Не царь отрёкся от престола, но народ отвернулся от престола и предал Царя. Пожелала Русь в XX веке жить без царя – вольному воля. Дело адово одолело.

После мятежа 1825 г. для узников Петропавловской крепости знаковой фигурой неожиданно стал иерей о. Пётр Мысловский (†1846). Трое из пяти приговоренных к казни добром помянули его в своих письмах и завещаниях. Лютеранин П.И. Пестель на эшафоте попросил от о. Петра предсмертного благословения. В последнем письме Пестель написал своим несчастным родителям: «Я должен был раньше понимать, что необходимо полагаться на Провидение, а не пытаться принять участие в том, что не является прямой нашей обязанностью в положении, в которое Бог нас поставил, и не стремиться выйти из своего круга. Я чувствовал это уже в 1825 году, но было слишком поздно!». Однако покаяние в своём своеволии, хочется думать, свершилось. Надежда на то, что Россия возродится, разобрав свои ошибки, покаявшись в своеволии, в стремлении «выйти из своего круга» и стать «как все», несомненно может быть основана на том, что миссия России ещё не выполнена. Не выполнена ещё мессианская задача, которая на Россию возложена Богом. Немецкий философ Вальтер Шубарт (†1942) в своей книге «Европа и Душа Востока» напоминает нам: «Мессианское жизнеощущение русских восходит к XVI столетию (речь здесь об откровении «Москва – Третий Рим»)… Мессианской является русская национальная идея от Священного союза Александра I – до большевистской пропаганды освобождения мирового пролетариата. Меняются формы её проявления, но для острого взгляда очевидна её неизменная сущность».

С этим надо согласиться, уточнив, что с каждой эпохой в русском взгляде на национальную идею как бы наводится резкость, взгляд фокусируется, от века к веку сосредотачивается на предмете, на цели. Владыка мира корректирует наше зрение. Тот же Шубарт в 1938 (!) году говорит так: «Быть может, это и слишком смело, но это надо сказать со всей определенностью: Россия – единственная страна, которая способна спасти Европу и спасет ее, поскольку во всей совокупности жизненно важных вопросов придержива­ется установки, противоположной той, которую занимают европейские народы. Как раз из глубины своих беспри­мерных страданий она будет черпать столь же глубокое познание людей и смысла жизни, чтобы возвестить о нем народам Земли. Русский обладает для этого теми душевными предпосылками, которых сегодня нет ни у кого из европейских народов». Представляется, сформированная русская идеология, спасительная и притягательная для всего благонамеренного человечества, в нынешнем веке может быть нами воспринята без новых потрясений и кровавых корректировок.

http://www.stoletie.ru/vzglyad/rifmy_revolucii_101.htm

Сергей Иващенко

Красные, белые, зеленые…

В ставропольской станице решили установить памятник всем погибшим в годы Гражданской войны.

И спустя сто лет боль от братоубийственного противостояния здесь не утихла. А в истории этого края образовалось много белых пятен оттого, что никак не вписывалась она до последнего времени в официальные идеологические рамки...

Бориса Васильевича Орлова я знаю давно. Познакомились еще в начале двухтысячных. Он тогда, будучи главой администрации станицы Григорополисской, выступил в защиту единственного местного фермера, которого всесильный председатель местного колхоза «Россия» пытался задавить, так как не мог мириться с наличием в станице неподконтрольного ему человека. Невзлюбил он и Орлова по той же причине. Слишком строптивым был глава и на поклон к председателю не ходил, несмотря на то, что вся экономическая власть была, конечно, у руководителя хозяйства. Это противостояние длилось лет десять. В конце концов, Орлова удалось сместить. Сейчас он пенсионерствует, подрабатывает. А все свободное время, которого стало больше, посвящает изучению истории станицы Григорополисской.

