Брюс Кокберн (Bruce Cockburn)

В 80-х годах стали появляться и другие музыканты-христиане, придерживавшиеся подобных позиций. Это Мария Макки (Maria McKee) из группы Лоун Джастис (Lone Justice), Майк Питерс (Mike Peters) из Аларм (Alarm), Гордон Гано (Gordon Gano) из Вайолент Фэммз (Violent Femmes), Питер Гарретт (Peter Брюс Кокберн Garrett) из Миднайт Ойл (Midnight Oil), Рики Росс (Ricky Ross) из Дикон Блю (Deacon Blue). В Британии был организован Гринбелтский фестиваль, который собирал каждый год до 25 000 тысяч слушателей. В его программу входили лекции по духовным и социальным вопросам, концерты христианских исполнителей. На нем выступали Денис Уильямс (Deniece Williams), сестры Кларк (Clarke Sisters), Мария Малдар (Maria Muldaur). В 1981 г. Ю-Ty (U2) отыграли на нем незаявленный концерт, а лет через шесть Боно посетил фестиваль, переодевшись в «стража порядка».

Гринбелтский фестиваль был обращен прежде всего к музыкантам, способным совмещать духовную веру с заботой об обществе. К таким относится канадский музыкант Брюс Кокберн, известный своими острыми политическими выступлениями, а не только обилием христианской лирики в песнях. В 1970-х годах вышли его альбомы «Круги на воде» («Circles in the Stream») и «Радость найдет дорогу» («Joy Will Find a Way») и снискали ему славу счастливого мистика. В 80-х годах увидели свет его альбомы «Кража огня» («Stealing Fire») и «Важные обстоятельства» («Big Circumstances»), посвященные проблеме прав человека и охраны окружающей среды.

Это была не смена имиджа, а практическое следствие его веры. Он заботился о бедных, потому что Бог заботился о бедных. Он выступал за охрану лесов, потому что Бог насадил леса. «Моя вера определяет мое мировоззрение, – говорил Кокберн. – Вера влияет на мои песни. Но я не считаю музыку прикрытием для насаждения веры. Мне такой подход не нравится. Я не думаю, что это правильно. Песни лишь выражают то, что я чувствую и вижу, то, что меня трогает. А потому моя вера входит в песни опосредованно. Она определяет мое отношение к тому, что я вижу и чувствую».

Джонни Кэш (Johnny Cash)

Вплоть до выхода в свет альбома «Американские записи» («American Recordings») (1994 г.), считалось, что Джонни Кэш – автор песен и певец – исполняет госпелы лишь изредка. В 1973 г. он записал двойной альбом «Дорога Евангелия» («Gospel Road)», посвященный жизни Христа. Себе на жизнь он зарабатывал сочинением песен о трудной жизни и несчастных временах. И вот на альбоме «Американские записи» ему удалось блестяще свести вместе обе темы. Песни о предательстве, одиночестве и разгульной жизни тонко сочетались с композициями о прощении и надежде. У каждой песни была своя роль. Так, греховный вопль Ника Лоу «Зверь во мне» (Nick Lowe, «The Beast In Me») как бы переходит в покаянное «Почему я, Господи?» Криса Кристофферсона (Kris Kristofferson, «Why me, Lord?»). Полная противоречий «Птица на проводе» Леонарда Коэна (Leonard Cohen, «Bird on a Wire») перекликается с песней «Добраться поездом» Тома Уэйтса (Tom Waits, «Down There by the Train»). Краеугольным камнем альбома стала песня самого Кэша «Искупление» («Redemption»), в которой он смело пользовался библейской лексикой, рассказывая, что истинная духовная свобода была дарована нам крестной смертью Христа.

 

Кровь дала жизнь ветвям дерева,

Кровью было заплачено за свободу пленных.

Прошедшие через огонь и потоп

Прилепились ко древу

И были спасены кровью.

 

Легендарный авторитет Кэша давал ему право говорить без обиняков о сути прощения. Он не рисковал потерять своих слушателей. Большую часть из 40 лет, посвященных року, он потратил на поиски спасения в разгуле. Когда ему исполнилось 62 года, он позволил себе немного попроповедовать. «Тема моего альбома – грех и спасение, – сказал он на фестивале в Гластонбери (1994 г.). – Благодарю Бога за спасение! Если бы не Он, меня бы сегодня не было с вами».

Глава 12.

Пути неисследимые

 

 

 

«Когда-то я решил, что в рок-н-ролле нет места духовному. Но потом увидел: многие из вдохновлявших меня музыкантов – Боб Дилан, Ван Моррисон, Паш Смит, Эл Грин и Марвин Гэй, – мучились той же проблемой... Мне стало легче».

