Святой правоверный Император Византии Юстиниан I Великий

Святой правоверный Император Византии Юстиниан I Великий

(Флавий Петр Савватий) (Flavius Petrus Sabbatius Justinianus)

(482-565)

Император Юстиниан был редкой, в своем роде единственной, фигурой в линии "ромейских," т.е. греко-римских, императоров послеконстантиновской эпохи.

Государь приходился Августейшим племянником императору Юстину (правил в 518-527), в прошлом безграмотному солдату, которому позднее для подписания важных актов подавалась золотая пластинка с прорезанным на ней рисунком его имени. По этому трафарету император Юстин выводил буквы своего имени. Однако император ценил просвещение и дал своему Августейшему племяннику Юстиниану первоклассное образование, филологическое и юридическое.

Перед самой кончиной, случившейся 1 августа 527 года император Юстин формально приобщил наследного Царевича Юстиниана к власти в Византийской Империи, обеспечив тем преемство престола.

 

Происхождение и образование.

 

Известно, что одним из учителей императора Юстиниана был игумен Феофил, оставивший не сохранившуюся для нас биографию своего великого ученика. Из позднейшей ее редакции XVII в. извлекаются интересные известия, что родиной императоров Юстина и Юстиниана было местечко Таврисион возле нынешнего Скопле (по-турецки Ускюб) в Македонии. A так как местное имя Юстиниана было "Управда" и имена других родственников его звучат так же по-славянски, то многие славяноведы и племенное происхождение родства Юстинианова ведут от славян. Впрочем, Августейшие иллирийцы были, может быть, по племени и албанцы, говорившие и по-славянски. Школьный и литературный язык их был латинский. Сознавали они себя политически и культурно "римлянами". Как римляне, живущие на Востоке, они считали нужным знать и греческий разговорный язык. Как люди образованного класса, они были "билингвами" ("двуязыкими"). Сам император Юстиниан именовал себя очень аристократически, по-римски: Flavius Petrus Sabbatius Justinianus. A в половине своего Царствования, будучи украшенным рядом побед и аннексий, - еще пышнее: Caesar Flavius Justinianus, Alemannicus, Gothicus, Francicus, Germanicus, Anticus, Vandalicus, Afrikanus.

Одним из учителей, давших императору Юстиниану блестящее классическое и юридическое образование, был известный ученый-богослов того времени скифский монах, известный под именем Леонтия Византийского. Он был аристотелик по философской школе и почитается основателем византийской схоластики.

Πо установившемуся со времени императора Льва I (457) обычаю коронаций Императоров, и Юстиниан короновался, приобщив к этому ритуалу и свою жену императрицу Феодору.

 

Августейшая супруга.

 

Императрица Феодора (память 14 (27) ноября) была дочерью хранителя зверинца на столичном ипподроме, а потому рано познала жизнь цирковой актрисы.

Будучи яркой красавицей, она долгое время была искушаема страстью, от которой даже бежала в Александрию. Там будущая Императрица пережила решительный духовный и нравственный перелом. Ее заинтересовали фиваидские христианские подвижники, а потому Государыня вернулась в Константинополь другим человеком.

Увидевший ее соправитель Юстина, тогда еще молодой Царевич Юстиниан, тотчас влюбился и браковенчался с ней, найдя в ней верную христианскую супругу, мужественную и мудрую советницу в самых больших вопросах церковной и имперской политики. То был достойный и беспримерный брак любящих христианских супругов.

Императрица Феодора была умна, решительна и охотно вмешивалась в государственные дела, а потому вскоре произошло размежевание интересов. Августейший супруг проводил общие линии политики, а державная супруга интересовалась деталями - назначением лиц. Сановники и политики очень считались с Императрицей Феодорой и стремились через нее проводить разные планы.

Вот пример роли Государыни в больших политических делах: усмирение бунта, прозванного словом "νίκα!" Случилось это 11 января 532 года.

Присутствовавшие на ипподроме две партии - так называемые "зеленые" и "голубые" - соединились вместе против Юстиниана. Сожгли самый центр столицы, в том числе храмы Святой Софии, Святой Ирины, Сенат, Термы и прилегающую к ним часть города. Выдвинули претендентами на престол племянников бывшего Императора Анастасия I Дикора (430-518) - Ипатия и Помпея.

