Соотношение рыцарского и эпического идеала в «Песни о Роланде». Роланд и Гане-лон.

Ещё ответ

Героический эпос - один из наиболее характерных и популярных жанров европейского средневековья. Во Франции и Испании он существовал в виде поэм, называвшихся жестами, т. е. песнями о деяниях, подвигах.

Тематическую основу жест составляют реальные исторические события, большинство из которых относится к VIII - X вв. Вероятно, сразу же после этих событий возникли устные предания и легенды о них.

Ведя происхождение из раннего средневековья, героический эпос принял классическую форму и пережил период активного бытования в XII, XIII и отчасти XIV в. К этому же времени относится и его письменная фиксация.

В героическом эпосе Средневековья можно обнаружить признаки:

1. История уверенно отвоёвывает первый план у мифологии. Национальная история либо доминирует, либо полностью его вытесняет. В наиболее чистом виде это проявляется в испанском эпосе (целиком лишь «Песня о моём Сиде» 1140г) – он рождён на позднем материале. Его сюжет датируется серединой 11 века.

2. Существенно возрастает значение религиозных христианских мотивов.

3. Усиливается патриотическая мотивировка. И материальная мотивировка у персонажей («Песня о Сиде» - впервые в эпосе появляются цифры бухгалтерского учёта: чтобы совершать подвиги нужно иметь деньги).

4. Всё более отчётливое влияние рыцарской идеологии и культуры (именно этим объясняется трансформация).

5. Признаки удаления этих произведений от фольклора становится более очевидно: усиливается драматизм (вырастающий до трагизма), этим эпосам свойственна более стройная композиция, складывается большая эпическая форма, в которой до нас дошли эти произведения (принципы циклизации сохраняются, но родовая циклизация всё более вытесняется национально-этическая циклизацию, складываются в национальные циклы, родовые ценности замещаются ценностями феодальными, государственными и семейными).

Французский эпос – политический эпос. В архаических эпосах политики нет вообще. Испанский эпос – тоже политический.

Одна из главных тем героического эпоса – бескорыстная, движимая лишь любовью к родине, служба верных вассалов слабому, колеблющемуся, часто неблагодарному королю, которому постоянно угрожают то внутренние, то внешние враги.

С одной стороны, для героического эпоса характерно довольно большое сюжетное разнообразие, с другой - он знает всего несколько устойчивых типов персонажей, переходящих из жесты в жесту.

Такие герои (на примере «Песни о Роланде»):

1) король (Карл)

2) эпический герой - доблестный рыцарь, готовый не пожалеть жизни ради отчизны, веры и короля (Роланд)

3) соратники героя, создающие своеобразный фон или мотивировку для его подвигов (Оливьер)

4) “предатель” (Ганелон)

5) “антигерой” – Марсилий (король Сарагоса)

ПЕСНЬ О РОЛАНДЕ – французский народный героический эпос.

Самая знаменитая и самая древнейшая поэма в этом цикле.

Ядро сюжета: арьергард франков под предводительством Рональда атакован полчищем с сарацин. Вероломное нападение – плод мести отчима Роланда.

Время создания поэмы точно не известно. Сохранилось около десяти версий редакций, которые датируются 14 веком. Из них наиболее древний – Оксфордский список (1170г). Сами события же относятся к 778 году. Древнейший рассказ о Ронсивальском сражении, которое состоялось в августе 778 года, содержится в древнейшем жизнеописании Карла Великого от 878 года (Эйнхард). По этому описанию написали баски.

В «Песни о Роланде» две сюжетные линии:

- борьба двух миров: мусульманского и христианского (борьба карла с королём Марсилием).

- месть Ганилона пасынку Роланду. Между ними есть вражда еще до посольства. Смерть Роланда, казнь.

Первый сюжет масштабнее и имеет общее значение. Второй сюжет наполняет жизненными подробностями, он же связывает «Песнь о Роланде» с циклом злых феодалов. Давая совет Карлу Ганилон советует назначить Роланда.

Ганилона нет в самых древних сюжетах. Сама линия Ганилона, вероятно, вошла в сюжет о Роланде не раньше 860 годов, так как Ганилона современная наука ассоциирует с санского архиепископа Винила, который изменил Карлу Лысому, суд над ним состоялся в 859 году, казни над ним не было.

Двум сюжетам соответствуют в песне два конфликта:

1. между христианским и мусульманским миром, который развивается с точки зрения монологического сказания: «нехристь не прав, а христианин прав».