Боно, Ю-Ту (Bono, U2)

 

 

«Я полагаю, что искусство может быть светом в конце тоннеля, а не только зеркалом, в которое смотрится общество».

Эйдж, Ю-Ту (The Edge, U2)

 

«Меня все еще занимают духовные вещи. И мне не дает покоя мысль, что и Бог, возможно, интересуется нами».

Боно, Ю-Ту (Bono, U2)

В британской прессе поднялся шум, когда выяснилось, что трое членов ирландской группы Ю-Ту (U2), взлетевшей на волне постпанка и известной своей страстной и агрессивной музыкой, – христиане. О своей вере они заявляли прямо и без обиняков. Более того: их вера служила ключом к пониманию их творчества.

В своем первом интервью, данном журналу «Хот Прэсс» («Hot Press») в марте 1979 г., Боно (Bono) заявил, что Ю-Ту (U2) говорит о духовных вопросах, которые мало кто из рок-команд затрагивает. В опросе, проведенном «Нью Мьюзикл Экспресс» («New Musical Express») в 1981 г., Боно поставил Библию на первое место среди своих любимых книг.

Рок-журналисты были озадачены. Им нравилась музыка группы, но они считали христианство несовместимым с рок-н-роллом, с самим его духом. Они спокойно воспринимали большую часть религий, хотя сами предпочитали африканский мистицизм. Христианство же олицетворяло для них все то, от чего рок-н-ролл избавил мир. До сих пор лишь черным музыкантам дозволялось открыто говорить о своей христианской вере. Госпелом, который стоял у истоков рока и служил выразителем физической страсти, восхищались.

Ортодоксальные взгляды рок-журналистики можно проиллюстрировать высказыванием Барри Майлза (Barry Miles) в «Нью Мьюзикл Экспресс». Он говорил о группе Афтер зе Файер (After the Fire), известной тогда своими христианскими верованиями: «Рок-н-ролл – это музыка, обличающая лицемерие, говорящая о вине человека. Она рушит патриархальные устои и авторитаризм и нападает на то, что я назвал бы традиционными христианскими ценностями».

 

Библия и рок-н-ролл

Боно (Пол Хьюсон (Paul Hewson)), Эйдж (Дэйв Эванс (Dave Evans)), Ларри Маллен (Larry Mullen) и Адам Клэйтон (Adam Clayton), еще будучи подростками, встретились в дублинской школе на Маунт Темпл. За время учебы (не без помощи отличного учителя религиозных дисциплин) трое мальчиков – Эйдж, Боно и Маллен – заинтересовались христианством настолько, что стали посещать харизматическую христианскую домашнюю группу «Шалом». Вскоре они открыто заявили о своей вере.

В Ирландии, стране, пропитанной религией, где молодые люди часто обвиняют официальную церковь в том, что она не идет в ногу со временем, появление в 70-х годах трех подростков, которые балдели от Сэкс Пистолз (Sex Pistols) и приходили в восторг от Священного Писания, было удивительным явлением. Вроде бы все должно происходить по такой схеме: старшие товарищи просят их держаться подальше от харизматов; харизматы пытаются уберечь от панк-рока; журналисты советуют не смешивать злость Джони Роттэна с Христовым состраданием. Но советы не помогли: Ю-Ту (U2) не поддалась на уговоры. Все случилось совершенно иначе: христианская вера обострила взгляд ребят на мир. Они не считали Библию древним вышедшим из моды сборником законов. Для ребят Писание стало увлекательным современным документом. Боно видел в Псалмах Давида раннюю версию блюза. Эйдж цитировал на репетициях книги пророков Исаии и Иеремии. Сошедший со страниц Нового Завета Иисус был больше похож на человека с улицы, чем на столп общества. Группа старалась донести до слушателей как Его сострадание, так и Его гнев.

«Иисуса Христа считают слабаком, «воскресным» образцом, Его имя – просто частью религиозной лексики, – жаловался Боно в те дни, когда ансамбль уже стоял на пороге славы. – Но это не так. Христос пришел, чтобы «принести меч», а не цветы». Христос, в Которого они уверовали, не только мыл ноги Своим ученикам, но и переворачивал столы торговцев в храме. Группе казалось, что образ Иисуса должен быть прорисован всесторонне. Почему, собственно, «христианская музыка» – это обязательно малокровные, лирические мелодии?

До выхода в свет альбома «Медленный поезд» Дилана был только один певец, открыто заявивший о своих христианских убеждениях. Речь идет о Клиффе Ричарде (Cliff Richard), объявившем о своем обращении к Богу в 1966 г. в Лондоне на собрании проповедника Билли Грэма. Однако Ричард, который в сущности оставил рок-н-ролл еще в 50-х годах ради более спокойного существования в поп-музыке, не писал песен и не рассматривал свою музыку как средство исследования собственной личности, да и по природе своей был легким и приятным человеком. (Был еще Тэрри Дэн (Terry Dene) – «британский ответ» Элвису, – но он, обратившись к Богу еще в 1957 г., бросил рок-н-ролл и стал бродячим проповедником.)