Всего одна буква…

Борис Васильевич потомственный казак, как и многие его земляки. Но глубоко в историю своего рода не вникал, как и большинство молодых людей 70-х. Был активным комсомольцев, верил в светлое будущее, где будут царить равенство и неуклонная справедливость. А на фотографии предков в черкесках и папахах смотрел без священного трепета: ну, было и было, а теперь другая жизнь. Но в конце 80-х, когда наступила та самая гласность, и открылись факты, ранее недоступные большинству рядовых людей, по словам Орлова, его будто подменили. Он стал изучать и историю собственного рода, и родной станицы. По его выражению, «заболел казачеством». А когда стал главой станицы, то взялся просвещать и станичников. На собственные деньги начал издавать небольшую газету, которую назвал «Григориполисская правда», где рассказывал не только о текущих событиях, но и о прошлом станицы, основываясь на документах и рассказах старожилов.

Обратите внимание, газета называлась «Григориполисская правда», а станица - Григорополисская. Весьма символическое разночтение. Дело в том, что от основания и до начала 60-х годов прошлого века станица именовалась Григориполисской, что в переводе с греческого означает Город Григория. Большинство исследователей и местных жителей склоняются к тому, что названа станица так в честь Г.А. Потемкина, сделавшего много для развития Кубани и Предкавказья. А поменяли букву «И» на «О» по инициативе одной из местных учительниц русского языка. Она рассуждала просто. Мол, в русском языке существуют соединительные гласные в сложных словах «Е» и «О», а тут почему-то «И». Непорядок! В традициях того времени почин, идущий от трудовых масс и советской интеллигенции, был одобрен властью, и станица стала Григорополисской. Никого не смутило, что была попрана воля предков и историческая правда. То ж была другая история. Настоящая, правильная история страны началась только в 1917 году...

Когда Орлов частично реабилитировал букву «И», многие стали упрекать его в том, что он пытается реабилитировать и царский режим, которому служили казаки, и белое движение. На этот счет Орлов приводил слова одного станичника, который тоже стал интересоваться историей своего рода и станицы. Под давлением неопровержимых фактов он однажды заявил: «Нам все время говорили, что мы красные, а выходит, что все-таки белые». Думаю, правильней было бы сказать бело-красные, потому что в 1917 году станичное общество, как и вся страна, раскололось на два непримиримых лагеря. Но противников революционных перемен среди казаков было гораздо больше.

Помню, как посетил я станичный краеведческий музей лет 15 назад. Очень хороший музей, который содержал и содержит колхоз «Россия», и в советское время, и ныне остающийся экономически крепким предприятием. Удивило, что из 200-летней истории станицы ее казачьему прошлому уделено процентов 20 экспозиции, а все остальное – советское время и собственно история колхоза «Россия». Явный и несправедливый перекос. Но еще интересней, что тогдашний смотритель музея по фамилии Соловьев говорил мне: «Я убежденный коммунист и сын белогвардейца». Как вам такой коктейль?

И история, которую я привел в начале, о противостоянии председателя и главы станицы из-за фермера, тоже весьма показательна. Руководитель колхоза терпеть не мог в своей вотчине человека, живущего своим умом, исповедующего ценности «дореволюционного крестьянства и казачества, основанные на частной собственности». Фермер вроде как белый, получается, а председатель - красный. Вот и гнобил его, пользуясь положением. Но опять парадокс. Сам руководитель колхоза прекрасно вписался в рыночные отношения, удержал хозяйство на плаву в бурном рыночном море, и себя не забывает, богатея вместе с колхозом. Кто же он тогда, - красный? Как-то не вписывается в определенный когда-то стандарт. Похоже, жизнь требует полутонов.

Красный яр

Борис Васильевич Орлов и пытается разобраться в этих цветовых смешениях, воздав дань замалчиваемому и охаянному прошлому, и при этом, не впадая в другую крайность. Правда-то, она - посередине. Верстах в двух от станицы по дороге на Армавир был такой лесок – Красным яром называли. Красный не потому, что красивый, а потому что много там крови людской пролито. Многих казаков, не желавших признавать советскую власть, отправляли по этой дороге в тюрьму в Армавир. А не люба эта власть была более чем половине населения. Красноармейцам лень было гнать толпу 40 верст, многих расстреливали без суда и следствия в яру. Некоторые станичники до сих пор сомневаются: враки ли это, легенды?

