Концепт «тоска» в произведениях И.Бунина

Понятие «художественная концептосфера» в литературе чаще всего относится к индивидуальному сознанию автора произведения, которое заключает в себе его индивидуальное восприятие вещей и явлений окружающего мира.

Один из самых авторитетных лингвистов нашего времени Ю.С.Степанов понятие «художественная концептосфера» в широком смысле относит, наряду с культурой, к двум основным метаконцептам. Он утверждает, что «художественная концептосфера - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, «художественная концептосфера» - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в не которых случаях и влияет на нее».

При исследовании художественной концептосферы ученые сталкиваются с определенными сложностями, в частности, с проблемой смыслового усложнения художественного слова.

Советский литературовед М.М.Гиршман дает следующее определение литературного языка: «это максимальная манифестация национального языка, охватывающая все его реализации в аспекте заключенного в них творческого потенциала. Художественное слово же не утрачивает своей значимости, вне зависимости от того, употреблено ли оно в его прямом смысле или содержит в себе несколько семантических слоев. Лексические единицы испытывают непосредственное влияние системы художественного мышления писателя, а концепты, стоящие за ними, представляют собой фрагменты целостной индивидуальной художественной картины мира» [51, 65].

Система информации о мире представляет собой концептуальную систему, т.е. систему определенных концептов, представлений человека о мире, - систему, конструируемую человеком как членом определенной когнитивной и культурной общности. В построении таких систем естественный язык играет существенную, хотя и не исключительную роль. Соотнесение языка и окружающей действительности, осуществляемое концептуальной системой, есть, по сути дела, кодирование языковыми средствами определенных фрагментов концептуальной системы. При этом, «данная тенденция распространяется и на поле дискурса».

«Прикрепленность выражений языка как знаковой системы, кода к определенным фрагментам концептуальной системы позволяет оперировать содержащейся в ней информацией, что приводит к построению и адаптации системой такой информации, которая не может быть сконструирована без языка и которая дает возможность выйти за пределы непосредственного опыта конкретного отдельного человека. При всем этом любая новая информация, приобретенная в результате развития всех общественных институтов, становится частью видоизменяющейся концептуальной системы».

Понятие «художественная концептосфера» сформировалось в результате изучения учеными-литературоведами определенных ментальных категорий, принадлежащих отдельно взятому сознанию. Исследование понятия концепт позволяет понять особенности и закономерности мышления автора, а также механизмы интерпретации индивидуально авторской концепции мира. Особенно важным в исследованиях стало «изучение художественного мышления писателей и поэтов, создающих в своих произведениях другую реальность» [52, 195].

Сам термин «концептосфера» был введен в отечественной науке академиком Д. С. Лихачевым. Концептосфера – это область знаний, составленная из концептов как ее единиц. А художественная концептосфера, по его определению, «это совокупность концептов определенного писателя. Исследования Д.С.Лихачева показывают, что художественная концептосфера и входящие в нее концепты носят достаточно упорядоченный характер». Концепты, относящиеся к одной художественной концептосфере, могут вступать в системные отношения, основанные на сходстве, различии и первичности одного по отношению к другому.

Таким образом, можно сделать вывод, что «художественная концептосфера» - это познавательная база мышления, структурированная совокупность концептов, присущих тому или иному писателю.

Литературовед В. В. Красных при изучении понятия художественная концептосфера использует термин «когнитивное пространство» и разграничивает «индивидуальное когнитивное пространство – это определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладает любая языковая личность, каждый говорящий, и коллективное когнитивное пространство - определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми необходимо обладают все личности, входящие в тот или иной социум».

Профессор Ю. Е. Прохоров в своей трактовке «художественной концептосферы» утверждает, что «принадлежность к определенной культуре определяется наличием базового стереотипного ядра знаний, повторяющегося в процессах социализации индивидуумов в данном обществе, и достаточно стереотипного (на уровне этнической культуры, а не личности) выбора элементов периферии» [53, 14]. Таким образом, основной задачей исследователя литературного произведения должно являться выявление смысловых концептов текстового материала, соотнесение их с художественной концептосферой всего произведения, а также с мировоззренческой картиной мира автора.

