Лекция № 3. Государство и право России в период сословно-представительной монархии (XVII век). 2 часть.

Лекция № 3. Государство и право России в период сословно-представительной монархии (XVII век). 2 часть.

 

ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ СТАТУСА ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ. СТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВА (XVII век).

Середина XVII столетия в отечественной истории была ознаменована принятием крупнейшего законодательного свода – Соборного Уложения 1649 г. Его создание было предопределено активизацией законодательной деятельности в период после Смуты и необходимостью систематизации законодательства. Между изданием Уложения и предшествующего ему законодательного свода – Судебника 1550 г. прошло почти 100 лет. За этот период было выявлено множество законоположений, хранившихся в разных приказах и, порой, противоречивших друг другу. Составление Уложения было поручено комиссии, состоявшей из князей и бояр Н.И. Одоевского и С.В. Прозоровского, окольничего князя Ф.Ф. Волконского, дьяков Ф. Грибоедова и Г. Леонтьева. Новый законодательный свод был обсужден на специально созванном Земском соборе 1648 г., исправлен по многим статьям и принят 29 января 1649 г. Все обсуждение и принятие нового Уложения заняло чуть больше полугода, что и по нынешним меркам является рекордно коротким сроком. В оригинале Уложение представляет собой столбец длиной в 309 м. С него была сделана книга-копия, с которой в типографии отпечатали экземпляры Соборного Уложения. Текст Уложения включает 967 статей, разделенных на 25 глав.

Этот документ появился в переходную эпоху от сословного представительства к начальному этапу становления абсолютизма. Многие статьи Соборного Уложения «работали» на усилившийся статус царской власти, создавали условия для окончательного закрепления самодержавного характера российской монархии и ее будущей абсолютизации.

Соборное Уложение впервые в истории русского законодательства содержало систематическое описание состава государственных преступлений и определило процесс по этим делам. Все преступления против личности государя были приравнены к преступлениям против государства. Посягательство на жизнь и здоровье царя непременно влекло за собой смертную казнь. Интересной особенностью русских законов являлся тот факт, что смертью карался и «голый умысел» против государя. Под «голым умыслом» подразумевалось такое состояние, когда преступление было только задумано, умысел проявил себя в словесной форме или форме приготовлений к преступлению, но само преступление не было осуществлено и не было сделано попытки к его осуществлению.

К государственным преступлениям была отнесена измена «Московскому государству». Понятие измены при этом трактовалось следующим образом: «Московским государьством завладеть и государем быть». Были перечислены и преступные средства для достижения этой цели: сбор рати, дружба с недругами царя (как из числа внешних врагов, так и внутренних претендентов на престол), сношение с ними и оказание им помощи, сдача в военное время города врагу или поджег его с этой же целью. Как измену Соборное Уложение трактовало и тайный переход через рубеж с умыслом против власти, а также временный переход на сторону противника в военной обстановке с целью сообщения сведений о состоянии русских воинских частей.

К числу государственных преступлений были отнесены «скоп и заговор», т. е. организованное выступление масс людей против царя и представителей царской администрации. Смертная казнь следовала за «скоп и заговор» вне зависимости от того, были ли они направлены против самого государя или же думных людей, воевод, приказных людей в городах. Таким образом, закон брал под защиту не только особу монарха, но и весь государственный аппарат в целом, все его звенья в равной мере. Принятие Соборного Уложения способствовало правовому оформлению понятий государственного суверенитета, государственной безопасности, подданства, воинского долга.

Соборное Уложение стало законодательным сводом, в котором впервые столь детально были разработаны нормы, направленные на охрану порядка на царском дворе, т. е. чести двора и безопасности монарха. На царском дворе нельзя было появляться с пищалью или луком. Тех, кто нарушал это правило, наказывали батогами и сажали на неделю в тюрьму. Человеку, посмевшему обнажить оружие в присутствии царя, отсекали руку. Убийство или ранение человека в присутствии государя каралось смертью. Одни и те же правонарушения, совершенные на царском дворе в присутствии государя, в его отсутствие и вне царского двора, наказывались по-разному.

