Снова чуть-чуть о математике

 

Бабушка и Доживающий век сидели на завалинке. На венетском варианте завалинки — привязанной у двери гондоле. Бабушка вязала, а Доживающий век все критиковал.

— Это суеверие, — горячился он. — Стыдно в наше время верить в такие глупости.

— Суеверие, — согласилась Бабушка. — Одна лицевая, две изнаночных. А что именно суеверие?

— Властители Ночи — это суеверие.

— Суеверие, — кивнула Бабушка. — Теперь накид и две лицевые.

— И республика кошек — суеверие.

— Суеверие, — не возражала Бабушка.

— И привидения — суеверие.

— Суеверие. А мое привидение умеет вышивать крестиком! — похвасталась Бабушка.

— И дож — суеверие.

— Суеве… — тут Бабушка хитро улыбнулась. — А Венета — это не суеверие?

Грустная улыбка тронула губы Доживающего век.

— Венета — это лучшее суеверие в мире, — сказал он.

Доживающий век раньше жил в далеком городе на севере и работал в банке. Он хорошо работал, и его все уважали — и начальство, и коллеги, и родственники. И так прошла жизнь. А состарившись, он заболел раком. Он стал худой, желто-серый и не мог уже есть и спать.

— Сколько мне осталось? — спросил он.

— Месяц, — честно сказал врач.

Тогда Доживающий век взял чемодан, положил в него 15 чистых рубашек и сказал:

— Я всю жизнь мечтал побывать в Венете, но мне было некогда. А теперь у меня целый месяц свободного времени. Я еду в Венету доживать век.

А 15 рубашек он взял, чтобы не заниматься стиркой. Если менять рубашки не каждый день, а через день, то пятнадцати как раз хватит на месяц. Потому что Доживающий век очень не любил стирать и совершенно не умел гладить.

В Венете он попросил гондольера отвезти его в какой-нибудь пустой ветхий дом и оставить там. Джакомо (а это был он) отвез, конечно. Но на следующее утро к пришельцу пожаловали все венеты.

— Это безобразие! — возмутился Доживающий век. — Я приехал умереть в тишине.

— А мы еще не орем, — заметила Бьянка.

— Вы не поняли? Я приехал умирать! Через месяц! — объяснил Доживающий век.

— Да на здоровье, — согласились венеты, а Франческа сказала:

— Месяц — это долго. Если вы не планируете умереть завтра, то возьмите булочек.

— Я не могу вообще ничего есть, я болен, — гордо сказал Доживающий век и съел булочку.

Прошло три недели. Рубашки катастрофически кончались. Доживающий век уже менял их раз в три дня.

— Ну вот, — огорченно сказал он наконец. — Чистых рубашек больше нет. А я еще жив! Кошмар!

— Не расстраивайтесь, — сказала Бьянка, которая привезла ему макароны и сыр на обед. — Вы всегда можете утопиться в канале.

— А я могу постирать вам рубашки, — предложила бабушка.

С тех пор прошло пять лет. Доживающий век порозовел, потолстел и время от времени жаловался на коленку, или живот, или ухо — чтобы Бабушка его жалела и продолжала стирать рубашки. Он здорово умел рассчитывать бюджет маленькой колонии, всегда мог сказать, сильно ли убыточна очередная затея Бьянки, на калькуляторе вычислял уровень воды в лагуне и сроки наводнений, вероятность затопления тех или иных кварталов, и обижался, что его не звали в Большой Совет.

 

 

Вечерело. От воды потянуло холодком. Пожилым людям в сырые вечера лучше сидеть дома, а не в гондоле. Бабушка сложила вязанье и перевела взгляд на воду. В косых лучах солнца в зеленом канале высветилось что-то черное.

— Там что-то вроде утопленника, — забеспокоилась дальнозоркая Бабушка, вглядываясь. — Черного утопленника. Наверное, негр.

— Отелло, мавр веницианский, — хмыкнул Доживающий век.

— Причем этот утопленник живой, — сказала Бабушка после детального осмотра. — Он шевелится. Эх, жаль, далеко… вот совсем уполз, уже и не видно. Может, бросимся в погоню?

— Суеверие, — хмыкнул Доживающий век. — Все суеверие.

— А что не суеверие? — спросила Бабушка.

— Цифры, — ответил Доживающий век. — Я всю жизнь с ними работал, и они меня не обманули. Математически можно рассчитать что угодно — жизнь и смерть, любовь и ненависть, бедность и богатство, прошлое и будущее.

— И даже будущее Венеты? — заинтересовалась Бабушка.

— Хм… — Доживающий век смутился. — Наверное, я неправильно сосчитал. По моим расчетам получается, что уровень воды в лагуне подвержен циклам. Длительность каждого цикла 437 лет, 4 месяца и 2 дня. И вот сейчас Венета должна начать подниматься. Причем довольно быстро.

— Должна?

