Основные итоги развития сельского хозяйства в развитом средневековье.

1. Большее распространение железных орудий (или железных деталей), которые постепенно становятся доступными и крестьянам.

2. Распространение трехполья, постепенная ликвидация чистых паров, хотя сохраняется нехватка удобрений.

3. Усиленная распашка бывших лесных земель сократила пастбища, что стимулировало разведение кормовых трав.

4. Развитие трехполья вело и к распространению колесного плуга и лошади в качестве тягловой силы как более скоростной. В свою очередь, использование лошади стимулировало трехполье, ибо корм для нее - овес и ячмень - яровые, а основные зерновые культуры - пшеница, рожь - озимые.

5. Появление гречихи (в Восточной Европе - с ХII-ХIII вв., в Западной - с ХV в.).

6. Более густой высев зерен и другие усовершенствования привели к росту урожайности до САМ-8 - САМ-10, хотя средняя урожайность еще оставалась САМ-3 - САМ-4[66]. По мнению французского историка Ж.Дюби, такая урожайность сохранялась до ХIХ в. Но по сравнению с ранним средневековьем был рост в 2 раза (при Каролингах, вспомним, она составляла САМ-2).

7. Ирригация с общественным контролем на юге Европы.

8. Распространилось огородничество и садоводство, особенно в связи с ростом городов. С ХIII в. уже возделываются не дички, а плодовые деревья.

9. На основе садоводства возникает переработка фруктов. Появляются сидр и грушевая наливка (будучи дешевле сидра, она становится народным напитком).

10. Стремление упорядочить пользование лесами и лугами как кормовой базой скота в связи с "великими расчистками". С конца ХIV - начала ХV в. появляются искусственные луга, ведется рекультивация лесов.

11. Из новых пород скота появились кролики, особо популярные у французских феодалов. Отмечаются опыты по селекции других животных[67]. Популярность шерстяных тканей стимулировала развитие овцеводства, которое позднее, в ХVI в. стало существенной отраслью сельского хозяйства Англии и Испании.

12. Все вместе взятое улучшило питание человека, Распространились животное масло и сыр. Но из-за дороговизны чаще использовалось говяжье и свиное сало.[68]. На потребу феодалов и богатых горожан разводили домашнюю птицу и голубей.

13. В эпоху наивысшего подъема средневекового сельского хозяйства - в ХIII-ХIV вв. античный уровень был достигнут, причем на несравненно большей площади. Лишь садоводство вышло на римский уровень лишь в новое время.

СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ. Отделение ремесла от сельского хозяйства, развитие городов заметно изменило облик, хозяйство и социальную структуру деревни. Оставаясь еще долго на уровне натурального хозяйства, занимаясь по преимуществу самообслуживанием, крестьяне, тем не менее, неуклонно втягивались в торговлю, в меновые отношения. Они все больше работают на продажу. У них появляются деньги. Развитие товарно-денежных отношений затронуло и феодалов. Все это способствовало ряду серьезных изменений в аграрном строе Западной Европы. Деревня, долго еще не меняя своей феодальной сущности, стала перестраиваться. Началась цепная реакция изменений, которые, в конце концов, способствовали ликвидации феодализма как такового.

Начало изменений было положено постепенной ликвидацией сеньорами собственной запашки. Иными словами, барщина стала интенсивно заменяться оброком. Причин этому несколько. Одна из них, не требующая пространных объяснений, заключается во внутренней колонизации, которая велась, прежде всего, силами крестьян, что увеличивало удельный вес их наделов. На освоенных своим трудом землях крестьяне ощущали себя более свободными, что, кстати, усилило их стремление к освобождению от крепостной зависимости.

Но основополагающая причина массовой замены барщины оброком была связана с ростом товарообмена между городом и деревней. Рост торговли, увеличение ассортимента товаров, постепенное повышение уровня комфортности жизни увеличивало потребности феодалов. А это вело к росту их расходов. Но добывать деньги феодалы не умели. Они привыкли к фиксированным доходам от получения ренты с крестьян. Произвольно ее повышать было рискованно, ибо это нарушало традиции сеньорий, согласно которым крестьянские повинности определялись старинными обычаями и нормами. В наиболее развитых регионах феодалы пошли по иному пути. Прежде всего, они стали заменять барщину оброком. А натуральные оброки заменяли денежными. Это, во–первых, избавляло землевладельцев от хозяйственных хлопот, а во–вторых, перекладывало на крестьян все заботы и расходы на реализацию продуктов. Таким образом, не повышая, в основном, общий объем ренты, феодалы увеличивали ее денежную часть. Этот процесс начался в Англии, Франции, Западной Германии, некоторых соседних землях в ХIII в. и наиболее интенсивно проходил в ХIV в. В итоге в Западной Европе в течение ХIV в. барщина почти полностью исчезает.

