III. Лингвистический анализ стихотворения

1. Лексический уровень. Каждая строфа стихотворения начинается словами «жди меня, и я вернусь» - это главная мысль произведения. Она проста и по-житейски понятна, но, с другой стороны, это своеобразное заклинание звучит как «Аминь» в молитве. Без него всё произведение потеряло бы общую эмоциональную направленность, целостность.

В тексте стихотворения нет высокой, торжественной лексики. Речевой строй настолько прост, что становится близким разговорному стилю, тропы практически отсутствуют.

Стихотворение (и в этом смысле в симоновской поэзии оно стоит особняком), будучи связано с мистикой ворожбы и заклинаний, продолжает традиции древней народной поэзии. Неслучайно здесь дважды возникает образ огня: «у огня» преждевременно поминают героя друзья, а любимая спасает его «среди огня» своим ожиданием. С символикой заклинаний и заговоров связаны в стихотворении важнейшие образы природного пантеона: дожди, жара, снега. Они скорее магичны, нежели реалистичны. Сам Симонов в позднейшем автокомментарии отмечает: «… Вообще, война, когда писались эти стихи, уже предчувствовалась долгой. «…Жди, когда снега метут...»- в тот жаркий июльский день было написано не для рифмы. Рифма, наверно, нашлась бы и другая …»[2].

Необычные ассоциации вызывает также сочетание цветового прилагательного «желтые» с существительным «дожди». Автор таким образом метафорически говорит о временах года. Зиму он описывает - «Жди, когда снега метут», лето – «Жди, когда жара», а «желтые дожди» навевают мысли о листопаде.

Итак, как видим, на уровне лексики повтор помогает автору выразить идею стихотворения, а обращение к традиционной народной символике приближает произведение Симонова к народному творчеству.

2. Метро- ритмический уровень. Стихотворение состоит из трёх строф, длина которых 12 стихов. Поскольку ударение падает на последний слог в строке, можно заключить, что это – мужская рифма. Рифмы в стихотворении - сугубо «бедные», смазанные, (что для Симонова, как правило не характерно): меня -огня …тобой – другой… Здесь не окончания строк рифмуются - здесь две жизни перекликаются[3].

Перекрёстная рифмовка задаёт своеобразный ритм произведению. В «Жди меня…» монотонность сквозного обращения взрывается неровной ритмикой: смежные строчки резко неравносложны (четырехстопный хорей перемежается с трехстопным), как дыхание взволнованного человека: длиннее - короче, длиннее – короче. «Жди меня, и я вернусь, /Не желай добра/ Всем, кто знает наизусть,/ Что забыть пора».

3. Фонетический уровень. Осуществив транскрипцию текста[4], мы видим, что в стихотворении присутствует аллитерация звуков [т], [ж], [д], [н`]. Не случайно повторяются именно эти согласные звуки. В книге С.И.Львовой читаем: «Звук «д» - о чем -то душном, тяжком, о тумане, о тьме, о затхлом. Звук «н» - о чем – то нежном, о снеге, небе, ночи…»[5]. [Т] – звук твердый, сильный, передающий уверенность героя в своем возвращении. С помощью аллитерации звуков [ж], [д], [н] поэт передает тягостные чувства неуверенности в завтрашнем дне, тревоги, ведь идет война и человек не знает, будет ли он жив завтра, но в то же время строки наполнены нежностью к любимой женщине, надеждой и любовью. Кроме того, если проанализировать количество гласных звуков, то окажется, что в тексте стихотворения есть и ассонанс. Звуки [а], [у], [о] придают стихотворению распевность, благозвучность и духовность. Вот как характеризует их Александр Яковлев: «Звук [о] подчёркивает реальность человеческих чувств, полноту мысли. Он подчёркивает важность слова, его возвышенность, принадлежность к высшим силам или приземлённость. (Дожди, огонь, вино, дерево). Звук [а] означает желание что-то осуществить (в данном случае – вернуться живым к любимой) и обрести физический и духовный комфорт». [у] – узкий, протяжный звук, грустный.

Итак, проанализировав текст на уровне фонетики, можно сделать вывод о том, что преобладание согласных звуков [т], [ж], [д], [н`], и гласных звуков [о], [а] и [у] помогает автору передать все свои чувства и эмоции, и даже стихотворный размер создает эффект речи взволнованного человека.

