Врачи-философы Европы XVIII века

В конце XVII — начале XVIII вв. на территории Венгрии трудились врачи, научные интересы которых выходили за преде­лы медицины. Из-за невозможности в тот период получить ме­дицинское образование в своей стране желающим стать врача­ми приходилось покидать родину. Такая судьба постигла заме­чательного врача-философа, внесшего заметный вклад в разви­тие медицины того времени, Я- А. Гензела.

Янос Адам Гензел (1677—1720) в возрасте 17 лет начал изу­чать геологию в университете г. Йена. Однако впоследствии он решил посвятить себя врачебной деятельности. Учиться ему пришлось в Болонье, Флоренции, Риме, Падуе (Италия), где он постиг полный курс высшего медицинского образования и стал врачом. Длительные скитания по учебным учреждениям многих городов для него не прошли даром. Они искупились большим багажом знаний и солидной практикой. В этих горо­дах Я. А. Гензелу довелось слушать лекции самых знаменитых профессоров медицины того времени. Получив степень доктора медицины и философии, он возвратился на родину и начал за­ниматься врачебной практикой. К нему очень быстро пришла слава искусного врача, в связи с чем он получил большую попу­лярность, стал членом многих научных обществ. Его привлека­ла и исследовательская работа, особенно вопросы, связанные с эпидемиологией ряда заболеваний. Тогда еще науке не были известны возбудители инфекционных заболеваний, поэтому и изучить с научной точки зрения их распространение было сложно. Тем не менее ученые эмпирически уже приближались к пониманию научной эпидемиологии. Особенно своими трудами в этой части в Англии прославился врач Т. Сиденгам (1624— 1689).

Я. А. Гензел, будучи хорошо знаком с трудами Т. Сиденга-ма, тщательно изучил эпидемиологическую обстановку в Венг­рии в первой половине XVIII в., для чего ему понадобились не

только медицинские знания, но и умение философски обобщать и объяснять связь многих для того времени неизвестных об­стоятельств распространения заразных заболеваний. Он рас­сматривал уже не отдельного больного, а целую цепочку его связей с другими людьми, условиями жизни, окружающей сре­дой.

Я. А. Гензел подробно описал оспу, корь, свинку, малярию и их распространение. Его труды внесли определенный вклад в развитие эпидемиологии.

Уильям Ковард (1656—1725) был английским врачом и фи­лософом-деистом. Окончив медицинский факультет в Оксфордс­ком университете (1677), он значительную часть жизни посвя­тил работе в ном, став вначале магистром (1685), а затем док­тором медицины. После 25-летней работы им создается философский труд «Мысли о человеческой душе». Обожествляя природу, находясь в плену деизма, У. Ковард в своем произве­дении пытается доказать, что самостоятельной духовной суб­станции не существует. В его представлении душа есть мате­риальный огонь и умирает она вместе с организмом. Смерть ор­ганизма как бы погашает огонь души. Для такой аргументации он черпал данные из Священного писания. Стоя на позициях деистического «чистого христианства», которое признавало бога как мировой разум, сконструировавший целесообразную «маши­ну» природы и давший ей законы и движение, У. Ковард вме­сте с тем признавал существование материи. Он считал, что для нее внутренне присуще движение. Движение как важнейшее свойство материи у него наделено также основой психики чело­века и животных. Следует отметить, что деизм выше теизма и прогрессивнее его. По существу это лишь старая форма для попытки выразить новое содержание — диалектическую идею самодвижения материи.

Спустя 2 года после опубликования первой книги он издал вторую — «Большой очерк, или Защита разума и религии от философских обманщиков». Инквизиторам и схоластам, не тер­пящим каких-либо поправлений религиозных догм, пришлись не по душе взгляды чтого врача-философа за то, что он призна­вал материю, находящуюся в движении, считал, что душа уми­рает, а не возносится на небеса, что разуму доступно познание многих истин. Под влиянием реакционных сил палата общин создала специальный комитет по тщательному изучению этих трудов, которые подрывали многие догмы религии. После рас­следования комиссий в том же 1704 г., когда вышла вторая книга, палата постановила сжечь его книги, так как в них отра­жены вредные идеи, а проще говоря, реакционеры на них смот­рели как на произведения еретического характера. Но воинст­вующий У. Ковард не пал духом, он не сдался консервативно настроенным людям с отсталыми убеждениями и сумел пере­издать свою первую книгу «Мысли о человеческой душе». Кро-

10*

ме того, в развитие этой темы им была напечатана новая рабо­та «Истинное исследование, или Серьезное рассмотрение совре­менных представлений о душе». Важно, что здесь он отме­чал о все расширяющихся знаниях об окружающем мире.