 

Большое значение для развития права имела практическая деятельность приказов. Их уставные книги являлись важным источником при составлении Соборного Уложения 1649 г. Новое Уложение было необходимо для достижения определенной стабилизации в государстве и обществе.

Источниками Соборного Уложения 1649 г. было русское и зарубежное законодательство: Судебники 1497 и 1550 г., царские указы, думские приговоры, решения земских соборов, указные книги приказов, Стоглав, Литовский статут 1589 г., Кормчая книга.

Уже после 1649 г. в комплекс правовых норм Уложения вошли Новоуказные статьи о «разбоях и душегубстве» (1669), о поместьях и вотчинах (1677) и о торговле (1653 и 1677).

Уложение содержало комплекс норм, регулировавших важнейшие отрасли государственного управления (полицейско-административные нормы): прикрепление крестьян к земле (глава XI), посадская реформа, изменившая положение «белых» слобод (глава XIX), перемена статуса поместья и вотчины (главы XVI, XVII), регламентация работы органов местного самоуправления (глава XXI), режим въезда и выезда (глава VI).

В Уложении определялся статус главы государства — царя, самодержавного и наследного монарха, избираемого (утверждаемого) на Земском соборе. Даже преступный умысел против персоны монарха жестоко наказывался.

В Соборном Уложении 25 глав и 967 статей.

В целях усиления контроля за передвижением населения Соборное Уложение установило три вида документов, удостоверяющих личность (проезжих грамот): для русских подданных, выезжающих за пределы страны; для иностранцев; для служилых людей Сибири и Нижней Волги. На местах за выдачу проезжих грамот отвечали воеводы. Нарушение правил передвижения считалось преступлением и строго каралось.

Вещное право. Основными способами приобретения вещных прав считались захват (оккупация), давность, находка, пожалования и договор.

Наиболее сложными были вещные имущественные права, связанные с приобретением и передачей недвижимой собственности. Отмечался переход от фактических форм завладения землей (основанных на захвате) к формально очерченному порядку, закрепляемому жалованными грамотами, зафиксированному межевыми знаками и пр. (формализованный порядок установления вещных прав был знаком уже Псковской судной грамоте).

Пожалование земли представляло собой сложный комплекс юридических действий, включавших выдачу жалованной грамоты, составление справки, то есть запись в приказной книге определенных сведений о наделяемом лице, обыск (проводился по просьбе наделяемого землей, заключался в установлении факта незанятости передаваемой земли), ввод во владение (заключался в публичном обмере земли). Раздачу земли осуществляли Поместный приказ, Разрядный приказ, Приказ Большого дворца, Малороссийский, Новгородский, Сибирский и другие приказы.

Права на пожалованные земли впервые были сформулированы в Указе 1566 г. (право менять земли, сдавать их внаем и передавать в приданное).

Приобретательная давность как способ приобретения права собственности (в частности, на землю) устанавливалась следующим образом: четыре и пять лет — Псковская судная грамота; три года (в отношениях между частными лицами), шесть лет (в отношениях частных лиц с государством) — по Судебникам (в Судебнике 1550 г. — 40-летний срок для выкупа имений); 15 лет — по закону великого князя Василия, сына Дмитрия Донского; 40 лет — по Соборному Уложению.

Основным способом приобретения прав собственности на имущество в XVII в. являлся договор. Договорная грамота, составленная заинтересованными лицами, приобретала законную силу только после ее заверения в официальной инстанции. Первым законом, в котором закреплялась обязательная явка и запись договора в регистрационную книгу, был Указ 1558 г. В XVII в. практиковалось составление договорных грамот площадными подьячими: написанные ими грамоты заверялись печатями в Приказной палате.

Среди личных прав на различные объекты земельной собственности особенно важными являлись вотчины и поместья.

Вотчины делились на несколько видов в соответствии с характером субъекта и способом их приобретения — выделялись дворцовые, государственные, церковные и частновладельческие вотчины (в Московском государстве обладание вотчинами было привилегией класса служилых людей).

Дворцовые вотчины формировались из еще не освоенных никем земель или из частных земельных фондов князей. Долгое время различался правовой статус частновладельческих земель князя и земель государственных. Но когда в лице верховного субъекта собственности слились государство и князь, тогда на смену старому разделению пришло новое: государственные «черные» земли и дворцовые земли.