4. Образные средства. В стихотворении используются следующие образные средства:

Жди – анафора. Автор использует сквозной повтор синтаксической конструкции, анафору, таким образом определяя непрерывность ожидания, которое должно существовать всегда, в любое время.

Желтые дожди – метафора. «Желтые дожди» навевают мысли о листопаде. Автор таким образом описывает времена года, в частности осень.

Всем смертям назло – гипербола, с помощью которой Симонов усиливает экспрессию, эмоциональность стихотворения.

Как никто другой – сравнение. Симонов использует сравнение, чтобы показать, что так может ждать только русская женщина в лихолетья.

 

Морфологический уровень.

Проанализировав текст с точки зрения морфологии, получаем следующее соотношение частей речи:

Часть речи	Количество единиц	Процентное соотношение
Глагол		28, 9%
Местоимение		18, 5 %
Имя существительное		13, 3%
Частица		11, 1%
Союз		10,4 %
Наречие		7, 4%
Предлог		5,2 %
Имя прилагательное		3,7 %
Деепричастие		0,7 %
Причастие		0,7%

 

По данным результатам можно сказать, что в стихотворении преобладают глаголы, что не соответствует норме. Из 39 глаголов, присутствующих в стихотворении, - 15 в форме повелительного наклонения. Ведь это произведение – одно большое обращение, заклинание, адресованное любимое женщине. Симонов хочет внушить ей уверенность в том, что он вернётся, и они будут счастливы, поэтому можно отметить использование этого глагола в форме будущего времени.

Этим же обусловлено широкое использование местоимений (25 языковых единиц), 80% которых являются личными. Это стихотворение – письмо родному, близкому человеку, к которому поэт обращается на «ты».

Традиционно в тексте количество имен существительных составляет больший процент от всех частей речи, а в нашем случае наблюдается иная картина: число существительных уступает глаголам и местоимениям, занимая лишь третье место по частотности использования. Среди них большинство конкретных: «дожди», «снега», «жара», «место», «письмо», «сын», «мать», «друзья», «огонь», «вино». Есть и несколько абстрактных «грусть», «добро», «помин», «душа», «смертям», «ожидание». Это ключевые слова, раскрывающие смысл произведения. Необычна форма множественного числа слова «смертям», характерная для устного народного творчества («Двум смертям не бывать, а одной не миновать»). Действительно, на войне смерть может быть разной, и от каждой защитит ожидание любимой, если она не перестанет верить ни при каком условии, что подчеркивает шестикратный повтор отрицательной частицы «не».

6. Уровень морфемики и словообразования.

В стихотворении присутствует группа однокоренных слов с корнем «жд» («жди» - 10 раз, «ждут», «ждет», «ждать» - 2 раза, «не ждал», «не ждавшим», «ожиданием»). Этот сквозной, в первой строфе симметричный повтор (анафора), очень оправдан. Повтор однокоренных слов в данном случае соответствует смыслу стихотворения, той цели, ради которой оно было написано – убедить, умолить ту, что остается, ждать, потому что в этом залог выживания.

 

Синтаксический уровень

В стихотворении преобладают сложные предложения, в основном с придаточными времени – перечисляются все моменты, когда женщина должна ждать воина:

«Жди, когда наводят грусть серые дожди…»

«Жди, когда снега метут…»

«Жди, когда жара…»

«Жди, когда других не ждут….»

«Жди, когда из дальних мест писем не придет….»

«Жди, когда уж надоест тем…»

Автор использует сквозной повтор синтаксической конструкции, анафору, таким образом определяя непрерывность ожидания, которое должно существовать всегда, в любое время. Тот же композиционный прием (анафора) «держит» и два других стихотворения – «Ты помнишь, Алеша дороги Смоленщины…» и «Если дорог тебе твой дом…», где повторяющиеся слова – наиболее существенные для поэта – выдвинуты вперед словно невидимым музыкальным курсивом[6].

Многоточие в конце строки «На помин души…» - означает умолчание, размышление. Автор сознательно не до конца выражает мысль, предоставляя читателю самому догадываться о невысказанном, о том, что произойдет, если героиня вместе с уставшими ждать друзьями выпьет на помин души, то есть поверит в смерть любимого.

Кроме того, К. М. Симонов широко использует в своем стихотворении различные повторы, благодаря чему и создается особая интонация молитвы и заклинания.