Основные тенденции развития институтов брака и семьи

Разговоры о кризисе института семьи идут давно. Еще П. Сорокин в работе «Кризис современной семьи» выделял следующие показатели: 1) рост числа разводов; 2) рост числа внебрачных детей и абортов; 3) распространение проституции (семья как бы утрачивает функцию регулятора сексуальных отношений); 4) сокращение числа детей в семье; 5) сокращение числа браков[146]. Существует и другая точка зрения: кризиса семьи нет, а есть лишь трансформация отдельных институтов модернизирующегося общества (С. Голод). Безусловно, семья как социальный институт никуда не исчезает и вряд ли исчезнет. И в этом смысле не стоит опасаться, что семья и брак в скором времени разделят судьбу канувших в лето социальных институтов. Вместе с тем трудно не замечать, что на протяжении всего XX в. на Западе и в России наблюдался серьезный кризис семейных ценностей. Говоря об основных тенденциях развития институтов брака и семьи на Западе и в России, прежде всего, нужно назвать следующие.

1) Увеличение числа разводов. В 1913 г. в Российской империи на 1000 браков приходилось 4 развода, в 1989 г. в РСФСР – 421, а сейчас 2 из 3 браков разваливаются, причем 1/3 – в первые четыре года. По уровню разводов РФ в числе мировых лидеров. Причины этого явления весьма разнообразны. Во-первых, секуляризация общества привела к изменению отношения к браку. В христианстве брак заключается перед лицом Бога, брак священен и нерасторжим. В Средние века в католических странах брак могли аннулировать (от развода это отличается тем, что в качестве мотивов аннулирования выступают нарушения мужчиной или женщиной не правил семейной жизни, а исключительно норм заключения брака), но развод был фактически невозможен. Например, монарх, желающий расторгнуть брак, вдруг «вспоминал», что его жена приходится ему троюродной сестрой, и начинал настаивать на аннулировании брака. Фактически это замаскированный развод, т.к. о близком родстве вспоминали только тогда, когда хотели расторгнуть брак. Но если этого близкого родства не было, то развод становился крайне затруднительным даже для коронованных особ эпохи абсолютизма. Достаточно вспомнить, что поводом для Реформации в Англии стал отказ Римского Папы признать недействительным брак английского короля Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Другая завуалированная форма развода того времени ― пострижение жены в монахини (так поступили Василий III, Иван IV, Петр I). Секуляризация сознания привела к тому, что брак перестал рассматриваться, как таинство, человек перестал чувствовать ответственность перед Богом. Брак превращается в приватное соглашение (развитие индивидуализма), а развод ― в нормальное явление[147]. Во-вторых, многие причины, которые в настоящее время рассматриваются как достаточно веские для того, чтобы требовать развод, ранее таковыми не признавались. В частности, супружеская неверность не являлась причиной для расторжения брака в католичестве. В православии это было причиной (как для мужчины, так и для женщины), но процедура была обставлена таким образом, что получить развод было крайне сложно. В Российской империи в XIX в. было необходимо доказать факт прелюбодеяния и иметь свидетелей (в начале XX в. именно прелюбодеянием мотивировалось 95% разводов). Протестантизм в целом либеральнее католичества и православия, но и в протестантских странах вплоть до XX в. развод был делом сложным. Сказывалась и правовая дискриминация женщин. В частности, в Великобритании только в 1923 г. развод по причине адюльтера стал одинаково возможным и для мужчин, и для женщин (до этого жена не могла требовать развода по причине измен своего супруга). В Российской империи и в Западной Европе отсутствие любви также не считалось основанием требовать развод. В дореволюционной России и ряде европейских стран в XIX в. жена не могла требовать развода с пьяницей, бездельником, дебоширом. Эти факты интересно сравнить с теми причинами которые в настоящее время в РФ занимают первые места при разводах: 1-2) постоянные измены и пьянство; 3) полюбил(а) другую(ого); 4) сексуальная неудовлетворенность; 5) хозяйственные проблемы. В-третьих, произошло смягчение санкций иоблегчение процедуры развода. Французские демографы П. Фести и Ф. Приу, изучая эволюцию законов о разводе в разных европейских странах, выделяли «развод-кару» и «развод-исцеление». Во многих обществах считалось, что люди аморальные (те же самые прелюбодеи(йки)) не имеют права воспитывать детей, которых закон оставлял другому, невиновному супругу (по этой причине была разлучена с сыном и Анна Каренина). Одна из распространенных ранее санкций – лишение прав на приданое или имущество. Другой вид санкций – понижение в правах. Так, в Российской империи в XIX – начале XX в. прелюбодей(ка) в течение 7 лет не мог вступить в брак. Это было чувствительным наказанием для тех, кто привык к семейной жизни. По мнению французских исследователей, в XX в. начался переход к «разводу-крушению» и «разводу-подтверждению». Теперь суд уже не выясняет, кто из супругов виновен в распаде семьи, не ищет доказательств его вины и не применяет к нему санкций. Устанавливается факт прекращения супружеских отношений и все[148]. В нашей стране внесудебное расторжение брака возможно по обоюдному согласию супругов, не имеющих несовершеннолетних детей. В этом случае можно говорить о «разводе-подтверждении». Подобные поправки в законодательство, существенно облегчающие процедуру развода, были введены во многих европейских странах еще в 70-е гг. XX в. (исключением были некоторые католические страны юга Европы, типа Испании). В настоящее время к традиционным причинам развода добавились субъективные: утрата или отсутствие любви, отсутствие общих взглядов и интересов, любовь к другому человеку. Если ранее нарушитель брачного договора не мог по своей инициативе требовать развода без согласия другого супруга, то сейчас этот запрет рассматривается как анахронизм. Следовательно, сейчас не только обманутый муж имеет право требовать развода от неверной жены (как в прошлом), но и жена может настаивать на разводе с ним только потому, что полюбила другого. И ей не грозят за это никакие санкции. А.Б. Синельников абсолютно прав, когда говорит о конфликте норм, одна из которых требует, чтобы все браки были по любви, а другая, традиционная, требует, чтобы в брак вступали все. Этот конфликт острее ощущается женщинами, т.к. они, не выйдя замуж до известного возраста, воспринимаются окружающими как «старые девы» и часто вынуждены торопиться и выходить за «нелюбимых». Однако норма, осуждающая брак по расчету (в обыденном сознании это любой брак не по любви), настолько вошла в их сознание, что они и в браке чувствуют себя несчастными из-за того, что не любят своих мужей, хотя могут признать их хорошими супругами и отцами. В результате ― поиск любви на стороне и разводы. Впрочем, это касается и мужчин. Типична ситуация, когда к вступлению в брак мужчину подталкивает беременность сексуальной партнерши. Брак в таком случае часто воспринимается как вынужденная мера, нечто навязанное, результат «ошибок молодости». Современные нормы, требующие, чтобы каждый брак был по взаимной любви, и признающие ее отсутствие или любовь к другому человеку основанием для развода, исходят из интересов индивида, а не общества в целом. Они ставят во главу угла счастье даже не всей семьи, а лишь одного из супругов, что может обернуться несчастьем для другого и детей.