Мотив религиозной нетерпимости и борьбы двух миров следует сравнить с «Песней о Сиде». В испанском эпосе нет мотива поганых нехристей, им была известна заслуга мавров. Там борются не против чужой религии, а за освобождение своей земли. «Песнь о Сиде» очень деликатна в этом вопросе: это терпимость в самом прямом смысле этого слова.

2. между вассальной верностью и феодальным правом на распрю, которое влечёт к предательству. Декларация вассалов вложен в уста Роланда: вассал должен пострадать за сеньора.

Знатный феодал Ганилон не считает себя изменником, он прямо и прилюдно объявил в начале песни о своей вражде с Роландом: право на распрю – его законное право. Бароны Карла в сцене суда не видят в нём предателя, они оправдывают Ганилона. Лишь с помощью божьего суда, поединка сторон, оказывается возможно для Карла наказать Ганилона. Божий суд ставит точку об отношении вассала и королём и о праве вассала на медждуусобную распрю (в «Песне о Сиде» тоже только с помощью божьего суда).

Оба конфликта разрешаются в пользу Карла – олицетворения христианизации Европы.

Побочный сюжет: линия Роланд – Оливье.

В первоначальной версии её не было, появился только в 11 веке. Конфликт сюжета: «мудр Оливье, а наш Роланд отважен» или «Роланд горяч, а Оливье разумен». Роланд трижды отказывается протрубить в рог. Конец их спору положит архиепископ Трубин. Роланд отказывается трубить в рог, так как его эпическая безмерность вступает в противоречие с вассальным долгом, этим и определяется трагическая вина героя: он не может допустит, чтобы его и воинов достигла дома политическая хула, что он испугался мавров. Он не может изменить своему эпическому героическому характеру. «Роланд гибнет не столько под ударами врагов, сколько под тяжестью своего героического характера». Оливье, предлагая протрубить в рог, предполагает такую развязку: он считает причиной поражения воинов гордыню Роландов. Сам Роланд тоже осознает свою вину.

В основу идеала рыцарства будет положена доблесть, оснащённая мудростью и добродетелью, доблесть, подчиненная христианскому канону.

«Песнь о Роланде» - песнь о поражении. Тема о поражении избирается, так как панегирик не обладает такими возможностью: нельзя было лучше показать идеального архипастора и идеального монаха, силу духа самого Роланда иначе чем через такую жертву.

Сцена смерти Роланда описана как обряд, ритуал смерти идеального христианского война: он не ранен, но страшно болит голова (трубя, порвал он жилы на висках). Роланд несколько раз падает в обморок, он плачет, на его руках умирает архипастор, идёт умирать.

Роланд входит в глубь сарацинской земли, поднимается на холм, трижды ударяет мечом, ложится на траву, под сосну, головой к Испании, чуя, как умирает, вспоминает битву, подвигу, родню и

короля, но и душу свою не забывает: исповедь, покаяние и обряд перчатки (сюзерен вручал своему вассалу перчатку, сослужил службу – возвращает перчатку) – перед смертью Роланд протягивает перчатку вверх, передавая её богу, и архангел Михаил передаёт душу Роланда в рай.

Вселенная Данте

Что касается вселенной Данте, то необходимо знать о том, что все подробности и детали устройства Рая, Ада и Чистилища суть плоды его творческого воображения. Но все его построения вырастают на основе научных и философских представлений своего времени. Он многие годы посвятил изучению философии и науки, о чем свидетельствуют его трактаты «Пир» и «Монархия». Все космологические идеи Данте черпает прежде всего из трудов схоластов. Главным образом он опирается на Фому Аквинского и Альберта Великого, которые подытоживают все представления Средневековья об устройстве мира и Вселенной. Астрономические данные Данте черпает из трудов Птолемея, который был в каком-то смысле соединен с Аристотелем, дошедшим в значительной мере через арабские переводы и толкования, и дальше собран и прокомментирован схоластами от Альберта Великого до Фомы Аквинского.

Если говорить о влиянии образа строения мира из библейской традиции, то следует упомянуть апокрифы — от книги Еноха до Евангелия от Никодима. В Евангелии от Никодима рассказывается о спуске Христа в подземный мир, и этот же путь проходит и герой поэмы Данте. В то время как вся топонимика заимствуется им из античности: все названия рек, озер, имена героев, сопровождающих Данте во время путешествия.