Еще позже, в 1706 г., через 2 года после принятия решения об уничтожении его книг, им была опубликована научная ра­бота «Офтальмиатрия». В этом произведении он подверг крити­ке взгляды Р. Декарта и его последователей за то, что карте­зианцы стояли на позициях, утверждавших локализацию души в шишковидной железе, при этом душа рассматривалась как нематериальное понятие.

Несмотря на то что У. Ковард стоял на позициях деиста, он выступал против Кларка, яркого приверженца и активного за­щитника религии и идеализма.

Помимо философских работ, У. Ковардом написан ряд ра­бот по медицине. Кроме того, он является автором некоторых художественных и литературно-критических произведений. К. Маркс отмечал прогрессивные начала в философии У. Ко-варда, подчеркивая, что он относился к английским философам-деистам, уничтожившим «...последние теологические границы локковского сенсуализма...»².

Таков вклад врача-философа в развитие философской мысли.

Фридрих Гоффман (1660—1742)—знаменитый немецкий врач-терапевт. Вскоре после окончания медицинского факульте­та Йенского университета уехал в Голландию, чтобы пройти курс стажировки в Лейдене у прославленного в Европе Г. Бур-гаве. Совершенствовал свои знания у английского естествоиспы­тателя Р. Бойля. После обучения оп приступил к врачебной дея­тельности на родине, в Германии, а с 1694 г. стал профессором по клинической медицине в университете г. Галле. За успехи в области медицины Ф. Гоффман был приглашен на должность лейб-медика при дворе прусского короля, резиденция которого находилась в Берлине.

К изучению медицинских проблем он подходил с философ­ских позиций. Ф. Гоффман считал, что организм по своей струк­туре состоит из фибр, под которыми он понимал нитевидные частицы, способные расширяться и сокращаться. Говоря о фиб­рах, необходимо отметить определенную преемственность пред­ставлений Гоффмана с представлениями античной методиче­ской школы, последователей Асклепиада, с одной стороны, и с другой стороны — с более поздними представлениями, в конце XVIII в., У. Коллена и Д. Броуна. Нечеткие высказывания Ф. Гоффмана представляют как бы историческую связь между теми и другими.

⁸ Маркс К., Энгельс Ф.//Соч. — 2-е изд.— Т. 2.— С. 144.

Им сделана также попытка дать определение больному и здоровому организму. В основу этих понятий легло «динамиче­ское» учение, связанное с движением различных жидких начал, таких как кровь, желудочный сок и др. Если движение их осу­ществлялось в организме человека, то такого индивида он от­носил к здоровым людям. Если же прекращалось движение в результате закупорки, то такое состояние им называлось бо­лезнью. По его убеждению, движение, или «тонус», может регу­лироваться, и регулирующим началом он называл нервный флюид, или эфир, местом расположения которого были мозго­вые желудочки. Вся эта механистическая теория была надуман­ной. В ней материалистические предположения сплетались в одну нить с идеалистическим представлением.

Однако Ф. Гоффман уже правильно определял некоторые взаимосвязи в организме. Он отмечал, что между некоторыми органами существует взаимосвязь па принципе «симпатии». Им указывалось на связь между нервной системой и пищева­рительной, между маткой и молочной железой. Несмотря на неполноту, это уже было началом познания целостного орга­низма.

В истории медицины Венгрии почетное место занимает Ио-хан Андреас Зегнер (1704—1777). Он был не только врачом, но и философом, математиком, инженером, талантливым педаго­гом. За ним закрепилось почетное имя «отца турбинной тех­ники». Ему пришлось работать в Дебрецене, Иене, Геттингене, Галле.

За большие заслуги в развитии техники и науки Выс­шая техническая школа Будапешта учредила медаль Зе^пег, которой награждаются по решению специальной комиссии. В Дебрецене ему поставлен памятник. И. А. Зегнер родился в Братиславе (в Словакии), где родной дом его до сих пор ох­раняется. В ряде городов его именем названы улицы, пло­щади..

Свое медицинское образование он завершил в йене, а вер­нувшись на родину, работал врачом. Наряду с изучением меди­цины И. А. Зегнер настойчиво изучал и философию.