Клифф Ричард не боялся высказать непопулярную точку зрения, терпел бесконечные насмешки за свою веру, но никогда не переносил христианских взглядов на музыку. Какой бы гнев и отчаяние он ни испытывал, эти чувства не проникали в его музыку, в которой не было тревоги и беспокойства, не было острых углов. Его музыкальная карьера прошла с госпелами, с которыми он выступал на благотворительных мероприятиях, и безобидной приятной поп-музыкой, которой он занимался ради денег. Так что он никак не мог стать примером для музыкантов из Ю-Ту (U2).

Ю-Ty мечтала о рок-н-ролле, который совместил бы в себе негодование панк-рока с идеализмом и любовью хиппи. Ребята обожали Джона Леннона (John Lennon) и Джими Хендрикса (Jimi Hendrix), чью музыку услышали от старших братьев наряду с вещами Патти Смит (Patti Smith) и Сэкс Пистолз (Sex Pistols).

В 1981 г. Боно заявил:

«Первый сингл Сэкс Писпголз «Анархия в Великобритании» потряс мир. Он многое изменил в музыке. Нам эта вещь показала, как вернуться к изначальному рок-н-роллу – агрессивному, громкому, блистательному.

Мне хотелось бы думать, что Ю-Ту – агрессивная, громкая и эмоциональная группа. Я считаю, это хорошо. Я думаю, что мы напоминаем Иоанна Крестителя и пророка Иеремию. Они были очень громкими, довольно агрессивными и тем не менее исполненными славы. Я верю, что они знали ответы на важнейшие вопросы и вселяли надежду. В этом смысле, я полагаю, мы тоже несем любовь и эмоциональный заряд, но без цветов в волосах. В нас есть агрессия, но мы не разгуливаем с булавками в носу*».

 

Луч света

Это смешение дружелюбия хиппи и панковой враждебности характеризует первый этап творчества Ю-Ту, который начался с альбома «Мальчик» («Boy») и закончился выходом альбома «Треск и гул» («Rattle and Hum»). Эти диски действительно привели к ним поклонников из обеих субкультур, с одинаковым рвением размахивавших белым пацифистским флагом и аэрозольными балкончиками с краской. Ребята завоевали уважение Джоан Баез (Joan Baez) и Боба Дилана (Bob Dylan), Лу Рида (Lou Reed) и Иги Попа (Iggy Pop).

Они поняли главное: за подростковым бунтом рока, за его борьбой против авторитарной власти скрывалась жажда «луча света» – как скажет об этом Боно, – жажда личного обновления и социального переустройства. Рок-н-ролл восстал против посредственности, которая лишь сковывала человеческий дух. Именно это давало року мощный импульс развития. Но слишком часто этот выброс энергии выдавался за решение. Создавалось впечатление, что панацеей от всех проблем и является сам рок-н-ролл.

Боно тоже прошел через эту внутреннюю борьбу и открыл для себя духовное измерение. В марте 1982 г. Боно сказал:

«Я чувствовал, что не могу мириться со стандартным жизненным циклом: рост–работа–женитьба–смерть. Может быть, тут-то и нужен Христос. По крайней мере в моей жизни было именно так. Я не верю, что мы появились на свет в результате взрыва газового облака. Не могу в это поверить. Возможно, мой духовный путь и начался с этого неверия. С него началась борьба. Мне страстно хотелось вырваться из замкнутого круга обыденности».

Традиционно звезды сцены обращаются к Богу, когда доходят до крайности, после того как их обманут мирские боги – слава, секс, деньги. С Ю-Ty было иначе: она родилась из юношеского поиска смысла жизни, того самого поиска, который дарует рок-н-роллу самые яркие песни. Именно поэтому группе было довольно легко совместить веру с музыкой.

Они начали с убеждения: не следует делать того, чего от них ожидает светская публика. Они лишь изредка поясняли свои действия, чтобы сбить накал страстей. Так, в 1983 г. Боно (Bono) говорил:

«Многие впадали в панику, но я стоял на своем. Джон Леннон, взгляды которого были несовременными и немодными – они просто были его взглядами, – не боялся их высказывать. Он говорил: решайте, что для вас лучше – либо я не пою, либо пою о том, во что верю. Если я солгу, музыка задохнется. Такова суть выбора. Я прошел через это, записывая альбом «Октябрь» («October»). О чем было петь: Пол любит Мэри или чем-то другом?».