-А кто ж будет хвалиться такими подвигами? – рассуждает Борис Васильевич, - а родственники тех, кого расстреливали, так были запуганы, что до сих боятся эту тему поднимать. Вдруг времена поменяются? Поверьте, некоторые реально допускают смену социального устройства страны: мол, в России все возможно.

Вот запись архивная, которую раскопал Орлов. Отчет председателя станичного ревкома Еременко: «Когда вступили в станицу красные войска, карательный отряд, состоявший из матросов в количестве 150 человек, тотчас же принял меры к ликвидации бандитов, выступивших против советской власти. В период двух дней было расстреляно 80 человек, а 23 июля еще 8, и на митинге человек 12. Всего 100 человек расстреляно, а в заложниках сидят еще 150, судьбу которых выяснить не могу». Далее Еременко сообщает, что в станице состоялся митинг, на котором станичники пообещали не выступать против советской власти. «Когда митинг был закрыт, каждый гражданин бросился, то есть, взялся за выполнение данного ему наряда на хлеб и скот, и до настоящего времени хлеб и скот поступают максимально». Еще бы! А бандиты, по красной терминологии, бело-зеленые, это был повстанческий отряд, которым руководил Федор Сергеевич Шершнев. А его заместителем был дед Бориса Орлова по матери Григорий Иванович Пантелеев. До 1924 года эта «банда» сопротивлялась новым порядкам. И вряд ли бы она продержалась так долго, если бы ей не сочувствовали станичники. Шершнева все-таки убили. Чуть позже кто-то выдал и Пантелеева. Его труп привязали к лошади и возили по станице на устрашение всем непокорным. А его жену, бабушку Бориса Васильевича, искололи штыками, изрезали ножами, вспороли живот...

- Страшное было время. Выяснять, кто был более жестоким, вряд ли уместно. Надо всех помянуть, простить и самим молиться, чтоб не было больше смуты на нашей земле, - говорит Борис Васильевич. В память обо всех жертвах братоубийственной войны и решили в Григорополисской поставить памятник недалеко от того самого Красного яра. Орлов, можно сказать, воспользовался административным ресурсом. По его задумке этот памятник должен стать местом всеобщего покаяния и примирения.

Упокойтесь с миром…

Здесь бы и поставить точку. Но выясняются все новые факты кровавой драмы. Татьяна Ивановна Коновалова, в девичестве Буланкина, нашла прямого свидетеля еще одной трагедии, о которой в станице открыто не говорили. Бывший станичный врач Петр Васильевич Криволапов указал ей место на кладбище, где, по словам его матери, был захоронен его дед и еще сотня казаков, расстрелянных красными. Эта сотня под командованием Алексея Мытарева возвращалась в 1918 году с фронта Первой мировой войны. Казаки до последнего были верны присяге и оставили позиции только тогда, когда уже и защищать стало нечего. Ничего не подозревавших фронтовиков встретила засада красных пулеметчиков. Всех положили... Родственникам запретили забирать тела, наспех покидав их в фамильный склеп семьи Филимоновых, получившей дворянское звание за ратные подвиги и служение Отечеству.

- Не случайно, выходит, на этом месте у нас на кладбище никого не хоронят, - говорит Татьяна Ивановна. - Видно, энергетика здесь такая, что люди чувствуют ее, и не могут потревожить прах невинно убиенных.

- А это, действительно, невинно убиенные, – соглашается Борис Васильевич. - Их вина перед новой властью была только в том, что они казаки, что верны были присяге и защищали то Отечество, которому присягали. Мы тоже решили поставить на этом месте памятник – могильный крест (на фото). Не все поддержали мою идею. Некоторые говорили: зачем ворошить прошлое, опять вносить раскол в общество. Ведь до сих пор деление на красных и белых в какой-то степени остается в сознании людей. А мне кажется, этим мы продолжаем ту же идею покаяния, извлечения уроков из прошлого. Без этого не будет мира в наших душах, не будет примирения в обществе. Хорошо, что на траурном митинге было много молодежи. Пусть задумаются над нашим прошлым, и сами сделают выводы, как им жить, чтобы такое не повторилось.