После нескольких лет работы практическим врачом работал преподавателем в университете в Геттингене, читая лекции по медицине. В 1754 г. он прекращает преподавательскую деятель­ность, увлекается математикой, физикой и обобщением научных работ по медицине. Им были созданы целые разделы по ряду заболеваний, в том числе по гинекологическим и легочным". Особо следует отметить его работы «Ое са!си!о согропз Ьшпа-ш», «Ое аЬогЬ, «Ое уогшса ри1тошз». Его работы отличались ясностью и полнотой, а главное, широтой подхода к изучаемой проблеме. Каждый вопрос он рассматривал с учетом знаний не только медицины, но и математики, физики, техники, филосо­фии. Он пытался увязывать болезни с окружающим миром,

что свидетельствовало о его стихийно-материалистических по­зициях.

Альбрехт Галлер (1708—1777) родился в одном из крупней­ших швейцарских городов—Берне. Высшее образование он начал получать в одной из земель Германии — Баден-Вюртемберг — в знаменитом Тюбингенском университете, основанном еще в 1477 г. В конце XVIII в. именно в этом университете зароди­лось и развивалось направление немецкой протестантской тео­логии. Не окончив этот университет, он принял решение для завершения образования перевестись в Лейденский университет в Голландию, где работал находившийся в то время в зените славы преуспевающий медик и философ Г. Бургаве. Его лекции в значительной степени обогатили знания А. Галлера. Кро­ме того, он прошел стажировку в Париже и Кембридже. В 1727 г. в возрасте 19 лет А. Галлер стал доктором меди­цины.

После окончания университета, проработав некоторое время муниципальным врачом в Берне, А. Галлер начал работать в Геттингенском университете в качестве анатома и ботаника. На этом поприще его деятельность продолжалась 17 лет (1736—1753). В 1751 г. им было создано в Геттингене Коро­левское общество наук, он же был избран президентом этого общества. В 1753 г. А. Галлер возвратился в Берн.

Помимо ботаники, он внес большой вклад в изучение эм­бриологии и физиологии.

Он изучал развитие эмбриона цыпленка. Несмотря на эле­менты экспериментальности в этой работе, А. Галлер приходит к явно антинаучным выводам. В основу теории эмбриологии им была положена концепция преформизма, сыгравшая в биоло­гии отрицательную роль.

В физиологии он также применял экспериментальные мето­ды исследования и тем самым вошел в историю как один из первых экспериментаторов. Он же был в числе первых описав­ших функцию целостного организма, при этом им было обра­щено внимание на взаимную связь строения органов и систем и их функций. Им установлены три свойства мышечных воло­кон. К ним относились упругость, способность мышцы реагиро­вать сокращением на раздражение соответствующего нерва и способность мышцы сокращаться при раздражении ее самой. На основании этого открытия он сделал вывод, что благодаря раздражениям организм переходит от состояния покоя к состоя­нию движения.

Во время, когда еще не была досконально изучена нервная система человека, он обратил внимание на то, что двигательные реакции организма связаны с реакциями, идущими от «пери­ферии» и от «центра». Он критиковал теорию эпигенеза за ее вграниченность, но не понял ее общей прогрессивной направ­ленности.

Им сделан шаг вперед по сравнению с учением Р. Декарта о рефлексах, так как он обратил внимание на силу раздраже­ния: движение тем сильнее, чем больше раздражение.

Однако, изучая раздражения, А. Галлер не всегда давал это­му явлению правильное объяснение. Иногда он становился на идеалистические и виталистические позиции, выступая против прогрессивных взглядов К. Ф. Вольфа по вопросам эмбриоло­гии. Французские материалисты остро критиковали его за идеа­листическое понимание изучаемых явлений. Особенно с его взглядами был не соглассм! врач-философ Ж- О. Ламетри, кото­рый, как и сам А. Галлор, обучался у Бургаве.

А. Галлер ппс-с мпфаилопин п описание системы кровообра­щения, сделанное У. Гарнс-см.

Наряду с научными нысказыианиими, имевшими немаловаж­ное значение в дальнейшем разпнтин медицинской науки и об­щемировоззренческих идей, он пытался доказать правильность теории преформизма.

Его учение о преформации в конце концов вылилось в отри­цание новых форм животного мира в ходе исторического суще­ствования животных организмов. Это явилось одной из причин метафизического представления картины мира.

Его работы в области биологии стали отправным момен­том для взглядов Шеллинга при анализе природных момен­тов.

А. Галлер, помимо занятий медициной, естественными наука­ми, были поэтом. Его стихи отражали его философские убеж­дения.