Тоска по Родине явилась лейтмотивом творчества И.А. Бунина в эмиграции. Оказавшись изгнанником, писатель как никто другой жестоко страдал вдали от родины, постоянно ощущая всю глубину потери. Этому мы находим подтверждение в рассказах: «Ида», «Жизнь Арсеньева», «В поле», «Хорошая жизнь», «Легкое дыхание», «Канун», «Костер» и др. Многое видел и пережил И.Бунин на своем веку. Многое вместила его редкая память, на многое откликнулся его великий талант. Как чуткий художник, Иван Алексеевич ощущал близость великих социальных потрясений. Наблюдавший вокруг социальное зло, невежество, жестокость, И.Бунин в то же время со скорбью и страхом ожидал скорого развала, падения великой державы – Российской империи.

Живя в эмиграции, И.Бунин жестоко страдал от разлуки с Россией, мрачно убеждал всех и себя самого в ее конце, писал в первые годы раскаленные пером полустатьи, полупамфлеты, полурассказы. Однако почерневшая от тоски душа его не переставала украдкой возвращаться в родные места. В своих произведениях он рисует безысходную нищету крестьянства, тоска по запустелым дворянским имениям, а также жизнь угасающего патриархально-дворянского быта, которые окрашены лирической тоской и сожалением.

«Тоска» у писателя направлена к высшему миру и сопровождается чувством ничтожества, пустоты, тленности этого мира. Сам И.Бунин писал, что всю жизнь его сопровождала тоска, причем, «иногда она достигала большой остроты и напряженности». Таким образом, произведения Ивана Алексеевича наполнены тоскливыми переживаниями, и поэтому его творчество составляет особенный интерес для данного исследования.

Как отметил Ю.С.Прохоров: «...основной задачей исследователя литературного произведения должно являться выявление смысловых концептов текстового материала, соотнесение их с художественной концептосферой всего произведения, а также с мировоззренческой картиной мира автора».

Концепт «тоска» играет значительную роль в художественной концептосфере И.А.Бунина, поскольку отражает эмоционально-психологическое состояние героев. По частоте использования самого слова тоска, его синонимов и однокоренных слов, а также по расстановке акцентов на ту или иную особенную характеристику концепта можно прийти к выводу, что частая реализация данного концепта в речи действительно является особенностью русского менталитета. В связи с этим, можно сделать вывод, что необходимо в абсолютном большинстве случаев не игнорировать то, каким образом передается концепт ТОСКА.

Концепт может передаваться посредством различных средств русского языка, использование которых обусловлено контекстом, в котором используется слово тоска, позволяющем актуализировать определенную характеристику концепта.

Основными компонентами концепта тоска являются: грусть, печаль, скорбь, кручина, скука, хандра. Начнем описание данного концепта с основной лексемы его репрезентирующей. Это лексема – тоска.

В произведениях И.А. Бунина распространенной является субстантивная модель. Состояние субъекта (героя) может быть передано с помощью субстантивной модели. В этом случае значение состояния совмещается со значением бытийности. Например:
- Она ведь до смерти пуглива. А как захворала она?

-- Да известно-с: все слезы, слезы, тоска... Потом молиться зачали…

Да все лютее с нами, с девками, да все сердитей с братцами...(«Суходол»)

Часто чувство тоски сопровождается слезами. Это мы наблюдаем в вышеуказанном отрывке. Тоска – каузатор действий. Тоска стала причиной болезни героини. В этом отрывке описывается последствия тоски.

Тоска иногда появляется от потерянной любви:

Дедушка Петр Кириллыч умер лет сорока пяти. Отец часто говорил, что помешался он после того, как на него, заснувшего на ковре в саду, подяблоней, внезапно сорвавшийся ураган обрушил целый ливень яблок. А на дворне, по словам Натальи, объясняли слабоумие деда иначе: тем, что тронулся Петр Кириллыч от любовной тоски после смерти красавицы бабушки, что великая гроза прошла над Суходолом перед вечером того дня. И доживал Петр Кириллыч, в тихом помешательстве. («Суходол»)

В данном отрывке тоска также выступает как каузатор действий. После смерти своей жены, герой Петр Кириллыч, из-за любовной тоски сходит с ума.