— Да, — упавшим голосом сказал Доживающий век. — Но она не поднимается. Словно ей что-то мешает. Я пересчитаю… может, ошибка.

Он встал, чтобы уйти в дом, и краем глаза увидел, как вдали в воде мелькнуло что-то черное, вроде человека. «Почудилось, — решил он. — Слишком долго сидел на солнце».

 

Глава 9

Кто такие Властители Ночи

 

— Госпожа Франческа! Госпожа Франческа!

Никко уже привык, что утро начиналось с визита полицейского. Он просил булочку, мама над ним смеялась, он уезжал обиженный. Это служило предметом шуток в их семье.

— Он плохо работает, — возмущалась Франческа. — Без огонька. Хоть бы замаскировался — выкрасился под рокового брюнета, пристрелил из базуки моих храбрых охранников-нубийцев с ятаганами, взорвал черный ход на нашу кухню…

— Почему черный? — удивился Никко, прихлебывая кофе.

— Потому что парадный нам самим нужен, а черный не жалко, он все равно затоплен. Или влез бы в дымоход… нет, в дымоходе он застрянет. Надо же, такой молодой, моложе меня, и такой толстенький. И уши — как тарелки. А глаза добрые…

— Госпожа Франческа! — жалобно позвали снаружи. Мама подмигнула Никко — мол, сейчас начнется потеха, — и высунулась в окно:

— Булочки улетели в теплые края! В Африку, я думаю.

— Это неважно, — сказал полицейский, откладывая весло. — Теперь это совершенно неважно. Госпожа Франческа, мне нужно сообщить вам кое-что по секрету. Можно я войду в дом?

— Ну уж нет, — возразила мама, радуясь, что раскусила наивного хитреца. — Говорите здесь. Многолюдных толп любопытных вокруг не наблюдается.

Полицейский подплыл поближе:

— Госпожа Франческа, вам нужно уезжать из города, — прошептал он. — В Венете становится опасно.

Франческа захлопала ресницами — такого хода в борьбе за булочки она не ожидала.

— Террористы взорвут мою плиту в тщетных поисках несуществующих булочек? — съехидничала она. — И будут пытать меня в надежде узнать рецепт?

— Вот вы шутите, а все очень серьезно, — полицейский вытер вспотевший лоб. — Я знаю, вы мне не верите, потому что я из другого лагеря. Но… пожалуйста, поверьте только один раз. Не хотите думать о себе — подумайте о детях.

— О каких детях?

— О вашем сыне и о тех детях, которые у вас родятся.

— Дети не мокрицы, от сырости не заводятся, — сказала Франческа.

— Заведутся, когда мы поженимся, и вовсе не от сырости… то есть я не то хотел сказать, а вообще… и увы, это еще не скоро…

— Ну, слава Мадонне, хоть не сию минуту… — Франческа ошарашенно взглянула на пунцового полицейского, а тот торопливо перевел разговор:

— Нам сообщили… это секретные сведения, государственная тайна. За разглашение меня уволят или даже арестуют… ну и пусть… В полиции огласили секретный циркуляр: в Венете Нуово появились Властители Ночи. Они положили Черный Кинжал на порог мэрии.

— Окровавленный? — тревожно спросила Франческа.

— Нет, пока нет…

— Тогда еще ничего, все поправимо… но вы же понимаете, что Властители Ночи — это суеверие, господин полицейский?

— Меня зовут Марио, — печально сказал полицейский. — Пожалуйста, уезжайте из города. Властители Ночи всегда появляются, когда городу грозит гибель.

— Не обязательно гибель, — поправила Франческа, помнившая старые легенды. — Может, землетрясение, наводнение, чума, война.

— Да, чума, унесшая две трети жителей, или землетрясение, разрушившее половину домов, — кивнул полицейский. — Вы уедете?

— Нет, — твердо сказала Франческа. — А вы уезжайте, если боитесь.

— Я буду там, где вы, — грустно сказал Марио.

И оттолкнулся веслом, и уплыл по каналу — толстенький, лопоухий, смешной, совсем не похожий на рокового брюнета.

— Мам, кто такие Властители Ночи? — спросил Никко. — Я слышал какие-то страшилки, а по правде они есть?

— И есть и нет, — сказала Франческа, опускаясь на табурет. — Властители Ночи… как странно, он ведь это в шутку говорил, про женитьбу и детей? Я ведь его старше лет на семь-восемь… это в лучшем случае…

— Кто? Властитель Ночи? — не понял Никко.

