Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 103

связи имеет научно-практическое значение, но Г. Кельзен возвел нормативность права в абсолют, а всю систему норм оторвал от их реальной экономической и политической основы, выхолостил не только классовое содержание, но и этический аспект права (должное у него не элемент, категория этики, а свойство кантианской трансцендентальной логики, априорной формы опытного сознания социальных процессов). Именно кельзеновская концепция права заслуживает наименования узконормативной. Г. Кельзен не смог оживить в общей теории юридический позитивизм, а тем временем эпоха империализма выдвинула перед буржуазным правоведением новые задачи, которые не могли решаться при формально-догматическом понимании права.

Новые условия господства монополистического капитала, ускорение социального развития и усложнение общественных отношений, рост революционного движения трудящихся, быстро меняющиеся и остроконфликтные ситуации сменили сравнительно плавное развитие капитализма XIX века и потребовали гибкого приспособления юридической формы к современной действительности, а подчас и отказа от ранее провозглашенных принципов буржуазной законности. Главенствующим направлением в буржуазной общей теории права становится к середине XX века социологическая юриспруденция.

Интенсивное развитие различных направлений социологической юриспруденции было связано с полной дискредитацией правовой догматики, не желавшей заниматься проблемами реализации права и не обращавшей внимания на углубляющийся разрыв между законодательством и фактическими отношениями. К тому же надо иметь в виду, что понимание права как того, что решает суд[5], нашло благоприятную почву в странах англо-американской семьи буржуазных правовых систем, где особенно развиты судебный прецедент и общее право. Нельзя упускать из виду и того, что в XX веке определенных успехов достигла социология – новая область общественной науки.

15. Смысл конституционной революции и конституционной реформы.

Под административными реформами понимается обычно изменение системы государственного управления по трем основным параметрам: во-первых, перестройка системы политических институтов и государственных учреждений; вовторых, реорганизации государственной службы, состава аппарата управления или бюрократии; в-третьих, изменение характера отношения административной системы к обществу вообще и различным его социальным группам в частности[1].

Очевидно, что объем самого понятия административных реформ может быть различен в зависимости от характера отношений общества и государства, роли последнего в регулировании социальных процессов, наконец, от места административной власти в политической системе (оно принципиально различно в традиционной монархии, при режиме однопартийной диктатуры или в системе, претендующей на реализацию принципа разделения властей). Далее этот объем должен, очевидно, корректироваться в зависимости от исторического этапа развития общества.

Это делает трудным непосредственное заимствование исторического опыта административных реформ, однако позволяет использовать его на технологическом уровне.

Российские модели

Смысл всякой административной реформы состоит в повышении эффективности управления. Однако эта эффективность достигается различными средствами в демократических и антидемократических режимах, федеративных и унитарных государствах, стабильных гражданских обществах и тех, которые находятся в процессе формирования и модернизации.

История самодержавной России дает три модели реформ (и их идеологического обоснования), направленных на модернизацию социальных отношений. Первая из них состоит в ускоренном догоняющем развитии, осуществляемом исключительно путем административного регулирования, нацеленного на быстрое достижение стратегических целей. Поскольку в общественном сознании место державы в мировой политической системе определялось военным потенциалом, данный вариант модернизации часто бывает нацелен на достижение соответствующих результатов именно в этой области. Лучшим примером этого служат реформы Петра Великого начала XVIII века, в короткие сроки создавшего промышленность, налоговую систему, светское образование, армию и флот.

Другая модель модернизации представлена реформами шестидесятых годов ХIX века, опиравшимися на поддержку более широких кругов общества (так называемых «просвещенных классов»), которым присуще осознание необходимости преобразований. Провозгласив целью реформ коренное социальное переустройство, власти способствовали вовлечению широких слоев общества в реформационный процесс, имевший целью создание гражданского общества и правового государства. Движущей силой реформ стал альянс просвещенной бюрократии и либеральной интеллигенции[2].