В последние годы в Европе изменяется отношение к разводам. Растет число тех, кто оправдывает развод. Мнение о том, что развод никогда нельзя одобрить выражали 14 % европейцев. Самое большое одобрение разводы получили в Швеции и Дании (по 41 %). Более всего не одобряли разводы в Ирландии (27 %) и Польше (26 %), т.е. в образцово католических странах[149].

В XX в. сильно изменилось и матримониальное поведение. В России институт сватовства до середины XIX в. существовал даже в городах. Браки по личной договоренности, без предварительного согласия родителей встречались редко и осуждались общественным мнением. Сваха подыскивала соответствующую кандидатуру (собирала информацию о репутации невесты и ее возможном приданом). В конце XIX в мнение родителей еще имело большое значение, но принудительно не женили. Теперь молодые договаривались и уведомляли родителей. На рубеже XIX-XX вв. знакомство в большинстве случаев происходило в социально однородной среде, а цель свиданий чаще всего была матримониальной. В XX в. цель свиданий меняется – в мотивах ухаживания на 1-м месте – взаимная любовь, на 2-м – приятное времяпрепровождение, на 3-м – стремление к получению удовольствия, на 4-5-м – желание эмоционального контакта и предполагаемое вступление в брак. Таким образом, во второй половине XX в молодые люди уже перестали видеть в каждом партнере будущего супруга. Любовь может привести к браку, но она становится ценной и сама по себе. Общение становится более свободным. Правила ухаживания допускают уже выражения нежности и элементы эротических игр при родственниках, друзьях, посторонних, в общественных местах. Такие отношения не компрометируют девушку, даже если они по каким-либо причинам не заканчиваются браком. Разнообразными становятся и места знакомств.

2) Увеличение числа повторных браков. В современной России для каждого четвертого (в Москве ― для каждого третьего) вступающего в брак этот брак был повторным. Тенденция, отмечаемая исследователями еще в советское время, заметно усилилась с начала 90-х гг. Доля повторных браков среди всех браков в РФ с 1980 по 1995 г. увеличилась с 18,9 до 27,5% для мужчин и с 17,9 до 27,4% для женщин. Некоторые исследователи считают, что имеет место не кризис брака как такового, а кризис пожизненного брака (в РФ более 80% вступивших в повторный брак делают это после развода). Повторные браки порождают массу социально-психологических проблем (проблемы пасынков и падчериц – мачех и отчимов, взаимоотношения детей от первого и второго брака, взаимоотношения детей с отцом от первого брака и возможность последнего общаться со своими детьми и т.д.).

