Русский мир и историческая миссия России

Население России – это, прежде всего, русский мир, который, судя по многим описаниям, исторически рос, как множество открытых неродовых общин.

Русский человек никогда не был рабом общины, - идея коллективизма приходит к нему лишь при необходимости, но не как внутренний идеал. Коллективизм часто выступал идеей сил, порабощающих его, - то круговой порукой перед помещичьим строем, то коллективно-колхозным рабством... Русский человек не общинник и не коллективист, а государственник, единица русского мира. Он считал себя вправе переходить из общины в общину, из края в край, как человек «русской воли», персоналист, отвечающий за всю Русскую землю.

Как отмечает этнопсихолог, исследователь природы русского имперского духа, Светлана Лурье, русская община никогда не была формой коллектива, сплоченного общей собственностью, как, например, крестьянская община в Германии. Русская община всегда выступала формой властного мира, претендующего на контроль справедливости, на государственные функции, Этот мир часто обращался к государю с челобитными, осуждая чиновников и заступаясь за мирян, - он всегда считал себя вправе обращаться к государю.

Светлана Лурье отметила особенность: каждая русская крестьянская община, от момента образования, проходит фазы развития противоположно развитию германской крестьянской общины (http://svlourie.narod.ru/metamorphoses/russ-obsh.htm).

Русская община стартует, как правило, с захвата свободных земель и формирования на них обособленных хозяйств, объединяющихся политически – в волостную общину, как мир, стоящий на страже интересов каждого, включая туземцев, заступаясь за его право на землю.

По мере притока новых поселенцев на территорию волости и появления дефицита земли, этот мир сам, решениями сходов, инициирует переделы на принципах «поравнения», наделяя вновь прибывших землёй, отрезаемой мирянами, по сути, от себя. Причем, чем дефицитнее земля, тем глубже ее переделы. Внутри хозяйств, при этом, сохраняются отношения индивидуализма, - орудия труда, даже внутри семей, остаются индивидуальной собственностью, - указывая глубинный не коллективизм русского человека.

Противоположна эволюция немецких общин. Захватывая землю, община объединяется общей собственностью на неразделенные угодья. При этом разрешается перегонять скот через границы наделов, что свидетельствует о восприятии пастбищного пространства общим достоянием, должным быть доступным каждому. По мере роста числа поселенцев, земля становится дефицитнее, заборы между наделами укрепляются и становятся непроходимыми, - наделы уже защищаются, как частная собственность, охраняемая законами.

Здесь, чем на земле теснее, тем жестче собственность на нее: общество становится стражем частной собственности. Исходно общинники, немцы в общине индивидуализируются, структурируются и упорядочиваются. Русские, наоборот, исходно индивидуальны, а в общине стремятся защитить индивидуальность каждого принципом «поравнения», а когда возможности этой защиты утрачиваются, то склоняются к бунту.

Русский человек, на деле, не общинник и не частник. Он – государственник, несет в себе, внутри, культуру ответственности за всех людей. Когда бремя этой ответственности становится невыносимым, он снимается с места, иногда целыми деревнями, и отправляется в новые земли, где, как правило, уединяется, - ставя рядом не более двух домов. Деревни с многими домами растут позже, - с приходом новых поселенцев и с расселением потомства.

По мере прихода новых поселенцев, он всех устраивает по справедливости, учиняя общинные переделы на принципах «поравнения», ограничивая себя, радеет за всех. Когда и новый мир «переполняется» – он вновь срывается на волю, уходит на новые земли.

Получается, - русский человек, как Сизиф, все время ищет волю и строит справедливый мир, а русская экспансия есть вечное строительство Империи Справедливости.

Исследуя логику русских бунтов, Светлана Лурье обнаружила, что они никак не «бессмысленны»: все русские бунты начинаются с требований… законности! Русский бунтарь, всегда - радетель законности и справедливости. Но, встречая сопротивление так называемых «сильных людей», он становится беспощадным.

Важен смысл, в котором русские ощущают мир «переполненным». Дело не в том, что поселенцев становится много, и не получается их «поравнения», а в том, что, устраивая свою законность на новой земле, они упираются в бессилие продолжать творить справедливость. Преградой им становится чиновничество, которое с запозданием, но назначается сверху, неся иную, чем у русского человека, законность. Каждый русский считает себя законником, - этим они и противоречат чиновничеству. До поры, русские, всем миром, терпят - шлют царю челобитные. Когда это не помогает, они либо бунтуют, либо снимаются на новые земли.

Свобода переходов людей между общинами и экспансия на свободные земли была основой единства расширяющегося русского мира. Она создавала мировое русское пространство, питающее каждого человека имперским духом. В этом пространстве каждый человек, независимо от его этнического происхождения, мыслил себя русским, - в масштабе всей доступной, для переходов между общинами, земли.

Русский мир легко принимал в себя представителей других народов, без истребительных противоречий уживаясь с ними, вбирая в себя ценности их культуры и считая возможными для них любые должности, вплоть до главы государства, - вспомним Рюрика или Сталина.

Русские сочетали в себе земледельческую оседлость с душой кочевника, меняющего один земледельческий район другим и считая свое переселение государственным актом. Но для власти, русский мир и переходы людей из общины в общину доставляли неудобства. И она воевала против этого реального коммунизма - ограничивала его то «Юрьевым днем», то прикреплением к дворянам, то ограничением переселений, то институтом «прописки».

Актуален вопрос, чем же на самом деле было то социальное явление, которое называется «русской общиной», - было ли оно, вообще, общиной, в традиционном понимании?! Представляется, что русская община, - не просто община, и даже вовсе не община, а МИР, причем специфика этого мира в том, что каждый человек в нем, сам по себе, есть индивидуальность, претендующая на государственное мышление в мировом масштабе.

Русский мир есть реально коммунистическая конструкция: он есть ответственная собственность каждого члена, возвышающегося до духовного отождествления с государством. Этим объяснима традиционная массовость государственного мышления в России, массовый интерес к политике, что всегда отличало русского от типичного европейца. Этим же объясним и традиционный раскол, конфликт между народом и властью: власть, будто сослепу, не отождествляет себя с русским миром, и ведет себя чуждо народу.

Российская империя росла не царскими захватами чужих территорий, а переселенческой мобильностью народа, которая была внутренней пружиной расширения границ империи (См. Светлана Лурье, «Империя как судьба»: http://svlourie.narod.ru/iks/ikstoc.htm)

Коренной интерес и исторические чаяния русского народа даны развитием и продвижением русского мира, объединяющего людей, независимо от крови и веры, справедливой государственностью, служащей процветанию и счастью каждому человеку. При этом каждый народ, входящий в мир русской государственности, сохраняет свой язык, свои обычаи и культуру, а каждый его представитель равноправно участвует во всех делах русского мира и равно выступает человеком русской национальности. Поэтому, Россия – это цивилизация, объединяемая полиэтническим государством с единой для всех, русской, национальностью, присваиваемой каждому гражданину в меру его участия в делах России.

До тех пор, пока Россия чревата русским миром, она обречена, нести имперскую миссию справедливости и законности во все миры.