Эти преобразования – коммутация повинностей – повлекли за собой важное изменение – отмену личной и поземельной зависимости крестьян. Ибо если крестьяне трудились на своих наделах, за пользование которыми платили владельцам земли ренту–оброк, отпадала нужда во внеэкономическом принуждении – насильственном прикреплении к земле. Главным для феодала становилось, чтобы его земля приносила доход, а кто не ней сидел – неважно. Крестьяне получали личную свободу с правом наследственного держания земли, с правом ее закладывать, дарить, часто даже не спрашивая разрешения у феодала.

Следует, однако, отметить, что коммутация с конца ХIII в. затронула лишь Англию и Францию, частично Западную Германию и Северную Италию, да и то не везде. Частично натуральный оброк и даже барщина сохранилась. Ибо связи деревни с рынком не вежде были достаточно прочными, то есть не везде крестьяне могли и научились реализовывать свои продукты. Иными словами, массовое превращение крестьянского хозяйства в товарное еще не состоялось.

Но там, где процесс коммутации происходил, несмотря на издержки, он оказался обоюдно выгодным: крестьяне получали желанную свободу, но за выкуп. А при отсутствии всей необходимой суммы крестьянам позволялось расплачиваться по частям. Но повинности они продолжали нести вплоть до их полного выкупа. Нередко свободу продолжали выкупать дети и внуки крестьян. То есть полное освобождение крестьян было редкостью. Многие из них залезали в долги, которые тоже переходили на потомков. К тому же земля то оставалась в собственности феодалов, а освобождавшиеся земледельцы превращались в арендаторов и должны были нести многие прежние повинности уже за пользование землей: оплачивали баналитеты, пошлины за проезд по землям феодала и др., находились в судебной зависимости от своих бывших сеньоров[69]. Все это обостряло социальную обстановку в деревне и привело к вспышке крестьянских движений в ХIV в. Феодалы при такой системе выкупа получали дополнительные деньги и сохраняли за собой главное богатство –землю.

Крестьянин, полностью за все расплатившийся, мог уйти куда угодно, стать клириком, горожанином, даже иногда рыцарем (особенно в Англии), если был достаточно богат. Но чаще он оставался зависимым от феодала арендатором.

Освобождение крестьян усилило процесс социальной дифференциации в их среде. Раньше это сдерживалось самим строем крепостного поместья, ибо феодалу было невыгодно иметь слишком бедных крестьян, не способных нести повинности. Теперь же каждый крестьянин отвечал сам за себя и если он оказывался неплатежеспособным, его просто сгоняли с земли.

Город со своей стороны начинает тоже оказывать экономическое давление на деревню. Он подавляет сельское ремесло как конкурентное, устанавливает монопольные цены.

С ХII–ХIII вв. на крестьян начинают налагаться неизвестные ранее государственные повинности. Сохраняется и старая церковная десятина. Все эти изменения порождают появление в деревне новых социальных групп: сельских богачей и малоземельных крестьян, вынужденных наниматься к ним или феодалам – батраков.

Так развитие городской экономики спровоцировало рост потребности в деньгах у феодалов, что повлекло за собой кардинальные преобразования в феодально-зависимой деревне. Они не разрушили основы феодализма – крупное землевладение служилого сословия – дворянства, но изменили условия существования крестьян, приблизив их к рыночной экономике. Однако буржуазным преобразованиям в деревне мешало сохранение феодальной собственности на землю.

О проблеме аграрного кризиса ХIV-ХV вв. Вышерассмотренные преобразования привели не только к ликвидации в ряде стран и земель крепостной зависимости крестьян и расслоению в их среде. Во многих местах Западной и Центральной Европы падает урожайность, забрасываются многие поля и деревни, отмечается сокращение населения. Эти явления рассматривались и рассматриваются частью исследователей как аграрный кризис или даже кризис феодализма.