С другой стороны, поэт опирается на традицию не научных, не богословских трудов, а того, что можно было бы назвать религиозными жанрами, тяготеющими к литературной составляющей. Это жанр загробных видений, рассказывающих о том, что душа человеческая может увидеть в загробном мире: как расположены эти миры, что собой представляют. Это были очень маленькие, простые тексты, очень условно рисовавшие места страданий и места блаженства, своеобразные каталоги разнообразных ужасов, пыток, страшных картинок, но очень условных, неподробных.

Ад Данте

Картина Ада выстраивается, с одной стороны, на основе христианских догматов, с другой — на античной традиции. У последней он заимствует идею Ада как очень темного, сырого и тягостного места. В отличие от христианских представлений о пылающем огне, в котором сгорают грешники, Ад у Данте — это место медленного умирания души. Не столько даже пыток, сколько умирания — не случайно и надпись над вратами Ада гласит: «Входящие, оставьте упованья». И движение вниз — это движение к холоду, движение к умиранию жизни и умиранию надежды.

Отчасти ориентируясь на традицию загробных «видений» и античное описание Тартара, Данте придумывает устроить его в виде воронки с девятью кругами, связав всю конструкцию с падением Люцифера, с важнейшим космогоническим сюжетом Священного Писания. Воронка Ада образуется в результате падения ангела, прогневавшего Бога, но она же выталкивает ту землю, которая в результате становится горой Чистилища.

Одной из центральных идей, на которой строится вся вселенная Данте, является путь души наверх, через Ад к Раю. И хотя кажется, что он сначала идет вниз, на самом деле это все равно движение как бы вверх. Центр Земли, в который упирается воронка Ада, — это самая далекая в пространстве и вообще в системе точка. Причем надо сказать, что в античной космологии все крутится вокруг центра Земли, потому что она находится в центре мира, это точка, вокруг которой все устроено. А у Данте это точка максимального удаления от Бога, максимального отсутствия света, а свет — это символ Божественного присутствия. Единственное, где он еще есть, так это в лимбе. Туда он немножко еще проникает, а дальше он утихает. Зло в каком-то смысле материально, а благо духовно. И в этом смысле это выражается и символизируется, в том числе и как бы физической природой Ада и Рая. Причем эти два пояса — Люцифер и Троица — различаются по своей бесконечной несовместимости. Вот эмпирей неподвижен, но неподвижен и ледяной центр Земли, и вместе с тем они все время как бы дают импульс тому, что происходит. Они связаны. Движение, которое совершает Данте, — это, конечно, всегда движение наверх.

При описании Ада Данте использует все известные в его эпоху законы физики: движение по окружности, гравитацию, левитацию, плотность. Он использует геометрию, которая необходима в расчетах при создании воронки, кругов, уступов. Он использует идею беспрестанного движения, которое там все время присутствует, кроме покоя ледяного озера. Но этот покой тоже является следствием чудовищной силы вихря, холода, который производится перепончатыми крыльями Люцифера. Данте использует данные по минералогии, потому что Ад — это мир неорганической природы. Он использует идею плотности и косности материи. В поэме оказываются соединены и богословие, и этика, и космогонические представления, и теория четырех элементов, полностью воспринятая античностью и средневековой мыслью.

Классификация грехов

Ни в чем не отступая от теологических истин, Данте сплавляет в единое целое множество разных традиций и философских представлений о греховности. В дантовском Аде не семь кругов-ярусов, соответствующих семи смертным грехам в том виде, в котором они предстают в классической классификации. Свою систему грехов поэт выстраивает, опираясь на идеи Фомы Аквинского и Бонавентуры, а те, в свою очередь, — на аристотелевскую систему пороков. Аристотель делит прегрешения на три типа: невоздержанность, скотство и обман. Эта трехчастная схема вбирает в себя и смертные грехи, и заповеди и устанавливает свой порядок, скорее соотносимый с аристотелевской схемой.