По своим общественно-политическим взглядам он был кон­серватор. Особенно четко это выразилось в последние годы его жизни, когда он публично опровергал передовые мысли фран­цузских просветителей о просвещении народа. А. Галлер был противником свободомыслия. Его научная деятельность была весьма продуктивной. По некоторым разделам медицины он на­писал многотомные труды, за что был избран в национальные академии ряда стран, в том числе и Петербургскую.

Жюльен Офре Ламетри (1709—1751) прожил короткую, но яркую жизнь. Будучи врачом по профессии, он стал выдаю­щимся французским философом-материалистом. Знания, полу­ченные на медицинском факультете в Париже, сам Ламетри ценил невысоко. Поэтому сразу после окончания университета он уехал на 2 года на стажировку к знаменитому профессору Герману Бургаве (1668—1738), работавшему в Лейденском уни­верситете в Нидерландах. Он читал лекции по многим вопросам теоретической и клинической медицины.

Из числа большой плеяды французских материалистов XVIII в. Ламетри одним из первых вступил в бескомпромиссную борьбу со средневековой схоластикой, зиждившейся на идеали­стических учениях многих философов. Этому предшествовало

тщательное изучение богословия. Он не мог мириться со стары­ми методами лечения больных, основанными на догмах древних ученых.

Ж. О. Ламетри был полковым врачом и, заболев горячкой, вел тщательное наблюдение за развитием болезни. В результа­те наблюдений он пришел к выводу, что духовная деятельность человека определяется особенностями его организма. Эти мыс­ли им были четко сформулированы в его первом произведении «Естественная история души».

Ж. О. Ламетри входил в замечательную плеяду французских материалистов, которые явились идеологическими вдохновите­лями французской революции конца XVIII в. В эту плеяду входили такие передовые умы, как Д. Дидро, К. Гельвеции, П. Гольбах. Ламетри твердо стоял на позициях подлинно науч­ного мировоззрения, опиравшихся на материалистическое уче­ние Р. Декарта, на созданную им физику, а также на материа­листические положения сенсуализма английского философа Д. Локка. Им сделан шаг вперед по сравнению со своими пред­шественниками в разработке философского материализма. Ламетри ставил своей целью возродить систему Эпикура. Опи­раясь па учение Р. Декарта и Дж. Локка, он вместе с тем ви­дел их слабые стороны и вел борьбу против их ошибок. Он выступал против дуализма Р. Декарта и идеалистических пози­ций Дж. Локка о внутреннем опыте души, или рефлексии. Борьба против дуализма укрепляла его материалистические позиции. Достаточно вспомнить позицию В. И. Ленина по во­просу борьбы с дуализмом: «Материалистическое устранение «дуализма духа и тела» (т. е. материалистический монизм) сос­тоит в том, что дух не существует независимо от тела, что дух есть вторичное, функция мозга, отражение внешнего мира»³.

Вместе с тем Ламетри был приверженцем взглядов Вольте­ра. В книге «Человек-машина» он приводит одно из своих ран­них стихотворений, в котором говорится о том, что душа появ­ляется вместе с чувствами, растет и слабеет вместе с ними. Он спрашивает, не умрет ли она вместе с ними⁴. От вольтеров­ского деизма Ламетри перешел к материалистическому понима­нию природы. Вместе с Гельвецией и Гольбахом он освободил материализм от теологических наслоений. Материализм стал воинствующей атеистической философией.

Основоположник диалектического материализма К. Маркс высоко ценил научную деятельность французских философов-материалистов XVIII в., в том числе и передовых врачей во гла­ве с Ламетри. Мы уже упоминали мысль К. Маркса о том, что французский материализм примкнул к физике Декарта, в про­тивоположность его метафизике, что врач Леруа кладет начало этой школе, врач Кабанис составляет как бы зенит этого пунк-

та, а врач Ламетри является ее центром»⁵. В. И. Ленин, конс­пектируя книгу К. Маркса и Ф. Энгельса «Святое семейство», обратил внимание на эту мысль К- Маркса и записал ее в свои «Философские тетради»⁶.