Император Юстиниан, забрав деньги и сокровища, хотел бежать, но Императрица Феодора повернула дело. Явилась к Синклиту и вдохновила на борьбу. Брошены были деньги для подкупа части главарей восставших, и бунтовщики разделились. Тотчас привели в порядок и вооруженные силы Империи. Под командой великого Велизария и Мунда (остгота) возобновилась борьба, начиная с ипподрома. Бунтовщики были раздавлены и безжалостно перебиты в количестве 30 тысяч. Ипатия и Помпея казнили. Порядок в Империи удалось восстановить.

Императрица Феодора чувствовала себя по праву y власти. После горького опыта своей молодости она искренно тяготела к благочестию и была почитательницей аскетов Востока. Есть гипотеза о сирской родине семейства Императрицы Феодоры. Государыня знакома была с Севиром еще до замужества с Императором Юстинианом. Севир именует ее."царицей, которая чтит Христа." Для Иоанна Ефесского она - "правоверная царица". Михаил Сириянин свидетельствует, что Императрица заботилась о мире церквей больше, чем муж, и побуждала его работать в этом направлении. Восточное монашество, чтимое Феодорой, было носителем монофизитской заразы. И с заразой, и с монашеством боролась систематически высшая государственная власть. Ho борьба была сложная, до виртуозности религиозно-компромиссная. Компромиссы имперского православия с монофизитствующими монахами и целыми провинциями начались столетием раньше Юстиниана и продолжались еще столетие после него. Зная расположение к себе на верхах власти в лице Импертарицы Феодоры, монофизитствующие монахи Востока стимулировали через Государыню церковную политику Императора Юстиниана именно в этом направлении.

Историки Евагрий и Прокопий дают обобщенное изображение разделения ролей в этой политике в целях укрепления политического единства империи, подрываемого национально-еретическими сепаратизмами. Было выгодно, чтобы около верховной власти сосредоточивалась надежда на милость и благоволение к диссидентам. Для Императора Юстиниана это было одной из гарантий, что в случае победы диссидентов он не будет обязательно сброшен с трона, если монофизиты останутся друзьями Императрицы Феодоры. Тогда и в случае революции династия уцелеет.

Когда гонимые монахи-монофизиты в Сирии в озлоблении оскорбляли портреты Императора Юстиниана, они в то же время молились о здравии "благочестивейшей государыни" и желали ей победить "несторианствующего синодита," т. е. своего мужа. С другой стороны, православные, видя уступки Императора Юстиниана монофизитам, приписывали это дурным влияниям Императрицы Феодоры и желали Государю поскорее избавиться от нее. Однако так поступали далеко не все христиане.

 

Дары Императора.

 

Сам Император Юстиниан обладал большим диалектическим искусством и потому в своих имперско-богословских планах был настойчив, неутомим.

Государь думал, что можно договориться с утопающем в ересях Востоком, держась за авторитет Халкидонского собора. Однако это считали невозможным даже такие умеренные монофизиты, каковым был Севир. Император Юстиниан вызывал Севира в Константинополь, но тот счел приглашение опасной ловушкой и малодушно не явился, чем отторг себя и от светской власти.

Император Юстиниан начал с системы диспутов, посредством которых Монарх думал направить мысль сторонников православия - заставить ее мыслить так же широко и объемно политически, как и он – император-хранитель единства империи стремился осуществить.

Особо величественный диспут состоялся в Константинополе в 533 году, это - так называемый Collatio Constantinopolitana. Ho результат был ничтожный. Присоединился к православию только один Епископ - Филоксен Долихийский, правда с большим числом монахов и клириков. Другие еретики остались глухи. Но Император Юстиниан был милостив и отпустил их по домам. Из еретиков только Иоанн Телльский устремился к персидской границе и перешел ее, опасаясь преследования. К тому же еретик осуществил свой давнишний замысел - утвердить базу монофизитства в Персии.

Таким образом, система "уговариваний" поначалу дала наименьшие результаты – ересь не угасла.

Смена Патриархов.

 

В 535 году умер Александрийский Патриарх Тимофей IV, занимавший кафедру со времени Императора Анастасия. И Императоры Юстин и Юстиниан вынуждены были тактически мириться с этим антихалкидонцем.

