Вопрос 29. Представление о внимании в психологии сознания Э. Титченера.

Метафора волны сознания Титченера.

Титченер предложил данную метафору в ответ на структурную метафору Вундта

Постулировал существование двух основных процессов, обеспечивающих работу сознания:. Критиковал отсутствие динамики. В теории Титченера внимание определяется как особое состояние сознания, которое обеспечивает эффективность деятельности. При возникновении внимания в сознании происходит переструктурирование всех его содержаний.

1. перцепция- вхождение содержаний в сознание; аперцепция- некая активная сила, действующая в сознании и переводящая содержание из периферии в центр. Внимание- процесс- результат апперцепции., происходящий при более ясном восприятии.

метафора волны показывает смену состояний. сила, исходящая от объекта- перцептивные силы. Законы, которые действуют в зрительном поле. Проявлением действия сил является выделение фигуры на фоне. длительность внимания- длина волны и через нее объясняется устойчивость внимания как свойство. Общая площадь под кривой- объем сознания. Объем кривой- площадь гребня. Высота пика волны отражает интенсивность внимания.

Внимание- состояние максимальной ясности сознания(Титченер). Титченер описал развитие внимания, выдел 3 стадии его развития (первичная, вторичная, третичная). А также описал его свойство- аккомодацию.

Представление о внимании в психологии сознания Э. Титченера (по статье).

Внимание рассматривалось иногда как особая сила или способность, как возможность концентрировать сознание, произвольно сузить поле сознания; как особая форма душевной деятельности, как усилие, которое кто-нибудь производит, как инициатива, которая кому-нибудь принадлежит, как существенная противоположность пассивности, с которою воспринимаются впечатления; как состояние полного сознания, как состояние ясного понимания и работающей мысли; как чувствование или душевное движение и, наконец, как комплекс ощущений, в особенности кинестетических ощущений.

Случай внезапного возникновения внимания. Положим, я работаю или спокойно читаю, и сообщение по телефону или появление посетителя внезапно требует к себе моего внимания. Прежде всего, происходит перераспределение всех содержаний сознания. Появляющиеся вновь представления - дело моего друга или содержание телефонного сообщения - стремятся к центру сознания, а все прежнее, как мое прежнее занятие, так и впечатления от окружающего, оттесняется к периферии. Сознание при переживании душевного процесса внимания расположено или распределено в фокусе и на границе, на переднем плане и заднем плане, в центре и на периферии. И различие между процессами, находящимися в фокусе сознания, и процессами, находящимися на границе его, есть по существу различие ясности. Центральная область сознания ясна, более отдаленные области темны.

Даже при простом самонаблюдении оказывается, что распределение содержаний сознания на ясные и темные группы является единственным и характерным признаком внимания как душевного процесса.

Весь характер внимания, как кажется на первый взгляд, определяется выбирающей и произвольной деятельностью. Когда я откидываюсь в своем кресле, чтобы обдумать какую-нибудь психологическую проблему, я подвергаюсь воздействию всякого рода сенсорных возбудителей: на меня производят впечатление и температура комнаты, и давление моей одежды, и вид разнообразных предметов обстановки. Я в состоянии легко игнорировать все эти рассеивающие внимание отклонения мысли и всецело отдаться единственному самопроизвольно выбранному мною представлению -представлению о проблеме, которая ждет своего разрешения. Верно, что это представление ясно и находится в центре сознания, в то время как все другие душевные процессы в данный момент темны и находятся на периферии сознания. Но, по-видимому, верно и то, что эта ясность представления скорее зависит от собственной концентрации сознания, чем от характера самого представления.

РАЗВИТИЕ ВНИМАНИЯ.