 

Поэзия покаяния

«Октябрь», второй альбом группы, вышел в 1981 г. Он определил отношение коллектива к вере. Музыканты не собирались петь госпелы, но создавали произведения, которые постоянно напоминали о наличии духовного измерения. Было бы несложно набросать богословско-корректные тексты, но в Ю-Ту понимали: они не могут воздействовать только словом, нужно что-то еще – то, что обеспечило бы «долгую жизнь в искусстве». Личное поведение, деловая этика, забота об обществе, стиль рекламы и поведение на сцене – все это должно составлять единое целое и быть подчинено одной цели.

Первая песня – «Слава» («Gloria») – о смирении, о подчинении Богу, отражала интерес группы к учению китайского христианского проповедника Уочмена Ни (Watchman Nee), написавшего в 1927 г. книгу «Духовный человек». В книге подчеркивалось: чтобы Христос жил в человеке, «я» должно умереть. Боно сочинил текст прямо в операторской студии. Слова были навеяны воспоминаниями о грегорианских песнопениях, которые зачастую создают эффект спонтанной молитвы. Певец просил Бога показать, как нужно правильно распорядиться жизнью:

 

О Господи!

Если хоть что-то есть у меня,

Все, что есть у меня,

Я отдам Тебе.

 

В это период трое христиан группы вошли в полосу «кризиса совести», напряженно размышляя, как следовать за Христом и одновременно жить жизнью, к которой обязывает звездность. Боно вспоминает:

«Идея Уочмена Ни была такова: если семя не умрет и не растворится в земле, оно не принесет плода. Идея же рок-н-ролла была иной: «Смотри на меня! Делай, как я! С дороги! Побеждает сильнейший. Удовлетворения нет... (Намек на «I can get no satisfaction...»). На это Уочмен Ни ответил бы: «Ну и что? Чем ты лучших других?».

Ю-Ty (U2) нашли решение: они сочли, что жизнь в рок-н-ролле – это для них не компромисс, а Божья воля. «Мы позволили Богу вести нас в написании музыки, – говорил Эйдж (Edge) на встрече музыкантов-христиан в 1981 г. – Мы позволили Ему определять стиль нашей одежды, наши тексты... все. Все свои решения мы принимаем перед Господом... Больше всего пользы мы принесем, поднявшись к высотам рок-н-ролла. Господь же хочет видеть нас там, где мы приносим Ему пользу».

В то время члены группы старались не обсуждать с журналистами свою веру, опасаясь, что их слова неверно процитируют. «Все, что я хочу сказать, настолько важно, что я могу доверить свои мысли либо песне, либо личной беседе, – говорил Боно. – Я не верю печатной странице. Люди могут неправильно понять меня». Они позволяли себе говорить только о необходимости духовного возрождения. Это единственная тема их песен, которая напоминала проповедь. Но при этом они обычно имели в виду самих себя. В песне «Кровавое воскресенье» («Sunday Bloody Sunday») на альбоме 1983 г. «Война» («War») они пели о проблемах Ирландии: «Через наши сердца пролегли окопы». А в произведении «Словно песня» («Like а Song») они сообщают: «Новое сердце – вот все, что мне нужно».

«Бунт должен начаться внутри нас», – говорил Боно в одном из интервью. На американских гастролях с альбомом «Октябрь» («October») в марте 1982 г. он сказал: «Люди любят тыкать пальцами и говорить: тебе нужно поступить так... Но величайшие авторы, написавшие Библию и другие книги, – это люди, которые употребляли слово «мы»: мы должны пасть на колени, мы должны измениться, мы сбились с пути...».

Чаще всего в таких песнях, как «Огонь» («Fire»), «С криком» («With a Shout»), «Странники в чужой земле» («Stranger in a Strange Land»), они пели о духовном, но избегали давать практические советы. Песня «Новый год» («New Year's Day»), говорят, была написана в поддержку польского движения Солидарности. В ней даны намеки на Второе пришествие Христа: звучат слова о «немногих избранных», «кроваво-красных небесах», приведены явные параллели с Евангелием от Матфея и Откровением. В песне «Кровавое воскресенье» совершенно конкретно говорится о воскресении Христа – победе, одержанной Им в «воскресенье, кровавое воскресенье».

Самая откровенно христианская вещь Ю-Ту – «Я еще не нашел то, что ищу» («I Still Haven’t Found What I’m Looking For»). Она содержит отголоски их будущей темы – темы сомнений. В ней содержатся чисто библейские образы сокрушенных цепей и разрушенных оков. Она говорит о христианской концепции спасения настолько полно, насколько это вообще возможно в рок-н-ролле. Вместе с тем Боно не заканчивает на торжественной ноте, не поет о граде Небесном. «Люди думают, что верующий знает ответы на все вопросы, тогда как верующий задает себе вопросы – только другие. Я думаю, что успех песни «Я еще не нашел то, что ищу» объясняется тем, что она ничего не утверждает, как это принято в жанре госпела. Она беспокойна, но в ней проскальзывает искренняя радость».