Третья модель связана с формированием достаточно широкого социального движения, способного инициировать (через новые парламентские институты) проведение реформ, с целью создания гражданского общества и правового государства. Российский либерализм конца XIX — начала XX века выступил с целостной программой конституционных преобразований. Она включала переход от абсолютизма к конституционной монархии, а впоследствии республике; реализацию демократических реформ политической системы (введение гражданских свобод, легализацию политических партий, проведение всеобщих демократических выборов в парламент)[3]. Особое внимание в ходе кризиса уделялось раскрытию конфликтного потенциала трех основных компонентов российской политической системы — Государственной думы, административной системы правительства и главы государства — монарха. Разрешение конфликта властей усматривалось в реализации парламентского контроля над правительством — создании «правительства общественного доверия», которое выступало одновременно средством обеспечения консенсуса (избежания социальной революции) и инструментом проведения реформ. В данном контексте интерпретировались преобразования всей системы управления — центрального и местного, административная и судебная реформы. Срыв попыток либеральных реформ в ходе революций ХХ века объяснялся как неподготовленностью общества к реформам, так и консерватизмом самой государственной власти. Для систем такого типа, характеризующихся скорее механистическим, чем органическим единством, свойственны только два взаимоисключающих состояния — стабильность, переходящая в застой, или дестабилизация, связанная с вакуумом власти. Смена этих стадий подчиняется известной цикличности, проявляющейся в русской истории последовательной сменой периодов усиления и ослабления государственного контроля над обществом, реформ и контрреформ. Единственная возможность преодоления этой цикличности состоит в переходе от механического типа организации общества (где индивиды инкорпорированы в созданные государством сословно-административные институты) к органическому, т. е. гражданскому обществу (где индивиды обладают всей полнотой индивидуальных прав и равны перед законом). Концепция гражданского общества, созданная для объяснения стратегии либерализма в начале ХХ века, сохраняет свое значение и в настоящее время.

16. Разрешение конституционного кризиса.

Правительственный кризис - выражается в потере правительством авторитета, в невыполнении его распоряжений исполнительными органами. Если правительство не справляется с ситуацией, то парламент как институт законодательной власти может отказать в поддержке кабинету министров и отправить его в отставку. Чаще всего правительственные кризисы случаются в тех странах, где правительство формируется на многопартийной основе (например, в современной Италии). Тогда выход части министров из правительства может вызвать правительственный кризис.
В условиях президентского режима конфликт законодательной и исполнительной властей, которые олицетворяет президент, может обернуться вотумом недоверия президенту, который будет означать перестановки и отставки в его кабинете, а возможно, и его собственную отставку.
Парламентский кризис - это изменение соотношения сил в органах законодательной власти, когда решения парламента расходятся с волей большинства граждан страны. Результат - роспуск парламента и назначение новых выборов. Парламентский кризис может возникнуть и в том случае, когда основные противоборствующие фракции в нем примерно равны по силе, и это мешает принятию решений и парализует работу законодательной власти. Преодолением патовой ситуации является также роспуск парламента, потерявшего дееспособность, и назначение новых выборов.
Конституционный кризис - связан с фактическим прекращением действия Основного закона страны. Прежняя конституция утрачивает легитимность, то есть правомочность, и требуется ее качественный пересмотр (например, конституционный кризис в России в 1993 г.).
Наиболее опасным для власти оказывается социальнополитический, общенациональный кризис. Он может включать (почти всегда включает) в себя и три предыдущих, демонстрируя кризис власти. Этот кризис затрагивает сам фундамент общественного здания и вплотную подводит к смене власти. На его основе может возникнуть и революция, и контрреволюция, и серия крупных реформ. Развязка кризиса зависит от степени его зрелости, от соотношения социальнополитических сил. Классическими примерами подобных политических катаклизмов является революция 1789 г. во Франции, события 1917 г. в России или деградация, аномия, а затем и распад государственности в Сомали, разорванной в ходе гражданской войны на части враждующими кланами.
Таким образом, политические конфликты и кризисы - драматические моменты в судьбах общества, однако их роль в общественном развитии амбивалентна: они дезорганизуют, дестабилизируют обстановку, но одновременно служат началом нового этапа развития (при условии их благополучного разрешения).

17. Главное противоречие современной демократии.

В основном это противоречие между общественным характером производства и частным - присвоения, как и в любой капиталистической стране.
Анекдот: -Что такое демократия? -Это власть народа. -Нет, это власть демократов!

16. Стратегии конституционных преобразований.