Сначала идут грехи, которые можно отнести к тому, что называется невоздержанностью: сладострастие, чревоугодие, скупость, расточительство, гнев. Потом начинается насилие и еще еретики. Затем насильники, которые относятся к скотству, демонстрируя проявления животной природы. И наконец, последние круги: восьмой — обман, а девятый — предательство, они оба объединены понятием «обман». В поэме Вергилий формулирует закон, по которому распределяются эти пояса: чем тяжелее грех, тем больше его наказание. И сама идея греха и соответствующего ему воздаяния тоже взята из Фомы Аквинского и Бонавентуры. Чем больше вторгается грех в духовные связи, чем больше затрагивает душу человека, тем он тяжелее. Чем больше он носит внешний характер по отношению к душе, тем он легче. Те, кто объедается, кто совершает грех прелюбодеяния, кто растрачивает, — это все грехи внешнего порядка. И даже убийство оказывается выше обмана, потому что оно разрушает человеческое тело, но оно не затрагивает душу. Хуже всего обман и предательство, которые находятся внизу.

Чистилище

Данте рисует картину Чистилища, представленного в виде горы с семью уступами, символизирующими семь смертных грехов. Здесь он берет каноническую классификацию грехов: гордыня, зависть, гнев, уныние, алчность, скупые и расточители, чревоугодие и сладострастие. Чем сильнее прегрешение, тем ниже его ступень, и в самом низу гордыня. Эта совершенно удивительная идея горы, призванная воплотить саму идею очищения, восхождения человека, — целиком плод гения самого Данте.

Менее всего известной и менее всего разработанной в богословии была идея Чистилища. Более того, до появления «Божественной комедии» не было единого мнения о том, как оно выглядит и где находится. Говорилось лишь, что это некое место на Востоке. В этом свете справедливо рассуждение Жака Ле Гоффа о том, что изображение Чистилища у Данте в значительной мере, видимо, повлияло на формирование католического догмата о нем, поскольку теологическое оформление Чистилища происходит уже после смерти поэта: проходящий в 1439 году Ферраро-Флорентийский собор во многом будет ориентироваться на дантовскую картину при доктринальном оформлении идеи Чистилища.

Больше: https://postnauka.ru/faq/60525

ещё ответ
АРХИТЕКТОНИКА (в литературе) — общее построение произведения. Понятие архитектоники близко к понятию композиции в литературе. Архитектоника – композиционное строение любого произведения искусства, обусловливающее соотношение его главных и второстепенных элементов.

Философия композиции комедии опирается на два принципа: соразмерность и вертикальность.

Основа гармонии – соразмерность (числовая, геометрическая и этическая). Наказания соразмерны греху, скорбь и радость – делам человека.

Кристалл – форма поэмы, по Мандельштаму: «вся поэма есть единая и не дробимая строфа, точнее кристаллографическое тело», «чудовищный по своей правильности 13 тысячный гранник». Числовая структура поэма основана на цифрах 3 (Троица) и 9 (число Беатриче).

Божественная комедия – это триптих (три кантики, три этапа пути Данте – АД – ЧИСТИЛИЩЕ - РАЙ).

По 33 песни в каждой граннике + 1 вступительная (пролог к Аду – так как ад – неправильный элемент целого). Итого: 100 песен. Стих – самый длинный и самый просторный стих в Итальянской поэзии.

Помимо числового каркаса в поэме есть образный каркас, идейный, символический, теологический. В странствии Данте отображается путь человечества в прошлом настоящем и будущем: речь идёт об индивидуальной жизни, об общественной жизни и об строении природы. Натурфилософские знания распределены очень чётко: Ад – рассказ о мертвой, неорганической материи, Чистилище – образы живой природы, Рай – небесная природа. Геологический Ад, биологическое Чистилище, астрономический Рай.

АД. (ИНФЕРНО).

Наиболее скульптурная часть комедии и наиболее собственно комедийная, не только в смысле изображения человеческих пороков и недостатков и не только по причине создания карикатуры, непристойно исковерканные тела, но и в смысле последовательного приближения к абсолютному комизму, исключающему всякий юмор: движение человека прочь от человеческого облика, растворения в животной стихии, неорганике.

Ад, с точки зрения Данте, - царство торжества справедливости. В нем царствует равномерное воздаяние. Ад создан Троицей (надпись при входе в ад). Ад – совершенное творение, это механизм соразмерного наказания преступления: «скорбь да соразмерится делам».

Строгая архитектоника ада исполнена глубокого смысла, этот смысл герой воздает в процессе своего пути, а также благодаря рассказу проводника.

В преддверии ада – ничтожные. Следом 9 кругов, сужающиеся к воронке.