 

Отбросив почтение

В начале 1990-х годов горячий евангельский пыл Ю-Ту был уже не столь заметен. Поговаривали, что они сдались, что правы были доброжелатели, предостерегавшие против пагубного влияния рок-н-ролла. Во время интервью музыканты вели себя несколько развязно, говорили пошлости, ничем не уступая Роллинг Стоунз периода пикового декаданса. Журналисты видели их пьяными. Во время тура «Зуропа» («Zooropa») они устраивали бесплатную раздачу презервативов. Это было очень непохоже на Боно, который в 1981 г. говорил: «Компромисс делает человека бесполезным. Если вы пошли на компромисс, вы становитесь похожими на все остальные группы».

Порой во время интервью Боно начинал изобретать собственное богословие, весьма слабо перекликающиеся с двухтысячелетней христианской традицией. Например, он говорил, что следование Святому Духу неизбежно приводит к анархии, что катехизис – наибесполезнейшая вещь, что официальная церковь – враг Бога. На концерте «Зуропа» он вышел в костюме дьявола и заявил, что Папа и архиепископ Кентерберийский Джордж Кэри «творят его дела». Обозревателю журнала «Мамаша Джонс» («Mother Jones») на вопрос, любит ли он находиться «под газом», он ответил: «Конечно, лучше исполняться Духа Святого, но до бутылки виски порой дотянуться проще».

Создавалось впечатление, что музыканты «застыдились» своих христианских корней и теперь вовсю доказывают, что могут быть столь же бездуховными, как их собратья по шоу-бизнесу. После того как журнал «Мамаша Джонс» написал, что у Ю-Ty «целомудренный имидж», музыканты бросились говорить и петь о сексе. На конверте своего следующего альбома они поместили фото обнаженного басиста Адама Клэйтона. Перед фотографами они позировали в женских нарядах. Во время интервью с корреспондентом журнала «Фэйс» («Face») в 1992 г., Боно разделся догола в одном из лондонских ресторанов. Статья в номере получила название «Святой Боно разоблачается».

Христиане, радовавшиеся, что группа, вдохновленная христианскими идеалами, достигла высот рок-н-ролла, были в смятении. Им было больно и горько.

«Для многих христиан Ю-Ty – не просто рок-группа, а воплощение идеала, – писал Дэйв Робертс в английском журнале «Альфа» («Alfa»). – Они были группой, которая сумела доказать, что современная культура может питаться радикальным христианским видением и вернуть себе веру. Мы считаем, что Ю-Ty посеяли семена, плоды которых будут собирать другие. Те, кто имел уши, могли услышать христианскую весть в их ранней лирике с вплетенными в нее образами из книги пророка Исаии и Псалтиря. Однако наша радость начинает иссякать, поскольку мы видим: их сбил с пути мир, который они собирались изменить, руководствуясь своим пророческим видением».

Однако разочаровались не только христиане. После американских гастролей Ю-Ту 1992 г. «Мэлоди Мэйкер» («Melody Maker») писала: «Они оставили свои проповеди и диатрибы, предоставив подросткам искать «истину», следуя велению собственных сердец (стихи Боно), шагая по пути мудрости и просветления. Год спустя, рецензируя альбом «Зуропа», та же газета говорила: «Прежний дублинский сорванец, глядевший Богу в лицо со словами: «Если Ты уйдешь, я пойду за Тобой», теперь бормочет: «У меня нет компаса, нет карты... У меня нет религии». Причем слова эти еле слышны из-за гулкого «космического» звука синтезатора Брайана Ино (Brian Eno). Человек, который, казалось, знает ответы, теперь пребывает в полном смятении».

 

Переосмысление Ю-Ty (U2)

Если верить членам группы, все изложенное выше не было результатом духовного кризиса. Просто они иначе стали подходить к проблемам, которые беспокоили их со времен работы над альбомом «Октябрь» («October»). Они решили: вместо того чтобы бороться с проблемами, стоящими перед играющими рок христианами, им следует показать слушателям «крайности». «Наше место – в эпицентре противоречий», – говорил Боно, перефразируя слова американского писателя и актера Сэма Шепарда. Решение переосмыслить концепцию Ю-Ty было принято еще и потому, что после альбома «Дерево Джошуа» («Joshua Tree») создался образ четырех серьезных молодых людей – этаких одиночек, несущих на плечах груз мира. Но подобный имидж накладывал слишком много ограничений, мешал им говорить обо всем, что их волновало.