— Какой властитель… ах да. Вообще-то это были совершенно реальные люди, signori di notte — властители ночи. Так называли подразделение полицейских в Средние века. Они следили по ночам за порядком, пресекали грабеж и разбой, расследовали убийства. Это было в 13–14 веках. Кстати, мой предок работал властителем ночи, поэтому я хорошо все это знаю. Но в Венете рассказывали, что очень редко в городе появлялись другие Властители Ночи. Безмолвные тени в черных плащах с капюшонами скользили в гондолах по каналам. Они ни с кем не вступали в разговор, и вроде даже не нападали… но люди, существование которых было опасно для города, исчезали мгновенно и бесследно. Властители Ночи появлялись, когда городу грозила опасность — не неприятность вроде ежегодной эпидемии или повышения налогов, а риск гибели города. Первый раз в хрониках о них упоминается в 899 году, когда венгры захватили Читтанову, Альтин, Тревизо и другие совсем близкие земли. Эти вандалы сжигали города, и Венету сожгли бы дотла, но появились Властители Ночи. Тогдашний дож Пьетро Трибуно выслал воинов и разбил венгров, не пустил их к Венете. В том бою погиб еще один мой предок — к счастью, к тому времени он уже успел сделаться предком. Потом дож приказал соорудить крепостную стену… кстати, другой мой предок строил эту стену и очень маялся поясницей. Властители Ночи появлялись в 1172 и 1348 годах, перед эпидемиями чумы, когда город вымирал почти полностью. Вообще-то чума тогда была обычным делом, но эта уж больно зверствовала.

— Но кто они?

— Не знаю. Говорят, что Венета — не совсем город. Она немного живая. Когда ей грозит настоящая опасность, она порождает существ, которые ее защищают.

— Вроде лейкоцитов в крови, — сообразил Никко, которому сегодня в школе предстоял урок биологии. — Я их не боюсь.

— Я надеюсь, что нам они не опасны, — задумчиво сказала Франческа. — Добрая Венета защитит своих детей. Их так мало осталось, всего одиннадцать… Интересно, этот смешной полицейский — из венетов или пришелец?

 

Глава 10

Встреча, которую не планировали

 

После уроков ребята отправились за землей для тети Агаты. Проплывая по Кампо Сан Дзаниполо, Никко кивнул кондотьеру:

— Привет! Мы поехали за Рио дей Мираколи, в экспедицию. Приносить венетам новые земли… из горшков. Одобряешь?

Каллеони нахмурился — не одобрил.

— Почему? — удивился Никко. — Ты думаешь, там нет забытых цветочных горшков?

Кондотьер мотнул головой — мол, не поэтому.

— Ты думаешь, там опасно?

Каллеони кивнул.

— Я очень храбрый и сильный, — сказал Никко. — Я никого не боюсь.

Каллеони неодобрительно скривился — мол, зря не боишься.

— Ты всерьез думаешь, что он тебя понимает? — заинтересовалась Марго. — Балда, он же бронзовый.

Кондотьер обиженно вздернул подбородок.

— Он мой друг, — объяснил Никко. — мы дружили еще тогда, когда меня все обижали. А он заступался. И он все понимает. А ты сама балда и еще балдее, чем сто балдов.

И направил гондолу влево, в проход между домами.

— Не послушался, — молча сказал Каллеони лошади. — А может, поскачем за ним, а, Франсуаза?

— Поскачешь тут, — так же молча отозвалась лошадь. — Этот сеньор Веррокьо, скульптор, крепко меня к постаменту прилепил. Вообще-то можно попробовать…

И Франсуаза осторожно покачала копытом.

— Немножко больно, — сказала она. — Но при крайней необходимости можно.

— Тогда подождем, — решил Каллеони. — В конце концов, тут недалеко, успеем доскакать, если что пойдет не так.

— Да не трепыхайся. В той контраде есть кто-то из наших. Кажется, львы. Помогут при надобности.

В первом же доме в отдаленном квартале за Рио дей Мираколи ребятам повезло: они нашли большой горшок с какими-то сорняками, явно выросшими по собственной инициативе. Горшок перегрузили в гондолу. Следующие три дома были пустые, в пятом на балконе нашли цветочный ящик с землей — правда, какой-то заплесневелой. Но тетя Агата умела лечить землю, и ребята выгребли ее из желоба в пакет.

В этой части города ребята раньше не бывали — как-то не приходилось. Они и выбрали этот район за его заброшенность.

— Смотри, какой дом смешной, — сказала Марго. — Раньше, до затопления, эти мраморные львы сидели у входа. А теперь из воды видны только четыре головы.

Действительно, картина была странная — из зеленой воды канала торчали четыре львиные морды. В городе было много мраморных львов, потому что крылатый лев — эмблема Святого Марка, покровителя Венеты. Но обычно венетские львы были с закрытыми пастями, а эти разинули рты, словно пришли к стоматологу. Из-за этих ртов и общей облезлости цари зверей больше напоминали лягушек. Вода еще не затекала в пасти, но уже доходила до нижней губы. На мордах было написано отвращение: «Фу, гадость! Еще пара лет — и придется глотать эту некипяченую воду».

— Четыре одинаковых льва, — задумчиво протянул Никко. — Теперь что-то полное…

Прямо посреди затопленной площади возвышалась чаша — когда-то это был фонтан. Чаша была тоже полу-затоплена.

— Она полна воды! — закричал Никко.