1 круг – ЛИМБ – некрещеные младенцы и язычники (не мучаются; просто не в раю)

2 круг – похотливые и развратные души, сладострастники (кручение и истязание ураганом, удары душ о скалы преисподней)

3 круг – чревоугодники и обжоры (гниение под дождем и градом)

4 круг – скупость и расточительство (перетаскивают с места на место огромные тяжести)

5 круг – гнев, лень и уныние (вечная драка в грязном болоте Стикс)

СТЕНЫ ГОРОДА ДИТА

6 круг – еретики и лжеучители (лежат в раскаленных могилах, объятые пламенем гробницы)

7 круг – ГОРОД ДИТ

• Тираны и разбойники (кипеть во рву из раскаленной крови)

• Самоубийцы (в виде деревьев их терзают гарпии)

• Игроки и моты (гончие псы гоняются за ними)

• Содомиты, лихоимцы и богохульники (изнывают в бесплодной пустыни)

8 круг – ЗЛЫЕ ЩЕЛИ (8 и 9 круги – бездна)

• Сводники и обольстители (идут двумя встречными потоками, бичуемые бесами)

• Льстецы (влипшие в кал зловонный)

• Святокупцы (закованы в скалы вниз головой, по ступням струится огонь)

• Прорицатели и звездочеты (голова повернута на пол-оборота назад)

• Мздоимцы и взяточники (кипеть в смоле)

• Лукавые советчики (души горят внутри огоньков)

• Лжесвидетели (страдают лихорадкой и головной болью)

• Фальшивомонетчики (обезображены водянкой и изнемогают от жажды)

• Алхимики (расслаблены, больны чесоткой)

• Выдающие себя за других (в ярости бегают и кусают встречных)

• Зачинщики раздора (потрошение)

• Воры (мучение гадами)

• Лицемеры (закованы в свинцовые мантии)

9 круг – предатели родных, родины, друзей, величества божеского и человеческого (вмерзли в лед по шею и лица их обращены книзу)

Свойство ада – «оставь надежду всяк сюда входящий»

Время для населения ада сворачивается безнадежно. Обратный отсчет времени.

 

Франсуа Рабле (1494-1553)

Родился Рабле в провинции, в г. Шиноне, в семье адвоката и в десятилетнем возрасте был отдан в монастырь. Однако монастырский уклад жизни не удовлетворял будущего писателя, и через двадцать лет он уходит из монастыря, начинает изучать медицину в университете в Монпелье, в 1530 г. получает степень бакалавра, а в 1537 г. - доктора. Рабле работал и в больнице, и как домашний врач. Он хорошо знает свою профессию, увлекается естественными науками, публикует со своими комментариями труды античных врачей - Гиппократа, Галена.

Замысел же романа рождается у Рабле под влиянием опубликованной в 1532 г. так называемой народной книги о великане Гаргантюа. Книга так понравилась писателю, что вначале он пишет как бы ее продолжение - историю сына Гаргантюа, Пантагрюэля. Однако задачи гуманиста Рабле отличались от забавных историй народной книги, и в 1534 г. он издает начало романа "Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля". В окончательном виде роман состоит из пяти книг. Пятая вышла уже после смерти автора.

Роман воспринимается на первый взгляд как забавная, грубовато-комическая и фантастическая хроника о великанах. Однако Рабле недаром призывает своих читателей вдуматься в глубинный смысл книги. На самом деле писатель поднимает здесь очень важные проблемы, которые волновали многих гуманистов. Это, во-первых, проблемы гуманистической педагогики (история обучения Гаргантюа), проблемы войны и мира (история военного конфликта между государствами Грангузье и Пикрошоля), проблема идеального общества (история Телемского аббатства) и это, во-вторых, множество актуальных политических, религиозных, общественных вопросов, которые Рабле решает в "карнавальной" стихии романа. Сатирический заряд книги Рабле был враждебно встречен церковниками, и каждую из частей романа последовательно запрещали.

Народные корни

Рабле использовал сюжет французской сказки, в которой великан Гаргантюа помогает королю Артуру спастись от гогов и магогов, лишь как основу для своего сюжета. Он заимствовал из народной книги имена героев и ряд эпизодов, а так же некоторые приемы, например, гротескный перечень всевозможных предметов или похищение Гаргантюа колоколов собора Парижской богоматери. Однако читателей привлекала не только фольклорная основа романа, а главным образом содержащаяся в нем явная сатира на фантастику и авантюрную героику старых рыцарских романов и глубокое философское содержание. Это изогнутое зеркало, в котором причудливо отобразилось буйное жизнелюбие «старой веселой Франции», пробужденной к новой жизни в эпоху Возрождения. Под маской шуток, анекдотов и острот спрятано особенное идейное содержание.