Около Патриарха Тимофея собрались все изгоняемые антихалкидонцы, в том числе и Севир, разыскиваемый полицией. В этой отпавшей от Кафолической Церкви среде кипели свои внутренние богословские споры - Севира с Юлианом. Эти разногласия, конечно, сказались при выборе преемника Патриарху Тимофею. Клир выдвигал умеренного Феодосия (Севирианина), угодного и властям. A народ и монахи, т. е. низовая часть Церкви, стояли за Архидиакона Гайну, крайнего юлианиста. Но Императрица Феодора, симпатизировавшая умеренным, приказала силой возвести Патриарха Феодосия. Архилиакон Гайн был сослан. В ответ монахи и народ саботировали Патриарха Феодосия. Его церкви пустовали. Таким образом, правительство, даже мирясь с монофизитством, не могло победить главных сил его.

B том же 535 году скончался Святитель Вселенской Церкви Константинопольский Патриарх Епифаний (520-535) (память 25 августа (7 сентября)). Императрица Феодора настояла снять с Трапезундской кафедры для столицы постника и аскета Анфима, друга монахов-монофизитов. Анфим признавал в Халкидонском Соборе его анафемы на Нестория и Евтиха, но не признавал главного - его ороса.

На радостях по поводу такого завоевания монофизитов в том же 535 году Севир осмелел и пожаловал в Константинополь. Эта временная терпимость к еретикам очень характерна была для первоначальной политики Императора Юстиниана. В наши времена ее окрестили бы либеральной. Севир помещен был в дворцовых зданиях. В этот момент необыкновенна была радость монофизитов и смущение православных. Антихалкидонец Анфим, не мыслитель, просто и быстро был зачарован Севиром и стал его послушным единомышленником. Севир свел Анфима с Феодосием Александрийским путем оживленной переписки. Сложилось убежденное монофизитское ядро.

 

Единство с Римом.

 

Император Юстиниан не мог не видеть в такой островосточной духовной борьбе опасности для мира с Римом. Собираясь отвоевать Италию y готов, Император Юстиниан не мог ссориться с папой. Мир с Римом с таким трудом только что был налажен!

Однако то, что важнее для Бога – онсова всей деятельности православного Императора - опасность монофизитской интриги, зреющая при первоначальном попустительстве Императора Юстиниана, не могла быть всеми терпима на Востоке.

Светлая эллинская халкидонская мысль там не умерла. Носителем и ревнителем ее, на фоне спячки епископской массы, явился свободолюбивый человек, вошедший в иерархию из среды светской администрации. Это был Антиохийский Патриарх Ефрем (ум. 545) (память 8 (21) июня).

B роли местного губернатора он укротил в Антиохии бунт партии "голубых" и стал очень популярен. Когда в 526 году при землетрясении погиб Патриарх Евфрасий, народ избрал Патриархом Ефрема. Он был аскет и литературно полемизировал с монофизитами. Видя предательство Халкидона на Востоке, Ефрем откровенно написал об этом новоизбранному в 535 году папе Агапию. Папу Агапия, как и его предшественника папу Иоанна I (523-526), политическая зависимость от готских королей вынудила ехать в Константинополь. И он поехал туда не по доброй воле, a как посол короля готов Теодагата. Полководец Императора Юстиниана Велизарий сильно потеснил на территории Италии армию Теодагата. Избегая поражения, Теодагат и направил папу к Императору Юстиниану для заблаговременных мирных переговоров.

Угнетенные терпимой политикой Императора Юстиниана, православные рады приезд папы и встречу Агапия с Севиром уподобляли встрече Апостола Петра с Симоном Волхвом.

Папа Агапий повел себя властно и строго. Он не вступил в общение с Патриархом Анфимом, считая, что отрыв его от Трапезундской кафедры неканоничен. Но догматический запрос Анфиму послал: признает ли Анфим во Христе две природы? Анфим был человек тихий, не боец. Он счел для себя нужным просто отречься от Патриаршества и уйти в затвор. Его высокая покровительница Императрица Феодора предложила Анфиму поселиться y нее во дворце, в тайной келье, где он и прожил никому неведомый 12 лет в посте.

На место патриарха Константинопольского сам папа Агапий поставил пресвитера Мину, строгого "халкидонца." Хотя папа и умер скоропостижно в Константинополе, но Собор утвердил его решение в присутствии представителей папы: 6 итальянских епископов и 5 римских диаконов, в числе коих были и будущие папы Вигилий и Пелагий.

Этот крутой поворот политики Императора Юстиниана, все время двоившейся между двумя ориентациями - на Запад, к папе римскому, и на Восток, к воссоединению монофизитов, - объясняется в данный момент, как мужественной твердостью папы, так и нуждой в его поддержке Императора Юстиниана, затеявшего войну с остготами на Западе. A папу вдохновляли в Константинополе ревнители православия монахи-акимиты.