— Я бы удивилась, если бы она была полна мороженого, — проворчала Марго. — Если ты мне купишь в Венете Нуово мороженое, я тебе покажу что-то, что выше остального на 20 %.

— Куплю, — пообещал Никко. — Когда найдем клад и разбогатеем. Только сначала надо 364 чего-то.

— Этого я не вижу, — возразила Марго. — А вон тот дом выше остальных примерно на пятую часть. Может, твои 364 чего-то давно утонули.

— Ладно, — согласился Никко. — Нам ведь все равно, где искать землю. Пошли в этот дом.

Выбранный Маргеритой дом сохранился лучше прочих. Красивая резьба на балконах, остатки мозаики на фасаде, ажурные розетки и балюстрады сразу выделяли его. Никко привязал гондолинку, и они вошли.

— Вот это да, — удивилась Марго, — здесь и внутри хорошо.

Никко встревожился. Во всех нежилых домах Венеты было одинаково сыро, мертвенно, и пахло неприятно. В этом доме принесенный водой мусор был убран, сгребен в угол, а со ступенек соскоблена зеленая тина. В зале было сооружено из досок несколько лавок и подобие стола. На столе лежала пачка отсыревших сигарет. В углу громоздились какие-то современные железяки сантехнического вида, частично прикрытые брезентом.

— Здесь живут? — спросила Марго.

— Нет, здесь бывают, — поправил Никко. — Сюда приезжают, тут сидят, курят, обсуждают что-то… а потом уезжают.

— Кто? Наши?

— Нет, — возразил мальчик. — Мы бы знали. Может, это те пираты, которые спрятали клад.

Они поднялись на второй этаж. Лестница была осклизлая, комната явно нежилая — сюда таинственные пришельцы не ходили. Наверх вела лесенка — на чердак или на крышу. Никко выглянул в окно… и замер.

 

 

Небольшой катерок бесшумно причалил к дому, в котором ребята находились. Из него вышли два человека в черных облегающих костюмах и масках. Один нырнул в канал, другой немного подождал и последовал за ним. Какое-то время было видно, как две черные тени в канале ползали по дну, словно обследовали фундамент дома. Потом оба вылезли, стянули маски и вошли в дом. Марго задрожала. Никко приложил палец к губам — мол, тихо. Марго закивала — мол, я и не собираюсь арии распевать. Никко бесшумно подошел к лестнице, чтобы слышать, что будут делать гости.

— Кто-то из наших уже тут, — сказал один. — У входа лодка привязана. Ага, вот где я в среду сигареты оставил. Фу, отсырели.

— Не болтай, — сказал второй. — Что-то мне тревожно.

Раздались тихие звуки шагов, и третий голос сказал:

— А остальные?

— Марчелло с ребятами обследуют Фондаменто э Мендиканти, — ответил первый. — Звонили, что задержатся. А Яго будет вот-вот.

Зашли еще люди — двое или трое, судя по голосам.

— Марчелло ждать не будем, начнем сразу, — сказал тот, кто появился третьим. — Докладывайте.

— Шеф, я обследовал два квартала к западу от церкви, — сказал первый. — И даже под этот дом слазил, не поленился. Шеф, это легко! Подвести раму, подпилить сваи… наши машины легко опустят почти все дома в обследованном квартале. Шеф, только платите, и проблем не будет! Шеф, а зачем…

— Заткнись, — сказал тот, кого называли шефом. — Подход со стороны Рио дей Мираколи есть?

— Есть, конечно, есть! Шеф, да все легко!

Что-то зашелестело, словно люди решили сложить самолетик из большого листа бумаги.

— Мы для пробы опустили большой особняк вот здесь, — сказал еще один, и Никко понял, что на столе разложили карту. — Немного, на локоть. Шум был довольно сильный, но никто ничего не заметил.

— Некому замечать, — сказал еще кто-то. — Аборигены здесь не живут, туристы не ездят.

Зазвонил мобильный телефон.

— Это Марчелло, — сказал шеф. — Он опустил дом за Святыми Апостолами. Один флигель покосился, но в целом удачно. Хорошо. Операция «Лифт» началась.

 

Глава 11

Львы не подвели

 

— Шеф, ты начальник, я дурак, — сказал первый собеседник. — Ты скажешь, я сделаю. Но зачем тратить такие деньжищи, чтобы опустить десяток домов? Не лучше ли их взорвать?

Остальные закивали — видимо, вопрос интересовал всех.

— Это секретные данные, — сказал шеф.

— Мы все давали подписку, — сказал тот, кто опустил дом. — Мы все равно влипли по уши.

— Вам достаточно знать, что мэру нужно опустить Венету, — сказал шеф. — Мостовые и площади, скрытые водой, не достать. А дома… есть строительные методики опускания и подъема домов на сваях.

— Это мы знаем, — зашумели внизу. — Мы специалисты, что ты нас учишь.

