Каково отношение Церкви к «Евангелию от Марии»?

иеромонах Иов (Гумеров)

В 1955 году австрийский ученый Вальтер Тилль (W.Till; 1894–1963) опубликовал с комментариями кодекс, содержавший три гностические сочинения: так называемое «Евангелие от Марии» (ЕМ), «Апокриф Иоанна» и «Премудрость Иисуса Христа». В 1972 году немецкий профессор Х. — М.Шенке (H. - M.Schenke) выпустил кодекс 2-м изданием, включив в него апокриф «Деяние (Апостола) Петра». Папирус получил название Берлинский кодекс 8502. Манускрипт имеет существенные утраты. Так текст ЕМ не имеет первых 1–6 страниц. Отсутствуют 11–14 страницы. Сохранились: 7.1 — 10.23, 15.1 — 19.5. Текст написан на саидском наречии коптского языка. Кроме коптского текста, до нас дошел еще фрагмент на греческом языке, соответствующий 17.5 — 21; 18.5 — 19.5 коптской рукописи. В. Тилль датировал папирус началом третьего века по Р.Х. Исследователи отмечают отсутствие единства текста ЕМ. Две части 7.1–9.24 и 10.1 — 19.5 не связаны между собой. А.С.Четверухин, осуществивший перевод на русский язык и подготовивший публикацию ЕМ, пишет: «Создается полное впечатление, что некогда имели хождение два очень коротких и изначально вполне самостоятельных произведения, которые затем из-за своей краткости были искусственно связаны в единое целое, хотя первоначально они не имели ничего общего» (Содержание и анализ текстов. — Сочинения гностиков в Берлинском коптском папирусе 8502, СПб., 2004, с.100).

Приступая к анализу ЕМ, надо решительно сказать, что оно не имеет никакого отношения к св. равноапостольной Марии Магдалине. Возникло это произведение в гностической среде примерно полтора века спустя после того, как великая благовестница почила от своих трудов. Основные темы, идеи, язык ЕМ — типично гностические. Поскольку текст сохранился на коптском языке, то можно предположить, что анонимный автор был представителем александрийского гностицизма (греч. gnostikos — знающий), по учению которого материя является источником зла. Противоположна ей божественная жизнь, которая обладает полнотой. Поскольку материя является причиной зла, то, по учению гностиков, она должна погибнуть. Дошедший до нас текст ЕМ начинается с этой центральной для гностиков темы: «…(начало утрачено) материя будет ли раз[руш]на или нет?». Ответ на этот вопрос, приписываемый автором Спасителю, построен в духе гностической философии: «Естество любое, форма любая, тварь любая существуют одна в другой и совместно, и опять разложатся до их корня собственного. Ибо естество материи распадается до таковых (= корней) ее (= своей) природы самой» (7.1–8). Гностический пафос отвержения материи проходит через все ЕМ: «Материя породила страсть, не имеющую подобия, которая произошла от чрезмерности» (8.2). В отличие от христианства спасение в ЕМ понимается не как преображение души, очищенной от греха и освященной Божественной благодатью, а как освобождение ее от уз материального мира. На 16 странице приводится диалог души с четырьмя враждебными ей силами, которые в духе мифологического символизма гностиков олицетворяют основные материальные стихии. «Они вопрошают душу: «Идешь ты откуда-то, убийца, или направляешься куда-нибудь. Опустошительница?» Ответила душа, сказав: «Хватающее меня убито. Обволакивающее (= связующее) меня устранено, вожделенное мое ушло, а незнание (невежество) умерло. В миру они меня отрешили от мира, и в отпечатке образом вышним. А узы забвения суть временны. Отныне я получу покой всегда (и) во веки в безмолвии» (16.14–17.7).

В ЕМ ярко проступает еще одна черта гностической философии — подмена духовного начала интеллектуальным, а веры — познанием. «Я, — сказала она, — я созерцала Господа в видении, и я сказала ему: «Господи, я созерцала тебя сегодня в видении». Он ответил, сказав так: «Хвала тебе, что не трепещешь, созерцая меня. Там же, где ум, там и сокровище». Сказала я ему: «Господи, теперь (скажи мне): тот, кто созерцает видение, он видит его или душу посредством духа?». Ответил Спаситель, говоря так: «Он созерцает не душой, и не духом, но умом, который пребывает посередине между ними обоими. (Именно) он — тот, кто созерцает видение, и (именно) он — тот, кто…»» [текст обрывается] (10.10–23).