Внимание в своем популярном значении имеет две формы. Оно может быть пассивным и непроизвольным или активным и произвольным. Эти формы отличаются друг от друга только по своей сложности, как более ранняя и более поздняя форма, и показывают нам один и тот же тип сознания, но в различные периоды нашего духовного роста. Бывают такие случаи, когда наше внимание невольно направляется на что-нибудь, и мы бессильны воспрепятствовать этому; или, другими словами, бывают такие впечатления, что не мы на них обращаем внимание, а они берут наше сознание штурмом. К этому разряду впечатлений принадлежат интенсивные возбудители. Все новое также овладевает вниманием. Новым впечатлением, говоря на психологическом языке, будет такое впечатление, которое при своем вступлении в сознание не имеет еще с ним ассоциативных связей; оно стоит в нем уединенно, изолированно от других. Если такое впечатление сколько-нибудь интенсивно, оно само собою становится ясным, оно действует на сознание возбуждающим образом, в то время как внезапное раздражение действует поражающим образом, а движение -расстраивающим образом. Наконец, удерживают на себе внимание впечатления, которые в известном смысле представляют собою противоположность всему новому, впечатления, которые усваиваются настоящим состоянием сознания, так как они прочно ассоциировались с ним. Новое и привычное могут обладать одинаковой способностью возбуждения.

Первичное внимание представляет самую раннюю стадию развития внимания. Что можно сказать о новизне, внезапности и движении? Возбудители этого рода имеют особенное биологическое значение: ведь новое, внезапное и двигающееся, вероятно, являются источниками опасности, и живое существо, которое не обращало бы на них внимания, скоро должно было бы погибнуть.

Но есть много случаев, когда впечатление не только не привлекает и не удерживает нашего внимания, а наоборот, кажется, что мы удерживаем свое внимание на впечатлении своим собственным усилием. Геометрическая задача не производит на нас такого сильного впечатления, как удар грома. Удар грома овладевает нашим сознанием совершенно независимо от нас. Мы продолжаем быть внимательными, но мы сами должны удерживать свое внимание.

Вторичное внимание есть неизбежный результат сложности нервного организма. Возьмем воображаемый случай: животное, снабженное двумя органами чувств -глазом и ухом. Положим далее, что это животное подвергается раздражению со стороны двух различных возбудителей в один и тот же момент: раздражению яркого света спереди и громкого звука сбоку. Оно не в силах пренебрегать ни одним из них. Поэтому оно обратит внимание сначала на тот возбудитель, который обладает большей способностью привлекать к себе; но как только оно ясно восприняло этот возбудитель, оно тотчас же обратит внимание на другой. Таким образом, свет и звук будут чередоваться в фокусе сознания, получится быстрая смена первичных вниманий. Как мы скоро увидим, этим психологическое описание не исчерпывается, но это все же существенный пункт.

Однако есть еще и третья стадия развития внимания, и она состоит не в чем ином, как в возвращении к первой стадии. Когда мы решаем нашу геометрическую задачу, мы постепенно заинтересовываемся ею и совершенно отдаемся ей; и в скором времени проблема приобретает такую же власть над нашим сознанием, какую имел удар грома в момент его появления в сознании.

Наша нервная система, которая является ареной борьбы при вторичном внимании, имеет за собою длинную историю развития. Мы рождаемся с нервной системой, которая несет в себе известное наследственное предрасположение и имеет уже линии меньшего и большего функционального сопротивления. С другой стороны, нервная система ребенка чрезвычайно пластична и впечатлительна, ее легко формировать при помощи воспитания. Склонности, способности и пристрастия, которые мы обнаруживаем в зрелом возрасте, оказываются, таким образом, результатом двух влияний -наследственности и воспитания, первой и второй природы. В связи с настоящим изложением важен следующий пункт: та сторона, которая в конце концов оказывается победительницей в борьбе вторичного внимания, не обязательно должна являться более сильной в сознании.

Нервная система в силу своего собственного тяготения или своей собственной склонности будет содействовать дальнейшему перевесу работы, и это ее содействие направит сознание и будет руководить им, хотя оно само и не будет представлено в сознании.

Руководящее влияние нервного предрасположения не есть результат умозаключения и еще меньше предмет умозрения; его можно демонстрировать в психологической лаборатории. В целом внимание встречается в человеческой душе в трех стадиях своего развития: как первичное внимание, определяемое разнообразными влияниями, которые в состоянии произвести сильное действие на нервную систему; как вторичное внимание, в продолжение которого центр сознания удерживается известным восприятием или представлением, удерживается, несмотря на противодействие со стороны других переживаний; и наконец, как производное первичное внимание, когда это восприятие или представление одерживает неоспоримую победу над своими конкурентами.