Ставропольский край

http://www.stoletie.ru/sozidateli/krasnyje_belyje_zelenyje_289.htm

 

Андрей Мановцев

Екатеринбургские останки

Размышления о докладе владыки Тихона (Шевкунова)

Недавно на «Русской Народной Линии» был опубликован доклад владыки Тихона (Шевкунова), в котором весьма подробно и обстоятельно обрисовано состояние, на данный момент, новых исследований, связанных с останками, извлеченными в 1991 году из могильника в Поросенковом Логу. В настоящей статье автор, подчеркивая субъективность своих суждений, желает обратить внимание читателя на отдельные моменты, относящиеся к проблеме этих останков и связанные с докладом владыки Тихона.

Честное признание

Прежде всего: мой взгляд пристрастен. Я принадлежу к тому «лагерю» (если следовать терминологии владыки Тихона), который не признает «екатеринбургские останки» царскими. Я убежден, что аргументация против такового признания слишком серьезна, чтобы быть поколебленой. Более того, я убежден, что осенью 2015 года Церковь упустила момент, когда имела возможность ставить свои условия и выдвигать свои, обоснованные, положения. «Из приличия» не стали тогда отрицать официальной версии, а теперь она снова торжествует...Мне около 70 лет, я не ученый, только публицист и, будучи рядовым человеком, к рядовому человеку и обращен. Понятно, что бОльшую часть своей жизни я прожил при советской власти, и это накладывает на мое восприятие неизгладимый отпечаток. Что же делать? Я претендую лишь на то, чтобы поделиться своими мыслями, не утверждая их бесспорности. В частности, я могу понять, что установка на закрытость исследований имеет свои основания, и все же, исходя из опыта своего поколения, с большим подозрением отношусь ко всему, что творится за непроницаемой завесой, особенно если это происходит под эгидой и при помощи людей, которые обладают разного рода большими возможностями и чьи мотивации заведомо спрятаны.

Если мне скажут: «У вас неизжитые фобии», то на это возразить мне будет нечего. И все же непрозрачность в вопросе общенациональной значимости представляется мне попросту оскорбительной — для всех, кто неложно почитает Царственных Мучеников. Всем понятно, что зачастую СМИ — это свора папарацци, всем понятно, что гласность чревата большими издержками, но без нее мы возвращаемся к дикости советского времени: «вы нам обязаны верить»... С ощущением таковой, хорошо знакомой, «обязанности», мне и приходится, читая доклад владыки Тихона, (опять же по советской старинке) читать между строк. Надеюсь, это «чтение» будет «по делу». Начнем с того, что бросается в глаза.

Подготовка понятно к какому известию

Для меня очевидно, что новое следствие признАет останки царскими, за исключением, вероятно (такова тональность упоминания) находки 2007 года. Слишком многое говорит в пользу этого впечатления.

Прежде всего, в противоречие с прежними заверениями владыки Тихона, акцент снова смещен в сторону «генетических исследований». Да, подчеркнута комплексность подхода, но понятно, чтО заново стало главным, остальное же будет «подверстано». Упоминания скелета № 4 и черепа № 4 таковы, что через несколько месяцев потребуется лишь констатация: «да, все исследования о которых мы говорили, подтвердили принадлежность этих останков Императору». Обозначена важная деталь: имела место консультация владыки Тихона с епископом Марком на предмет необязательности чудес в случае останков новомучеников. Удивление вызвало у меня указание на необходимость стоматологических исследований, сейчас объясню, почему.

Лечил ли зубы Государь?