3) Снижение рождаемости. Если в каждой семье будет только 2 ребенка, то через 25 лет население сократится на 1/3. Для простого воспроизводства необходимо, чтобы 50% семей имели 3 детей. В современной России 95 % семей ― это малодетные семьи, имеющие менее 3 детей. Похожая ситуация наблюдается и в Западной Европе. Она связанная не только с тяжелыми материальными условиями, как это часто и ошибочно полагают. Конечно, сами по себе тяжелые материальные условия (низкая зарплата, отсутствие собственного жилья), безусловно, влияют на репродуктивное поведение супругов, но главная причина все же не в этом. Достаточно посмотреть на коэффициенты желаемого числа детей (в социологических исследованиях выявление желаемого числа детей производится на основе ответа на вопрос: сколько детей вы желали бы иметь, если бы для этого имелись все условия?). В нашей стране этот коэффициент и у мужчин и у женщин едва превышает 2[150].

Таблица 1. Зависимость репродуктивных установок россиян от их материального положения

Основные причины снижения рождаемости следующие.

1) Формирование большого числа «ложных потребностей» в обществе потребления, в том числе и за счет семьи. Удовлетворение большого числа новых потребностей становится уже невозможным за счет зарплаты мужа. Следствием стал выход женщин на рынок труда (если в 1960 г. работало 27,6 % американских матерей, то в 1983 г. уже почти 60%). Привлекательность работы для женщин росла по мере приближения к идеалу «гендерного равенства» и борьбы с дискриминацией женщин в сфере труда. ТВ и СМИ очень сильно постарались, создавая посредством рекламы образ деловой, карьерной женщины. Неудивительно, что в тех странах, где образ деловой женщины получил достаточно широкое распространение, за последние 30 лет заметно увеличился средний возраст рождения первого ребенка (в Великобритании с 1971 по 1991 г. он увеличился с 24 до 27,5 лет). Кризис семейных ценностей и ценности материнства происходил на фоне роста привлекательности профессионального успеха.

2) Влияние идеологии индивидуализма, которая во второй половине XX в. была дополнена нарциссизмом, эгоизмом и гедонизмом[151]. Человеку в постиндустриальном, потребительском обществе нужны не только деньги, но и свободное время, чтобы в максимальной степени пользоваться благами общества изобилия товаров и услуг. Дети же отнимают много времени и требуют больших финансовых затрат.

3) Формирование социального государства привело к снижению потребности в детях как гарантии обеспеченной и спокойной старости. «Социальное родство» все чаще заменяет семейное родство. Дети теряют свое значение как источник психологической удовлетворенности.

4) Хрупкость брака. Сейчас, чтобы защитить себя и свою семью (а в случае развода с детьми остается, как правило, женщина) от негативных финансовых последствий развода женщина должна, с одной стороны, иметь минимальное число детей, а с другой – сама быть квалифицированным работником.

5) Развитие средств контрацепции.

Снижение рождаемости происходит при одновременном увеличении числа абортов и подростковой рождаемости.

За 90-е гг. в Европе заметно снизилась оценка важности наличия детей в семье. Диапазон распространенности мнения о том, что жизнь женщины полноценна, если у нее есть дети, в разных странах Европы велик (от 94 % в Венгрии до 7 % в Голландии). В среднем в Европе согласны с этим суждением 56 % респондентов. При этом точки зрения мужчин и женщин не намного различаются[152].

4) Рост числа нерегистрируемых браков (сожительств) и внебрачных рождений. По данным ВЦИОМ, доля тех, кто живет вместе, но официально в браке не состоит, возросла с 1997 по 2007 г. более чем вдвое — с 3 до 7%. Это примерно соответствует уровню США 1993 г. и уровню Франции, Великобритании, Нидерландов середины 80-х гг. Хотя российский показатель заметно ниже того, что мы наблюдаем в Скандинавских странах (в середине 80-х гг. он составлял 20% в Швеции и 10-11% в Норвегии и Финляндии; в настоящее время в Швеции сожительствуют более 30% мужчин и женщин 25-29 летнего возраста). Динамика очень заметная. Так, если во Франции в 1975 г. в возрасте 25-29 лет сожительствовали только 3% мужчин, то в 1985 г. уже 17% (у женщин 2 и 11% соответственно). По данным ИЕЦ (Исследования европейских ценностей), в 20 европейских странах в 1990 г. 14 % респондентов согласились с мнением о том, что брак стал пережитком. В 1999 г. таких респондентов было уже почти 20 %. Как видно из таблицы 2, мнение о том, что брак устарел, более всего поддерживали респонденты Франции, Бельгии и Люксембурга[153].

Таблица 2. Отношение респондентов стран Европы к суждениям о браке и детях (в %) [154]