Правовой статус церковных вотчин был обусловлен особым характером субъектов собственности, которыми являлись отдельные церковные учреждения: монастыри, епископаты, приходские церкви.

Источники, порождавшие церковное землевладение: пожалования; захват пустошей; дарение; завещание со стороны частных лиц; обязательные вклады в монастырские владения при поступлении бывших собственников в монахи.

Следует отметить, что если государственные земельные владения подвергались постоянному дроблению в ходе земельных раздач, то церковь, не имевшая права отчуждать свои земли, только концентрировала их в своих руках. Уже с XVI в. государство предпринимало меры, направленные на сокращение церковного землевладения. Соборное Уложение запретило «увод» земель лицами, уходящими в монастырь.

Процесс концентрации земель в руках церкви был нарушен мерами административно-правового вмешательства: с одной стороны, прямо запрещались определенные способы приобретения недвижимостей (например, приобретение земель по дарственным, по завещаниям, купчим и закладным грамотам), с другой — государство брало на себя право контролировать имеющийся имущественный фонд церкви, мотивируя это своим сюзеренным правом.

Церковные земли раздавались на правах жалованных вотчин или поместного владения людям, выполняющим служилые функции для церкви; на церковных землях располагались крестьянские общины, наделявшиеся такими же землевладельческими правами, как и черносошенные общины.

По способам приобретения вотчинные земли делились на родовые, купленные, выслуженные.

В отношении родовых вотчин правами пользования и владения наделялись отдельные представители рода, а право распоряжения оставалось за родом (на это указывает, в частности, обязательность согласия всех родичей при отчуждении родового имущества отдельным членом рода). Проданное имущество могло быть выкуплено членами рода, которые имели на это преимущественные права перед другими покупателями. Отчуждение или приобретение (и родовой выкуп) родовых вотчин осуществлялось с учетом согласия всего рода. Соборное Уложение подтвердило право родового выкупа (вторичного приобретения проданной или заложенной вотчины); родовой выкуп осуществлялся одним лицом, но от имени рода в целом; при этом к выкупу не допускались родственники по нисходящей линии продавца. Выкуп родовой вотчины мог быть произведен в течение 40 лет с момента ее продажи. Выкупленная родичами вотчина попадала под особый режим распоряжения (отдельный член рода не мог распорядиться ею по своему произволу, родовая вотчина не могла быть выкуплена для третьего лица и на его деньги, заложена без соблюдения определенных условий и т.п.).

Кроме права родового выкупа, права на родовую вотчину ограничивалась также и правом родового наследования.

Субъектом права собственности на купленные вотчины была семья (муж и жена), этот вид вотчины приобретался супругами совместно. Поэтому после смерти одного из супругов такие вотчины переходили к пережившему супругу; а после смерти вдовы право на купленную вотчину переходило в род мужа (что тоже указывает на принадлежность купленной вотчины именно семейной паре). Купленные вотчины, перешедшие по смерти приобретших их лиц родичам, получали статус родовых. При жизни супругов отчуждение купленной вотчины совершалось солидарной волей супругов.

Статус выслуженной (жалованной) вотчины зависел от ряда конкретных фактов. Чаще всего круг правомочий вотчинника прямо определялся в самой жалованной грамоте, которая являлась и формальным подтверждением законных прав вотчинника на его имущество. В случае отсутствия грамоты вотчина могла быть изъята у наследников государством. В целом жалованные вотчины приравнивались практикой к купленным, а в начале XVII в. было уравнено правовое положение жалованных вотчин с родовыми.

Поместное землевладение складывалось в качестве особой формы землевладения уже в XVI—XVII вв. Поместья предоставлялись за службу государству. Но в XVII в. наметилась тенденция сближения поместий с вотчинами: стали разрешать обменивать вотчины на поместья и приобретать (с особого дозволения) поместья в вотчину. Соборное Уложение разрешило продавать поместья.