— Все дома в Венете не опустить, но можно хотя бы часть, — продолжил шеф. — Особенно важна Венета Нуово. Начинаем тренироваться на неперспективных домах Венеты Веккьо, всех этих облупленных безымянных палаццо. А потом, отработав методику, опускаем, как на лифте, Дворец Дожей, базилику Сан Марко и прочие исторические халупы. И так опустим всю Венету Нуово.

— Да зачем?! — взвыл первый собеседник. — У мэра крыша поехала!

— Дурак! — заорал шеф. — Это не крыша. Это Венета, подлая, поехала вверх! Она начала подниматься, понятно?

В комнате стало тихо. Никко и Марго переглянулись, не веря своим ушам.

— Это сверхсекретные сведения, — тихо сказал шеф. — Сделали расчеты, ну и… того. А мы не дадим Венете подняться и стать обычным городом с десятком-другим каналов и речек.

— Ага, — сказал кто-то. — Туристы же перестанут приезжать… Мерзкое дело, шеф. Все равно, что человек тонет и пытается выплыть, а мы его в лицо ладонями пихаем, топим.

— Вам заплатили, — напомнил шеф. — И щедро.

— Да сделаем, — весело сказал первый собеседник. — Легко!

— Тогда к делу.

И начали непонятный технический разговор. Никко одними губами сказал Марго:

— Дождемся их отъезда и скорее к нашим!

Марго кивнула. Ее била дрожь от услышанного. Совещание длилось целую вечность, но в конце концов закончилось. Опускатели домов пошли к выходу.

— Шеф сегодня не на катере, а на обычной гондолинке, — заметил первый собеседник. — Маскируется, а? Местный колорит.

— Я на катере, как всегда, — сухо сказал шеф.

— Тогда чья гондолинка привязана у входа?

Никко не стал дожидаться, пока наемники сообразят, что к чему. Он потащил Марго на чердак.

— Наверх! — взревел шеф. — Они прячутся на втором этаже!

 

 

Никко надеялся, что с крыши есть мостик на другие крыши или можно перепрыгнуть. Но дом стоял отдельно, до соседних крыш было далеко. Внизу топали наемники.

— Догонят, — простонала Марго.

— Прыгай! Прыгай в канал и быстро лезь в гондолинку!

— Я боюсь!

Никко без лишних уговоров спихнул ее с крыши и прыгнул сам. Они упали совсем рядом с привязанной гондолинкой, мальчик втянул Марго в лодку, схватил весла. Марго трясущимися руками развязала узел.

— Вон они!

Никко уже отплыл от страшного дома. Наемники побоялись прыгать в канал — побежали вниз по лестнице, надеясь, что катера с моторами все равно догонят гондолу. Пятеро здоровенных типов прыгнули в два катера, завели моторы. Никко греб изо всех сил, но все двигалось слишком медленно. Как в замедленном кино, проплыли мимо чаша фонтана, четыре льва с разинутыми пастями… катер уже догонял… уже почти догнал…

— Их нельзя отпускать! — кричал шеф. — Хватайте! Они разболтают!

— Ну что? — молча спросил первый лев на своем каменном языке. — Повеселимся?

— Давай, — так же безмолвно согласился второй.

Первый лев чуть-чуть опустил морду. Вода затекла в разинутую пасть. Лев сделал вдох и выплюнул воду в первый катер.

Мощная, как из брандспойта, струя попала в рулевого первого катера. С воплем он вылетел в канал. От удара катер развернуло и шмякнуло о стенку. Мотор заглох.

Второй катер успел немного отвернуть, чтобы его не задел первый. И опасно приблизился ко второму льву.

— Ам! — сказал второй лев и захлопнул пасть. Откусив кончик носа у катера.

— Так не честно, — безмолвно возмутился третий лев. — Я тоже хочу позабавиться.

— О-о, я придумал! — обрадовался четвертый. — Какие-то эти бедолаги на катере черненькие, немытые. Устроим им джакузи!

Львы опустили морды в воду и начали дуть. Пф-ф-ф! Пузырьки воздуха взбурлили весь канал, закрутили струи воды, мешая наемникам забраться в первый катер. Второй, увы, без носа был безнадежен.

Наконец львы устали дуть, и люди, ругаясь, залезли в катер, завели мотор. Опасливо косясь на львов, они осторожно поплыли вдоль противоположной стенки канала.

— Далеко идут, не достать, — с сожалением заметил первый лев. — Надеюсь, те львятки на гондолинке — мальчик и девочка — успели уплыть.

— Жуб шломал, — пожаловался второй лев. — Катер черствый попался.

— Да подумаешь, зуб, — утешил его третий. — Тебе на антилоп в этом болоте не охотиться. Не жалей, плюнь.

Второй лев послушался и плюнул. Выплюнутый мраморный зуб прилетел прямо в глаз шефу. Дома Венеты содрогнулись от вопля.

— Неплохо орет, — похвалил третий лев. — А еще говорят, в Милланской опере голоса, голоса… Что Миллан, Венета — вот столица мира!