По формулировке римского источника - Liber pontificalis, конфликт Императора Юстиниана с папой заострился в таком диалоге: "Я тебя заставлю быть в согласии со мной или пошлю тебя в ссылку", - сказал Император Юстиниан. "А я, - ответил Агапий, - желал приехать к христианнейшему императору Юстиниану, и вот передо мной - Диоклетиан. Однако твои угрозы меня не запугают".

Монахи 67 константинопольских монастырей и апокрисиарии восточных епископов, бывшие в Константинополе, подали просьбу папе - разогнать монофизитский "штаб," образовавшийся в столице. Папа передал эти просьбы Императору Юстиниану, но сам был поражен внезапной болезнью, слег и вскоре умер.

После папы Иоанна I это был уже второй случай, когда визит папы в Константинополь закончился смертью папы. Если принять во внимание и будущие тяжелые переживания пап в Константинополе (Вигилия и св. Мартина I), то понятными становятся неприятные ассоциации латинян, связанные с греческой столицей, с этим раздражающим их "псевдонимом" Рима.

 

Сопротивление еретиков.

 

Однако Императору Юстиниану не удалось помешать образованию монофизитской иерархии.

Полицейские пресечения для заключенных в Деркосе оказались мнимыми. Монофизитская воля без труда обманула сонную "казенную" бдительность. Деркосские сидельцы при милостивом надзоре Императрицы Феодоры учинили дело для них "великое," a для православной Церкви печальное.

Патриарх Феодосий тут, в Деркосе, тайно рукоположил монаха Иоанна во Епископа, назначив его номинально на кафедру египетского города Ифеста. Иоанн воспитывался в духе монофизитского героизма в "духовной крепости" ереси, созданной в городе Эннатон знаменитым вождем Петром Иверийцем. Под предлогом болезни Иоанн прибыл в Константинополь и нашел приют y Императрицы Феодоры. И из столицы, конечно по тайному сговору с Патриархом Феодосием, предпринял секретное путешествие по Малой Азии для тайного от полиции поставления священников монофизитам. Авантюра эта временно удалась.

Однако на еретиков уже готовилась кара. B Антиохии Митрополит Ефрем, активный борец в союзе с Римом против предателей Халкидона выступил против монофизитов. Как опытный администратор, он всякими мерами "очистил и усмирил" свой Месопотамский район. Этот Восток внешне принял Халкидонский Собор в лице всей его иерархии. Ефрем, пока он был в силе как "комит Востока," сумел сговориться с правительством Персии о выдаче Епископа Иоанна, пробравшегося в Персию. Оттуда Иоанн подходил к византийской границе. к нему стекались ставленники для монофизитских церквей. И он, по словам хвастливых монофизитских историков, совершил 170 тысяч хиротоний (?!). Митрополит Ефрем сговорился с персидскими властями, и те выдали Иоанна Митрополита Ефрему. Иоанн был интернирован в Антиохийский монастырь, где вскоре, в 538 году, и скончался.

Но тайное учреждение и размножение монофизитского священства, и главным образом епископата, настойчиво продолжалось и увенчалось успехом.

На восточной границе византийской Сирии, на давней сироарамейской почве сложилось маленькое уже христианизованное государство. Во главе его стояли эмиры, по-гречески - филархи (начальники племени). B данный момент Харит V (по-гречески - Арефа) был христианином-монофизитом. Он хотел иметь в своем эмирате двух епископов. Одного - для проживающих тут христиан кесарской церкви и другого - для себя и других монофизитов. Обращение с таким пожеланием к византийскому правительству трудно было отвергнуть.

Кандидата для монофизитского епископа, естественно, предложил сам халиф Харит. Это был монах из Теллы, уже 15 лет проживший в халифате y Харита, - некий Иаков по прозванию Бурд'оно (транскрипция В. В. Болотова), обычно историками церкви называемый Барадай. Это прозвище обозначало человека "бедного, одетого в лохмотья, оборванца." Под этим маскарадом нищего Иаков Бурд'оно, титулярно Епископ Эдесский, и подвизался. Тайно переходил византийскую границу пешком, как нищий, проходя и Малую Азию, и даже острова Эгейского моря, тайно умножая число монофизитских священников. Из состава узников около Митрополита Феодосия в Деркосе на подмогу Иакову Бурд'оно послали помощников уже в епископском сане, с титулами на определенные кафедры: Конона назначили Епископом Тарсским, Евгения - Селевкийским. Они пробрались в Сирию и там рукоположили Епископов для монофизитства. Эти монофизитские епископы избрали себе в возглавители со званием патриарха Сергия, именовавшегося Черным. Скоро, через три года, он умер. В преемники ему избран александриец по происхождению, Павел, прозвавший себя тоже Черным. Так возникла, размножилась и увековечилась вплоть до нашего времени сирско-монофизитская иерархия, именующая себя, по своему героическому праотцу Иакову Бурд'оно, яковитской.