В следующем отрывке тоска появляется от неразделенной любви:

Бесило Петра Петровича и то, что дедушка всем и каждому зачем-то

докладывал об отъезде Тонечки в Лунево, к Ольге Кирилловне. "Тонечка больна тоской, уехала к тетеньке на всю осень" - что могли думать гости после таких непрошеных заявлений? Ведь история с Войткевичем, конечно, уже всем была известна. («Суходол»)

Главная героиня, Тонечка, из-за безответной любви, впадает в тоску, и убегает. Она влюблена и тоска, которую она переживает – это любовная тоска.

Часто в текстах И.Бунина мы наблюдаем контаминацию разных эмоций, связанных с ощущением тоски. Например:

Уже так темно было, что едва различала Наталья лицо Клима. И вдруг он зачинал странным, отдаленным каким-то голосом:

- Взыдет Филат... Окна откроет... Двери растворит... Кликнет и скажет: тоска, тоска!

- Тоска, тоска! - восклицал он с внезапной силой и грозной властью.

- Ты иди, тоска, во темные леса,- там твои мяста! На море, на окияне,

бормотал он глухой зловещей скороговоркой, - на море, на океяне, на острове Буяне лежит сучнища, на ей серая рунища... («Суходол»)

Герой хочет избавиться от тоски, и гонит ее прочь. А также в данном примере наблюдается наивысший подъем эмоционального состояния героя, что выражено в неоднократном повторении лексемы тоска.

Изменения в состоянии героини, расстройство ее ума и души, представлено рядом лексем, среди которых особо отмечено слово тоска:

И с этой осени она поблекла. Дьявол после того уже не смел приближаться к ней; и она успокоилась, стала жить, как все, - расстройство ума и души ее сказывалось только в блеске диких глаз, в крайней неряшливости, в бешеной раздражительности и тоске при дурной погоде. Была с нею у мощей и Наталья – и тоже обрела в этой поездке спокойствие, разрешение всего, из чего, казалось, уж нет выхода. («Суходол»)

При помощи лексемы тоска автор передает состояние героини. Тоска является показателем расстройства ума и души.

Тоска как тяжелое, гнетущее чувство представлена в следующем примере:

И калекой меня, Настя, судьба моя сделала, характер у меня сумасходный: то мне весело чего-то, как перед бедой какой, то такая тоска, особливо летом, в жару, в пыль эту, - просто руки на себя наложил бы. Помру я, похоронят меня на Чернослободском кладбище – цельный век будет эта пыль лететь на мою могилку. («Легкое дыхание»)

В данном контексте ощущение тоски, с человекоподобными действиями, причиняет страдание герою. И из-за этого у героя ощущение безысходности – руки на себя наложил бы.

Тоску как неприятное чувство, когда герой думает, что желаемое невозможно мы можем наблюдать в следующем примере:

А я уже и тогда знал все это. Глубина неба, даль полей говорили мне о чем-то ином, как бы существующем помимо их, вызывали мечту и тоску о чем-то недостающем, трогали непонятной любовью и нежностью неизвестно к кому и чему...(«Жизнь Арсеньева»)

В данном случае речь идет о чем-то несбыточном, желании чего-то.

Крайняя печаль, горесть, страдание людей, находящихся за решеткой описаны в следующем примере:

И стоял за решеткой в одном из этих окон человек в кофте из серого сукна и в такой же бескозырке, с желтым пухлым лицом, на котором выражалось нечто такое сложное и тяжкое, чего я еще тоже отроду не видывал на человеческих лицах: смешение глубочайшей тоски, скорби, тупой покорности и вместе с тем какой-то страстной и мрачной мечты...Конечно, мне объяснили, какой это был дом и кто был этот человек, это от отца и матери узнал я о существовании на свете такого особого сорта людей, который называются каторжниками... («Жизнь Арсеньева»)

В данном случае герой описывает лица каторжников, на которых написана тоска, скорбь и мечта о свободной жизни. И смешение этих чувств выражает крайнюю печаль и их страдание. Прилагательное «глубочайшей» усиливает значение охваченности состоянием.

В следующем примере наблюдается знаково-оценочный характер тоски:

Кукушка выскакивает из часов и насмешливо-грустно кукует над тобой в пустом доме. И понемногу в сердце начинает закрадываться сладкая и странная тоска. («Антоновские яблоки»).