Первоначальным обязательным условием пользования поместьем была реальная служба (начиналась для дворян с 15 лет — с этого возраста поступивший на службу сын помещика «припускался» к пользованию поместьем). Ушедший в отставку помещик получал поместье на оброк вплоть до достижения сыновьями совершеннолетия. С середины XVI в. поместье на тот же срок оставалось в его пользовании. К наследованию поместьем стали привлекаться боковые родственники, женщины получали с него «на прожиток». Соборное Уложение разрешило сдачу поместий в аренду за деньги, к концу XVII в. установилась практика обмена поместий на денежные оклады («кормовые деньги»), что означало скрытую куплю-продажу поместий; в XVII в. была допущена продажа поместий за долги. Порядок передачи поместий по наследству мало отличался от вотчинного наследования.

Впервые в Соборном Уложении регламентировался институт сервитутов — юридическое ограничение права собственности одного субъекта в интересах права пользования других лиц. Были известны личные сервитуты — ограничение в пользу определенных лиц, специально оговоренных в законе (потрава лугов ратниками, находящимися на службе, право на их въезд в лесные угодья, принадлежащие частному лицу), и вещные сервитуты — ограничение права собственности в интересах неопределенного числа субъектов (право возводить печь у стены соседского дома или строить дом на меже чужого участка).

Обязательственное право. Развивалось по линии постепенной замены личностной ответственности по договорам имущественной ответственностью должника. Причем взыскания стали обращаться не только на дворы и скот, но и на вотчины и поместья, на дворы и лавки посадский людей.

Соборное Уложение допускало переход обязательств в случае наследования по закону, оговаривая, что отказ от наследства снимает и обязательства по долгам. Закон и практика знали случаи принудительного и добровольного принятия обязательств третьими лицами.

Одним из важнейших условий при заключении договора была свобода волеизъявления договаривающихся сторон. В качестве гарантий против насилия и обмана выступали свидетели при заключении сделки, письменная или крепостная (нотариальная) форма сделки. Обязательной крепостная форма сделки была для договоров о передаче недвижимости.

Наследственное право. При наследовании по завещанию воля завещателя ограничивалась следующими моментами: завещательные распоряжения касались лишь купленных вотчин, тогда как родовые и выслуженные вотчины переходили к наследникам по закону.

Родовые вотчины наследовали сыновья, при отсутствии сыновей — дочери. Вдова могла наследовать только часть выслуженной вотчины «на прожиток», то есть в пожизненное пользование. Родовые и жалованные вотчины наследовались только членами рода, к которому принадлежал наследодатель.

Купленные вотчины могла наследовать вдова завещателя, которая, кроме того, получала 1/4 движимого имущества и собственное приданное.

Поместье переходило по наследству к сыновьям, каждый из которых получал из него «по окладу», определенные доли выделялись «на прожиток» вдовам и дочерям.

В случае наследования по завещанию наследник мог отказаться от наследства. Принятие наследования означало переход к наследнику и обязательств по долгам наследодателя в части, пропорциональной наследственной доле.

Семейное право. Продолжали действовать принципы Домостроя — главенство мужа над женой и детьми, фактическая общность имущества и т.п.

Юридически значимым признавался только церковный брак. Закон допускал заключение одним лицом не более трех брачных союзов в течение жизни. Брачный возраст был определен еще Стоглавом: 15 лет — для жениха, 12 лет — для невесты.

Юридический статус мужа определял юридический статус жены: вышедшая замуж за дворянина становилась дворянкой, вышедшая за холопа — холопкой. Закон обязывал жену следовать за мужем — на поселение, в изгнание, при переезде.

В отношении детей отец сохранял права главы: он мог, когда ребенок достигал 15 лет, отдать его «в люди», «в услужение» или на работу, записать его в кабальное холопство. Отец мог наказывать детей, но не чрезмерно. За убийство ребенка грозило тюремное заключение (но не смертная казнь).

Закон знал понятие «незаконнорожденный» — эти лица не могли усыновляться (а следовательно, принимать участие в наследовании недвижимого имущества).

Развод допускался в ограниченном числе случаев: при уходе одного из супругов в монастырь, при обвинении супруга в антигосударственной деятельности («лихом деле»), при неспособности жены к деторождению.