Нет необходимости разбирать каждый стих этого небольшого текста. По сравнению с святым Евангелием, в котором запечатлелись Божественная мудрость Спасителя мира, Его великое служение ради спасения человечества, превосходящая человеческий ум высота нравственного учения, ЕМ представляет собой примитивную имитацию «евангелия», соответствующую духовно-нравственному уровню людей, оказавшихся неспособными вместить богодухновенное христианское учение.

Гностицизм представляет собой смешение языческой философии с элементами христианства. Для гностического мировоззрения характерен дуализм. «Этому разделению первоначала мира соответствует и разделение Спасителя. Единого истинного Богочеловека, соединившего в себе всю полноту абсолютного и относительного бытия, гностицизм не признает: он допускает только Бога, казавшегося человеком, и человека, казавшегося Богом. Это учение о призрачном богочеловеке, или докетизм, так же характерно для гностической христологии, как разделение между верховным Божеством и творцом мира — для гностицизм теологии. Призрачному спасителю соответствует и призрачное спасение. Мир не только ничего не приобретает, благодаря пришествию Христа, а напротив, теряет, лишаясь того пневматического семени, которое случайно в него попало, и после Христова явления извлекается из него. Гностицизм. не знает «нового неба и новой земли»; с выделением высшего духовного элемента мир навеки утверждается в своей конечности и отдельности от Божества. С единством Бога и Христа отрицается в гностицизме и единство человечества. Род людской состоит из трех, по природе безусловно разделенных, классов: материальных людей, погибающих с сатаной — душевных праведников, пребывающих навеки в низменном самодовольстве, под властью слепого и ограниченного Демиурга, — и духовных или гностиков, восходящих в сферу абсолютного бытия. Но и эти от природы привилегированные избранники ничего не выигрывают через дело спасения, ибо они входят в божественную плирому не в полноте своего человеческого существа, с душой и телом, а только в своем пневматическом элементе, который к без того принадлежал к высшей сфере» (В.С.Соловьев. Гностицизм. — Собрание сочинений, Брюссель, 1966, т. X, с. 325–26).

Гностицизм умер более 15 веков назад. Сейчас мы видим настойчивые попытки реанимировать его. Увлечение давно отжившими идеями — признак нарастающего духовного недуга нашего времени. Гедонистическая цивилизация, заменившая традиционные ценности культом потребления и достижения удовольствий, становится все более враждебной христианству не только внутренне, но и внешне. Три десятилетия назад отец Серафим (Роуз) ясно видел симптомы этой тяжелой болезни: «Некоторые из недавних исследователей нашей современной жизни назвали молодежь сегодняшнего дня поколением «мне», а наше время «веком нарциссизма», характеризуемым поклонением себе и отображением самого себя, что мешает развиваться нормальной человеческой жизни. Другие говорят о «пластмассовой» вселенной или фантастическом мире, где сегодня живет такое огромное количество народа, неспособного стать лицом к реальности окружающего мира или приспосабливаться к ней, или обратиться к своим внутренним проблемам. Когда поколение «мне» обращается к религии, что очень часто встречается за последние десятилетия, то это обычно бывает какая-то «пластмассовая» или фантастическая форма религии «саморазвития» (где объектом поклонения остается «Я»), промывания мозгов и контроля мыслей, обожествленных гуру или свами, поиска НЛО и «неземных» существ, ненормальных духовных состояний и ощущений» (Приношение православного американца, М., 2003, с. 11–12). Гностические «евангелия» вполне соответствуют этой настроенности. Они не требуют ни очищения от греховной скверны, ни отказа от эгоизма, ни напряженных духовных трудов, ни жертвенной христианской любви. Они удовлетворяют тщеславию и создают иллюзию духовной жизни.