музыке, как и в других изящных искусствах, мои пристрастия широки, но консервативны. Мне нравится великая музыка XIV - начала XX столетий, но меня не слишком привлекают современные симфонические произведения. За некоторыми исключениями, я считаю их в большей мере какофонией, чем музыкой. Они ничего не говорят моему сердцу, ничего не будят в душе. Как социолог, я вынужден время от времени слушать их. Ведь они - зеркало нынешнего смятения умов, анархии стандартов, социальных антагонизмов и "культурных атональностей" (*13). Что до так называемой популярной музыки - джаза, спиричуэлс (*14) и т. п. - я просто не выношу ее вульгарности, монотонии и отталкивающего звучания. Опять-таки, как социологу, мне время от времени приходится знакомиться с ней, но, как бы там ни было, мне глубоко жаль изобретателей разных музыкальных инструментов, детища которых так извращенно используют современные исполнители (*15).

Сочувствую, кстати, и изобретателям радио и телевидения. Менее всего они предполагали, что дело их рук будет служить распространению пустых мыслей, безобразных жестокостей и вульгарности. Я пользуюсь этими замечательными изобретениями лишь для того, чтобы послушать новости, посмотреть хорошую телепостановку или документальные кадры о текущих событиях, о жизни животных, о путешествиях и дальних странах.

По тем же причинам я мало читаю популярные журналы или книги-"бестселлеры". Мой мозг не позволяет мне наслаждаться "интеллектуальной жевательной резинкой". Вместо того чтобы забивать голову миазмами бездуховной цивилизации, предпочитаю вечные ценности человеческой культуры. Откровенно говоря, я пресыщен господствующим культом безобразного и упором на негативное в современном искусстве. В не меньшей степени я устал и от нашей изобретательной занятости "ничегонеделанием". Культурная жизнь, похоже, состоит в основном из эффектных переливаний из пустого в порожнее и обратно. На здоровье, если кому-то нравятся такие манипуляции. Я же - слишком стар для подобных "культурных забав" и "цивилизованного досуга". Не посягая на право каждого сходить с ума по-своему, сам я решительно предпочитаю собственные старомодные способы отдыха и развлечений, которые заряжают меня энергией, дают интерес к жизни и чувство прекрасного.

ТУЧИ НАД МОЕЙ ЖИЗНЬЮ

Глава, которую я сейчас заканчиваю, описывает мою жизнь в почетной отставке. В целом она имеет свои приятные стороны. Конечно, как и в любой человеческой жизни, в ней есть печали, сомнения, разочарования. Я полной мерой испытал эти чувства в молодые годы, но и на старости лет они вернулись ко мне. Описывая свою жизнь на пенсии, я обошел их молчанием по причине, хорошо выраженной поговоркой "Держи свои беды при себе" (*16). К этому могу добавить философское утешение: как и облака в небе, тучи над нашей жизнью сгущаются и рассеиваются, приходят и уходят. Если трагические обстоятельства не разрушают цельность физического, умственного и нравственного облика человека, то они скорее обогащают его, чем наоборот. Изящная и гладкая жизнь, которой не коснулись трагедии, - мелка. Вот таким утешением себе я и завершу эту главу.