Оригенизм и Ориген.

Очень сложные и утонченные христологические споры переплетались в истории с другими богословскими спорами, которые велись не на главном пути догматического развития, не на шоссейном тракте, a как бы на параллельной проселочной дороге. Создавал эту "особность" широко распространившийся институт монашества, жившего обособленными массами. Ориген был богословским героем аскезы, и его крайние суждения о духе и плоти в стиле спиритуализма еще языческой александрийской философии влекли к себе богословствующих аскетов. Они неотрывно штудировали Оригена. И его полуязыческие гадания о начале мироздания, о предсуществовании души, о душепереселении, об апокатастасисе с увлечением переживались монахами. Наиболее авторитетными и руководящими центрами таких увлечений были палестинские монастыри Мар-Саба (т.е. св. Саввы) и Новая Лавра в Фекое (Текуа) близ Вифлеема. От этих палестинских монахов-оригенистов на соборе Константинопольского патриарха Мины в 536 г. были представителями Домициан и Феодор Аскида. Оба они в столице проявили свою богословскую интеллигентность и были назначены на выдающиеся епископские кафедры: Домициан - на Анкирскую, a Феодор Аскида - на Кесарие-Каппадокийскую. Как полезные помощники по церковному управлению, оба они даже и не были посланы на свои места, a остались в столице. Особым доверием y самого императора Юстиниана пользовался Феодор Аскида.

Аскида попал в центр власти в минуту для него исключительно неблагоприятную. Как раз в этот момент темпераментный и увлекающийся Юстиниан был настроен компетентными в церковных вопросах советниками на тο, чтобы укротить заносчивых монахов-оригенистов. В Палестине они составили богословское большинство, оказывая давление на своего епархиального начальника, епископа Иерусалимского Петра. Петр, "не мудрствуя лукаво," послал в Константинополь доклад об оригенистической болезни своих монахов.

Тут проездом из Александрии в столицу очутился и очень веский свидетель - апокрисиарий римского папы, диакон Пелагий, в скором будущем ставший папой. Совет Пелагия ускорил реакцию власти. He столько пассивного и монахолюбивого патриарха Мины, сколько самого Юстиниана. Юстиниан со страстью отдавался богословским спорам, не по отвлеченным мотивам, a пo лежащей на его плечах как властеносителя великой вселенской империи обязанности спасти ее единство. Спасти через единство кафолической веры. По мотивам этого именно имперского интереса, т.е. "чистки сепаратистской заразы на окраинах," Юстиниан так энергично вспыхнул после доклада Пелагия. И сейчас же, не откладывая, решил использовать

полностью свое право христианского василевса нажимать на иерархическую и богословскую среду, склонную поднять опасную волну безысходных и длительных споров.

Из учебников всем известно, что великий христианский ученый III в., аскет и исповедник, осужден на V Вселенском соборе. Между тем суждения об Оригене не было ни на одном заседании собора. Но вот, однако, в 11-м анафематизме 8-го заседания читаем: "Если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия и Оригена с их нечестивыми писаниями (και Οριγενην ματα των ασεβων αυτων συγγραμματων) и всех других еретиков, осужденных и анафематствованных св. кафолической и апостольской церковью и вышеуказанными четырьмя св. соборами, и всех мудрствовавших и мудрствующих подобно вышеупомянутым еретикам и до кончины пребывавших в их нечестии, - таковой да будет анафема."

Часть старых (Garnier, Walch) и новых (Vincenzi) ученых - издателей текстов полагают, что здесь имя Оригена вставлено позднее. Ибо

а) Феодор Аскида не допустил бы этого. Но, заметим мы, ведь Феодор Аскида подписал в 543 г. строгое анафематствование оригенизма Юстинианом. Этот искушенный "политик" спокойно мог подписать такой текст и в 553 г.

