Государство состоит из органов и должностных лиц.

Сочетание, набор этих органов и должностных лиц может быть весьма разнообразным. Но сейчас нам нужно зафиксировать один очень важный момент. Без одного особого органа государство в нашей аксиоматике организовано быть не может.

Согласно Аксиоме 11, не предусмотренное никакой нормой действие,

направленное на ограничение чьей-либо внешней свободы, недопустимо. Принятие самого первого закона, которым государство разрешит себе принимать законы (а любой закон - это ограничение внешней свободы кого-либо), уже должно быть предусмотрено какой-то нормой.

Пока её нет, государство никак не сможет законно принять свой первый закон.

Для этого, для принятия самого первого закона и нужен тот, особый, самый главный орган. Вид этого особого органа прямо вытекает из Следствия 8 о том, что является единственным источником государственной власти. Имя этому органу -народ.

Именно народ и только народ на своем референдуме может и должен принять первый и главный закон - Конституцию.

Всё должно иметь своё начало, даже закон. "Закон большинства голосов сам по себе устанавливается в результате соглашения и предполагает, по меньшей мере единожды, - единодушие" [71, с.207]. Конституция - это и есть та форма, в которую ныне отливается начало, называемое с лёгкой руки Ж.Ж.Руссо "общественным договором". Факт подписания общественного договора, конечно же, идеализированная картина. Но мы уже договорились, что всё здесь описываемое, в значительной степени, является не сущим, а должным. Тем не менее, история знает примеры буквального выполнения этого условия - единодушного принятия такого соглашения. Поздней осенью 1620 года более ста пассажиров парусника "Мэйфлауэр", навсегда направлявшихся в Новый Свет, уже в виду американских берегов, но ещё не сходя с корабля, подписали следующий документ:

" Именем Господа, аминь.

Мы, нижеподписавшиеся,., предприняв во славу Божью - для распространения христианской веры и славы нашего короля и отечества - путешествие с целью основать колонию в северной части Виргинии, настоящим торжественно и взаимно перед лицом Бога объединяемся в гражданский и политический организм для поддержания среди нас лучшего порядка и безопасности, а также для вышеуказанных целей; в силу этого мы создадим и введём такие справедливые и одинаковые для всех законы, ордонансы, акты, установления и административные учреждения, которые в то или иное время будут считаться подходящими и соответствующими всеобщему благу колоний и которым мы обещаем следовать и подчиняться. В свидетельство чего мы ставим наши имена.

Мыс Код, 11 ноября... Anno Domini 1620" [27, с.131].

Похожие общественные договоры были составлены также в Нью-Хейвене в 1637 г., в Род-Айленде в 1638 г., в Коннектикуте в 1638 г., в Провиденсе в 1640 г. [86, с.48].

Очевидно, приведённый документ, - общественный договор. Вместе с тем, также очевидно, очень многое из договора он относит на будущее время, на потом, когда "мы издадим законы и введём административные учреждения". Сегодня мы понимаем, что для полноценного общественного договора этого мало. Понимали это и американские колонисты. Так, например, 14 января 1638 г. был подписан Fundamental Orders of Connecticut, который установил государственный строй в Коннектикуте во всех подробностях [25, с.21]. В чём же смысл, суть общественного договора, закрепляемого в Конституции? Через сто лет после написания на борту "Мэйфлауэра" этого замечательного документа Ж.Ж. Руссо так определил эту задачу: "Найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остаётся столь же свободным, как и прежде" [71, с.207].

Вот он идеал: соединяясь со всеми, оставаться таким же свободным, как и прежде, поскольку "каждый, подчиняя себя всем, не подчиняет себя никому в отдельности" [71, с.208]. Осуществление этого идеала возможно только в том случае, если мы постоянно будем иметь в виду, что "в вопросе о договоре истинная свобода предполагает существенное равенство между договаривающимися

сторонами" [16, с.115]. Такая ассоциация образует Политический организм - а он (организм), создаёт себе особый орган (органы) - Государство. Это Руссо понимал хорошо. Однако он ничего не сказал о характере, о коварном характере такого Политического органа, о чём мы говорим, формулируя очередное Следствие 9. Конституция - это не просто закон, такой же как и другие законы, только главный.

Конституция - это закон, в котором мы, граждане, должны оговорить те условия, на которых мы соглашаемся уступить государству часть нашей свободы. В перечень таких условий обязательно должно входить провозглашение тех элементов внешней свободы, провозглашение которых мы не можем доверить государству.

Ведь потом, после принятия Конституции создавать законы (нормы) будет уже государство. Здесь при составлении Конституции особое значение приобретает Аксиома 13 - о качестве формулирования норм. Если нам не удастся выполнить её условие, государство несомненно этим воспользуется.

Обязательным условием является и описание устройства этого инструмента -государства, поскольку мы соглашаемся уступить часть своей свободы только вполне определенному инструменту. И если в процессе эксплуатации этот инструмент изменится без нашей санкции или просто испортится, наше обязательство подчиняться его повелениям утрачивает свою силу.

Обязательным условием является и описание алгоритмов функционирования этого инструмента - государства, поскольку мы соглашаемся уступить часть своей свободы только инструменту, функционирующему вполне определенным образом. И если инструмент начнет выполнять какие-то непредусмотренные функции, или перестанет выполнять предусмотренные функции, или станет предусмотренные функции выполнять плохо, то и в этих случаях наше обязательство подчиняться его повелениям прекращается.

Именно в этом заключается смысл третьей части преамбулы Всеобщей декларации прав человека: "...необходимо, чтобы права человека охранялись властью в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения" [64].

Исходя из вышесказанного и опираясь на Аксиому 10 о принципе предоставления внешней свободы, на определение права (7) и власти (27), мы можем сформулировать

Следствие 9.