За свои прогрессивные материалистические взгляды, на­правленные против религиозных устоев и господствовавшего в то время феодального строя, Ламетри навлек на себя пре­следование как со стороны церковников, так и со стороны господствующей знати, стоящей у трона короля. Против него ополчились и все представители идеалистических направлений. Его медицинскую деятельность не признавали врачи, стоящие на консервативных позициях, число которых во Франции в то время преобладало над теми, кто стоял на передовых прогрес­сивных позициях. Нападки эти были столь сильны, что после опубликования своей первой философской работы «Естествен­ная история души» (1745), в которой он открыто выступил с атеистическими идеями, ему пришлось покинуть Францию. Книга его была сожжена. Он поселился в Голландии, где с той же энергией продолжал трудиться, отстаивая свои идеи. В этой стране им была издана анонимно книга «Человек-машина» (1747), которая увековечила его имя в истории философии. Эту книгу знает каждый, кто хоть в какой-то мере изучал фи­лософию. Но и она после издания была публично сожжена. В связи с ее опубликованием представители церкви и офици­альной науки требовали смертной казни автору. В своей книге «Человек-машина» Ламетри провозгласил принцип изучения жизненных процессов на основе опытов, призывая ученых к изу­чению физиологии на материалистической основе. Вместе с тем он доказывал, что люди являются искусно построенными меха­низмами. Он призывал изучать человека с учетом механики те­ла. При этом Ламетри ошибочно думал, что такое изучение поможет раскрыть механизмы чувственных восприятий и мыш­ления человека. Таким образом, если у Декарта всего лишь животные были машинами, Ламетри это понятие перенес и на человека. Но и его понятии это была «чувствующая машина». Ламетри дал несколько определений человеку, но все они были связаны с понятием машина. Вот его знаменитые определения: «Люди — это перпендикулярно ползающие машины; Люди — просвещенные машины; человек — искусный часовой механизм; человеческое тело — это самостоятельно заводящаяся машина, живое олицетворение беспрерывного движения»⁷. Такие опреде­ления привели церковников в ярость. В связи с этим в Голлан­дии ему недолго пришлось прожить, так как и здесь его пре­следовали разного рода враги из числа идеалистов и реакцио­неров. По приглашению прусского короля Фридриха II Ламет-

 

³ Ленин В. И. //Поли. собр. соч.— Т. 18.— С.

⁴ Ламетри Ж. О.//Соч. — М., 1976. —С. 183.

⁵ Маркс К., Энгельс Ф.ЦСоч.— 2-е изд.— Т. 2.— С. 140. «Ленин В. И.//Поля. собр. соч. — Т. 29. — С. 29.

⁷ Ламетри Ж.//Избр. произвед. — М. — Л., 1925.— С. 183.

ри переселился в Германию, которая не была еще единым моно­литным сильным государством. Однако и в ней бурлили страсти идеологической борьбы между материализмом и идеализмом. Поселился он в Берлине, где состоял членом Академии наук. Он и здесь продолжал стоять на позициях материализма, вел борьбу против религии и различных идеалистических течений. Он был близок к королю Фридриху II, который любил с ним вести беседы на различные темы. Это создавало возможности к еще большему вольнодумию. Мари Франсуа Аруэ Вольтер позднее о собравшихся здесь вольнодумцах писал: «Никогда и нигде па свете не говорилось так свободно о всех человеческих предрассудках, никогда не изливалось на них столько шуток и столько презрения»⁸.

Несмотря на близость к королю, реакционные силы продол­жали преследовать его, но это не помешало ему издать в Гер­мании свои последние работы «Человек-растение» (1748) и «Система Эпикура» (1751). В этих трудах еще в большей сте­пени укрепились его материалистические и атеистические взгля­ды. Мы обнаруживаем первые шаги понимания им наивно-ком­бинационной идеи развития живой природы. Позже более конт­растно эти идеи выражены Дидро. Эту идею развития, которую можно было бы назвать стихийно-диалектической, мы уже бо­лее отчетливо видим в его работе «Человек-растение». Здесь он дает определенный ответ на вопрос — кто создал человека. Творцом его является природа, для которой главным принципом было — выживание наиболее приспособленных организмов. В этой работе он высказал гипотезу о генетической связи всего живого в природе, растительного и животного миров. Он пред­сказал существование зоофитов, т.е. промежуточных между эти­ми мирами существ. Им допускалось также и то, что между животными и человеком существовали «промежуточные оттен­ки». Это было философским предвидением, намного опередив­шим естественнонаучные открытия, в частности учение Ч. Дар­вина (1809—1882).

