Роман М. Горького «Мать». Современное прочтение романа. Полемика о сущности социалистического реализма.

В истории мировой литературы можно найти немало примеров того, что новое время часто ставит художника перед необходимостью переосмысливать традиционные методы творчества. С подобной ситуацией мы сталкиваемся и при попытке проанализировать художественную структуру книги М. Горького “Мать”.

Начнем с того, что практически невозможно точно определить жанр этого произведения. Сам М. Горький жанр никак не обозначил, однако можно выделить некоторые черты, характеризующие книгу как роман. Во-первых, в произведении присутствует разветвленный сюжет с несколькими сюжетными линиями, которые, впрочем, сконцентрированы вокруг одного героя (Пелагеи Ниловны), чьим именем названа книга. Во-вторых, в произведении рассматривается проблема взаимоотношений личности и времени, дается широкий социальный контекст. Героев нельзя назвать неподвижными, их мировосприятие постоянно меняется. В-третьих, проводится анализ различных слоев населения: слободка, фабрика, деревня, город. И наконец, следуя традиции романов XVIII века, а также романов Н. Г. Чернышевского и Л. Н. Толстого, М. Горький являет в произведении нового положительного героя и представление о нравственной норме.

Однако, в отличие от традиционного русского романа, в произведении практически отсутствует любовный сюжет, весьма скромная роль отводится описаниям природы, и финал открыт. Как видно, произведение отчасти напоминает роман, но не вполне соответствует классическим образцам этого жанра.

Важной особенностью книги является ее агитационная направленность, прямая ориентация на читателя. К читателям обращена речь Павла на суде, слова Ниловны на вокзале. Именно это, как мне кажется, позволило в свое время большевикам назвать роман “очень своевременной книгой”.

Несмотря на то, что позиция автора по отношению к героям четко определена, сам автор в произведении практически отсутствует, все дается глазами Ниловны. Если в начале книги авторских отступлений еще много, то в конце они практически полностью исчезают, словно кругозор героини настолько расширяется, что комментарий автора утрачивает смысл (“она слушала...”, “оказалось...”, “ей было сладко видеть...”).

Горький постоянно использует в произведении опыт, накопленный ранними годами творчества. Налицо приметы романтизма. К примеру, Павла охватывает желание “бросить людям свое сердце, зажженное огнем мечты о правде”. Не напоминает ли это историю Данко? Как и в романтических произведениях, в книге “Мать” чрезвычайно развита символика, которая указывает на роль конкретного персонажа и отношение к нему автора. Возникает система контрастов: свет и тьма, знамя и стена, Павел и судьи, Рыбин и полицейские. Горький умело использует звук и цвет. Первый звук, описанный в произведении, — фабричный гудок, затем — живая, свободная человеческая речь, затем — воплощение народной правды в песне на первомайской демонстрации, затем — музыка Грига в исполнении Софьи. Позже музыка Софьи становится неотъемлемой частью души матери, с ней связано духовное возрождение Ниловны. И в финале романа мы слышим “крик, вой, свист” — звуки, которые должны слышать все.

Цвет в романе почти всегда символичен. Красный — это цвет крови, красного знамени, омытого кровью людей. Серый — это дымный воздух слободки, ее “маленькие серые дома”, “серые фигуры” полицейских. Горький подробно выписывает портреты своих персонажей. При этом портрет подчеркивает типизацию персонажа (глаза у Ниловны такие, “как у большинства женщин в слободке”), выражает характер человека (“Вся она была мягкая, печальная, покорная”), дает ссылку на прошлое человека (тело Ниловны “разбито долгой работой и побоями мужа”), показывает эволюцию его персонажа. Именно портрет сразу же дает нам возможность составить общее впечатление о человеке. Но по ходу развития сюжета портрет героя может быть дополнен. К примеру, после разговора Находки и Павла о Наташе Ниловна замечает, что “Андрей стал ниже ростом и еще милее, а сын, как всегда, худ, прям и молчалив”.

Основная значимая единица в произведении — человек.
Сущность персонажей раскрывается в их взаимодействии друг с другом. Вся книга — история духовного развития людей, а потому построена она как бы на движении. Все сюжетные линии посвящены описанию того, каков же путь человека в революцию. Постоянный мотив движения подчеркивает духовное обновление и развитие каждой отдельной личности. Жизнь людей сравнивается с рекой, которая “ровно и медленно текла куда-то мутным потоком годы и годы”. Дни складываются, как “ступени лестницы”.

Интересно проследить, как меняется художественное пространство произведения. Действие книги начинается в тесном мире слободки, в комнате дома Власовых. Потом в произведении появляются люди “из другого мира”, из города. После этого мы видим первомайскую демонстрацию, деревню, заседание суда. Финал книги — это сцена на вокзале, откуда рельсы уводят человека в большой мир. Так постепенно идея произведения приобретает вселенский масштаб.