в) Имя Оригена отсутствует в 10-м анафематизме "Исповедания веры Юстиниана" (551г.). A этот 10-й анафематизм буквально совпадает с 11-м собора: "...если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия и подобно им мудрствующих или мудрствовавших, да будет анафема." Собор шел все время по следам подготовленных Юстинианом формул. Очевидно, высокопоставленный автор не считал здесь уместным пускать стрелу в Оригена.

c) Теории Оригена не имеют ничего общего с этой серией христологических еретиков. И Арий, и Евномий, и Аполлинарий здесь берутся по их христологической стороне. Хотя можно Оригенову христологию, исходящую совсем из других оснований, сблизить с Несторием. Но все-таки это было бы искусственно и нетождественно с христологией эпохи V Вселенского собора.

d) Среди еретиков, осуждавшихся на первых четырех вселенских соборах, никому в голову не приходило припоминать имя Оригена и осуждать его. Однако нельзя не учитывать того, что в древних рукописных материалах римского архива, может быть скопированных с оригинала, привезенного папой Вигилием (VI в.), имя Оригена есть.

e) Примечательно, что палестинские монахи-оригенисты из Новой Лавры порвали с епископами иерусалимскими как раз после подписания деяний V Вселенского собора. Анафематствование в этих деяниях так называемых трех глав не могло особенно задеть палестинских монахов.

f) Co времени V Вселенского собора всюду встречаем убеждение, что этот собор осудил Оригена и оригенизм. Легче всего это объяснялось бы тем, что в 11 -м анафематизме было упоминание имени Оригена.

Но если бы все это было и не так, то осуждение Оригена по времени и по составу лиц, его судивших, очень близко совпадает и с моментом V Вселенского собора, и с личным составом последнего. Создается впечатление, что это суждение того же состава лиц, который работал в марте и апреле данного 553 г. в качестве уже Вселенского собора.

Местные волнения палестинских монахов-оригенистов не давали покоя императору Юстиниану после того, как он в 543 г. издал строгий эдикт против Оригена, подписанный и всеми патриархами. Здесь уместно привести анафематизмы Юстиниана, заканчивавшие письмо императора к патриарху Мине с его σύνοδος ενδημούσα, чтобы увидеть:

а) насколько они иной природы в сравнении с вопросом о трех главах;

в) в чем именно церковь расходилась с Оригеном;

с) что именно могло создать для Оригена эту посмертную трагедию - быть осужденным вселенской церковью и причтенным к еретикам.

Вот как Юстиниан сформулировал доктринальную вину Оригена в письме к патриарху Мине, предлагая осудить Оригена.

I

"Если кто говорит или придерживается мнения, что человеческие души предсуществуют, будучи как бы идеями (νόας) или священными силами; что они отпали от божественного созерцания и обратились к худшему и вследствие этого лишились божественной любви и потому названы душами (ψυχας) и для наказания посланы в тела, - тот да будет анафема.

II

Если кто говорит или держится мнения, что душа Господа предсуществовала и соединилась с Богом-Словом раньше воплощения от Девы и рождения, - анафема.

III

Если кто говорит и держится мнения, что тело Господа Нашего Иисуса Христа в утробе Пресвятой Девы сначала было образовано и уже после этого соединилось с Богом-Словом, a также и душа его предсуществовала, - анафема.

IV

Если кто... что Бог-Слово уподобился всем небесным чинам, став для херувимов херувимом, для серафимов - серафимом, одним словом, уподобившись всем вышним силам, - анафема.

V

Если кто... что в воскресении тела людей воскреснут в шарообразной форме и не исповедует, что мы воскреснем прямыми (ορθιους), - анафема.

VI

Если кто... что небо, и солнце, и луна, и звезды, и превышние воды одушевлены и являются некоторыми материальными силами (υλικας δυναμεις), - анафема.

VII

Если кто... что Господь Христос будет распят в будущем веке за демонов, так же как за людей, - анафема.

VIII

Если кто говорит... что сила Божия ограничена в пространстве (πεπερασμενην) и что Бог Сам сотворил столько вещей, сколько мог объять (περιδραξασθαι), - анафема.

IX

Если кто... что наказание демонов и нечестивцев - временное и будет иметь после некоторого срока свой конец, т.е. что будет восстановление (αποκαταστασιν) демонов и нечестивых людей, - анафема.

X

Анафема и Оригену, и Адамантию (под этим именем распространялась часть писаний Оригена), высказавшему все это, с его гнусными и отверженными догмами, и всякому, мудрствующему так же или утверждающему или когда-либо дерзающему делать что-либо подобное."