Уголовное право. Уложение уточняет понятие «лихое дело».

Субъектами преступления могли быть отдельные лица и группы лиц. Они делятся на главных и второстепенных (соучастников).

Соучастие могло быть физическим (содействие, практическая помощь, совершение тех же действий, что совершал главный субъект преступления), интеллектуальным (подстрекательство к убийству).

От второстепенных субъектов преступления (соучастников) отличались лица, только причастные к совершению преступления: пособники (создавшие условия для совершения преступления), попустители (обязанные предотвратить преступление и не сделавшие этого), недоносители (не сообщившие о подготовке и совершении преступления), укрыватели (скрывшие преступника и следы преступления).

Субъектом преступления стал признаваться и раб, совершивший преступление по указанию господина.

Субъективная сторона преступления. Уложение знало деление преступлений на умышленные, неосторожные и случайные. Причем неосторожные и умышленные действия наказывались одинаково (принцип объективного вменения — наказание следует не за мотив преступления, а за его результат).

В признаках объективной стороны преступления выделялись: 1) смягчающие обстоятельства — состояние опьянения, неконтролируемость действий, вызванная оскорблением или угрозой (аффект); 2) отягчающие обстоятельства — повторность, размеры вреда, особый статус объекта и предмета преступления, совокупность преступлений.

Выделялись отдельные стадии преступного деяния: умысел, покушение и совершение преступления. Закон знал понятие рецидива (совпадающее с понятием «лихой человек») и крайней необходимости (была ненаказуемой только при соблюдении соразмерности ее реальной опасности со стороны преступника).

Объекты преступления — церковь, государство, семья, личность, имущество и нравственность.

Система преступлений включала:

1) преступления против церкви — богохульство, совращение православного в иную веру, прерывание хода литургии в храме;

2) государственные преступления — любые действия (в том числе умысел) против личности государя или его семьи, бунт, заговор, измена, сношения с врагом, незаконный переход границы с преступными намерениями (по этим преступлениям ответственность несли также родственники и близкие преступника);

3) преступления против порядка управления — злостная неявка ответчика в суд, изготовление фальшивых грамот, актов и печатей, самовольный выезд за границу, фальшивомонетничество, содержание без разрешения питейного заведения, самогоноварение, ложная присяга в суде, дача ложных свидетельских показаний, «ябедничество» или ложное обвинение (к ябеде применялось то же наказание, которое было бы применено к ложно обвиненному лицу);

4) преступления против благочиния — содержание притонов, укрывательство беглых, незаконная продажа имущества, обложение пошлинами освобожденных от них лиц;

5) должностные преступления — лихоимство (взяточничество, неправомерные поборы, вымогательство), неправосудие, подлоги по службе, воинские преступления;

6) преступления против личности — убийство — простое и квалифицированное (убийство господина рабом, родителей детьми), нанесение увечья, побои, оскорбление чести (обида или клевета);

7) имущественные преступления — татьба — простая и квалифицированная (церковная, на службе, конокрадство, совершенная в государевом дворе, кража овощей из огорода и рыбы из садка), разбой, грабеж — обыкновенный и квалифицированный (совершенный служилыми людьми, детьми в отношении родителей), мошенничество, поджог (пойманного поджигателя бросали в огонь), насильственное завладение чужим имуществом, порча чужого имущества;

8) преступления против нравственности — непочитание детьми родителей, отказ содержать престарелых родителей, сводничество, «блуд» жены, половая связь господина с рабой.

Цели наказания — устрашение и возмездие; дополнительная цель — изоляция преступника.