Рабле требует для своего понимания существенной перестройки всего художественно-идеологического восприятия, требует умения отрешиться от многих глубоко укоренившихся требований литературного вкуса, пересмотра многих понятий, главное же – он требует глубокого проникновения в мало и поверхностно изученные области народного смехового творчества.

Народный смех и его формы – это наименее изученная область народного творчества. Но при этом главная беда в том, что специфическая природа народного смеха воспринимается совершенно искаженно, так как к нему прилагают совершенно чуждые ему представления и понятия о смехе, сложившиеся в условиях буржуазной культуры и эстетики нового времени.

Между тем и объем и значение этой культуры в средние века и в эпоху Возрождения были огромными. Целый необозримый мир смеховых форм и проявлений противостоял официальной и серьезной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья. При всем разнообразии этих форм и проявлений – площадные празднества карнавального типа, отдельные смеховые обряды и культы, шуты и дураки, великаны, карлики и уроды, скоморохи разного рода и ранга, огромная и многообразная пародийная литература и многое другое – все они, эти формы, обладают единым стилем и являются частями и частицами единой и целостной народно-смеховой, карнавальной культуры.

Краткое содержание

«Книга, полная Пантагрюэлизма» - так называет первую книгу Рабле, несмотря на то, что вся книга посвящена описанию жизни, друзей и родителей Гаргантюа, отца Пантагрюэля. Когда землекопы нашли склеп, содержащий родословную Гаргантюа, на его крышке была надпись “Hicbibitur”, что означало “Здесь пьют”. Безусловно, можно сказать, что эта фраза сопровождает Гаргантюа на протяжении всей повести.

Действительно, основное действие начинается с большого пира, во время которого и рождается младенец, при виде которого его отец, Грангузье, восклицает: «Ке гран тю а!», имея в виду глотку ребенка, первыми словами которого были: «Лакать» Лакать! Лакать!» С первых же минут читатель попадает в атмосферу веселья и беззаботности пирующих, потому что «Вечная жизнь для меня в вине, вино - вот моя вечная жизнь!» - таков девиз не просто одного из празднующих, но и всех присутствующих на пиру.

Дальнейшее действие фокусируется на жизни и учебе Гаргантюа. В начале Грангузье замечает, что «ум его заключает в себе нечто божественное, до того он остер, тонок, глубок и ясен; его надобно только обучить всем наукам, и он достигнет высшей степени мудрости». Поэтому в его учители берут «великого богослова», магистра Тубала Олоферна, с которым Гаргантюа сумел выучить азбуку в обратном порядке за 5 лет и 3 месяца, прочитал много средневековых учебников «с комментариями Пустомелиуса, Оболтуса, Прудпруди, Галео, Жана Теленка, Грошмуцена и пропасть других». А после смерти богослова «его сменил еще один старый хрен, магистр Дурако Простофиль»…

В лице этих учителей Рабле высмеивает распространенный метод образования – чтение «умных» учебников и монотонное зубрение азбуки, пренебрежение физическим развитием человека и познания окружающего мира. Говорящие фамилии: Пустомелиус, Оболтус и т. д. раскрывают читателю отношение Рабле к такому образованию, а гротескные замечания усиливают нелепость и глупость таких методов науки.

Между делом Грангузье стал замечать, что от такого обучения его сын все больше тупеет и «час от часу становится рассеяннее и бестолковее». Франсуа Рабле описывает распорядок дней Гаргантюа, показывая как бестолково он проводит свое время.

Путем долгих раздумий, Грангузье делает учителем Гаргантюа мудрого Понократа, который превращает его в очень образованного, культурного и всесторонне-развитого человека, путем того, что очищает его мозг от «всякой скверны» и заставляет забыть все, чему учили его прошлые преподаватели. Понократ применил специальную методу, «благодаря которой у Гаргантюа не пропадало зря ни одного часа». Вместе с Понократом Гаргантюа читает произведения Плиния, Афинея, Диоскорида, Юлия Поллукса, Галена, Порфирия, Оппиана, Полибия, Гелиодора, Аристотеля, Элиана и других. Также Гаргантюа развивается и в точных науках, и в физической культуре.

В лице Понократа Рабле подразумевает ученого-гуманиста и показывает, какая большая разница между людьми и двумя методами образования: первый способ, распространенный, подразумевает собой заучивание правил и законов, а второй раскрывает возможности человека, дает ему развиться в полной мере.