В 1992 г., вскоре после выхода довольно мрачного альбома «Ахтунг, бэйби» («Achtung Baby»), Боно сказал: «Хоть и кажется, что мы развеиваем мифы о себе самих, дух Ю-Ту неизменен. Единственное, что изменилось: наши слушатели больше не ищут совершенства в нас, но по-прежнему полны ожиданий относительно нашей музыки. Меня это устраивает. Я никогда не стремился к образу праведника. Я понял, что огромная свобода открывается тогда, когда вы стоите в двух взаимоисключающих друг друга мирах – мире иронии и мире души, мире плоти и мире духа, мире преходящем и мире вечном. Именно в этих двух мирах живет большинство людей. Здесь живет и Ю-Ту».

Альбом «Ахтунг, бэйби» был задуман как откровенный взгляд на темную сторону человеческих отношений. Ранее музыканты избегали говорить об этом, воспевали свет и надежду. Боно объяснял:

«Прежде чем разоблачать окружающих, нужно обнажить собственное лицемерие. Один и тот же человек способен на высокие помыслы и низкие поступки».

Тот, кто внимательно слушал новые песни, видел, что духовный стержень Ю-Ty остался прежним. Просто создавалось ощущение, что перед тобой открыты не вдохновенные обетования евангелий, а наиболее мрачные места из книги Иова или Псалтиря. В композиции «До конца света» («Untill the End of the World») можно услышать слова Иуды, обращенные к воскресшему Христу. В «Мухе» («Fly») поется о падении Люцифера с небес на землю. В песне «Акробат» («Acrobat») Боно (Bono) говорит об отчужденности от официальной церкви.

«Пути неисследимые» («Mysterious Ways») – это, с одной стороны, песня о любви, а с другой, – отголосок стихов английского поэта XVIII века Уильяма Коупера, написавшего «Неисследимы пути Божии, велики чудеса Его». Боно поет: «Хочешь целовать небеса – научись преклонять колени». Это явный намек на Джими Хендрикса (Jimi Hendrix): если жаждешь духовности – наркотики не помогут. (В свое время в песне «Багровая дымка» («Purple Haze») Джими Хендрикс пел: «Не торопи – я целую небеса»). Духовность – в беседе с Богом. Что ж, достаточно крепкое богословие!

Очень смущал сам стиль альбома «Ахтунг, бэйби». Парящий звук «Дерева Джошуа» сменился жестким индустриальным звучанием. Строгие пуританские одежды членов группы уступили место блеску и гламуру. Концерты проходили в атмосфере карнавала: вспыхивающие телевизионные экраны, смена костюмов, девочки-танцовщицы, появляющиеся на экранах афоризмы типа «Все, что ты знаешь, – ложь». Боно предупреждал: «Я понял: на мусорной свалке я могу реализовать свои самые высокие идеи. Кроме того, весь этот хлам – прекрасное прикрытие».

Альбом «Зуропа» («Zooropa»), вышедший в 1993 г., продолжил тему сомнений и тьмы. Появилась и новая сюжетная линия – средства массовой информации, уводящие нас в сторону от истины. Песня «Зуропа» полна рекламных клише; «Личико» («Babyface») рассказывает о человеке, чья жизнь проходит у экрана; «Онемение» («Numb») – о «перегрузке чувств». Проигрывая записи для репортера дублинского журнала «Хот Прэсс», Боно спросил, читал ли тот Екклесиаста – ветхозаветную книгу о тщете безбожия. Сказано это было с усмешкой, но, несомненно, содержало ключ к концепции альбома. Альбом получился мрачноватым. Но не такова ли жизнь материалистов-подростков, если убрать из нее то, что приукрашивает ее?

«Лучом света» была лишь песня «Странник» («The Wanderer»), которую на альбоме исполняет Джонни Кэш, что отлично вписывается в общую концепцию. «Эта песня, – говорил Боно, – антидот безнадежности «Зуропы». Несмотря на то что альбом начинается со слов «У меня нет компаса, нет карты...», эта песня дает решение. Единственное решение».

 

От ответов к вопросам

Одна из причин «тернистости» духовного пути группы заключается в «прозрачности» музыкантов для публики. Стоит ребятам оступиться, как в прессе тут же появляются сплетни. Если музыканты несут околесицу в интервью, их слова остаются на бумаге до конца их дней. Лирика Ю-Ту – это история внутренней жизни Боно, его борьбы и побед, его сомнений и убеждений.

Есть и другая причина. Долгое время группа провела вне церкви. С тех пор как они в начале 80-х годов покинули группу «Шалом», они лишились источника духовного питания, проповеди Слова Божьего, христианского общения, причастия, церковного поклонения. Отсюда самопальное богословие, которое некому было поправить. Кроме того, они не чувствовали себя членами Тела Христова – общины молодых и старых, белых и цветных, модных и немодных, бедных и богатых христиан. Они ощутили себя частью «элиты», которой нет необходимости следовать новозаветному образцу церковной жизни. Боно утверждал: «Жизнь в Духе – это моя жизнь. Все, что происходит, касается только меня и Бога. И больше никого». Подобное мировоззрение перечеркивает концепцию общинного духа христианства, ведет к христианству в духе героя-одиночки.