Рассматривая основной вопрос философии, Ламетри решал его с материалистических позиций. В. И. Ленин писал, что «ЬэтеПпе — соединение картезианского и английского материа­лизма»⁹. В своих трудах он доказывал, опираясь на научно-ес­тественные открытия того времени, что существует единая ма­териальная субстанция. Все происходящее подчиняется только объективным законам природы. Сама же материальная субстан­ция обладает свойством протяженности и движения. Без этих атрибутов материальная субстанция существовать не может. Под движением Ламетри понимал внутреннюю активность, при­сущую материальной субстанции. Уместно будет заметить, что

его предшественник Декарт улавливал только одно свойство материи — протяженность. У Ламетри материя уже наделена и другими качествами. Он считает протяженность существен­ным атрибутом материи, а вторым атрибутом ее называл при­сущую ей силу: «Материя содержит в себе силу, оживляющую ее движущую силу, — писал он, — которая является непосред­ственной причиной всех законов движения»¹⁰.

Помимо протяженности и способности к самодвижению, ма­терия, по его мнению, обладает способностью ощущать и чувст­вовать. Но Ламетри и п этом вопросе не был согласен со своими предшественниками. Ом не соглашался со взглядами нидерланд­ского философа-материалиста Б. Спинозы (1632—1677), что будто бы вся материя мыслит. Выступая против этого гилозо-истского убеждения Спинозы, Ламетри писал: «Нам неизвестно, обладает ли материя сама по себе непосредственной способ­ностью чувствовать, или же только способностью приобретать ее посредством модификаций или принимаемых се форм, ибо несомненно, что эта способность обнаруживается только в ор­ганизованных телах»¹¹. Ламетри вплотную приблизился к идее развития материи. Главное заключается в том, что он материа­листическое учение попытался избавить от гилозоизма. Гило­зоистами были еще первые греческие материалисты. К ним можно отнести Фалеса, говорившего, что «все полно богов», со ссылкой на одушевленность магнита и янтаря, Анаксимена, Гераклита. Анаксагор все окружающие его элементы называл семенами. Позже на этой точке зрения стояли Бруно, материа­листы Спиноза, Робине и др.

В. И. Ленин отмечал: «Материализм в полном согласии с естествознанием берет за первичное данное материю, считая вторичным сознание, мышление, ощущение, ибо в ясно выра­женной форме ощущение связано только с высшими формами материи (органическая материя), и «в фундаменте самого зда­ния материи» можно лишь предполагать существование способ­ности, сходной с ощущением»¹².

Говоря о борьбе Ламетри с гилозоизмом, следует отметить, что в этом вопросе, как и во многих других, его взгляды были ограниченными. Он, например, считал, что человек более всех обладает душой, а растение тоже обладает душой, но в мень­шей мере. Ламетри, конечно, понимал разницу между мышле­нием человека и бесчувственным камнем, тем не менее он счи­тал, что у камня есть какая-то чувствительность к влиянию внешней среды, но этого точно объяснить ему не удалось. А как просто об этом написал Ф. Энгельс: «...материя приходит к развитию мыслящих существ в силу самой своей природы,

 

⁸ Вольтер Ф.//Избр. произвел. — М., 1947.— С. 415. 8 Ленин В. И.//Полн. собр. соч. —Т. 29. —С. 31.

¹⁰ Ламетри.//Избр. соч. —М. — Л., 1925.— С. 53.

¹¹ Там же.— С. 55.

^м Ленин В. Я.//Полн. собр. соч.— Т. 18.— С. 39—40.

а потому это с необходимостью и происходит во всех тех слу­чаях, когда имеются налицо соответствующие условия...»¹³.

По его мнению, материальная субстанция облечена в формы, составляющие три царства природы. Этими царствами были неорганическая природа, растительный и животный мир. Есте­ственно, что в последний вид природы входил и человек. Ла-метри считал, что между этими формами материи нет качест­венных различий. Человек у него отличался от животных лишь большими потребностями, а следовательно, большим количест­вом ума.

Ламетри в последних своих работах стоял на позициях плоскоэволюционизма, т. е. признавал развитие как чисто коли­чественный процесс. Он высказывал мысли о единстве расти­тельного и животного мира. При этом органическую природу он выводил из неорганической, животную — из растительной, а человека — из мира животных. Его взгляды на различие между животными и человеком были ограниченными. Все раз­личие между ними он сводил к количественной стороне. Человек превосходит животное только тем, — утверждал он, — что у него больше ума и что он в большей степени обладает чувствитель­ностью. Но ограниченность взглядов Ламетри заключалась не только в этом. Все физиологические явления он сводил к меха­ническим и тем самым уподоблял человека машине. По его мнению, человеческий организм есть не что иное, как самозаво­дящаяся машина, подобная часовому механизму. Понимание им движения также было ограниченным, так как он под движением понимал только перемещение тел в пространстве.