Император Юстиниан, предлагая собору 543 г. под председательством патриарха Мины обсудить этот вопрос, называл палестинских монахов учениками Пифагора, Платона и Оригена. Действительно, это особый вопрос: принадлежат ли все перечисленные мнения Оригену? Но "оригенистами" они высказывались, и потому на Оригена навлекали осуждение. Подобно тому как осознанное несторианство навлекало осуждение на Феодора Мопсуестийского, отнюдь не повинного во всех крайностях несторианства. И между оригенизмом и Оригеном, надо полагать, есть различие.

Текст этого указа императора Юстиниана против Оригена был произвольно помещен издателями "Деяний соборов" (Harduin и Mansi) в собрании актов V Вселенского собора.

Неуместность такого помещения без всяких пояснений доказывается тем, что туда же, к V собору, рукописное надписание относит и другие 15 анафематизмов против Оригена, которые были открыты в конце XVII в. в Венской библиотеке. Они надписаны: " των αγίων ΡΞΕ (165) πατέρων της εν ΚΠόλει αγίας πέμπτης συνόδου κανόνες."

Hefele относит их к собору Мины 543 г. Duchesne - к предварительному собранию соборных отцов 553 г. до начала вселенского собора.

Эти 15 анафематизмов действительно (только в расширенном виде) повторяют прежние 10.

5-й анафематизм отвергает переход душ из ангельских в человеческие и демонские и наоборот.

6-й - о творении мира димиургом из готовых элементов.

9-й: Слово Божие воплотилось не в тело, одушевленное живой душой, но νους (он же y них называется нечестиво Христом) сделался органом познания в монаде - личности Христа.

10-й: Христос по воскресении принял эфирное тело (шарообразное); так же и y нас, по воскресении природа тела уничтожится.

11-й: Материя в конце исчезнет, останется один дух.

12-й: Все (в том числе и злые духи) соединятся с Логосом, и царство Христа кончится.

13-й - что нет существенного различия y тварей со Христом. Все сядут одесную Бога во главе со Христом, как было и от начала, в предсуществовании.

14-15-й: апокатастасис.

Вообще можно понять, что в параллель с монашескими увлечениями монофизитским спиритуализмом тот же спиритуализм чисто языческий (неоплатонический) извлекался некоторыми монашескими течениями и из Оригена и дополнялся ходячими сведениями из неоплатоников.

В Палестине по-прежнему цитаделью оригенистов была Новая Лавра. С 547 г. ее крайнее направление получило название "исохристы," ибо мыслили в апокатастасисе уравнение всех в состоянии, близком ко Христу.

Другие назвались "протоктистами." Их же называли "неолавригами" или "тетрадитами." Они были ближе к православным и выступали вместе с православными против "исохристов." Феодор Аскида был солидарен с крайними "исохристами." "Исохристы" провели на Иерусалимскую кафедру своего кандидата. И вообще, прибегали к приемам насилия. Юстиниан сместил кандидата "исохристов" и поставил своего православного Евстохия в 552 г., перед самым V Вселенским собором. По-видимому, в этот момент Юстиниан и поторопил собирающихся весной 553 г. отцов срочно, до открытия собора, ударить по оригенистам. Вот, может быть, в этот момент на основании прежних 10 анафематизмов Юстиниана и составлены были новые, расширенные 15 анафематизмов. Их и предложили подписать всем игуменам в Палестине. Неолавриты не подписали. Поставленный Юстинианом патриарх Евстохий истребовал военную силу, и Новая Лавра была очищена, a затем в 555 г. и заселена 120 православными монахами из монастыря Мар-Саба и других монастырей.

Отцы собора, принимавшие участие в этом осуждении оригенизма до официального открытия собора 553 г. как вселенского могли иметь психологические основания ввиду еще неулегшейся смуты упомянуть среди еретиков и Оригена, как бы молчаливо приобщая бывшее до V Вселенского собора осуждение Оригена к этому собору.

И все-таки строго формально осужден был Ориген не вселенским собором.

To обстоятельство, что Запад так принципиально спорил против посмертного осуждения лиц (а не сочинений), и то обстоятельство, что во время V Вселенского собора ни папа Вигилий и ни кто другой на Западе не упоминают имени Оригена как лица спорного, говорит за то, что Ориген не был судим лично.

Строительство Юстиниана.