Система наказаний:

1) смертная казнь — предусматривалась 59 статьями (например, за курение табака); делилась на: простую — отсечение головы, повешение (предусматривалась 43 статьями); квалифицированную — колесование, четвертование, сожжение, залитие горла металлом, закапывание живьем в землю;

2) членовредительские наказания — применялись как основное и дополнительное наказания (отсечение руки, ноги, урезание носа, уха, губы, вырывание глаза, ноздрей), предусматривалось 14 статьями;

3) болезненные наказания — битье кнутом (предусматривалась 73 статьями) или батогами (обычное битье батогами предусматривалось 16 статьями, а беспощадное битье батогами — 22 статьями);

4) тюремное заключение — на срок от нескольких дней до четырех лет или на неопределенный срок — «до государева указа» (предусматривалось 49 статьями);

5) ссылка (дополнительное наказание) — в отдаленные монастыри, остроги, крепости или имения (предусматривалась восьмью статьями);

6) лишение чести и прав (по отношения к привилегированному сословию) — полная выдача головой (то есть превращение в холопа), лишение чина, права заседать в думе или приказе, лишение права обращаться с иском в суд, объявление «опалы» (изоляции, государевой немилости);

7) имущественные санкции — штрафы и высшая имущественная санкция — конфискация имущества;

8) церковные наказания — покаяние, епитимья, отлучение от церкви, ссылка в монастырь, заточение в одиночную келью и др.

Необходимо отметить, что восемь статей Соборного Уложения не определяли конкретных видов наказаний, обходясь формулировками «чинить наказание», «чинить жестокое наказание» либо «что государь укажет».

Судебный процесс. Была проведена дифференциация на две формы процесса — суд (форма состязательного процесса) и розыск (форма инквизиционного процесса).

Процедура суда распадалась на собственно суд и «вершение», то есть вынесение приговора, решения. «Суд» начинался с «вчинения»», подачи челобитной жалобы. Затем происходил вызов приставом ответчика в суд. Ответчик имел право дважды не являться в суд, если на то имелись уважительные причины, но после третьей неявки он автоматически проигрывал процесс. Выигравшей стороне выдавалась соответствующая грамота.

Доказательством в состязательном процессе служили: свидетельские показания (не менее десяти свидетелей), письменные доказательства, крестное целование (при спорах на сумму не свыше 1 рубля), жребий.

Процессуальными мероприятиями, направленными на получение доказательств, были общий обыск (опрос населения по поводу факта совершения преступления) и повальный обыск (опрос населения по поводу конкретного подозреваемого).

Особым видом свидетельских показаний были: ссылка из виноватых (ссылка обвиняемого или ответчика на свидетеля, показания которого должны абсолютно совпасть с показаниями ссылающегося, при несовпадении дело проигрывалось) и общая ссылка (обращение обеих спорящих сторон к одному и тому же свидетелю или нескольким свидетелям, показания которых становились решающими).

Своеобразным процессуальным действием в суде был правеж: ответчик (чаще всего неплатежеспособный должник) регулярно подвергался судом процедуре телесного наказания (порке); число процедур было эквивалентно сумме задолженности (например, за долг в 100 рублей пороли в течение месяца). Правеж — не наказание, это мера побуждения ответчика выполнить обязательство.

Судоговорение в состязательном процессе было устным, но протоколировалось в «судебном списке».

Розыск (или сыск) применялся по большинству уголовных дел (убийства, разбои, татьба с поличным, совершенные «лихим человеком», деяния, направленные против государства, бегство и укрывательство крестьян и т.д.), а также по имущественным спорам о владении вотчинами, поместьями и холопами. Дело в разыскном процессе могло начаться с заявления потерпевшего, с обнаружения факта преступления (поличного) или с оговора или указания одного человека на другого как на преступника во время пытки или «распроса» («язычная молка»). После этого в дело вступали государственные органы. Потерпевший подавал явку (заявление), и пристав с понятыми отправлялся на место происшествия для проведения дознания. Процессуальными действиями были «обыск», очные ставки и пытки.

Обыск — допрос всех подозреваемых и свидетелей. При этом губному старосте или воеводе из приказа направлялась «наказная память», в которой указывались предмет и территориальные пределы обыска» показания опрашиваемых заносились в список, который подписывался ими; список скреплялся печатью и отправлялся обратно в приказ. Если результаты «обыска» были благоприятными для подозреваемого, он мог быть взят на поруки, то есть освобожден под ответственность (личную и имущественную) его поручителей.

Язычная молка всегда влекла за собой очную ставку. Язык ставился с «очей на очи» с оговоренным человеком и должен был опознать его «среди многих людей». Если язык не узнавал оговоренного или, узнав, «сговаривал с него», то «языка» пытали, подозревая в нем подставного человека. При подтверждении на пытке со стороны «языка» факта, что он «поклепал» оговоренного напрасно, последнего «отдавали за пристава и про него обыскивали».