И.Бунин широко использует богатый арсенал образных средств языка. Рассматривая метафорический способ выражения состояния субъекта, С.Н. Цейтлин подчеркивает, что «... степень лексической связанности в таких оборотах очень велики. Например, обычным является сочетание берет злость или берет досада, но вряд ли могут быть оцененны как норматиные сочетания берет гнев или берет раздражение, томить может печаль и тоска, но не волнение или стыд»[54, с. 163-164].

Тоску можно считать двойником человека ибо она ведет себя как живое существо – душит, теснит душу, заедает, берет, бывает гнетущей, грызущей и т.д. Тоска у И.Бунина мыслится понятиями тяжести. Эти признаки тоски мы находим во многих произведениях И.Бунина:

За сегодняшний день уже второй раз на него пала тоска. Им овладела, тоска, досада, какое-то бешенство(«Ида»).

Сперва не думала, а теперь хворать начала, тоска пристала.(«Холодная осень»).

В данном примере героиня обеспокоена определенной проблемой и постоянно думает только о ней.

В данных предложениях особенно наглядно продемонстрирована возможность быть полностью поглощенным состоянием, порабощенности им.

Самой распространенной моделью в произведениях И.Бунина является предложно-падежная. Средствами этой модели передается ситуация, которую можно определить как погруженность в состояние, поглощенность состоянием. Г.А.Золотова рассматривая способы передачи лица отмечает: «Часто наблюдается «пространственное» соотношение субъекта и его интенсивного состояния, когда субъект предстает охваченным, как бы окруженным этим состоянием, как точка «внутри состояния» [1982].

В текстах И.Бунина наблюдаются конструкции с существительным тоска в форме творительного падежа. Существительное употребляется как в составе атрибутивного сочетания, так и с обстоятельственным значением:

Но когда мальчик через две недели помер от молочницы, то сам его уложил в гробик, с глубокой тоской смотрел на него, и когда засыпали неглубокую маленькую его могилку, стал на колени и поклонился могилке в землю («Солнечный удар»).

В данном примере герой глубоко опечален смертью мальчика, его переживания усилены присутствием на похоронах. В данном предложении актуализируется характеристика «печаль, невозможность изменить происходящее».-

В нижеуказанном примере:

Арсений, оставшись один, с нетерпением и тоской поглядел на нее; но та еще медлила уходить («Обуза»)

Герой с нетерпением ждал ухода девушки, поскольку ее присутствие лишь угнетало его, не вызывало никакого интереса и не вдохновляло на поиск решения проблемы.

Следующий пример:

Это я сам сейчас должен был вспомнить, потому что именно об этом томило тоской. («В августе»)

Героя мучила определенная проблема, которая причиняла ему страдания. Из-за этого герой считал ситуацию, в которой он оказался, безвыходной.

В следующем примере мы наблюдаем физическое поглощение человека самой тоской:

- Тот-то у него будет жить! - говорят они. - Там от одной тоски сердце изноет! Поэтому-то и заменяет их Судак, мужик из Двориков («В поле»).

Тоска предстаем как нечто независимое от человека, существующее вне его, часто она сильнее его. В следующих примерах мы можем увидить, что тоска – это переживание без указания продуцента:

Не в тоске была странность, а в том, что Иван Федорович никак не мог определить, в чем тоска состояла («Аглая»)

Герой находится в угнетенном, подавленном состоянии, причина которого неизвестна ему самому.

Но он был в беспокойстве, ерошил волосы и подпирал иногда, в тоске, обеими руками голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол («Алексей Алексеич»)

На основании описания поведения героя можно сделать вывод, что он был измучен проблемами, выход из которых был невозможен в целом или был неизвестен только герою. Это безысходность причиняла герою страдания, что проявлялось в его немного истерическом поведении.

На меня это наводит тоску («Безумный художник»)

Герой говорит о том, что тема разговора приводит его в уныние и угнетенное состояние, заставляет его мысленно вернуться к тому, что ему неприятно, и о чем он, возможно, хочет забыть.

Глагольные конструкции редки в произведениях И.Бунина. Глагольные предложения указывают обычно на внешнее обнаружение состояния.

Вспомнит иной раз, почувствует, что ему чего-то недостает, вообразит сладкую муку, с которой он мог бы обнять ее стан, мысленно увидит ее беличью муфточку, цвет ее лица и фиалковых глаз, ее прелестную руку, ее английскую юбку, затоскует на минутку – и опять забудет. И прошел таким образом год, прошел другой... («Антоновские яблоки»)

В данном случае герой вспоминает образ любимой, испытывая муку и тоску. Переливание тоски и радости, связанное с любовью.