Проведение глубоких общественных реформ накладывает свой отпечаток на характер и тенденции развития конституционного процесса. Реформами проверяется прочность конституционно-правового режима страны. История последних десятилетий позволяет выделить несколько характерных типов преобразований, различающихся по степени радикальности осуществляемых мер. Их анализ позволяет сделать ряд выводов общетеоретического характера.
Прежде всего, проведение реформ возможно и при сохранении действующей конституции. Это может привести к надежным результатам или в случае ограниченности реформ, или при наличии в стране глубоких традиций конституционализма. На сегодняшний день, как мне представляется, лишь часть западных государств может с достаточной уверенностью рассчитывать на то, что их конституционный строй выдержит испытание временем или обстоятельствами, и в обозримом периоде все ответы на вызовы времени не потребуют сколько-нибудь радикальных конституционных реформ. К таким, странам можно отнести Великобританию и США, прошедших через Великую депрессию без заметных политических потрясений и конституционных кризисов, а также Германию начала 1990-х годов, выдержавшую испытание воссоединением.
Особым случаем в рамках этого примера является возвращение действенности существующей конституционно-правовой системе. Это происходит в тех ситуациях, когда в недемократической стране формально действует конституция, отвечающая современным стандартам демократического общества. Естественно, что в такой ситуации осуществляющие реформы политические силы склонны пойти по пути «актуализации» правовой системы, превращения ее из формальности в реальность 1. Подобные попытки предпринимались, в частности, в таких посткоммунистических странах, как СССР, Югославия, Чехословакия. Практика свидетельствует, однако, что этот путь преобразований не дает устойчивого положительного эффекта, а в федеративных государствах ускоряет их крах.
Кроме того, возможно осуществление экономико-политических преобразований, основанных на восстановлении действия старой (иногда отстоящей от настоящего момента на десятилетия) конституции. До недавнего времени это было характерно лишь для подверженных военным переворотам государств «третьего мира». Периодическое возвращение к конституционному правлению сопровождалось там или восстановлением действия конституции, или возвращением к гражданской конституции от конституции, навязанной военными. Однако после падения коммунизма возврат к старым конституциям и законам стал характерным явлением для ряда государств Центральной и Восточной Европы, включая страны Балтии. Причем здесь происходило восстановление конституций, не действовавших на протяжении полувека, что является уникальным феноменом. Такое развитие событий призвано продемонстрировать отказ от навязанного извне режима, и в этом отношении посткоммунистическое восстановление конституционного строя существенно отличается от имеющегося опыта преодоления режимов, установленных в результате военных переворотов 2.
Восстановление старого (докоммунистического) конституционного порядка может рассматриваться, по крайней мере теоретически, и как вариант формирования современной правовой системы России. Этот вопрос не стал предметом широкого обсуждения и относится, скорее, к разряду экзотических. Однако ряд общественных и политических деятелей поставили в середине 90-х годов вопрос не только о возможности, но и о необходимости возвращения к конституционно-правовой системе начала XX столетия (точнее, к режиму, сформировавшемуся в 1906-1913-х годах и получившему отражение в «Основных законах Российской Империи»). Они видели в этом единственный путь к восстановлению легитимности всей политической системы современной России [3] 3. Разумеется, здесь не предполагается немедленное восстановление de facto старого российского законодательства в полном объеме. Речь идет о восстановлении этой правовой системы dejure с объявлением длительного переходного периода для последующей постепенной адаптации старой системы к современным условиям. Акцент делается не на преимуществе старого правового механизма, а на необходимости обеспечить максимальную легитимность посткоммунистического права. Как подчеркивалось участниками конференции по проблемам правопреемства, «только обращение к ценностям и нормам исторической России, восстановление прерванного революцией государственно-правового преемства положит надежный предел возрождению тоталитарной диктатуры, следствием которой стали бы распад страны, ужасающее обнищание народа, гонения на веру и попрание исконных прав личности» [3, с. 70].
И еще один возможный вариант развития событий: проведение конституционной реформы и принятие новой конституции в результате преодоления глубокого экономического и политического кризиса. Выход из него нередко связан с силовыми методами или с методами, близкими. к таковым. К первым можно отнести опыт Турции и Чили 1970-1980-х годов. Ко вторым - формирование режима Пятой Республики во Франции. Здесь уже приходится иметь дело с масштабом преобразований, не укладывающимся в существующие или традиционные для данной страны правовые рамки.

17. Виды демократий и их характеристика.

Демократия – это такой политический режим, при котором решения принимаются коллективным способом. На протяжении веков возникали разные формы демократии, в зависимости от потребностей и особенностей общества, в котором она развивалась. В этой статье мы рассмотрим ее виды и специфические черты.

Свое начало народовластие получило еще в Древней Греции, и, в отличие от современного устройства демократии, ее характерная особенность того времени заключалась в том, что женщины, а также рабы, не имели права участвовать в решении политических вопросов.

Современные формы этого режима несколько отличаются от древних рядом признаков:

1. Народ является единственным источником власти (легитимным).

2. Управляющие назначаются с помощью состязательных выборов, в которых участвуют все граждане страны, имеющие право голоса (в том числе и женщины).

3. Общество самоуправляется ради достижения общего блага и удовлетворения интересов.