И наконец, отдельно хочется сказать о роли в произведении слова. Слово у Горького афористично, оно выражает истину в самом широком смысле. Оно становится орудием агитации, ораторской речи, проповеди: “А Павел, выбросив из груди слово, в которое он привык вкладывать глубокий и важный смысл, почувствовал, что горло ему сжала спазма боевой радости...” Наивысшей ступени слово, его смысловая нагрузка достигает во время вдохновенной речи Павла на суде.
Значения многих слов разные люди понимают по-своему, а потому и смысл, который вкладывается в различные понятия, меняется по мере того, как меняется человек. Например, семья для Ниловны в начале книги — это конкретно ее собственная семья. Постепенно значение этого слова расширяется, и в конце произведения “семейным” Ниловна назовет появление листовок, что свидетельствует о том, что весь народ для нее стал одной большой семьей.
Итак, из всего сказанного мы можем сделать вывод, что книга М. Горького “Мать” — произведение, в котором все художественные средства подчинены авторским задачам, те же, в свою очередь, были продиктованы духом нового времени.

Для русской литературы первой трети ХХ в. характерно функционирование разных художественных систем и тенденций. В их ряду должен быть рассмотрен и творческий метод пролетарской литературы, который в 30-е г.г. получил название "социалистический реализм". Потребность в новом определении ощущалось многими писателями и критиками, о чем свидетельствовали поиски вариантов: "новый реализм" (А.Воронский), "новая реалистическая школа" (А.Луначарский), "тенденциозный реализм" (В.Маяковский), "монументальный реализм" (А.Толстой), а также "пролетарский реализм", "социалистический романтизм" и т.д. Принятое определение - "социалистический реализм" - было ретроспективно перенесено на характеристику горьковских "Мещан", "Матери", "Врагов". Тема "Горький - основоположник социалистического реализма" стала ведущей в советском литературоведении.

Принципы пролетарской литературы Горьким специально не обосновывались. Его страстная полемика с декадентами лежит в той же плоскости, что и высказывания других писателей-реалистов - Л.Толстого, И.Бунина - и подкреплялось апелляцией к традициям литературы Х1Х в.

Итак, в начале века социалистический реализм существовал как художественная тенденция никак не называемая, а подчас и не осознаваемая. Она вызревала в романтико-реалистическом художественном мире раннего Горького. В сравнении с Гаршиным, Короленко, также тяготеющими к неоромантизму, легенды и аллегории Горького отличались более звучной мажорной нотой, более непосредственно выраженной надеждой на будущее, более понятной и доступной широким массам художественной формой. В творчестве Горького, вступившего в литературу одновременно с нарастанием рабочего движения, были многократно усилены идеологические и эстетические поиски, характерные для его старших современников. Дальнейшее художественное воплощение пролетарских настроений в образах героев, за которыми, по выражению Б.Бялика, стояла своя новая среда, было, безусловно, новаторством Горького. Последний нередко и не без оснований просматривается сквозь призму влияния на русскую литературу философии Ницше. Отношение "основоположника соцреализма" Горького к сверхчеловеку Ницше и к героям народничества было достаточно противоречивым: от "Ницше... нравится мне" до "Я был человеком "толпы", и "герои" Лаврова-Михайловского... не увлекали меня, также не увлекала и "мораль господ", которую весьма красиво проповедовал Ницше". Очевидно, эта противоречивость объясняется маргинальными особенностями личности писателя, тем не менее ницшеанские мотивы в творчестве раннего Горького самоочевидны.

Увлекаемый марксистскими идеями об авангардной роли рабочего класса, Горький, казалось бы, сменил ницшеанскую идею индивидуализма на убеждения коллективиста. Возвышенное боевое настроение пролетариата, осознавшего якобы предназначенную ему роль хозяина мира и освободителя человечества, он называл "героическим романтизмом коллективизма". Отличительные особенности социалистического реализма проявлялись в трактовке и художественном претворении материала, обретшем социально-конкретные формы. Во "Врагах" и, особенно, в "Матери" явно иное соотношение между идеальным и реальным, чем в творчестве его предшественников,ибо, как говорил Луначарский, Горький - дитя времени, когда чертами мировоззрения стали страстные порывы к претворению идеала в действительность, когда идеал понимался как часть реальности и даже как ее внутренняя сущность ("Максим Горький"). Для этого щедро использовались краски романтического стиля, в том числе и в рассказах А.Серафимовича, посвященных первой русской революции. Смена ориентации сказалась на характере героя. Павел Власов, хотя и может быть поставлен в ряд с Данко, увлекшим за собой людей, все же не похож на подлинно ницшеанских героев раннего Горького, не утруждавших себя вопросом "Что я сделаю для людей?". Собственно в отказе от них, от их индивидуализма критик начала века Д.Философов увидел конец Горького как художника, но суть эволюции заключалась в смене художественной концепции героя. К герою социалистического реализма - коллективисту, выразителю интереса своего класса (а Ницше классовый подход отрицал) уже не приложим ницшеанский "сверхчеловек", который общается с людьми, "серея от отвращения" и "избавляется (курсив Ницше) от толпы" ("По ту сторону добра и зла").