Но так было не везде. Не отмечено хозяйственного упадка в ХIV-ХV вв. в Испании, Нидерландах, на большинстве земель Восточной Германии, Польше, Чехии, Венгрии. Во многих местах забрасывали малоплодородные, сильно истощенные поля, превращали их в пастбища, а жители прилегавших к ним деревень переселялись в поселения с лучшими почвенными и иными условиями[70]. Нередко и сами феодалы перераспределяли население и угодья в своих владениях для увеличения доходов.

Там же, где действительно отмечался упадок, он вызывался чаще всего относительным перенаселением: в предшествующее время в ходе внутренней колонизации в хозяйственное пользование были вовлечены практически все ресурсы, доступные тогдашней технике и был достигнут некий предел потребления, что приводило к избыточности растущего населения. То есть, экстенсивно, вширь развивавшееся сельское хозяйство переставало поспевать за возраставшими потребностями людей. С другой стороны, на устойчивость крестьянского хозяйства отрицательно влияло неравномерное распределение доходов, поглощение их львиной доли феодалами и земельный голод у крестьян из-за отсутствия свободных земель[71]. В результате началось дробление крестьянских хозяйств. В Англии в некоторых местах на 100 акрах жило до 30-40 человек, тогда как теперь в так называемых развивающихся странах 14-20 человек на 100 акров считается уже значительным перенаселением[72]. Отсюда голод, быстрое истощение земли. Потребности феодалов уже покрывались крестьянским трудом, производительность которого оставалась низкой.

Указанные социально-экономические причины накладывались на социально-психологические - в условиях коммутации крестьянских повинностей и массового освобождения крестьяне не успевали, при своей известной консервативности, быстро перестраивать свое хозяйство, а увеличение феодальных поборов довершали дело.

На все это наложилось разорение от войн и эпидемий, наиболее разрушительные из которых - Столетняя война между Англией и Францией и эпидемии чумы, пришедшиеся как раз на период с середины ХIV до середины ХV в.

Таким образом, можно считать, в отмеченное время происходил не аграрный кризис и, тем более, не кризис феодализма, а разрушение барщинно-крепостнической системы в странах Западной Европы. Феодализм не исчезал, а видоизменялся, приспосабливался к условиям товарного хозяйства. Феодальное сословие еще оставалось господствующим, правящим вплоть до буржуазных революций ХVI-ХVIII вв.

ОСОБЕННОСТИ КРЕСТЬЯНСКИХ СОЦИАЛЬНЫХ ДВИЖЕНИЙ. В отличие от раннего, в развитом средневековье выступления крестьян становятся более организованными, имевшими нередко лидеров из своей среды и программы. Наиболее массовыми они становятся в ХIV–ХV вв., когда в условиях коммутации повинностей и отмены крепостного права реальное экономическое положение крестьян ухудшилось, и усиливалась озлобленность против феодалов. В условиях брожения и восстаний крестьянство консолидировалось, начали осознаваться его специфические интересы. Но в своих выступлениях крестьяне смотрели назад, желая вернуть былое, порой мифическое равенство.

Поэтому среди историков есть серьезные расхождения в оценках крестьянских движений средневековья. Западная историография обычно отказывала им в прогрессивности. Марксистские исследователи, наоборот, хотя часто и признают, что реальных успехов крестьяне обычно не добивались, но зато восстания ускоряли темпы общественного движения к прогрессу. Очевидно, эти споры надо решать не в теории, а в каждом конкретном случае.

Также спорным считается и определение средневекового крестьянства. В марксистской литературе это – класс–сословие. На Западе распространено мнение, что классы в марксистском понимании появляются только в ХIХ в. в ходе капиталистического развития. А до того были сословия, рожденные в ходе разделения общественных функций и способности каждым слоем оценивать свое место в обществе по принятой тогда шкале ценностей. Поэтому средневековые крестьяне не были ни классом (в силу глубокого расслоения), ни сословием (не осознавали себя таковым). Потому и крестьянские движения средневековья нельзя называть классовой борьбой. И опять здесь нельзя использовать привычные штампы. Надо рассматривать каждое движение в историческом контексте.

БЫТ И ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ КРЕСТЬЯН [73].В целом быт и повседневная жизнь крестьян определялись уровнем развития хозяйства и степенью их эксплуатации. Большинство исследователей сходится на том, что крестьянская жизнь в средние века была балансированием на грани голодной смерти (Ж.Дюби). Отсюда – бедность, наличие только самого необходимого[74]. Жилища, пища, одежда, утварь были простыми, созданными обычно своим трудом; покупали мало.