В работе следствия 1993 года принимал участие известный американский антрополог, профессор Чарльз Мейплз. В 1994 г., в соавторстве с другими учеными, Мэйплз выпустил книгу “Dead Men Do tell Tales” N.Y. 1994 («Мертвые таки рассказывают»). Не выражая сомнений в том, что череп № 4 принадлежит Императору, он пишет о нем в своей книге так: «Челюсть и немногие уцелевшие зубы демонстрируют признаки серьезных пародонтальных заболеваний. На этих зубах нет никаких следов лечения или пломбирования (выделено мною – А.М.); они буквально испещрены кариесными впадинами и съедены почти до самых десен. Подобное состояние челюсти, на которой налицо все признаки пародонтальных заболеваний, и состояние самих зубов свидетельствует о том, что в таком виде они находились долгие годы при жизни императора, не получая никакого лечения» (цит. по книге Грэга Кинга и Пенни Вильсон «Романовы. Судьба царской династии». М. «Эксмо».2005, стр.700). На мой взгляд, приведенное свидетельство ученого показывает лишь то, что череп № 4 не может принадлежать Императору, у которого был личный зубной врач — Сергей Сергеевич Кострицкий. Известно, что у Кострицкого был свой кабинет в Александровском дворце. Зубной врач проявил себя как человек, преданный Царской Семье: он специально приезжал в Тобольск для лечения зубов у царственных узников. Николай II упоминает в дневнике о своих посещениях Кострицкого в Тобольске (даты даются по старому стилю): «Перед завтраком посидел внизу у Кострицкого» (19.10.17). «До чая сидел у Кострицкого» (21.10.17) «От 10 до 11 часов утра сидел у Кострицкого. Вечером простился с ним, он уезжает в Крым» (26.10.17). Больше Кострицкий в Тобольск не приезжал, и зубы Государю лечила (тогда единственный в городе дантист) Мария Лазаревна Рендель. В дневниковых записях Николая II от 11 и 18 февраля (ст. ст.) 1918 г. можно прочитать «Сидел у Рендель». Интересно, что в газете «Известия» от 15 января 1998 года опубликовано интервью с В.Н. Соловьевым, в котором Соловьев говорит о том, что воспоминания С.С. Кострицкого нашлись в Перу и приобретены для Государственного Архива Российской Федерации. Но и по прошествии 19 лет эти воспоминания в ГАРФ е не значатся… Почему? Не естественно ли предположить, что потому только, что содержат сведения о лечении зубов императором? Примечательно, что, упоминая различные документы, необходимые для стоматологической экспертизы, владыка Тихон не упомянул о воспоминаниях С.С. Кострицкого. Тут нелишне заметить, что с давнишних пор стоматологическая идентификация считается безупречной: да-да, нет-нет. По пессимистической привычке, однако, думаешь так: «Ничего, что-нибудь сообразят. И Кострицкий, и Мэйплз останутся замолчанными. Вспомнят, например, сохраненное сыном Рендель ее высказывание о Государе: «Полон рот гнилых зубов». Это, конечно, не «съеденность до самых десен», а все же в «нужную» сторону. Как-нибудь обойдутся». Тем более, если генетика — «царица доказательств».

Слово из русской классики

Выражение «генетическая экспертиза», дискредитировавшее себя до оскомины стараниями В.Н. Соловьева, теперь как бы призвано стать «обеленным»: тут и независимые лаборатории по всему свету, и продуманные меры для гарантии невозможности подлога. Впечатляет, конечно, рассказ владыки Тихона о том, как Патриарх нумеровал в Переделкине образцы для генетических исследований. Но, в порядке честно обозначенной фобии, не могу не заметить, что при современных технологиях было вполне возможным заранее пометить пакетики с образцами одновременно и незаметно, и совершенно надежно — для осуществления все того же подлога. Чтобы избежать обвинений в клевете, подчеркну: я говорю лишь о том, что современные технологии обеспечивают принципиальную возможность подлога, даже несмотря на предосторожности, предпринятые нашими иерархами.