Таким образом, как мы видим, ассоциативный потенциал номинанта «тоска» в художественной концептосфере И.Бунина значителен. Тоска уподобляется челоекоподобным действиям (охватить, овладеть и т.п.). Тоска писателем мыслится понятиями тяжести (тяжелая тоска, тоска сжимает, давит), физического поглощения человека самой эмоцией (тоска съедает, тоска грызет), безысходности (тоска безысходная, безнадежная).

Концепт «тоска» в текстах произведений И.Бунина может быть выражен следующим рядом лексем: печаль, грусть, скука и производными от них причастиями и деепричастиями, прилагательнымии наречиями.

Далее мы рассмотрим примеры со словом грусть.

В словаре В.Даля мы находим следующие признаки грусти: скорбь, горесть, печаль, тоска, томленье, сокрушенье, соболезнованье.

В словаре под редакцией С.И. Ожегова мы находим следующие компоненты понятия грусть: чувство уныния, легкой печали.

И.Бунин в своих произведениях наряду с лексемой тоска часто употребляет лексему грусть и производные от нее.

Чувство легкой печали испытывает герой в следующем отрывке:

Там и сям падал медленный звон. Томимый грустью и о себе, и о ней, и о далеком родном доме, я заходил в церковь.Тут тоже было что-то никому не нужное («Жизнь Арсеньева»)

Герой поглощен грустью о себе, и о тех, кто ему дорог.

Дар и талант поэта И.Бунина искусно проецируются и на его прозаические произведения, где описания приобретают яркие и точные формы. Пример величайшего мастерства мы наблюдаем в следующих фрагментах:

Так постепенно миновало мое младенческое одиночество. Помню: однажды осенней ночью я почему-то проснулся и увидал легкий и таинственный полусвет в комнате, а в большое незавешенное окно -- бледную и грустную осеннюю луну, стоявшую высоко, высоко над пустым двором усадьбы, такую грустную и исполненную такой неземной прелести от своей грусти и своего одиночества, что и мое сердце сжали какие-то несказанно-сладкие и горестные чувства, те самые как будто, что испытывала и она, эта осенняя бледная луна. Но я уже знал, что я сплю в отцовском кабинете, - я заплакал, я позвал, разбудил отца... («Жизнь Арсеньева»)

Здесь герой сопоставляет одиночество бледной луны со своим младенческим одиночеством, которое постепенно миновало.

Следующий фрагмент:

Среди моих родных и близких еще можно было понять одну нашу мать с ее слезами, грустью, постами и молитвами, с ее жаждой отрешения от жизни: душа ее была в непрестанном и высоком напряжении, царство Божие она полагала не от мира сего и она верила всем существом своим, что печальная земная жизнь есть только приготовленье к иной, вечной и блаженно. («Жизнь Арсеньева»)

В данном случае мы наблюдаем состояние легкой печали. Грусть сопровождается слезами, как чаще всего это бывает. В данном отрывке наблюдаем соматическое выражение тоски.

В романе «Жизнь Арсеньева» И.Бунин часто употребляет лексему грусть и производные от нее. - грустно, грустный, грустит. Так как эта лексема представляет эмоцию, которая играет немаловажную роль при описании воспоминаний своего детства и юности героем романа:

Двойственна была и жизнь в Васильевском. Она была еще обвеяна грустью, но как-то удивительно быстро приходила опять в порядок, приобретая что-то особенно приятное вследствие тех перемен, которые в ней произошли и происходили среди расцветающей и крепнущей весенней красоты. Все чувствовали, что пора возвращаться к жизни с новыми и даже удвоенными силами («Жизнь Арсеньева»)

Также в следующем примере:

Только там, за этой зеленой водой, было нечто отцовское -- то, что называлось Северной стороной, Братской Могилой; и только оттуда веяло на меня грустью и прелестью прошлого, давнего, теперь уже мирного, вечного и даже как, будто чего-то моего собственного, тоже всеми давно забытого... И вот, я пустился в путь дале. («Жизнь Арсеньева»)

В данном отрывке с помощью лексемы «грусть» автор передает приятные воспоминания, связанные с прелестью прошлых лет.