Преобладающей формой крестьянского поселения оставалась деревня. Даже там, где были распространены выселки, хутора, они тяготели к более крупному поселку как административному, религиозному, экономическому центру. В нем вершились общинные и вотчинные дела, была церковь, нередко - торжище, куда свозились оброки[75]. Насчитывали деревни обычно не более 200-400 человек. Усадьба, крестьянский двор - сложный комплекс, включавший в себя дом и другие строения, сад, огород, небольшие земельные участки. При этом трудовая деятельность крестьянина, даже крепостного, в его дворе никем не регламентировалась.

Хозяйственный подъем ХII-ХIII вв. отразился и на сельском домостроительстве. Прежние землянки и полуземлянки повсеместно сменяются наземными домами. Преобладали так называемые однокамерные дома (одна жилая комната с печью и холодным тамбуром[76]) площадью 8-20 кв.м. Из-за нехватки в Западной Европе строительного леса стены домов делали из деревянного каркаса, забутованного битым камнем и глиной. Но фундаменты с ХII в. уже повсеместно были каменными. Покрывали крышу домов соломой, камышом, дранкой. Лишь богатые крестьяне могли позволить себе двухкомнатные дома, полностью сложенные из камня. Там, где строительного леса было побольше, например, в Польше, как и у восточных славян, ставились срубные избы. Недостаток леса на западе особенно обострился после "великих расчисток". А ведь лес нужен был еще на дрова. Окон в домах нередко не было, а небольшие отверстия в холодное время затыкали соломой. Печи с дымоходами были у богатых, остальные довольствовались курным способом топки. Готовили пищу и согревались от очагов.

В планировке и расположении жилищ были значительные этнические различия. В одних местах строили исключительно небольшие дома на одну семью, в других - так называемые длинные дома, состоявшие из примыкающих вплотную друг к другу нескольких малых домов под общей крышей. Общая площадь находящихся под одной крышей жилых и хозяйственных помещений доходила до 180 кв. м, а общие размеры усадеб с хозяйственным двором составляли обычно 300-600 кв.м. В усадьбах были распространены летние кухни. Часто вне жилищ находились и так называемые хлебные печи, которые, вероятно, использовались несколькими семьями.

Территории деревень обычно обносились изгородями, прежде всего для охраны скота от хищников. Строить более мощные укрепления было привилегией лишь феодалов.

О санитарном состоянии средневековых деревень данных мало. Постройки чистили, ремонтировали. В среднем через 20-30 лет производили капитальные перестройки. Мусор выбрасывали в неиспользуемые ямы, остававшиеся обычно от заброшенных сооружений. Затем эти ямы засыпали песком, иногда - известью. Есть сведения, что известью посыпали и земляные (глиняные) полы в жилищах. Крестьяне умели строить срубные и каменные колодцы. Изредка, но выявляются в ходе археологических раскопок и отхожие места. Из предметов личной гигиены чаще встречаются костяные гребни. Бриться могли маленькими тонкими ножами с тупыми концами. Посуду с пригоревшей пищей обычно выбрасывали, ибо глиняная посуда изготавливалась практически в каждой деревне и была столь же непрочной, сколь и дешевой. Ее обломками буквально усеяны все исследованные археологами поселения.

В пище крестьян преобладали овощи (особенно бобовые, капуста), дикие фрукты и коренья, вареное зерно, рыба. Трудности обмолота зерна, малочисленность мельниц и хлебных печей, баналитеты на их использование предопределяли редкость хлеба и преобладание каш и похлебок в рационе крестьян. Хлеб, особенно белый, давали больным. Мясо употребляли только по праздникам. На питание влияли и церковные ритуалы, посты и праздники, когда было принято есть мясо. Охоту и рыбную ловлю ограничивали феодальные запреты. Все это делало крестьянское меню весьма однообразным и ограниченным.

Одежда мужчин состояла обычно из длинных штанов, нижней рубахи-комизы и верхней рубахи с короткими рукавами. Женская повседневная одежда состояла обычно из длинных широких юбок и столь же широких блузок-рубах с длинными рукавами. Зимой носили либо кожухи, либо драповые свитки.