Рассматривая жизнь в целом, мы можем сказать, что период учения и воспитания есть период вторичного внимания, а следующий за ним период зрелой и самостоятельной деятельности есть период производного первичного внимания. Рассматривая душевный опыт более подробно, мы видим, что само воспитание состоит психологически из чередования этих двух видов внимания: привычка становится основанием для дальнейшего усвоения, а усвоение, приобретенное с усилиями, переходит, в свою очередь, в привычку; этот цикл повторяется, пока организм сохраняет пластичность своей нервной системы. Вторичное внимание повсюду оказывается, таким образом, переходной стадией, стадией конфликта, стадией растраты нервной энергии, хотя она в то же время оказывается и необходимым предварительным условием для стадии действительного знания.

ДВА УРОВНЯ СОЗНАНИЯ.

Существует 4 гипотезы. 1 - изменение ясности не обусловливает никакой разницы в Интенсивности. 2 - изменение интенсивности только кажущееся. 3 - внимание или усиливает свой предмет. 4 - внимание ослабляет свой предмет.

Главным характерным признаком процессов, находящихся на верхнем уровне сознания, является высокая степень их ясности. Процесс называется ясным или живым, когда он лучше всего проявляется в переживании. Ясность есть интенсивное свойство в том смысле, что она обнаруживает способность уменьшаться и увеличиваться; но она совершенно отлична от интенсивности в собственном смысле. Ясность приносит с собою прирост интенсивности.

Предположение, что изменение ясности не обусловливает никакой разницы в интенсивности, покоится на фактах повседневного наблюдения: наше окружающее не станет светлее потому, что мы сосредоточим свое внимание на лампе, часы не будут тикать громче потому, что мы будем прислушиваться к ним. Но, во-первых, такого рода наблюдения очень недостоверны; если мы попробуем произвести такое наблюдение над самим собою, то найдем, как трудно произвести действительное сравнение между более и менее ясным процессом. И, во-вторых, есть факты и другого порядка: благодаря вниманию мы можем слышать такой слабый звук, которого без помощи внимания мы не могли бы слышать. Вторая гипотеза, что изменение интенсивности только кажущееся, содержит долю правды; но поскольку она является попыткой примирить первую гипотезу с третьей, она идет в расчет лишь как приближение к третьей гипотезе. Выбирать приходится поэтому между третьей и четвертой гипотезами, согласно которым внимание или усиливает, или ослабляет свой предмет; и определяется этот выбор при помощи эксперимента. Положим, например, что наблюдателю в быстрой последовательности даны два звука -более сильный и более слабый; положим далее, что наблюдатель направляет все свое внимание на более слабый звук, в то время как от более сильного звука его внимание отвлекается каким-нибудь побочным возбудителем, хотя бы сильным запахом. Если он на основании наблюдения приходит к заключению, что оба звука одинаково интенсивны, еще более если он делает вывод, что объективно более слабый звук ему кажется более интенсивным, мы имеем прирост интенсивности под влиянием внимания или (что то же самое) уменьшение интенсивности под влиянием рассеянности. А именно это и происходит в действительности.

ОБЪЕМ ВНИМАНИЯ

Объем внимания может исследоваться посредством одновременного и последовательного метода.

Метод одновременных раздражений. Эксперименты производятся посредством тахистоскопа, аппарата, который, как видно уже из его названия, позволяет показать наблюдателю на очень короткий период времени ограниченное поле зрения. Время экспозиции должно быть кратким, так как в ином случае глаз может быстро скользить по возбудителям, причем некоторые из них удерживаются в памяти, в то время как другие становятся предметом непосредственного восприятия; в этом случае мы имели бы дело не с одним только процессом внимания, а с целым рядом таких процессов. Показываемое поле должно быть так мало, чтобы его изображение падало на место наиболее ясного зрения при неподвижном положении глаза, так как в ином случае смутность лежащих ближе к периферии возбудителей может быть обусловлена не границей внимания, а непрямым зрением.

Если в качестве возбудителей пользоваться буквами, то они должны образовать бессмысленный ряд, как, например, К К 2 Т. Установлено, что знакомое слово в три или в четыре буквы можно схватить при помощи внимания так, как если бы это была только одна буква или геометрическая фигура; в качестве предмета внимания оно представляет собою не ряд букв, а только одно впечатление. По той же самой причине внимание лучше справляется с цифрами, чем с бессмысленными слогами, так как каждая комбинация цифр означает что-нибудь, имеет некоторый смысл.