Творческий путь Ю-Ty интересен тем, что они начали с ответов и пришли к вопросам. Этот факт не ускользнул и от самого Боно. «Ван Моррисон начал с песен про девушек, а закончил тем, что стал петь о Боге. С нами, я думаю, все получилось наоборот», – сказал он в 1992 г. в интервью «Сандей Таймс» («The Sunday Times»).

Глава 13.

Как молитва

 

 

 

«Я утверждаю, что сексуальность и духовность совместимы».

Мадонна (Madonna)

 

 

«Когда я говорю пошлости, я говорю невероятные пошлости. Когда я духовен – я высоко духовен. Я же сказал: у меня шиза».

Марвин Гей (Marvin Gaye)

 

 

 

«Когда я возбуждаюсь, то чувствую себя ближе к Богу. Никогда не бываю ближе».

Принц (Prince)

Когда появились первые рок-записи, радости духа и радости плоти на консервативном юге Америки разделила пропасть. Создатели музыки полагали, что в духовной музыке нет места словам о земной любви. И наоборот: словам о религии нет места в музыке светской. Для написания популярной музыки певцы заимствовали исполнительскую технику и мелодии госпелов, но богословская основа госпелов не могла быть использована. Между духовным и мирским высилась стена.

Гностики I века н.э. учили, что человеческое тело – зло и темница для души. Они говорили: цель духовного человека – побороть страсти. Это учение отравляло христианство в течение столетий, проявляясь в виде протестантских культов «святости», догматов католической церкви о целомудрии и целибате для священников.

Возникший в «библейском поясе» юга Америки рок-н-ролл был отчасти реакцией на этот разлад между духом и телом. Первыми его исполнителями были мальчики из строгих протестантских семей. Госпел был активной музыкой, а восклицания, танцы и прочие телодвижения исполнителей служили проявлениями «святых страстей». Возможно, все это было выражением сублимированной сексуальности, однако было обязано выглядеть самоотречением.

В рок-н-ролле не нужно притворяться. Это музыка тела, что и отражали ее тексты: пелось о том, что можно «бегать», «прыгать», «ездить», «скакать», «прикасаться», «обниматься», «целоваться», «заниматься любовью», словом, о том, чем госпелы не интересовались в своих поисках небесного.

Многие музыканты из семей верующих никак не могли разобраться в вопросах секса: обилие запретов на всяческие физические упражнения наводило на мысль, не ошибся ли Бог, одев души в плоть. Альтернатив было две: отринь плоть и будешь спасен либо услаждай ее и отправишься в ад.

Чернокожий американский писатель Элдридж Кливер говорил, что только рок-н-ролл может объединить душу белого человека с его телом. Наблюдая за тем, как в 60-х годах белые учились танцевать твист, он заметил:

«Они были из разных слоев общества. Как танцоры, они представляли собой жалкое зрелище, но были в восторге от новых ощущений. Казалось, их тела выпустили из неизвестной темницы, и они опьянели от чувства свободы, о которой не подозревали, от чувства общения с неким источником жизни, от которого исходило новое сознание и физическое наслаждение, от нового ощущения собственного тела».

Ранний рок-н-ролл, быть может, и впрямь объединил тело и душу, но его абсолютно не интересовал дух. Радости плоти, которые он воспевал, не имели ничего общего с духовными переживаниями. В результате рок-н-ролл стал синонимом жизни, полной «излишеств всяких нехороших». Жить рок-н-ролльной жизнью означало во всем доходить до крайностей: «жить быстро и умереть молодым, оставив после себя симпатишный труп».

Слова «греховное» и «священное» приобрели несколько иное звучание в рок-н-ролле 80–90-х годов, когда некоторые исполнители попытались объединить не просто мирское и священное, а греховное и священное. Одно дело – жаждать благословения законного супружеского секса и совсем другое – смешать аморальное с духовным, говорить о том, что грех может стать средством спасения. А на концертах некоторых исполнителей игрушки из секс-шопа соседствовали с иконами!

Даже стремление к святости не могло заставить людей смирять свои желания. Религиозное томление, сексуальные желания считались неотъемлемыми частями человеческого естества, а потому мало кто понимал, почему духовность не может быть сексуальной, а сексуальность – духовной.