Утварь и одежда изготавливались по преимуществу сельскими же ремесленниками. Первым, как уже отмечалось, отделилось из-за сложности, кузнечное дело. Из него же в Х в. выделилось ювелирное ремесло. Сельские ремесленники умели делать золотую и серебряную амальгаму, производить волочение и кручение проволоки. Было распространено литье. В качестве моделей часто использовали более сложные изделия городских ремесленников и отливали по ним более простые образцы. Развивались в деревнях также прядение и ткачество, резьба по дереву и кости, гончарное дело и т.д.

Крестьянская семья обычно состояла из родителей с неженатыми детьми и насчитывала 4-5 человек. Невеста должна была приносить приданое (обычно это было движимое имущество: одежда, постельное белье, хозяйственная утварь или деньги). Жених также делал подарок (в зависимости от размера своего имущества или приданого невесты). Но делал этот подарок обычно уже в качестве мужа, то есть наутро после свадьбы (так называемый "утренний дар"). Жена обычно находилась под покровительством мужа, который мог применять и телесные наказания ("не до крови"). Еще большей была его власть над детьми. Освобождение от этой власти требовало особого юридического акта, напоминающего документ об освобождении серва. Имущественные сделки осуществлялись с согласия обеих супругов. Уравнивал мужа и жену в деревне труд. При пахоте плуг держал и направлял взрослый мужчина, подростки правили тягловым скотом и чистили плуг. На мужчин возлагалась и забота о тягловых животных. За остальным домом ухаживали женщины, хотя общинный скот обычно пасли мужчины. На жатве чаще были заняты женщины, на косьбе - мужчины. Обмолачивали урожай мужчины и женщины совместно. Судя по миниатюрам ХIII-ХIV вв., в корчевании пней при расчистках вместе с мужчинами участвовали и женщины.

Связь жителей деревни с внешним миром была ограничена. Быт носил замкнутый, патриархальный характер. Все интересы крестьян концентрировались в родной деревне, были связаны отношениями с соседями, своим и соседними сеньорами. Феодальный обычай запрещал крестьянам носить оружие. По той же причине были запрещены и вооруженные столкновения крестьян между собой.

В отношении сеньора к крестьянину преобладала жестокость. Ибо, помимо прочего, господа своим воспитанием были убеждены, что их сервы - люди неполноценные и другого обращения не поймут. В то же время патриархальность быта сказывалась на том, что разбогатевший крестьянин встречал нередко со стороны господина враждебность, а бедняк мог рассчитывать на помощь (чтобы не разорился). Лишь с ХIV в., с проникновением в деревню товарно-денежных отношений эта патриархальность нарушается.

В свободное время крестьяне обычно собирались на различные коллективные игры. Среди таких игр следует выделить и зародившийся в английской деревне в ХIV в. футбол. Английский монах ХV в. осуждал игру, которую некоторые называют "футболом" и которая состоит в том, что "молодежь передает большой мяч не по воздуху, а толкая его ногами по земле". Монах называл ее скверной игрой, приводящей к увечьям и междоусобиям. Первоначально эту игру считали простонародной. Ею развлекались, наряду с крестьянами, слуги феодалов и горожане. Частые драки в ходе игры и между зрителями приводили к многочисленным запретам футбола в английских городах в ХIV-ХV вв.

Духовная культура определялась также близостью к природе, тяжелым повседневным трудом в замкнутых, повторяющихся сельскохозяйственных циклах. На крестьянскую духовную культуру влияла также замкнутость сельского мира. Многие крестьяне за всю свою жизнь не выезжали дальше ближайшего городка или рынка.

На поведении крестьян сказывалась и двойственность их положения. С одной стороны они зависели и от феодала - собственника земли, и от общинных распорядков. Причем эти распорядки служили некоей гарантией стабильности крестьянских хозяйств. С другой стороны, крестьяне имели наделы, вели индивидуальное хозяйство. И постепенно их частные интересы входят в противоречие не только с интересами их сеньоров, но и с авторитетом общин.

Важным элементом общественной и духовной жизни крестьянства были церковь и приходский священник. Местная, приходская церковь была общественным центром в деревне, при ней создаются различные братства не только для религиозных целей, но и для починки дорог, охраны полей и т.п. До активной внутренней колонизации и усиления связей с городскими рынками в ХI-ХIII в. приходский священник был основным советчиком и авторитетом у крестьян.