Мы тут веселы, беспечны, у нас весна, люди, город, а они там в глуши, в одиночестве, в думах только о нас, а вот теперь и о своей близкой бесприютности... Я никогда не мог спокойно видеть отца в грусти, не мог слушать его оправданий в том, что он "пустил нас по миру": я в такие минуты всегда готов был кинуться руки его целовать даже как бы с горячей благодарностью именно за это самое. Теперь же, после Севастополя, едва удержался от слез... («Жизнь Арсеньева»)

В состоянии грусти, герой вспоминает о своих родителях.

Я покидал Орел как нечто уже дорогое, близкое, со всей грустью и нежностью первой любовной разлуки и с горячими надеждами на скорое новое свидание. Нужно же было быть тому, что как раз в этот день экстренно проходил Орел некий траурный поезд чрезвычайной важности («Жизнь Арсеньева»)

В данном отрывке герой со всей грустью вспоминает приятные ощущения от первой любовной разлуки.

Теперь рассмотрим случаи употребления И.Буниным производных слов от лексемы грусть, обозначающих состояние тоски, уныния, хандры. Прилагательное грустный в «Толковом словаре русского языка» под редакцией С.И. Ожегова толкуется как «исполненный грусти, вызывающий грусть».

Адъективные модели специализируются на выражении качеств. Но, как заметил В.Г.Гак, «... качество, ограниченное во времени, переходит в другую семантическую категорию - состояние». [40, 185]. Адъективные предложения передают состояние как бы «со стороны», акцентирую его внешние признаки.

В следующем примере автор описывает пение, которое сопровождается грустной и безнадежной удалью:

Там, в этом маленьком флигеле, плавают клубы дыма, тускло горят сальные свечи, настраивается гитара…

На сумерки буен ветер загулял,

Широки мои ворота растворял, —

начинает кто-нибудь грудным тенором. И прочие нескладно, прикидываясь, что они шутят, подхватывают с грустной, безнадежной удалью:

Широки мои ворота растворял,

Белым снегом путь-дорогу заметал…(«Антоновские яблоки»)

Как отрешалась тогда душа от жизни, с какой грустной и благой мудростью, точно из какой-то неземной дали, глядела она на нее, созерцала "вещи и дела" человеческие! И каждый раз непременно вспоминался мнетут и этот несчастный человек, убитый старым кленом, погибший вместе с ним, и вся несчастная, бессознательно испорченная им, этим человеком, судьба брата. («Жизнь Арсеньева»)

Размышление героя о бытие и о том, как душа покидает бренное тело, с грустной и благой мудростью.

Завтра Рождество, большой веселый праздник, и от этого еще грустнее кажутся непогожие сумерки, бесконечная глухая дорога и поле, утопающее во мгле поземки. Небо все ниже нависает над ним; слабо брезжит синевато-свинцовый свет угасающего дня, и в туманной дали уже начинают появляться те бледные неуловимые огоньки, которые всегда мелькают перед напряженными глазами путника в зимние степные ночи...(«В поле»)

В данном отрывке автор отчетливо показывает причины грусти: сумерки, дорога и поле, поземки.

В следующем фрагменте мы наблюдаем употребление нескольких компонентов концепта тоска:

Значит, делаю вид, вроде как будто у нас свидание назначено, а я будто и робею, и рада, что отделалась, могу теперь побыть с ним. Потом стала скучной, задумчивой прикидываться. А он-то добивается:

- Насть, что ты такая грустная сделалась?

- Так, мол, - мало ли у меня горя!

Да еще вздохну, примолкну и на руку щекой обопрусь.

- Да в чем, - говорит, - дело-то?

- Мало ли, мол, делов у бедных людей, да какая кому печаль об них? Я даже этим разговором и наскучать вам не хочу.(«Хорошая жизнь»)

Комплекс лексических средств, обозначающих состояние героини: она скучная, грустная, у нее печаль. Она в угнетенном состоянии.