Поясним, какую здесь можно представить схему действий. Вот имеется десять образцов, один из которых — образец ткани черепа №4. Он помечен заранее радиоактивным способом, дающим, к примеру, в нужный момент для нужного человека нужное свечение, которому никакая нумерация не послужит помехой. Допустим, образцы сравниваются с образцом ткани из черепа Александра III. Что ж, «по дороге» помеченный образец изымается и подменяется образцом ткани… из черепа Александра III! Идентификация 100%-ная, при этом можно привлекать лаборатории по всему миру и использовать новейшие достижения…

Все упирается только в доверие к тем, кто организует процесс привлечения науки, и доверия в этом по-прежнему быть не может. Мне скажут: «Это уж слишком. Да кому это нужно?». Отвечу: «Неизвестно. Каким-то, как это говорится, «силам», каким – гадать не берусь, скажу только, что В.Н. Соловьев признался однажды, что выполняет поручение и готов его выполнить, как ему скажут, и в лучшем виде». «В лучшем виде» не получилось, топорно работал. А теперь все иначе, несравнимо достойнее и – аккуратнее!

Последнее слово — из русской классики ХХ века: «Конечно, не было слышно, королева, — объяснял Коровьев, — это надо делать так, чтоб не было слышно. Это поаккуратнее надо делать».

Искусственный пример

Перед тем, как перейти к главному предмету обсуждения, я хотел бы занять внимание благосклонного читателя следующим умозрительным, искусственным, но, как мне кажется, нелишним для данного текста примером. Представьте себе, что некий господин по имени А утверждает, что отцом его является В (скажем, ради будущего наследства) и обосновывает свои утверждения подробной запиской, составленной его покойной матерью, а также результатами генетической экспертизы. Эту экспертизу господину А удалось организовать, поскольку он располагал образцами «биоматериала», относящегося к господину В (неважно, как раздобытого). В то же время известно, что мать господина А была бесчестная и преступная женщина, а В — приличный человек, имеющий много аргументов в пользу собственного алиби на момент зачатия господина А. И все же 100%-го алиби он не имеет. Спрашивается: верить ли генетической экспертизе, результаты которой говорят в пользу А? При этом неоспоримо доказано, что записка, составленная якобы матерью А, по ряду положений является лживой, более того, обнаружен подлинник этой записки, написанный рукою... господина А! Неужели и после этого верить генетической экспертизе?

Ключевой вопрос

Теперь спросим себя: можно ли верить генетической экспертизе екатеринбургских останков, если единственным историческим основанием для утверждения подлинности могильника в Поросенковом Логу является «Записка» Юровского, написанная рукою известного фальсификатора нашей истории М. Покровского и содержащая целый ряд положений, являющихся, как неоспоримо доказано, наглой ложью?

Именно вопрос о «Записке» Юровского и оставлен в докладе владыки Тихона в тени. Примечательно, что этот «документ» следующим образом (и это единственный раз) упомянут в докладе: «Назначены подчерковедческие экспертизы по запискам Юровского и фрагменту стихотворения Гейне на стене подвала дома Ипатьева с целью экспертного изучения и анализа подлинных документов в рамках следствия».

Об исторической экспертизе «записок Юровского» нет ни слова. Впечатление странное. Основной документ, относящийся к захоронению в Поросенковом Логу, подвергается заново давно проведенному графологическому анализу (даже В.Н. Соловьев признавал, что исходный текст был написан Покровским «под диктовку Юровского», по версии Владимира Николаевича) в то время как жесткая критика его с исторической точки зрения велась и Ю.А. Бурановым (открывшим в 1997 году авторство Покровского), и В.В. Алексеевым, а в недавнее время А.К.Голицыным, Ю.А. Григорьевым, П.В. Мультатули. Уже двадцать лет, как вопрос о необходимости честной исторической экспертизы «Записки Юровского» замалчивается следствиями В.Н. Соловьева, а теперь вот и новым следствием. Почему? Не по той ли единственной причине, что если указанный «документ» не выдерживает критики при изучении «в первом приближении», то тем более не выдержит критики научной и обстоятельной? А тогда (если вспомнить безоговорочную обязательность исторического обоснования, о которой так внушительно говорил когда-то владыка Тихон) с признанием подлинности останков все рушится... остается только «царица доказательств». И мы видим, что, при всей критичности в отношении следствия (следствий) В.Н. Соловьева, какую обнаружил в своем докладе владыка, новое следствие должно считаться прямым наследником прежнего.