Как правило, крестьяне были неграмотными. Но не примитивными. Ведь они жили в обществе с постоянно развивавшейся письменной культурой и многочисленными каналами устной информации. Нередко крестьяне были в курсе важнейших политических событий. Но все новое внедрялось в крестьянскую среду крайне медленно. Подавляющей массе крестьян и в ХV в. была характерна застойность мышления, косность. ”Старина”, ”обычаи предков” – ключевые понятия духовной жизни и поведения крестьян. Близость к природе и зависимость от нее обуславливали непосредственность, эмоциональность крестьянского мировосприятия. Оно было конкретным, абстрактные представления возникали с трудом. Та же природа оставалась для крестьян во многом непонятной, грозной и это создавало базу для более сильной, чем у горожан, религиозности. Зависимость от феодала, подчинение общинным распорядкам долго воспринимались как непреложные законы, установленные Богом. С другой стороны, к религии крестьяне относились приземленно. Они больше обращали внимание на ее внешние стороны: иконы, молитвы, реликвии. При этом в народных праздниках христианское учение сочеталось с языческими традициями. Ибо, живя на земле, работая в поте лица, крестьянам не так уж часто доводилось вспоминать о Боге и спасении, что составляло еще одно противоречие их сознания.

***

Итак, если город представлял собой наиболее динамичную часть западноевропейской средневековой цивилизации, деревня была ее консервативной частью. Она являлась носительницей не только феодальных общественных порядков, основанных на дворянском землевладении. Так как в разное время все слои общества вышли из сельского мира, крестьянские представления лежали в основе средневекового миропонимания и ментальности. Именно консерватизмом сельского общества и объясняется так называемое ”долгое средневековье”, лишь в ХVIII–ХIХ вв. преодоленное более динамичной городской культурой.

 

 

ТЕМА 3.

КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ НА ВОСТОК.

 

ПРИЧИНЫ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ. Указанным названием обозначено военно-колонизационное движение европейцев, происходившее в период с 1096 по 1270 гг. и направленное на борьбу с мусульманами за обладание святыми для христиан местами возникновения их религии на Ближнем Востоке.

Отдельные походы христиан против "неверных" (мусульман и язычников) совершались в ХI в. по разным направлениям. Так, норманны захватили Южную Италию и изгнали арабов с Сицилии. В Испании активизировалась борьба за отвоевание ее от тех же арабов - Реконкиста. Немецкие рыцари осуществляли походы против язычников в Полабье. Но все это были локальные, незаметные для основной части западноевропейского населения. В крестовое же движение на Восток были вовлечены самые широкие слои европейского общества. И дело не только в постоянных призывах церкви освободить гроб Господен и другие христианские святые места в Палестине, захваченной арабами еще в VII в. Ведь эти призывы до конца ХI в. не имели практических последствий. Европейцам-христианам было не до Палестины. В чем причины возникновения такой консолидированной агрессивности против мусульман именно в указанное время?

Вспомним, что именно к ХI в. по всей Западной Европе окончательно формируется сеньориальный строй - все земли оказываются поделенными между феодалами. Основная масса крестьян оказывается в личной зависимости от сеньоров, которые, со своей стороны, почти повсеместно становятся политически самостоятельными. Дальнейшее развитие феодального сословия, пополнение его новыми поколениями рыцарей, особенно в условиях майората [77], упиралось в ограниченность земельных ресурсов. И феодалы начинают интенсивные поиски новых земель, необходимых как для обеспечения своих наследников, так и для наделения ею своих слуг и повышения своего политического статуса. Еще более актуальны поиски новых земель для мелкопоместных дворян - рыцарей, для которых новые владения - источник не статуса, как у знати, а самого существования. Тем более что в ХI в. на Западную Европу прекратились набеги норманнов и венгров, и многие рыцарские дружины остались без работы.

Та же проблема малоземелья встала и перед крестьянами, уже освоившими все доступные в местах своего обитания земли. Не случайно именно с этого времени начались вышеописанные "великие расчистки"[78]. Феодалам, естественно, такой путь утоления земельного голода, сопряженный с длительным напряженным трудом, был неприемлем. Впрочем, если рядом что-то плохо лежало, и крестьяне были не против прибрать к рукам, что проявилось в их участии в походах на земли полабских славян, против испанских арабов (мавров), а также и в походах на Восток, о богатстве которого у европейцев сложились преувеличенные представления.