И в следующим примере:

Помню: как-то вечером она была на катке, я сидел и занимался в редакции, -- мне там уже стали давать кое-какую работу, некоторый заработок, -- в доме было пусто и тихо, Авилова уехала на какое-то собрание, вечер казался бесконечным, фонарь, горевший за окном на улице, грустным, никому не нужным, приближающиеся и удаляющиеся шаги прохожих, их скрип по снегу, точно уносили, отнимали что-то от меня; сердце мне томила тоска, обида, ревность, -- вот я тут сижу один, за какой-то нелепой, недостойной меня работой, до которой я унизился ради нее, а ей где-то там, на этом ледяном пруду, окруженном белыми снежными валами с черными елками, оглушаемом полковой музыкой, залитом сиреневым газовым светом и усеянном летающими черными фигурами, -- ей там весело... («Жизнь Арсеньева»)

Героя мучила определенная ситуация, которая причиняла ему страдания. Его томила «тоска, обида, ревность».

Наречно-предикативная модель является основным средством передачи состояния субъекта, так как безлично-предикативные слова это специальные предикаты состояния. Предложения с этими конструкциями демонстрируют возможность быть полностью поглощенным этим состоянием.

В старой зале нежно и грустно запела, укоризненно зарычала машина. И композитор, откинувшись к спинке дивана, затягиваясь папиросой и, по своему обыкновению, набирая в свою высоко поднятую грудь воздуху, сказал:

- Дорогие друзья, мне, невзирая на радость утробы моей, нынче грустно. А грустно мне потому, что вспомнилась мне нынче, как только я проснулся, одна небольшая история, случившаяся с одним моим приятелем, форменным, как оказалось впоследствии, ослом, ровно три года тому назад, на второй день Рождества...(«Рождественское чудо»)

Часто встречаются производные «грустно», которые в контексте обозначают разочарование в событиях, произошедших в прошлом.

И, сняв картуз, со слезами на глазах, я стал креститься на ворота, все живее чувствуя, что с каждой минутой мне становится все жальче себя и брата,- горячо прося святителей помочь нам, ибо, как ни больно, как ни грустно в этом непонятном мире, он все же прекрасен и нам все таки страстно хочется быть счастливыми и любить друг друга... («Жизнь Арсеньева»)

В этом же примере, герой видит противоречивость бытия, с одной стороны, тяжелое, а с другой стороны прекрасное.

Я помню немало таких дней, скудных, коротких, сладко и грустно томивших и домашним уютом, и мечтами то о старине города, то и овольных осенних просторах, видных из него.Без конца шли эти дни среди классной скуки в гимназии, где я насильно узнавал все то, что будто бы было необходимо мне знать. («Жизнь Арсеньева»)

Данный пример иллюстрирует тоску по дому, по радостным дням, когда герой находился в кругу семьи.

И.Бунин был еще и мастером пейзажа. В следующих отрывках мы как будто чувствуем ту грусть, которую навеивает поздняя осень.

Уже вечерело, но я все таки пошел седлать, оседлал и погнал по деревне, по большой дороге... В поле было грустно, пусто, холодно, неприветливо, а какой бодростью, какой готовностью к жизни и верой в нее полна была моя юная, одинокая душа! («Жизнь Арсеньева»)

У брата веяли, я поехал один. Выдался необыкновенно теплый, солнечный день, но в полях было грустно, а в смысле охоты совсем безнадежно: грустно потому, что уже слишком тихо и голо было всюду и во всем было то последнее, бедное, смиренное, что бывает только самой поздней осенью, а безнадежно по причине недавних дождей: было так грязно и вязко, -- и не только по дорогам, а и на зеленях, на взметах и жнивьях -- что и мне и собакам приходилось пробираться все межами и гранями. («Жизнь Арсеньева»)

Следующим компонентом тоски является печаль. В современном «Толковом словаре русского языка» под редакцией С.И. Ожегова слово печаль толкуется следующим образом: «чувство горести, скорби, состояние душевной горечи».

Прилагательное печальный имеет следующую дефиницию: «испытывающий печаль, грустный; вызывающий сожаление, грусть».

На письменном столе, плотно уместившемся возле капитанской кровати, стояли там, в тени и свете лампы, два фотографических портрета: хорошенькая сердитая девочка в локонах, капризно и вольно сидевшая в глубоком кресле, и молодая дама, изображенная почти во весь рост, с кружевным белым зонтиком на плече, в кружевной большой шляпке и в нарядном весеннем платье, - стройная, тонкая, прелестная и печальная, как грузинская царевна. («Сны Чанга»)

С помощи прилагательного печальная автор наиболее точно описал героиню.