 

Глава 12

Коты над городом

 

— Мяу! — сказал черный кот.

— Мяу-у! — сказал серый кот.

— Мяуауам! — сказал рыжий кот и гордо огляделся — мол, вот как я умею!

— Ну и подумаешь, — сказал Черный и посмотрел на белую кошечку. И остальные на нее посмотрели. Та упорно любовалась пейзажем. С крыши открывался великолепный вид.

— Продолжим, — сказал Черный кот. — Мяуа-ау!

— Уауа-мааа! — поддержал Серый.

Рыжий не успел: открыл было рот, но из люка на крышу выскочили двое — мальчик и девочка. И заозирались — куда бежать?

Конечно, гондолинка не могла надолго оторваться от катера. Никко бросил ее и помчался по лестнице первого попавшегося дома на крышу. По крышам, по мостикам и водосточным желобам был маленький шанс уйти. В гондолинке не было даже этого шанса. Марго не отставала. Так они вылетели на крышу, где выясняли отношения три кота и белая кошка.

— Ба, да это ж мой друг! — удивился рыжий кот. — Теперь за тобой погоня, малыш? Нормально, так и надо.

— Мяу, — сказал запыхавшийся Никко.

— О, да он по-нашему говорит, — обрадовался Черный Кот. — Приличные, однако, люди живут в Венете — даже мяукают.

— Мяу… Мяурицио, спрячь нас, — еле выговорил Никко, задыхаясь. Марго — та вообще повалилась на крышу без сил. Мяурицио подскочил к люку, закрыл его. Уселся сверху и гордо вылизался. Снизу в люк заколотили:

— Откройте! Именем Совета!

— Ты смотри, — удивился Мяурицио. — За тобой тоже гонятся именем Совета? И тоже из-за кошечки… то есть из-за дамы?

Он одобрительно посмотрел на раскрасневшуюся от бега, растрепанную Марго.

— Ничего, пушистенькая, и цвет приятный, красненький. Похитил? Молодец!

Белая кошечка с интересом оглядела Марго и успокоенно фыркнула — она явно сочла себя красивее девочки.

— Куда можно… уф… убежать? — спросил, отпыхиваясь, Никко. — Они… уф… откроют люк…

— Господа, я вынужден прервать нашу многообещающую встречу, — сказал Мяурицио котам. — Я спасу друга и вернусь. Честь превыше любви, разве нет?

Коты кивнули. Кошечка была явно не согласна. Она разочарованно посмотрела на Мяурицио, потом — на Черного.

— Да ладно, мяу, — сказал Черный. — Мы тоже пойдем. Что мы, кошек не видели? А тут погоня… Мяу ваще!

— В натуре мяу, — согласился Серый.

Кошечка зашипела, фыркнула, отвернулась.

— А вот будешь знать, как пейзаж разглядывать, — злорадно сказал Черный и махнул лапкой Маргерите. — Вставай, человеческий котенок, пора бежать. Эти внизу скоро раздолбают люк. Мяу конкретно. Вперед!

 

 

Никко уже потом понял, как им повезло, что они встретили Мяурицио и его ребят. Коты вели их такими странными путями, что сами они нипочем бы не добрались. Крыши, карнизы, мостики, чердаки, лазы, дырки в стене… Два раза они полностью оторвались от погони, но потом враги настигали их снова, правда, догонявших осталось трое. Одного обезвредил серый кот. Когда враг уже почти схватил Марго за рукав, Серый бросился ему в ноги, и оба покатились по крыше, плюхнулись в канал и в канале долго орали друг на друга.

Второй оплошал сам — застрял в кошачьем лазе. Мяурицио не поленился — вернулся, укусил врага за пятку и с чувством выполненного долга догнал ребят. Застрявший долго дергался и втягивал живот, пытаясь похудеть и вылезти. Когда стемнело, к нему подошел окровавленный призрак последнего дожа Лодовико Манина и доверительно поинтересовался:

— Тебе тут удобно, милый?

Но что ему ответили, осталось истории не известно.

А погоня тем временем постепенно приближалась к Риальто. Коты остановились.

— Нам бы… до дому, — попросил Никко. — Там наши спасут.

— Мы дальше не пойдем, — сказал Черный. — Наши территории давно закончились. А за Риальто живут ужасные существа, которые говорят страшное слово. Оно начинается на «г», а кончается на «в».

— Да нету там никаких собак! — возразил Никко, но коты затрясли головами: мол, нет, и не просите. Мяурицио сказал:

— Однако без нашей помощи вас быстро догонят и съедят. Надо найти других провожатых. У меня тут друган, мяу, — сказал Черный. — Погиб в разборке в прошлом году, его замочил Летучий Мыш Клике из банды Соборных Вряков.

— Ого! — поразился Мяурицио. — Знакомые у тебя!