В походах на Восток оказались заинтересованы и итальянские купцы, нуждавшиеся в силовой поддержке для одоления своих конкурентов в ближневосточной торговле - арабов, а, затем, и византийцев. К тому же любое военное предприятие требовало определенного материального обеспечения, что сулило рост спроса и купцам, и постепенно распространявшимся по Европе профессиональным ремесленникам.

Таким образом, в ХI в. сошлись воедино интересы к новым землям практически у всех социальных групп западноевропейского общества. Сказались и ожидания конца света, которого ожидали христиане сначала в 1000 г., а потом, не дождавшись, и в течение всего ХI в. Эти эсхатологические страхи порождали массовую истерию и делали верующих более восприимчивыми к церковной агитации. В таких условиях призыв папства к освобождению гроба Господня был, наконец, услышан и обрел реальные, материальные формы многочисленных и многолюдных походов, названных крестовыми из-за того, что их участники нашивали эти христианские символы на свои одежды.

Дорога же к святым местам была европейцам известна. Ее проложили паломники и купцы. Их, которых на Востоке считали варварами, поражали огромные города Византийской империи и Багдадского халифата, сказочные богатства и чудеса. На родине их рассказы приобретали причудливо фантастические преувеличения, распалявшие воображение и жадных до богатств и власти крупных феодалов, не бедных (в прямом смысле этого слова) рыцарей, и голодных крестьян. Духовенство активно и беззастенчиво использовало материальный интерес христиан и в проповедях подчеркивало богатство Востока.

ПОЛОЖЕНИЕ НА ВОСТОКЕ сложилось в ХI в. так, что они могли рассчитывать на успех. Обе могучие державы Ближнего Востока - Византия и Халифат находились в критической ситуации. Самая страшная опасность грозила им со стороны турок-сельджуков. В начале ХI в. турки разгромили Багдадский халифат, отняли у Египетского халифата Сирию и Палестину. В 1071 г. турки же разгромили и византийские войска при Манцикерте (на востоке Малой Азии), взяв в плен императора. От полного разгрома Византию спасло то, что государство сельджуков распалось на множество враждовавших между собой удельных образований. Однако Азию империя потеряла.

Не успела Византия оправиться от турецкого разгрома, как опасность появилась с запада. Вождь норманнов - Роберт Гюискар, захвативший до того Южную Италию и Сицилию, высадившись в Эпире, начал поход против Византии. Императору Алексею Комнину удалось поднять восстание против норманнов у них в тылу, в южной Италии, а также привлечь на свою сторону Венецию, которая за услуги против норманнов получила значительные торговые льготы в Византии и даже торговый квартал в Константинополе. Но, избавившись от западной опасности, Византия оказалась под ударами с севера кочевников-печенегов, которые, поддержанные славянами, перешли Дунай, и подошли чуть ли не к Константинополю. И эту опасность отвели византийские дипломаты. Но вместо печенегов на севере появились половцы. Хотя их удалось натравить на печенегов, Византия была истощена и обращалась за помощью к западным единоверцам.

Однако до тех пор, пока в Западной Европе не созрели рассмотренные выше внутренние условия, которые сделали возможным консолидированное движение различных социальных групп, призывы о помощи не встречали отклика. Лишь в конце ХI в. соответствующие условия созрели, и Западная Европа двинулась на Восток, как раз тогда, когда Византия уже сама справилась с ситуацией, а среди турок начались усобицы.

ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД [79]. Идея священной войны с мусульманами зрела еще у папы Григория VII. Но осуществить ее мешала борьба с германским императором Генрихом IV за инвеституру. Добившись уступок, новый папа Урбан II возобновил проповеди крестового похода. Он воспользовался прежними обращениями византийского императора за помощью, последовавшими после поражения от турок в 1071 г., а заодно решил улучшить отношения с византийской церковью, испорченные недавними взаимными проклятиями папы и Константинопольского патриарха в 1054 г. В 1095 г. Урбан II созвал в южнофранцузском Клермоне собор, на который съехались не только клирики, но и многие миряне, так что папа был вынужден свою речь с призывом к походу на Восток произнести дважды: перед клириками в местном храме и на городской площади перед огромной фанатично-возбужденной толпой мирян. В заключение своей речи он призвал христиан освободить гроб Господен от неверных и тут же добавил: "Земля та течет молоком и медом; Иерусалим - плодороднейший перл земли, второй рай утех". Эти слова, разумеется, глубоко тронули светскую часть слушателей - многочисленное рыцарство и бедноту[80]. Присутствовавшие поклялись отправиться в поход и в подтверждение этого стали нашивать себе на одежду красные кресты. Призыв разнесся по всей католической Европе. Сборный пункт был назначен в Константинополе.