Пытка (регламентировалась в главе XXI) применялась, когда в результате «обыска» свидетельские показания разделялись; пытку можно было применять не более трех раз с определенными перерывами; показания пытаемого протоколировались; показания, данные под пыткой («оговор»), должны были быть перепроверены посредством других процессуальных мер (допроса, присяги, «обыска»). Пытке подвергались не только подозреваемые. В случае доноса было положено сначала пытать доносчика (отсюда — происхождение русской пословицы: «доносчику — первый кнут»). Применялись такие виды пыток, как дыба («виска»), битье кнутом, жжение огнем, вбивание деревянных спиц под ногти (отсюда — выражение «узнать подноготную», то есть истину).

Новоуказные статьи 1669 г. законодательно закрепили новый метод в организации розыска и поимки преступников — словесный портрет (идентификация личности преступника по особым приметам). Это способствовало развитию в системе наказаний практики клеймения осужденных.

Преступления против церкви до Соборного Уложения составляли сферу церковной юрисдикции. Наиболее тяжкие преступления против веры подвергались двойной каре: со стороны и государственных и церковных инстанций. С середины XVI в. церковь своими предписаниями запрещала светские развлечения, скоморошество, азартные игры, волхование, чернокнижие и т.п. Виды церковных наказаний: отлучение от церкви; наложение покаяния (епитимьи); заточение в монастырь и др.

Торговый устав 1653 г. устанавливал единую торговую пошлину в размере 5 % продаваемого товара.

Новоторговый устав 1667 г., разработчиком которого был выдающийся государственный деятель и экономист А.Л. Ордин-Нащокин, усиливал позиции русского купечества. Устав запрещал иностранцам торговать между собой иноземными товарами.

БОЯРСКАЯ И БЛИЖНЯЯ ДУМЫ

На протяжении всего XVII столетия важнейшую роль в системе государственной власти и управления России продолжала играть Боярская дума. Упразднение Боярской думы произошло только при Петре I. Между тем попытки ограничить власть и функции этого государственного органа, при этом попытки вполне успешные, предпринимали и предшественники Петра на престоле во второй половине XVII в.

Численность Боярской думы на протяжении XVII столетия увеличивалась. В 1638 г. в Думу входили всего 35 человек, а при Алексее Михайловиче их численность увеличилась вдвое. Процесс разрастания Думы продолжался и после смерти этого царя. К началу XVIII столетия, т. е. времени прекращения пожалований в Думу, ее состав насчитывал более 90 человек.

К думным чинам по-прежнему относились 4 чина: думные бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки. Среди первых двух чинов преобладали представители аристократии. Чин думного дворянина, как правило, получали представители рядовых дворян, выбившихся в Думу благодаря личным заслугам и долгой и верной службе государю. Думные дьяки также выслуживались из простых приказных дьяков, а иногда и подьячих. В третьей четверти XVII в. низшие чины (дворяне и дьяки) составляли около трети состава Думы. Еще историки ХШ столетия, и в частности С.Ф. Платонов, отмечали, что во второй половине XVII в. дворянство и служилые люди усилили свое влияние на власть. Процесс увеличения численности низших чинов получил в исторической литературе свое название – «демократизация» Боярской думы. Этот факт несколько ослаблял позиции аристократии в важнейшем аристократическом органе, способствовал усилению позиций царской власти по отношению к аристократической верхушке. Между тем преувеличивать значение данной тенденции не следует. Процесс увеличения численности был свойственен всем чинам, представленным в Думе. Дворянство расширилось, но не вытеснило боярство. Пополнение трех высших думных чинов (бояр, окольничих, думных дворян) даже в начале XVIII в. в основном происходило за счет молодых по возрасту представителей аристократических родов, служивших в придворных чинах стольников, в то время как процент проникновения московских дворян в высшие слои аристократии был очень небольшим. На думных дворян в Думе приходилось не более чем 30 % всего состава, в то время как бояре и окольничие оставляли от 70 до 78 %. Реальное влияние в Боярской думе по-прежнему оставалось за двумя высшими чинами, которые сохраняли в ней решающую роль.