Ламетри прочно стоял на позициях возможности познавае­мости окружающего мира, активно выступая против агностиков. Ламетри считал, что человеческий разум, обобщив результаты своего изучения, может установить причину явлений, от нее пе­рейти к свойствам и от них к сущности. Как сенсуалист, он счи­тал, что мозг человеку служит своего рода экраном, на кото­ром отражается внешний мир.

Важным обстоятельством в его учении было то, что един­ственным предметом познания был материальный мир во всем его многообразии. Таким образом, Ламетри пошел по другому пути, чем его предшественники Этьен Кондильяк (1715—1780) и Джон Локк (1632—1704).

Ламетри считал, что немалое значение в формировании че­ловека от рождения имеет прирожденная конституция человека. На современном медицинском языке мы бы сказали, большое значение имеют генетические данные, унаследованные от пред­шествующих поколений. На них-то и наслаивается приобретен­ный опыт.

Ламетри придавал большое значение органам чувств как

¹³ Маркс К., Энгельс Ф.//Соч. — 2-е изд. — Т. 20. — С. 524.

достоверным источникам знания. Преувеличивая их значимость и отрывая последние от абстрактного мышления. Таким обра­зом, по Ламетри, не общественная практика, а ощущение, отра­жающее образы предметов, становилось критерием истины. Следовательно, способность мышления ограничивалась им сравнением и комбинированием представлений, возникших на основе ощущений и человеческой памяти. Он писал по этому поводу: «Нет более надежных руководителей, чем наши чувст­ва. Они являются моими философами. Сколько плохого о них ни говорили, одни только они могут просветить разум в поис­ках истины; именно к ним приходится всегда восходить, если всерьез стремиться ее познать»¹⁴"¹⁵.

Мыслительная деятельность, по Ламетри, заключалась в сравнении и комбинировании представлений, полученных в ре­зультате ощущений и сохраненных в памяти. Всякое суждение возможно при сравнении между собой двух представлений. Сравнение возможно, если есть память, если ее нет, то не мо­жет быть и суждения.

Под рассуждением он понимал сравнение отдельных сужде­ний. «Как суждение является комбинацией представлений, — писал Ламетри, — так рассуждение есть сравнение отдельных, суждений»¹⁶. Исходя из этих своих предпосылок, он не смог постичь в процессе познания важность абстрактного мышления,. и все дело в этом сложном процессе сводил к ощущениям. Ламетри писал по этому поводу: «Чем более мы исследуем все-интеллектуальные способности сами по себе, тем более мы при­ходим к твердому убеждению, что они все заключаются в спо­собности ощущать, от которой они зависят в такой степени, что-без нее душа никогда не смогла бы выполнить ни одной и» своих функций»¹⁷.

Ламетри отрицал всеобщность мышления, понимая, что оно присуще только человеку в результате сложной организации материи.

Ламетри придавал большое значение в процессе познания и развития интеллекта языку. В нем он видел систему знаков, изобретенных людьми. Люди, понимающие язык, реагируют на услышанную речь, по мнению Ламетри и других французских материалистов, по типу рефлекса мозга, который возбуждаете» словами. Образно это явление они сравнивали со скрипичной: струной, отзывающейся на удар по клавише фортепьяно.

В области этики он стоял на позициях гедонизма, т. е. доб­ром считая все то, что приносит наслаждение человеку и из­бавление от страданий, а злом все то, что ведет к страданиям-Вместе с тем его интересовали и социальные вопросы.

¹⁴-¹⁵ Ламетри Ж. 0.//Избр. соч. — М. — Л., 1925. — С. 45. ¹⁸ Там же. —С. 114. " Там же. —С. 118.

Если в вопросах понимания природы он все-таки стоял на позициях материализма, то развитие человеческого общества Ламетри рассматривал с идеалистических позиций. Движущим началом общества он считал не классовую борьбу, в результате которой происходит смена общественно-экономических форма­ций, а просветительскую деятельность отдельных выдающихся личностей. Марксизм-ленинизм тоже признает роль личности >в истории, но той личности, которая понимает текущий момент и способна стать во главе масс и руководить ими. Личность без опоры на народ ничего сделать не может. В. И. Ленин писал: «Действительный вопрос, возникающий при оценке обществен­ной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? в чем состоят гарантии то­го, что деятельность эта не останется одиночным актом, тону­щим в море актов противоположных»¹⁸.