Для материализации задуманного церковь предоставила крестоносцам ряд льгот:

1. Имущество участников и их семей на время похода берется под охрану церкви.

2. Лица, принявшие крест, освобождались от уплаты долгов на время похода, что особенно было важным для рыцарей.

3. На время похода объявлялся "божий мир", то есть запрещались феодальные усобицы, войны в Европе[81].

Так начался Первый крестовый поход. Он распался на две части: похода бедноты и феодалов. Вызвано это было тем, что кроме папских посланников среди крестьян нашлось немало народных проповедников. Среди них выделялся Пьер (Петр) Амьенский, проповедовавший в Северной и Средней Франции [82]. Вокруг него и ему подобных - обычно невежественных, незнакомых не только с военным делом, но и не представлявших трудностей похода - собирались отряды крестьян из Прованса, Бургундии, Бретани, Англии, Испании, Западной Германии. Среди них были старики и мальчики, без продовольственных запасов и вооруженные чем попало, а то и вовсе без оружия. Эти крестьяне плохо знали, куда идут и при виде каждого города спрашивали: "Не Иерусалим ли это?". А идти им надо было через Германию, Венгрию, Болгарию, Византию, знойную и безводную Малую Азию.

В пути, чтобы питаться, эти "босоногие крестоносцы", как их прозвали жители тех мест, по которых они проходили, грабили местное население, которые, как они считали, должны были помогать святому делу. Они же осуществили и первые европейские погромы в Европе. Причины легкости, с которой эти крестоносцы шли на грабежи, лежали и в идеологической сфере. Ибо для бедных богатство было главной ересью, главным врагом. Поэтому крестовое движение было для них и походом против богатых. В Кельне, Трире они грабили не только евреев, как иноверцев, но и богатых христиан как эксплуататоров. Но больше всех доставалось, естественно, иноверцам. Собственно, крестовые походы и положили начало воинственной ксенофобии в Европе, в том числе и антисемитизму. Даже церковь нередко выступала против грабежей "босоногих". Местное население часто выступало против них с оружием в руках, изгоняло, убивало, порой целыми отрядами, как, например, произошло в Венгрии. Много "босоногих" погибло в Болгарии и к Константинополю они подошли сильно поредевшими.

Положение в Византии к тому времени несколько стабилизировалось и теперь император, Алексей Комнин, был бы рад не иметь у стен своей столицы этого "войска" и он поспешно переправил его в Малую Азию, где оно тут же было разбито турками[83]. Погибших никто не хоронил и их кости лежали на месте побоища долгие годы. Остатки воинства во главе с Пьером Амьенским греческие рыбаки перевезли на византийскую территорию, где уцелевшие крестоносцы остались дожидаться прибытия феодального ополчения[84].

Дворяне подготовились к походу более основательно. Они были прекрасно вооружены, запаслись деньгами и продовольствием. Многие распродали свое имущество, взяли с собой семьи и своры охотничьих собак. Всего собралось от 70 до 300 тыс. рыцарей[85], которые двигались к Константинополю отдельными отрядами и разными дорогами. Наиболее многочисленный отряд сформировался в Лотарингии, и возглавили его Готфрид Бульонский и его брат Балдуин. К нему примкнули даже воины из древнерусских земель. Отряд из Северной Франции возглавил нормандский герцог Роберт. Отряд из Южной Франции возглавил граф Раймунд Тулузский. Во главе норманнского ополчения из Южной Италии был один из наиболее способных командиров Боэмунд Тарентский и его племянник Танкред. Многие рыцари собирались как на охоту, брали с собой егерей и своры собак. За рыцарскими отрядами следовали огромные обозы, зависимые крестьяне, купцы и прочий люд, надеявшийся на поживу.

Весной 1097 г. рыцарское ополчение подошло к Константинополю. Византийцы довольно презрительно смотрели грубых и невежественных западных "варваров". Но император имел все основания опасаться этого войска и после получения от рыцарей формального согласия признать завоеванны