Черный огляделся и сказал:

— Пф…пс… ну как это… когда мы расстались, Ромяу сказал: «Понадоблюсь — только свистни, и я явлюсь» Но коты свистеть не умеют! Пф… пс-с…

Никко свистнул. В наступивших сумерках засияло что-то бледно-фосфорическое и слегка котообразное.

— О-о! — обрадовался Черный. — Ромяо, дружище, ты прекрасно выглядишь! К делу. У наших крутая разборка, вот эти котятки попали в чужую бучу. Выведи их домой, не будь козлом! А за мной не заржавеет, ты знаешь.

Кот-привидение кивнул и поплыл над крышей. Потом оглянулся и помахал лапкой, подзывая ребят.

— Спасибо, — сказал Никко.

— Вы оба замечательные и очень красивые, — сказала Марго. — А та блондинка с хвостом мне совершенно не понравилась. Мяу!

 

Глава 13

Будни городских призраков

 

— Он так медленно нас ведет, — волновалась Марго, всей кожей ощущая, как сзади настигают враги. — Они догонят!

— Он же привидение, а не гоночный катер, — утешал ее Никко, сам нервничавший из-за неторопливости кота-привидения. — Может, еще разгонится. Или передаст кому-нибудь более шустрому. Без проводника мы все равно тут в сумерках заблудимся.

Действительно, уже стемнело. Если бы не подсветка в виде привидения, ребята сто раз бы свалились с крыши. Но оказывается, Ромяо не собирался вести их до дому. Когда башмаки трех преследователей уже грохотали по черепице, он свернул в какой-то закуток.

— Кого ты привел, негодное животное? — завыл бесплотный голос. — Это же живые!

— Уже не очень живые, — сказал Никко. — Уже почти дохлые от голода и усталости. Привет, Орало!

Перед Никко было его собственное привидение — которое он сам изготовил, когда был дежурным по привидениям. Никко узнал его по квадратной голове и на редкость противному голосу. Вообще-то, когда Никко его сделал, привидение умело только орать диким голосом, за что и получило имя Орало. Никко поставил его где-то за Риальто, и оно добросовестно орало на заблудившихся туристов, а потом куда-то делось. Никко думал — лопнуло. Оказывается, вот оно, целехонькое, только говорить по-человечьи научилось. Впрочем, с призраком Ромяо Орало общалось по-привиденьи.

— У-у, — сказал Ромяо.

— О-о, — удивилось Орало. — Уа-уа?

— Ау, — кивнул Ромяо. — У-у-у!

И развоплотился.

— Все ясно, — кивнуло Орало. — Я вас спрячу. А другие ребята отвлекут погоню. Это что, вот эти за вами гонятся? Ну и рожи!

Первым на крышу выбрался запыхавшийся шеф с фингалом. Видимо, фингал не отвечал Оралиным понятиям о красоте. Орало заорало. Шеф упал в обморок.

— Нежный какой, — удивилось Орало. — Я еще и не орало… так, прокашлялось. А он упал, как подрезанный косой тюльпан… слегка небритый…

— Косой тюльпан? — удивилось круглое привидение, похожее на воздушный шар. — Он окосел?

— Нет, его косой подрезали… безвременная кончина… Это поэзия, понимаете… — мечтательно протянуло Орало. — Мальчики, разберитесь с этими тюльпанами.

— Напрочь разобраться? — уточнил «воздушный шарик».

— Нет, душевно, — сказало Орало. — Вдруг перевоспитаются. Людям верить надо.

— Я тоже буду разбираться, — радостно заявило маленькое желтенькое привидение в очках.

— Ты зачем вылезло? — возмутилось Орало. — Ты вышиваешь крестиком — и вышивай! Ты наше национальное достояние и гордость! Даже из Трансильвании делегация специально прилетала — посмотреть на привидение, вышивающее крестиком. А вдруг тебя в бою зашибут?

— Я хочу выть и пугать, — надулось желтенькое привидение. — Я устало вышивать. У меня глаза болят. Вместе с очками.

 

 

Тут на крышу полез второй преследователь. На него надвинулась длинная, с диван, лиловая сосиска и ласково спросила:

— Кушать хочешь? Или на диете?

И, не дожидаясь ответа, полезла в разинутый от ужаса рот.

— Пойдемте, ребята, — сказало Орало. — Мои мальчики пока поразвлекают этих бандитов. А вы отдохнете, пока не взойдет луна. Без луны шляться по крышам опасно. Если вы не планируете безвременно превратиться в привидения, конечно.

Орало увело их на какой-то уютный чердак. Ребята от усталости просто упали на невесть как сохранившийся бархатный диван. Снаружи доносились вопли врагов, постепенно стихавшие вдали.

— Так вот куда деваются наши привидения, — сказал Никко. — Они убегают и ведут вольную жизнь на крышах Венеты.

— Не обязательно на крышах, — поправило Орало. — Мы и над водой скользим очень эффектно. Ты не прав, не все мы — ваши создания. В Венете много диких призраков, они обитали здесь еще до того, как город покрылся водой. Мы живем мирно, скрещиваемся между собой…

— Что? — поразилась Марго.