Важно отметить: пионеры идеи сексуальности в рок-н-ролле выросли в строгих религиозных семьях и заявляли, что им никто не показал, как сексуальность может уживаться с религиозностью. Тори Амос (Tori Amos), дочь методистского священника, рассказывала, что обратилась к музыке потому, что всегда стыдилась своих страстей. «Меня учили, – говорила она, – что женщина должна походить на Деву Марию, т.е. быть «бесполой». В музыке она обрела свободу самовыражения, и неудивительно, что в ее песнях есть мотивы религии, сексуальности и вины.

 

Мадонна

Мадонна Чикконе (Madonna Ciccone) воспитывалась в семье глубоко верующих католиков в Бэй Сити (штат Мичиган), где обучалась в монастырской школе. Ее внутренний конфликт – конфликт между сексом и религией – стал исходным материалом для ее творчества. Внося кощунственное в рамки священного, она старалась очиститься от чувства вины. Для Мадонны спасение от греха означало прежде всего избавление от понятия греха.

«Я думаю, что через свою работу я пытаюсь избавиться от чувства стыда и греха, – призналась она однажды. – Я пришла к этому сама и говорю об этом другим. Проблема заключается в том, что католическая церковь воздвигает стену между сексуальным и духовным. Им не дозволено сосуществовать. Но я полагаю, что оба эти аспекта – часть человеческого естества, его сущности. Человек может быть духовным, религиозным, чувственным и сексуальным.

Я думаю, что все это – составляющие человеческого естества, но организованная религия старается отделить их друг от друга. Тебе внушают: плохо, если у тебя есть сексуальные желания. Но это же часть жизни! Я думаю, что двое в постели могут испытывать и духовный, практически религиозный подъем».

Мадонна давно отошла от католицизма, в котором была воспитана, однако не утратила веру в существование Бога и необходимость молитвы. Перед каждым концертом она и ее музыканты берутся за руки и молятся Господу о своих нуждах. Да и сама она говорит, что все еще верит в Царствие Божье: «Я верю во все, – поведала она журналу «Роллинг Стоун» в 1991 г. – Этому учит католицизм».

Протест Мадонны направлен против организованной церкви и правил, которые насаждал ее отец и которые диктовала ему церковь. Она выражала протест, ставя бок о бок секс и религию, появляясь на сцене в полуобнаженном виде с распятием на груди или садясь верхом на алтарь и делая недвусмысленные телодвижения с кадилом в руках.

Наиболее вызывающая композиция Мадонны – «Как молитва» («Like a Prayer»), в которой сексуальный экстаз подан в чисто религиозных образах. Голос возлюбленного, произносящего ее имя, звучит для нее как слова молитвы или как вздох ангела. Оргазм приравнивается к духовному экстазу, который уносит ее в мир таинства. На подпевках Мадонна использовала госпел-хор Андрея Крауча, что создавало церковную атмосферу в кульминационный момент песни, когда любовники достигают высшей точки наслаждения.

Все это не заслуживало бы особого разговора, если бы Мадонна не отсняла видеоклип, в котором она занимается любовью с ожившей статуей католического святого под сводами церкви в окружении пылающих крестов. Это не могло понравиться Ватикану. Во время итальянского турне «Амбиции блондинки» («Blond Ambitious») под давлением католической церкви певице пришлось отменить два концерта.

«Если вы уверены, что я грешница, пусть какой-нибудь безгрешный первым бросит в меня камень, – заявила она по прибытии в Рим. – Прошу вас, здравомыслящие прихожане и прихожанки католической церкви, приходите на мое шоу и рассудите сами. Мое шоу – это не традиционный рок-концерт, а театрализованный показ моей музыки. Как и в театре, у вас будут возникать вопросы, вам придется задуматься, отправиться в путешествие по миру эмоций».

На самом же деле Мадонне очень нравилась подобная реакция на ее творчество: было видно, что она попадала в яблочко. Она считала, что именно католическая церковь ответственна за то, что она ощущает вину за свою беспорядочную сексуальную жизнь. И такие выступления были ее местью. Она думала, что если очень постараться, то, возможно, Ватикан изменит свое отношение к сексу. Но главное – она старалась заглушить голос собственной совести. Она считала: чем чаще нарушаешь правила, тем реже ощущаешь чувство вины.

Позднее Мадонна говорила в интервью «Сандей Таймс», что ее клип – метафора, которая показывает, что сексуальность и религиозность должны идти рядом друг с другом. «Занимаясь любовью со святым, погружаясь в море страстей, вы обретаете любовь, веру в Бога и одновременно становитесь сексуальным существом. Пылающий крест – чрезвычайно многозначный символ! Он символ расизма и Ку-клукс-клана. Он же символ моей ярости, злости на религию, католицизм и на то вредное влияние, которое они оказали на меня...».

 

Марвин Гей (Marvin Gaye)

Марвин Гей был истинным певцом секса и религии. Его, сына пятидесятнического священника, с детства учили, что секс существует только для продолжения рода. Половые отношения его родит<