Миха и его святилище (XVII – XVIII).

Начало этой истории полно иронии. Миха, главный герой, выступает как вор, обокравший свою мать. Однако, испугавшись проклятия, он возвращает эти деньги. Мать, почувствовав облегчение, вместо упреков благословляет своего сына во имя Господа. Но главная нелепость ждет впереди: мать говорит, что эти деньги посвящены Господу, но сама в нарушение всех заповедей изготовляет на них истукан, причем неизвестно, куда она дела остальные 900 сиклей. Миха, став обладателем идола, делает также и ефод. Затем ему встречается левит, ищущий место для жилья, и Миха видит в этом знак благословения Бога. Этот левит становится для Михи отцом и священником («отец» – руководитель в религиозных вопросах).

Левит – трудно определить, был ли этот человек священником или же простым левитом, так как для книги Второзаконие термины «левит» и «священник» равнозначны. Есть мнение, что этот Ионафан был внуком Моисея. Такое суждение основано на 30-м стихе XVIII-й главы. Здесь в еврейском тексте имя отца левита тождественно имени сына Моисея (в русском Синодальном переводе здесь стоит «Гирсон», тогда как имя сына Моисея передается как «Гирсам», но такое различие является искусственным). Самое же главное то, что над неогласованным именем «Моше» стоит уменьшенная буква «нун» (heKH^Ânüm), в результате чего получается «Менаше» (Манассия). Кроме того, греческий текст в Александрийском кодексе также содержит имя «Моисей», однако в Ватиканском кодексе стоит «Манассия». Следовательно, уже в древнее время имя «Моисей» было переделано в «Манассия» с целью устранения неприятной информации, так как описываемые здесь события могли восприниматься как пятнающие славу Моисея.[8]

В 18-й главе описывается, как колено Даново, теснимое хананеями, переселяется в небольшой городок Лаис, причем симпатии автора явно на стороне жителей Лаиса (см. XVIII, 27 – 28). При этом, переманив левита, сыны Дановы захватывают сделанный Михой истукан и основывают новое святилище, которое действует до дня переселения земли, т. е. до 722 г. до Р. Х..

Левит и его наложница. Междоусобная война в Израиле
(XIX – XXI).

Все действующие лица данной истории являются совершенно недостойными и безнравственными людьми. Мы видим, насколько деформируются в Израиле все нравственные ценности, в том числе и понятие о таком обычае как гостеприимство.

Наложница – жена без приданого, имела более низкий социальный статус. Как можно понять из дальнейшего повествования, эта женщина была несчастна в браке и потому бежала в отчий дом.

Левит, ее муж, описан как злой, бессердечный человек. Сначала он не спешит вернуть жену, но затем идет к ее отцу. Так как в силу своего особого положения левиту нелегко было найти жену, то он все же идет к ней, но вовсе не потому, что любит ее. Напротив, если женщина, которая по ветхозаветному закону не имела права быть инициатором развода, бежала от него, то можно говорить, что она была доведена мужем до отчаяния.

В начале XIX главы описывается гостеприимство в доме отца наложницы, где все происходит должным образом. Но затем левит и его наложница отправляются в путь и, намеренно обходя языческие города, останавливаются в Гиве Вениаминовой. Здесь их приглашает поздно вечером старик-ефремлянин и далее происходит то, что позволяет говорить о предельной извращенности нравов, так что Гива уподобляется древнему Содому. Жители Гивы аморальны, но немногим лучше их старик, который хочет отдать нечестивым псам двух невинных женщин, хотя по законам гостеприимства он должен был всячески защищать наложницу левита, т. к. она – часть мужа.

Но настоящим чудовищем является сам левит. Вместо того, чтобы защищать жену, он отдает ее толпе извращенцев и спокойно отправляется спать. Утром он, видя ее мертвой или потерявшей сознание, с невероятной бессердечностью велит ей встать. При этом не совсем ясно, умерла ли наложница вследствие насилия или же была убита своим мужем впоследствии, так как слова «потому что она умерла» в еврейском тексте отсутствуют. Так или иначе, муж подвергает тело женщины последнему унижению: вместо честного погребения он разрезает ее на части, которые рассылает по Израилю.

В XX главе говорится о том, что этот левит в искаженном свете представляет события, произошедшие в Гиве, и поднимает Израиль на войну. Отметим, что на призыв этого недостойного человека откликается весь Израиль, тогда как на призывы богоизбранных судей реакция была гораздо более сдержанной.

Война, описанная в XX главе, едва ли может быть названа священной, так как она началась решением собрания, созванного безнравственным человеком, и закончилась резней в таких масштабах, что это было более похоже на месть чем на поиск справедливости.

Обратим внимание на XX, 18. Здесь звучит тот же вопрос, что и в начале книги Судей, однако уже при иных обстоятельствах: там единый Израиль вел войну против хананеев за обладание обетованной землей, здесь же разделенный Израиль ведет гражданскую войну.

В результате этой войны сначала чуть не был уничтожен весь Израиль, а затем на грани исчезновения оказалось одно из 12-ти колен.

XXI глава. С целью ликвидировать нежелательные последствия гражданской войны совершаются новые злодеяния: уничтожение жителей Иависа Галаадского и насилие над дочерями жителей Силома.

Все эти события говорят о том, как низко пал Израиль, особенно же его руководители-старейшины, вследствие чего чуть было не исчез как народ. И то, что он выжил в этой ситуации, когда каждый делал, что хотел, и при этом внешние враги совершали постоянные набеги – все это чудо Божией милости, как и любое спасение.

КНИГА РУФЬ.