Понократ везет Гаргантюа в Париж, где тот снимает огромные колокола с собора Парижской Богоматери. Но пока Гаргантюа занимается в Париже, на земли его отца вследствие небольшого инцидента нападает Пикрохол, сосед Грангузье. Пикрохол представляет собой нелепого и жадного человека. Он воображает себя великим предводителем наподобие Александра Македонского, его советники предлагают ему грандиозные планы и он с радостью мечтает о славе, не задумываясь о своих возможностях.

В результате Пикрохол оказывается побежденным и теряет все владения и власть. Но Гаргантюа великодушно обходится с побежденными, а добрый Грангузье щедро одаривает победителей. Учителям Гаргантюа он дарит во владения земли, а монаху Жану по прозвищу Зубодробитель из аббатства Сейи по его просьбе строит Телемскую (Телема по-гречески – желание) обитель. Она, безусловно, не похожа на все другие аббатства. В ней не отрекаются от жизни, а наоборот, приходят молодые и красивые для веселой и богатой жизни. Там царит полная свобода, каждый может уйти, когда захочет, потому что любой телемит "вправе сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться полной свободой". Само аббатство – огромный красивый замок на берегу реки Луары, в нем есть огромное книгохранилище, просторные галереи, двор с площадками для игр.

Понятно, что Телемское аббатство вовсе не монастырь. Оно - дерзкий вызов монастырским порядкам и самому духу монашества. Недаром с глубокой неприязнью относятся здесь к монахам и монахиням, злобным ханжам, святошам, наушникам и продавцам обмана. Телемское аббатство - это царство радости, молодости, красоты, изобилия и свободы. В его уставе записано только одно правило: "Делай что хочешь".

Поразительно, что в Телемском аббатстве, не знающем иных правил, совершенно отсутствуют ссоры и конфликты. Рабле замечает по этому поводу: "Людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительною силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают их от порока, и сила эта зовется у них честью. Но когда тех же самых людей давят и гнетут подлое насилие и принуждение, они обращают благородный свой пыл, с которым они добровольно устремлялись к добродетели, на то, чтобы сбросить с себя и свернуть ярмо рабства, ибо нас искони влечет к запретному и мы жаждем того, в чем нам отказано"

Телемское аббатство, по замыслу Рабле, должно свидетельствовать о благородстве человеческой природы. Оно - всего лишь союз достойных, хорошо воспитанных и образованных людей. Рабле не рассказывает подробно об этих занятиях. Он только любуется ими.

Гуманизм борется за свободу и уважение человека, утверждая, что самое совершенное, что есть на свете – это личность.

На протяжении всей книгу Франсуа Рабле показывает и плохие, и хорошие стороны своих героев. Но тем не менее, в каждой главе видно, как он восхищается ими. Он показывает, что человек, несмотря на все его пороки, остается самым развитым, великодушным и совершенным существом на Земле. Рабле радуется тому, что на свете множество красивых и достойных людей. Видно, что он восхищается разумом и возможностями людей, а не это ли главная цель гуманизма?

Гуманизм и смех

Гуманистические наставления, безусловно, присутствуют в книге, но они соединены с едкой насмешкой, причем насмешка нарочито грубая, заметная, а мораль, напротив, написана между строк прозрачными чернилами.

В произведении Рабле обычно отмечают исключительное преобладание материально-телесного начала жизни: образов самого тела, еды, питья, испражнений, половой жизни. Образы эти даны к тому же в чрезмерно преувеличенном, гиперболизованном виде.

Между тем образы материально-телесного начала у Рабле (и у других писателей Возрождения) являются наследием (правда, несколько измененным на ренессансном этапе) народной смеховой культуры, того особого типа образности и шире – той особой эстетической концепции бытия, которая характерна для этой культуры и которая резко отличается от эстетических концепций последующих веков (начиная с классицизма).

Материально-телесное начало в образной системе народной смеховой культуры дано в своем всенародном, праздничном и утопическом аспекте. Космическое, социальное и телесное даны здесь в неразрывном единстве, как неразделимое живое целое. И это целое – веселое и благостное.