Ламетри и механически истолковал причины поведения в различных условиях людей, изменения их характера, объясняя •происходящие изменения биологическими причинами. «Что нуж­но было, чтобы превратить бесстрашие Гая Юлия, Сенеки или Петрония в малодушие или трусость? — писал он. — Всего толь­ко расстройство селезенки или печени, или засорение воротной вены. А почему? Потому, что воображение засоряется вместе с нашими внутренними органами, от чего и происходят все эти •своеобразные явления истерических и ипохондрических заболе­ваний»¹⁹.

Ламетри полагал, что с помощью просвещения можно испра­вить нравы народа и тогда предрассудки искоренятся сами со-•бой, а всеобщее благоденствие наступит в результате распрост­ранения передовых идей.

Свободу частной собственности и торговли он отождествлял с личной свободой всех граждан. По вопросу государственного устройства Ламетри стоял на позициях просвещенного абсо­лютизма. Он был атеистом. Это хорошо подчеркнуто В. И. Ле­ниным, который отмечал, что Ламетри, как и Дидро, стоял на точке зрения спинозизма, освобожденного от ненужных теологи­ческих привесок. Но, будучи атеистом по своему мировоззре­нию, он считал необходимым сохранить религию для на-фода.

Вот как выглядели его атеистические взгляды. Он говорил, что атеизм — вполне моральная система взглядов, и путь к сча­стью должен заключаться именно в том, чтобы стать ате-•истом.

Ламетри признавал жизнерадостную, жизнеутверждающую мораль в противовес скучным религиозным мифам, от которых •веет унынием и скорбью. В связи с этим он писал: «Телесные формы мимолетны, как водевильные песенки... Все течет, все

¹⁸ Ленин. В. Я.//Полн. собр. соч.—Т. I. — С 159.

^м Ламетри Ж. О.//Избр. соч. — М. — Л., 1925.— С. 183.

исчезает и ничто не погибает»²⁰. За этим почти гераклитовским диалектическим афоризмом далее следует и жизнеутверждаю­щий вывод — «будем наслаждаться настоящим»²¹, а не тем, что обещают церковники на том свете. В этом проявился гуманизм Ламетри, который считал, что каждый человек имеет право на счастливую жизнь. За эти взгляды его критиковали церковники, обвиняли в полнейшей разнузданности. Однако люди, стоящие на материалистических позициях, брали за основу положения его этики и продолжали развивать ее дальше.

Что касается излишеггп, то в этом обвинении были неспра­ведливые мотивы. Ламетри писал: «Прочь всякое излишест­во!»²². И продолжал: «Мы будем чувствовать себя тем более достойными еущегпши.'шия, чем более будем чувствовать... все общественные добродетели»'''''¹.

Подлинно человеческую мораль он нидел п гражданских чув­ствах. Его материалистические воззрения оказали большое влияние на Гельвеция, Гольбаха, Дидро.

В целом его борьба против идеализма в защиту материализ­ма сыграла важную роль в утверждении материализма домарк-совского периода. Материализм Л. Фейербаха (1804—1872) на­чинался в том числе и с Ламетри.

Ламетри верил, что он выражает интересы всего стражду­щего человечества. Такое убеждение ему давала вдохновенна» верность буржуазной революции XVIII в.

Умер он, как и многие самоотверженные врачи, от испыта­ния нового метода лечения.

Андрее Пикер-и-Арруфат (1711—1772) медицинский факуль­тет окончил в Валенсии (Испания). Уже в 1742 г. ему была до­верена кафедра анатомии, которую он возглавлял около 10 лет. В 1751 г. стал лейб-медиком и на этой должности оставался до конца своей жизни. Его избрали вице-президентом Мадрид­ской Медицинской академии. Он являлся автором ряда меди­цинских трудов, много занимался вопросами истории медицины. Перевел на испанский язык часть трудов Гиппократа. Уделял внимание физике, написав также ряд научных работ.

Им создан научный труд по логике «Новейшая логика, или-Искусство говорить правду и совершенствовать разум». В 1747г. был издан в Валенсии, а в 1781 г. — в Мадриде.

Большой интерес представляет и его другая работа в обла­сти философии — «Моральная философия для испанского юно­шества», изданная в Мадриде вначале при его жизни в 1755 г. и уже после его смерти в 1787 г. В ней он указывал на необхо­димость творческого подхода в изучении окружающего мира

²⁰ Там же. — С. 268. «Там же. — С. 333.» Там же. — С. 327. ⁸³ Там же.

и нравств