— Ну, свадьбы, — пояснило Орало. — Смешанные браки. От этого такое разнообразие форм. Вот неделю назад у юной пары привидений родилось что-то квадратное с усами и пропеллером. Очаровательный малыш, родители нарадоваться не могут.

— А что вы едите? — спросил проголодавшийся Никко.

— Некоторые лунный свет, — сказало Орало. — А некоторые подключаются к линиям электропередач в Венете Нуово.

— Нам домой надо, — сказал Никко. — Мама с ума сходит.

— Похоже, тучи набежали, — вздохнуло Орало. — Луны не будет. Нельзя же вас по темноте отпускать. Лодку свою вы потеряли, пешком по крышам пойдете — свалитесь.

На чердаке возникли Воздушный Шарик и Лиловая Сосиска.

— Задание выполнено, — отрапортовал Воздушный Шарик. — Два человека раскаялись. Очень сильно, громко и далеко, уже около Арсенала. Собрались эмигрировать в Австралию. Один, с фингалом, не раскаялся, зато ушибся. Тоже сильно, громко и далеко — в смысле вниз.

— Он не любит сосисок, — пожаловалась Лиловая Сосиска. — Я обиделось и его уронило.

— Хорошо, — сказало Орало. — Теперь надо поймать детишкам такси.

Ребята переглянулись. Они читали, конечно, про такой вид транспорта. Но в Венете его не было давным-давно. Вся компания спустилась по лестнице на улицу, к воде. Темнота стояла непроглядная.

— Подождем, — сказало Орало.

Подождали.

— Может, подманить? — предложила Лиловая Сосиска.

— Он на свист не идет, — возразил Шарик. — Он гордый.

— А кого мы ждем? — шепотом спросил Никко. — Такси?

— Какое такси? — удивилось Орало. — Такси в Венете нет много лет.

— Ты же сам сказал… — начал Никко, но Орало перебило:

— Вон туда смотри. Вон, на воде хорошо видно.

Темная тень скользила по каналу. Гондола? В такой час?

— Это гондола «Летучий голландец», — зашептало Орало. — Только она не летает, а плавает ночью, где хочет. Надеюсь, довезет вас в обжитые места. Может, не прямиком… оно любит кружить по каналам. Зато безопасно. Если захотите причалить — скажите: «Свет в доме». Он остановится от огорчения и зависти. Самому-то ему вовек не видеть уюта и света в родном доме. Тут вы и соскочите.

Большая старомодная, с башенкой, гондола медленно плыла мимо.

— Прыгайте! — скомандовало Орало. Ребята прыгнули, опасаясь пробить ногами бесплотную тень и свалиться в воду. Но древесина гондолы оказалась вполне настоящей и твердой.

Орало помахало им вслед и обернулось к Шарику и Лиловой Сосиске:

— Приятно делать добро, не так ли, друзья мои?

— Так, о мудрое Орало! — хором воскликнули Шарик и Сосиска. А Сосиска добавила, вспоминая незадачливых преследователей:

— А зло делать еще приятнее.

Гондола плыла невероятно долго — по Большому каналу, в обход. Места уже были знакомые, но ребята опасались вылезать — а вдруг где-нибудь подстерегают преследователи? Наконец, они заплыли в Венету Нуово к базилике Сан Марко.

— Может, вылезем? — предложил Никко. — По крышам уйдем.

— Темно, свалимся. — забоялась Марго и попросила: — Миленький «Летучий голландец», мы так устали. Отвези нас, пожалуйста, домой.

Гондола вздрогнула и повернула влево, через пьяццу Сан Марко, примерно туда, куда надо было ребятам.

— Вот молодец, вот спасибо, — поблагодарила Марго. — Мы замерзли, проголодались…

— Тише, — прервал ее Никко. — Вон там кто-то плывет. Молчи, может, это они — разрушители домов.

В темноте было плохо видно, но силуэт на гондоле на фоне стены базилики они все же различили. Ребята притихли. «Летучий голландец» тоже болтливостью не отличался. Никко попытался направить «Голландца» подальше от второй гондолы, но призрачный корабль не слушался. Он проплыл совсем близко… и тут взошла луна.

Потоки света залили площадь, засияли на волнах, отразились от стены. Черный человек в плаще с капюшоном стоял в лодке. Он не греб, но его гондола шла как по ниточке. Она помедлила, дернула носом, словно принюхиваясь… и круто развернулась к Старым Прокурациям.

«Летучий голландец», как очарованный, последовал за ней. «Нам не туда, — шепотом просил строптивую лодку Никко. — Там страшно». Но «Летучий голландец» плыл за таинственной гондолой. Человек достал что-то из складок плаща. Лунный луч блеснул на лезвии, испачканном красным. Властелин ночи положил окровавленный кинжал на порог резиденции мэра.

 

Глава 14