Максимальный объем зрительного внимания у опытного наблюдателя содержит шесть впечатлений; объем внимания у различных индивидуумов колеблется в пределах между четырьмя и шестью. Эксперименты с одновременными осязательными впечатлениями дали одинаковые результаты; опытный наблюдатель в состоянии локализовать шесть отдельных точек.

Метод последовательных раздражений. Подвижная гирька на стрелке метронома установлена на 200 ударов в минуту. Экспериментатор разграничивает два ряда ударов, давая звонок одновременно с первым ударом каждого ряда. От наблюдателя требуют, чтобы он сказал, равны ли эти два последних ряда или нет. Естественно, он не должен считать; счет означал бы, что на каждый удар направлен отдельный процесс внимания.

Точное суждение невозможно в том случае, если ряд состоит более чем из шести впечатлений. Если бы метроном качался, и очень медленно -положим, по 15 ударов в минуту,- объем внимания вмещал бы все же не более шести отдельных ударов. Но подобно тому, как в предыдущем опыте короткое слово для внимания было эквивалентно отдельной букве, так и здесь группа ударов может при известных условиях для внимания быть эквивалентной одному удару. По мере того как увеличивается скорость колебаний метронома, мы не можем удержаться от того, чтобы не подвести последовательного удара под более или менее сложный ритм.

Вначале, при сравнительно небольшой скорости, удары группируются по два или по три, и внимание адекватно еще шести впечатлениям, шести ритмическим единицам по два удара каждая (всего двенадцать ударов) или шести ритмическим единицам по три удара каждая (всего восемнадцать ударов). Наконец, при вышеуказанной Скорости внимание может охватить только пять впечатлений, пять ритмических единиц. Но эти последние могут состоять теперь из восьми. Ряд в пять впечатлений состоит из сорока или даже из ста двадцати ударов метронома. Группы в восемь и в двадцать четыре удара воспринимаются как единицы.

Меньшие различия ясности на верхнем уровне сознания. Мы видели, что короткое слово, комплекс геометрических фигур и ритмическая единица имеют для внимания значение отдельных впечатлений. Так как они стоят на верхнем уровне сознания, то их составные части все ясны. Но они отнюдь не одинаково ясны. Представим себе, например, простую ритмическую единицу, как при счете в музыке: один -и д в а -и три -и четыре. Здесь первый член самый сильный и ясный, пятый к нему ближе других по ясности, а второй, четвертый, шестой и восьмой относительно слабы и смутны. Это значит, что верхний уровень душевного процесса внимания обыкновенно разложен на маленькие волны. В одном и том же сознании могут существовать все возможные степени ясности.

ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ВНИМАНИЯ

Чтобы наглядно представить себе картину эксперимента, вообразим, что мы сидим за столом и сосредоточенно фиксируем маленький светло-серый круг на белом фоне или прислушиваемся внимательнейшим образом к слабому шороху, производимому струей падающего песка, а наша рука в это время покоится на пневматическом замыкателе; если надавливать на кнопку замыкателя в моменты исчезновения и нового появления ощущения, то эти моменты будут, таким образом, отмечены на кимографе в соседней комнате.При этом ощущение, по меньшей мере в известных случаях, исчезает и появляется вновь. Прежние экспериментаторы находили эти колебания во всех трех упомянутых областях переживаний как для ощущений, так и для образов. Ввиду этого они допустили, что это явление зависит от какого-нибудь общего фактора, и приписали его колебаниям внимания. Были и возражения против этого взгляда, указывавшие на то, что внимание может и не принимать в этом участия. Глаз имеет механизм для аккомодации, линзу и ее мускульные прикрепления, а ухо имеет аналогичный механизм в мышце, который оттягивает барабанную перепонку. Почему бы прерывистость минимального ощущения не могла быть обусловлена периферическими изменениями, колебаниями аккомодации? Но в ответ на эти возражения приводили веские фактические доказательства: ведь зрительное колебание наблюдалось и при временном параличе аккомодации, и даже в случае потери линзы, а слуховое колебание было обнаружено и при потере барабанной перепонки. Теория прерывистого внимания, таким образом, по-видимому, одержала победу.