Это представление Бахтин определяет как гротескную концепцию тела, для которой характерно то, что с точки зрения "классической" эстетики ("эстетики готового, завершенного бытия") кажется чудовищным и безобразным. Гротескные образы показывают жизнь "в ее амбивалентном, внутренне противоречивом процессе", концентрируются вокруг моментов, обозначающих связь между различными телами, динамику, временную смену (совокупление, беременность, родовой акт, акт телесного роста, старость, распадение тела и т.д.). "В отличие от канонов нового времени гротескное тело не отграничено от остального мира, не замкнуто, не завершено, не готово, перерастает себя самого, выходит за свои пределы. Акценты лежат на тех частях тела, где оно либо открыто для внешнего мира, то есть где мир входит в тело или выпирает из него, либо оно само выпирает в мир, то есть на отверстиях, на выпуклостях, на всяких ответвлениях и отростках: разинутый рот, детородный орган, груди, толстый живот, нос" (Бахтин). Этот тип образности, характерный для народной смеховой культуры, обусловлен верой народа в свое бессмертие: "... в гротескном теле смерть ничего существенно не кончает, ибо смерть не касается родового тела, его она, напротив, обновляет в новых поколениях".

На карнавале складывается особый карнавально-площадной стиль речи, образцы которого мы найдем у Рабле. (своеобразная логика «обратности», «наизнанку», логика перемещений верха и низа, разные виды пародий, и травестий, снижений, профанаций, шутовских увенчаний и развенчаний.

Карнавальный смех:

• Всенароден (смеются все)
• Универсален (направлен на все и всех)
• Амбивалентен (веселы, и насмешливый, отрицает и утверждает, хоронит и возрождает)

Праздничный смех:

• Направлен и на самих смеющихся
• Имеет миросозерцательный и утопический характер
• Направлен на все высшее

Соотношение рыцарского и эпического идеала в «Песни о Роланде». Роланд и Гане-лон.

Возникла около 1100 г., незадолго до 1-го крестового похода, неизвестный автор был не лишен некоторой образованности и без сомнения вложил переработку старых песен на тему как в сюжетном, так и в стилистическом отношении немало; но главная его заслуга не в этих добавлениях, а именно в том, что он сохранил глубокий смысл и выразительность старинного героического предания, связав его мысль с живой современностью, наше для их выражения блестящую художественную форму. В основе песни о Роланде – предание о походах Карла Великого в 700-х гг. Объединение галлии, Италии и Германии в единую Германскую империю.

Карл воплощает идею сильного, справедливого правителя. Слово король произошло от имени Карл. Во время испанского похода Карл осадил Сарагосу, но вернулся ни с чем. 15.08.777 г. – на войска Карла в Ронсебальском ущелье напали баски, в сражении погиб Хруотланд – Марк-граф Италии. Баски – христиане.

Борьба христиан за землю, христиан-франков с маврами. Хруотланд – Роланд, племянник Карла. Карл, которому на тот момент было 36 в песне стал седовласым старцем. С 8 до 12 в. устное предание с конца 11 – Европа вступает в крестовые походы. Песнь о Роланде актуализирует вопросы, которые надо решить в период подготовки в первым крестовым походам, поэтому в песне возникают новые темы: 1) песня должна показать превосходство христиан над маврами; 2) создается идеал рыцаря; 3) создается образ сильного короля. Песня решат пропагандистские задачи.

Поэтику песни определяют 2 идеи: - идея рыцарства и – образ родины. Роланд доблестный рыцарь, верный вассал, даже умирая думает лишь о рыцарском долге.

Роланд вассал не только Карла, но и бога, перед смертью он присягает богу. Религиозные образы подчеркивают правоту франков.

Война – это религиозный подвиг. К религиозному долгу присоединяется патриотический долг. Мысли о Карле средневековьяязаны с мыслями о Франции. Новаторство – объединение вассального, религиозного и патриотического долга. Патриотические идеи определяет и конфликт. С точки зрения вассального долга Ганелон выполнил поручение Карла он совершил не предательство короля, а предательство родины. Будучи причиной смерти Роланда он наносит ущерба Франции.

Патриотическая идея выше служения королю. Поведение Ганелона определяет т-ко феодальный долг. Роланд – будущее рыцарства, а именно вассальный долг и патриотический долг. Так же Роланд противопоставляется с Оливье – 2 варианта героического начала.

Роланд безрассудно смел, Оливье благоразумен. В основе – древняя оппозиция мудрости и храбрости. В песне они рассматриваются соотношения в них идеального и реального начал. Оливье – носитель идеального начала (он рыцарь без страха и упрека, но еще и мудр). Безусловная идеальность плоскость образа.