Глава 4. Околосвадебные происшествия.

Вернувшись на Тортугу, мы вновь приступили к исполнению орденских обязанностей. Командор помог финансами «Княжне», поскольку всегда отличался щедростью, которая самым удивительным образом не переходила в расточительность. От пана губернатора и жителей Тортуги мы узнали, что отремонтированный галеон капитана Пьера представляет собой действительно грозную многопушечную боевую силу. Вот только у него было два несущественных недостатка – неправильная конструкция парусов, позволявшая двигаться кораблю с поистине черепашьей скоростью, и полное отсутствие команды в 15 человек, ранее обещанная капитаном. Надежды командора на усиление флотовой мощи Ордена таяли на глазах. Но выполнение орденских обязанностей нам никто не отменял, и мы приступили к ежедневной рутине. Вскоре вновь на остров прибыл капитан Питер Блад, чтобы пригласить всех желающих на свою свадьбу. Он лично попросил Тимолеона обвенчать его и Арабеллу, на что, конечно же, пан командор дал свое согласие. Все упиралось в один единственный момент – леди Арабелла не была доброй католичкой, а, значит, ни о каком венчании с католиком Питером не могло быть и речи до принятия ей истинной веры. Но Блад заверил, что в этом проблем нет, и что его будущая супруга готова стать католичкой. Надвигалась ночь и густой туман, которые существенным образом могли помешать навигации, поэтому Блад достаточно быстро поспешил на Ямайку. Наши же приготовления были не такими быстрыми. Судно пана Галиматье грузилось насколько долго, что туман достиг предельной плотности, и капитан не решился выходить. Командор же был настроен гораздо более решительно, и мы собирались идти в английские владения несмотря ни на что. Действительно, шторма на море не было, а с темным временем суток и туманом мы уж как-нибудь разберемся. Из-за отказа пана Галиматье выходить в море, к нам на корабль напросились желающие попасть на свадьбу. Мы смогли взять местного врача, охранника форта и Люсиль, однако, как только корабль начал отдавать швартовые, на трап запрыгнула Беатрис, снова одетая в мужскую одежду. Таким составом мы и направились к Питеру Бладу. Но Господу было суждено, чтобы мы в тот день не попали на острова. Пан Михал всегда отличался хорошими познаниями в области судоходства, но, как говорят в Восточной Европе, и на старуху бывает проруха. Может, он спешил, может, был взволнован и не отошел от встречи с матерью, может, что-то еще, но факт остается фактом – мы заблудились. Тщетно мы пытались найти верный курс – ночь была темной, звезд не видно, а маяк во владениях Блада, может и был, но не работал. Командор был очень недоволен такими событиями, однако винил почему-то Блада, говоря, что тот мог бы и подождать нас, чтобы мы пошли одной группой. События напоминали одну похабную песню, которую я слышал в трактире города Вены, когда мы с ротой отмечали победу над турками. Я точно не помню ее содержание, но там пелось о походе викингов, который, из-за неправильно поставленного паруса, завершился очень печально. Все это напоминало и нашу ситуацию, вот только повторения истории тех викингов никому из членов экипажа совсем не хотелось. Покрутившись в карибском бассейне, мы начали размышлять, что же нам делать дальше. Я предлагал продолжать искать Ямайку, но командор был зол на него и приказал кораблю идти обратным курсом. Поблуждав немного в ночном тумане, мы благополучно вернулись. Морская болезнь вновь мучала меня, я совсем обессилил, и направился спать в резиденцию Ордена. Во время сна я был разбужен женским голосом, доносившимся с улицы: «Все, кто не спит, идите на свадьбу Питера и Арабеллы!». Но эти слова заставили меня лишь развернуться на другой бок, после чего я снова погрузился в сон. Утро принесло неожиданные и жуткие известия – в городе, сразу после ночного отбытия англичан, начался пожар, который, к счастью был скоро потушен. Однако это было полбеды. Самое страшное – в городе началась эпидемия дизентерии. Только благодаря умелым и самоотверженным действиям наших медиков, в число которых входил и пан Ризьен, вспышку смертельно опасной болезни удалось быстро ликвидировать. Но все же без жертв не обошлось – умер один итальянский наемник, кажется, венецианец. Пан командор провел обряд отпевания, после чего тело воина было предано земле. По острову начали ходить слухи о диверсии англичан. Поговаривали даже, что леди Арабелла – ведьма, и что праздничная церемония, произведенная ей на Тортуге, куда они вчера прибыли после венчания, была на самом деле опасным дьявольским ритуалом. Кто-то даже высказал мысль, что эпидемия – это только цветочки, а ягодками будет мощнейший тайфун, который обрушится на остров. После вчерашнего плавания «Мальтийский сокол» нуждался в небольшом ремонте – у него была повреждена мачта, поэтому выйти в море на собственном корабле мы не могли. Но, с учетом, как произошедших событий, так и наличия нерешенных проблем, орден просто не имел никакого права остаться на берегу. Выручил нас пан Галиматье, который должен был отправиться в плавание за товарами, необходимыми для колонии. На судне оставалось место для двух человек, поэтому командор отдал мне приказ сопровождать его в этом рейсе. Пан Галиматье, несмотря на свою доброту, как и многие французы, не понимал польских традиций и был, к моему великому разочарованию, категорически против того, чтобы я надевал свои гусарские крылья. Но в чужой монастырь, то есть корабль, со своим уставом, а вернее с крыльями, не лезут, а оставаться на берегу мне вовсе не хотелось, и я, оставив их, погрузился на борт, после чего корабль, разрезая волны, вышел в открытое море.