О версии Н.А. Соколова

Несомненный интерес в докладе владыки Тихона представляет рассказ о докладе капитана Малиновского, участвовавшего во взятии Екатеринбурга белыми войсками в ночь с 24 на 25 июля 1918 г. и проводившего в конце того же месяца, вместе с другими лицами, осмотр Ипатьевского дома и урочища Ганиной Ямы. Владыка подчеркнул, что это делалось в непосредственной временной близости к совершенному злодеянию, в то время как Н.А. Соколов возглавил следствие только через год. Возникают ли при этом те или иные несоответствия между данными Малиновского и данными Соколова, ничего не сказано. Но, при своей подозрительности, я чувствую здесь намек на критику версии Н.А. Соколова. Примечательно, что в обсуждаемом здесь докладе это единственное место, где Н.А.Соколов упомянут. Опять же странно. При очевидной подготовке общественного мнения к признанию останков царскими, при заявленной установке на внимание и к «альтернативным версиям», владыка Тихон совсем не касается версии сожжения тел на Ганиной Яме. Зато упоминает рассмотрение версии о спасении Царской Семьи: мол теперешнее следствие так серьезно относится к делу, что готово рассматривать и те версии, в которые никто практически не верит. Но как же с версией Соколова? Ведь, если утверждать подлинность «екатеринбургских останков», то версия Соколова должна быть отвергнута и обоснованно отвергнута! Все просто. Опровергнуть версию Соколова, при честном подходе, очень и очень трудно, в сущности, невозможно, поэтому лучше о ней не упоминать, отвлекая внимание на версии «несерьезные».

Мне представляется здесь особенно важным следующее замечание. Лишь при бесчестном подходе можно говорить о равновесности версии Соколова и версии подлинности «екатеринбургских останков» (привлекая затем генетическую экспертизу и тем самым избавляясь от равновесности версий в пользу второй из них). В действительности, никакой равновесности нет. В пользу первой: подлинные документы и подлинные свидетельства. А на стороне второй – ложь, сидящая на лжи и ложью погоняющая. Ну хорошо, замените «ложь» на «сомнительность», так будет корректнее. В книге А.К. Голицына «Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи», на основании многих документов, показано, какой ценой достигалось «признание» останков царскими в 1998 г. Сплошные ложь и кощунство. Ну, допустим, несчастный В.Н. Соловьев подвергнут теперь остракизму. А как насчет «исторического обоснования» подлинности могильника со стороны Авдонина и Рябова? В книге Голицына выразительно показано, как эти «энтузиасты» противоречат друг другу... Так что ни одному из них нельзя верить. А в докладе владыки Тихона ничего не сказано, ставился ли вопрос о подлинности захоронения в Поросенковом Логу?

Приведем отрывок из доклада: «В рамках историко-архивных и антропологических судебных экспертиз используются и альтернативные версии, предложенные академиком Алексеевым из Екатеринбурга и судебным медиком Григорьевым из Санкт-Петербурга». Тем самым, нельзя не обратить внимание, Григорьев «идет на пару» с Алексеевым, а последний будет затем некорректно обвинен в утверждении дикой версии (ибо некорректно говорить, что он разделяет версию о спасении Царской Семьи). Но самым странным здесь является слово «используются». Что бы это значило? «Используются, но как правомерные не рассматриваются»? Здесь чувствуются большие и большие трудности у нового следствия...

Ибо у Ю.А. Григорьева нет никакой своей особой версии, он является последовательным сторонником версии Н.А. Соколова, и его соображениям, изложенным в книге «Последний император России. Тайна гибели» (АСТ. 2009, ее можно читать онлайн или скачать в интернете), стоит уделить внимание. Понятно, что предыдущим следствием имя Григорьева замалчивалось (или осмеивалось). Теперь, подозреваю, оно будет замалчиваться самым уважительным образом...