В современной литературе все более закрепляется мнение о том, что нити управления государством как в третьей четверти XVII в., так и позднее оставались в руках бояр, пользовавшихся поддержкой самодержавной власти, но постепенно утрачивавших свою политическую самостоятельность, заинтересованных в сильном самодержавном государстве. Боярская правящая верхушка стала частью самодержавия, в XVII и в начале XVIII в. аристократия наряду с другими группами господствующего класса была главной социальной опорой абсолютизма. Практически каждое пожалование в Думу представителя неаристократических родов компенсировалось пожалованием представителя аристократии.

В отличие от Петра I, один из его предшественников на престоле – царь Алексей Михайлович решал задачу не упразднения Боярской думы, а подчинения ее политике царской власти. Этому способствовала практика созыва неполного состава Думы. В таких случаях заседание государя и Думы переносилось из столицы в одну из подмосковных резиденций; предварительно давался царский указ, определявший перечень лиц, которым «велено быть в походе за государем»; остальные члены Думы на основании такого рода указа, не имевшего непосредственного отношения к думской работе, лишались возможности участвовать в «походных» заседаниях. За рамками думского присутствия оставались неугодные монарху думские члены.

Одним из важнейших вопросов, связанных с деятельностью Боярской думы, является вопрос о ее роли и функциях. Эта проблема применительно к XVII в. в целом, и особенно ко второй половине этого столетия, стала дискуссионной еще в XIX – начале ХХ в., когда ряд историков высказали мнение о том, что Дума за этот период стала собранием, необходимым царю и послушным орудием в его руках (В.И. Сергеевич, А.Е. Пресняков). Другие (В.О. Ключевский, М.Ф. Владимирский-Буданов) придерживались мнения о том, что Дума, напротив, выступала в качестве самостоятельного института. Объем ее компетенции в решении важнейших государственных вопросов сохранялся на прежнем уровне. В силу этого Боярская дума в значительной мере ограничивала царскую власть. Между тем даже сторонники второй точки зрения признавали тот факт, что со времени Алексея Михайловича Дума стала приобретать черты органа, «привыкшего действовать только при государе и с ним вместе».

В исторической литературе ХХ в. по-прежнему дискутировался вопрос о том, обладала ли Боярская дума теми же прерогативами, что и царская власть, или же юридическая ответственность за принятие решений возлагалась исключительно на царя. Эти проблемы нашли свое отражение в работах А.М. Сахарова, Н.П. Ерошкина, а также в ряде работ обобщающего характера, затрагивавших либо подробно освещавших вопросы развития государственного строя.

При характеристике роли Боярской думы в XVII столетии в отечественной исторической науке сформировались два основных мнения. С одной стороны большинство перечисленных нами историков отмечали, что со второй половины XVII столетия в России появилась тенденция к самодержавно-абсолютистской форме правления, при которой царская власть все более стремилась к полной самостоятельности в решении государственных вопросов. В силу этого Боярская дума превращалась в распорядительную и судебную инстанцию и теряла право выносить без санкции царя постановления, имевшие силу закона. Согласно другой точке зрения, Боярская дума оставалась во второй половине XVII в. важнейшим органом государства, разделявшим с царем прерогативы верховной власти. С ней царь советовался по всем важнейшим вопросам.

Учитывая существующую полемику и ссылаясь на конкретные факты, следует рассмотреть положение Боярской думы, сложившееся с принятием Соборного Уложения и трактовку функций данного государственного органа в важнейшем законодательном своде России того времени. Согласно Соборному Уложению, Боярская дума являлась законодательным орган наряду с царем и под его эгидой. В царствование Алексея Михайловича Боярская дума утратила право самостоятельно выносить постановления, имевшие силу закона. Боярский приговор имел значение проекта постановления, подлежавшего дальнейшему обсуждению и утверждению царем. Какое бы решение Дума не приняла, она была обязана поставить в известность государя, согласно присяге, приносимой думными чинами: «самовольством, мне без государскаго ведома и мимо правды, никаких дел