Несмотря на это, периферическая теория не хотела сдаваться. Были произведены новые эксперименты над осязанием, и было установлено, что минимальные ощущения, вызванные небольшими тяжестями или слабым электрическим током, совершенно не обнаруживают колебаний. Во время этих экспериментов было сделано наблюдение, что постоянное внимание может держаться по меньшей мере две или три минуты.

Было установлено, что отрицательное последовательное изображение, последействие местной адаптации, проявляет те же свойства, как и первичное ощущение; сам по себе процесс последовательного.изображения непрерывен, но он прерывается, как только появляются движения глаза.

Пока, таким образом, нет необходимости прибегать к вмешательству внимания, чтобы объяснить колебание.

АККОМОДАЦИЯ И ИНЕРЦИЯ ВНИМАНИЯ

Факт аккомодации внимания можно иллюстрировать посредством метронома с колокольчиком, снабженного картонной дугой, радиус которой равняется длине маятника. Шкала с делениями в 5° каждое расположена на окружности таким образом, что нулевая точка соответствует вертикальному положению радиуса. Стрелка из красной бумаги служит указателем. Метроном установлен, положим, на скорость в 72 удара в минуту, и при каждом полном колебании звонит колокольчик. У аппарата, которым пользовался автор, колокольчик звонит тогда, когда стрелка показывает 22°.

Пускают маятник и просят наблюдателя сказать, где находится стрелка в тот момент, когда он слышит звон колокольчика. При первом опыте его просят внимательно следить за движением стрелки; звон колокольчика является чем-то вторичным -он, так сказать, впадает в главный поток зрительных изменений. При таких условиях наблюдатель слышит звон колокольчика, когда стрелка уходит дальше за 22°; в среднем звук слышат только тогда, когда маятник показывает уже 30°.

При втором опыте наблюдателя просят внимательно следить за звоном колокольчика. Теперь движение стрелки становится вторичным - ожидаемый звон колокольчика выступает на первый план, а поле движения становится безразличным. При таких обстоятельствах область субъективного совпадения лежит между десятью и пятнадцатью градусами. Очевидно, что если стрелка становится главным предметом внимания, удары колокольчика отодвигаются на задний план, а если объектом внимания станет колокольчик, то на задний план отодвинется стрелка. В первом случае стрелка уходит до 30°, прежде чем станет слышным удар колокольчика (который звонит при 22°); во втором случае колокольчик становится слышным, когда наблюдаемое положение стрелки показывает только каких-нибудь 15°. Специальная аккомодация внимания может отдалить два впечатления более чем на 10° шкалы.

Такой же результат оказывается даже и тогда, если наблюдателю не дают специальных указаний. Циферблат снабжают кругом с делениями, и перед ним может совершать круговое движение стрелка точно так же, как часовая стрелка в настоящих часах. Один раз при каждом повороте, когда стрелка достигает известного значка на шкале, звонит колокольчик. Наблюдатель должен указать, где находится стрелка в то время, когда звонит колокольчик: больше ему не дают никаких инструкций. Он, согласно этому, следит глазами за ходом стрелки и при первом повороте относит звук к какой-нибудь части круга. Второй поворот суживает эту область, третий суживает ее еще больше, пока, наконец, не останется только несколько делений шкалы между субъективным и объективным положением стрелки.

Между тем внимание к звуку стало более восприимчивым; наступила аккомодация внимания; наблюдатель предрасположен слышать звук в известное мгновение. Это мгновение приходит; удар колокольчика тотчас поднимается на верхний уровень сознания; вместе с ним приходит и зрительное впечатление, но не при том делении шкалы, с которым оно совпадало объективно, а при том делении, за которое уже перешла стрелка, когда молоток ударял в колокольчик. Здесь происходит как бы скачка на пари к вершине сознания, и звук, пришедший впереди света, который отправился одновременно с ним, приходит вместе с другим световым впечатлением, которое получено несколько раньше. И эта уступка времени, которую получило это второе световое впечатление, обусловлена преимуществом, которое звук приобретает благодаря аккомодации внимания.

Для аккомодации внимания нужно около полутора секунд.