Следующий пример представляет рассуждения героя о первых моментах жизни новороженного, которые сам новорожденный не может помнить:

Младенчество свое я вспоминаю с печалью. Каждое младенчество печально: скуден тихий мир, в котором грезит жизнью еще не совсем пробудившаяся для жизни, всем и всему еще чуждая, робкая и нежная душа. Золотое, счастливое время! Может быть, мое младенчество было печальным в силу некоторых частных условий? В самом деле, вот хотя бы то, что рос я в великой глуши. («Жизнь Арсеньева»)

В данном фрагменте автор неоднократно употребляет производные лексемы печаль, которые обозначают состояние душевной горечи. Герой с чувством грусти и с скорби вспоминает свое младенчество, которое прошло в великой глуши.

- В городе. Я был у ней недавно, да удрал скоро. Тут скука смертная, а там еще хуже. Да и зятек мой любезный... Ты знаешь, какой человек! Ужаснейший холоп, интересан! («В поле»)

Скука – это смерть.

Таким образом, как мы видим, тоска в художественной концептосфере И.Бунина возникает в нескольких случаях. Во-первых, когда человек не имеет не просто желаемого, а жизненно необходимого, и он уверен, что это положение нельзя изменить; во-вторых, это отсутствие объективно значительно, важно для человека, и здесь тоска сближается с отчаянием.

В произведениях И.Бунина, тоску можно считать двойником человека, ибо она ведет себя как живое существо – душит, теснит душу, заедает, берет (тоска взяла), бывает гнетущей, грызущей и т.д. Она похожа по поведению в языке на болезнь, она причиняет страдания – тоска утихает, он ощущал глухую тоску, она бывает, нестерпимой, мучительной, острой, тупой; приступ тоски.

Тоска имплицирует негативную окраску, ибо в произведениях писателя она бывает – адской, безрадостной, безумной, горькой, жестокой, жуткой; в ней нет надежды и оптимизма, т.к. она бывает безнадежной, безотрадной, неотвязной, неутолимой, смертельной. Тоска не имеет границ, а потому является безбрежной, безграничной, бездонной, безмерной, бесконечной, беспредельной, вековой, вечной, необъятной, всемирной...

Итак, И.Бунин показывает нам тоску с одной стороны, как чувство, с другой – двойник человека так, как в его произведениях она сопровождает его, живет с ним, давит и теснит его.

Таким образом, в художественной концептосфере И.Бунина тоска – это комбинация чувств и переживаний, вызванных моральными или физическими тяготами, а также невозможностью изменить какое-то событие, но вместе с тем, желанием избавиться от подобной ситуации. Концепт ТОСКА играет важную роль в художественно й концептосфере И.А.Бунина, поскольку передает основополагающий смысл сюжета.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Концепты как элемент духовной культуры человека созданы им для понимания себя и своего места в мире. Глубина и богатство концептосферы русского языка связывается с многообразием русской культуры в ее взаимодействии с культурами других народов.

Любой концепт несет на себе отпечаток культуры, этнокультурного мира, в рамках которого он сформировался. Концепт тоска в русской культуре является одним из тех концептов, которые наиболее ярко характеризуют менталитет, свойственный русскому человеку.

Концепт вряд ли возможно описать полностью, его можно только частично реконструировать. Построение концептуальной модели является селективным процессом, обеспечивающим выбор информации, истинной для определенного фрагмента действительности, фактов и событий с точки зрения носителя данной концептуальной системы.

Анализ вербальных единиц, репрезентирующих концепт в разных культурных пластах позволяет выявить экстралингвистическую информацию о содержании концепта, его интерпретационное поле, которое является неотъемлемой частью содержания концепта как глобальной ментпльной единицы.

Концепт входит в число ключевых концептов, наряду с концептами душа, судьба, свобода и др. Для русского языкового сознания чувство тоски связано с душой, сердцем, грудью. Репрезентантами исследуемого концепта выступают языковые средства, рассмотрев совокупность которых мы получили представление о содержательном наполнении концепта «тоска» в сознании носителей русского языка и в художественной концептосфере И.А.Бунина.

Анализ данных словарей (этимологических, толковых, синонимов, антонимов, словообразовательного) показал, что к числу языковых средств его передачи в речи относятся существительное тоска, глагол тосковать и производные от него причастия и деепричастия, прила