Много государственных средств тратил Юстиниан на монументальное строительство. И в этом плане обессмертил себя созданием Св. Софии Цареградской. Константиновская Св. София сгорела во время народного бунта при Иоанне Златоусте. Перестроенная вновь, сгорела в 415 г. при Феодосии II; восстановленная, скромная по материалам и размерам, опять сгорела в 532 г. при самом Юстиниане, во время бунта νίκα. Спасенный мудростью Феодоры, благодарный Юстиниан задумал и осуществил строительство в своем роде уникальное. С 532 по 537 г., в рекордный срок, он создал храм - чудо истории, с его архитектурно смелым, висящим прямо над стенами куполом. Архитекторами его были Анфемий Тралльский и Исидор Милетский. Кельнский собор строился 500 лет. Римский Св. Петр - 350 лет. Даже наши соборы: Исаакий - 90 лет, московский Христа Спасителя - 50 лет. A Св. София - в одну пятилетку, когда нужны были долгие морские тяги для своза разноцветных колонн из разных развалин и концов империи: из Сирии - Баальбека, Египта.

Еще до турок латинскими варварами IV крестового похода был изрублен на куски и растащен престол храма, составленный из сплавов золота и серебра, с богатейшими самоцветами. Златобуквенная молитвенная надпись, украшавшая его перед, была такова:

"Твоя от Твоих приносим Тебе Твои, Христе, рабы Юстиниан и Феодора. Милостиво прими сие, Сыне и Слове Божий, за нас воплотившийся и распятый. И сохрани нас в вере Твоей православной и государство, которое Ты нам вверил, умножи во славу Свою и сохрани предстательством св. Богородицы и Приснодевы Марии!"

 

Но... вот не конец еще соблазнам и не конец моей апологии Великого Юстиниана.

12 лет прожил Юстиниан после V Вселенского собора и был свидетелем того, как все его героические предприятия для возврата в лоно кафолической церкви еретичествующих окраин империи не увенчались никаким сколько-нибудь значительным успехом. Между тем слепые в своем заносчивом упорстве еретические партии монофизитских диссидентов с увлечением продолжали свои шумные литературные споры. И надо признать, не без таланта. Крайний монофизит, епископ Галикарнасский Юлиан развивал свою доктрину об одной лишь видимости человеческой природы Христа. Плоть облекала, как привидение, одну божественную природу. Это приводило в восторг коптскую толпу. И положение умеренного, умного Севира Антиохийского, утверждавшего реализм и тленность плоти Христа, было крайне непопулярно. Его вульгарно бранили "фтартолатром," т.е. поклонником тления, за то, что он точно клеймил юлианистов "афтартодокетами," т.е. проповедниками нетленной и мнимой, призрачной человечности; еще острее - называл их "фантазиастами." Но эти "фантазеры" были соблазнительны для черни, как соблазнителен всякий для низов большевизм. Бесполезно состязаться с соблазненными подобным большевизмом низами. Их уже не превзойти никакими крайностями. To, что мы элементарно знаем теперь, неясно еще было "наивному" Юстиниану.

Он,до маниакальности занятый спасением империи через компромиссы и демагогию, в своем грешном отрыве от общецерковного соборного мнения соблазнился впасть в старый свой грех - навязал церкви безумную демагогическую доктрину юлианистов путем принудительных подписей под автократическим декретом василевса. Это было актом безумия. Юстиниану исполнилось уже 82 года. ("Кого Господь захочет наказать, то прежде всего отымет разум.") B отрыве от соборности Юстиниан оказался во власти искушения. И подверг искушению иерархию. Это было в последние месяцы перед смертью Юстиниана (в 565 г.).

Почти современный ему историк Евагрий повествует так: "...издал эдикт, в котором тело Господа назвал не подлежащим тлению и не причастным естественным и невинным страстям и говорил, что Господь вкушал пищу точно так же и до страдания, как потом по воскресении, т.е. что будто бы всесвятое тело Его ни в вольных, ни в невольных "страстях" (эмоциях) не переживало никаких превращений или перемен с момента образования его в утробе и даже после воскресения. Василевс принуждал согласиться с этим учением всех иерархов" (Церковная история. IV, 39).

Первым воспротивился ставленник Юстиниана, в свое время так угодивший ему Константинопольский патриарх Евтихий. Его арестовали в храме во время богослужения и подобрали группу епископов для кривосудия над ним. На суд он не пошел, был судим заочно за выдуманные мелочи, осужден и сослан в свой старый монастырь в Амасию (в Понте). На место Евтихия был назна