Пражский лингвистический кружок (Р.Якобсон, Н.Трубецкой и др)

Ви́лемМате́зиус (чеш.VilémMathesius, 3 августа 1882, Пардубице — 12 апреля 1945, Прага) — чешский лингвист, основатель и первый президент Пражского лингвистического кружка.Важнейшая веха его дальнейшей биографии — основание в 1926 году Пражского лингвистического кружка, манифест которого — знаменитые «Тезисы», составленные при участии выдающихся русских лингвистов Н. С. Трубецкого и Р. О. Якобсона, был во многом вдохновлён его идеями.

Роман Якобсон организовывал лингвистические кружки, внёсшие существенный (а иногда и решающий не только в национальном, но и в общемировом масштабе) вклад в развитие лингвистики как науки — один из этих кружков- Пражская лингвистическая школа

ОБЩИЕ ДЛЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ПРАЖСКОЙ ШКОЛЫ ПОЛОЖЕНИЯ:

1. функционально-структурный принцип (к лингвистическому анализу нужно подходить с функциональной точки зрения. С этой точки зрения язык есть система средств выражения, служащая какой-то определенной цели. Ни одно явление в языке не может быть понято без учета системы, к которой этот язык принадлежит)

2. взаимоотношение между синхронией и диахронией (лучший способ для познания сущности и характера языка – это синхронный анализ языковых фактов, но нельзя судить о претерпеваемых языком изменениях без учета системы, ими затронутой и, таким образом, «диахроническое изучение не только не исключает понятия системы и функций, но, напротив, без учета этих понятий является неполным».

3. вопрос о различных функциях речевой деятельности и формах их реализации (различается внутренняя и внешняя деятельность, с другой – интеллектуальная и аффективная речевая деятельность: Реализованная интеллектуальная речевая деятельность имеет прежде всего социальное назначение (связь с другими). То же можно сказать и об аффективной речевой деятельности, если она стремится вызвать у слушателя известные эмоции (эмоциональная речевая деятельность)»

4. Сосредоточение на проблемах «внутренней лингвистики» отнюдь не препятствовало вниманию к таким «внешнелингвистическим» вопросам, как социальная характеристика говорящих, межъязыковые контакты и т. п., что явно не укладывалось в формулу изучения языка «в себе самом и для себя».

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Классическим трудом в области фонетики и, пожалуй, наиболее крупным вкладом Пражской школы в науку о языке вообще стала монография Н.С. Трубецкого «Основы фонологии».

Особое внимание уделял автор «Основ фонологии» классификации оппозиций, подчеркивая, что «в фонологии основная роль принадлежит не фонемам, а смыслоразделительным оппозициям. Любая фонема обладает определенным фонологическим содержанием лишь постольку, поскольку система фонологических оппозиций обнаруживает определенный порядок или структуру».

Наряду с синхронным описанием фонологических систем ее представители считали необходимой и разработку проблем диахронической фонологии, крупный вклад в которую внесли, в частности, работы P.O. Якобсона. При этом – в соответствии с общими установками ПЛК – были выдвинуты два основных принципа: 1) ни одно звуковое изменение не может быть понято без обращения к системе и 2) каждое изменение в фонологической системе является целенаправленным.

Одно из главных достижений в области грамматики - теория актуального членения предложения.

Основным положением названной теории (в определенной степени продолжавшей выдвинутую в XIX в. идею о психологическом подлежащем и психологическом сказуемом) была мысль о том, что предложение может анализироваться двумя способами: путем формального членения, выделяющего подлежащее и сказуемое и раскрывающего грамматическую структуру предложения, и посредством актуального членения, выявляющего ее семантическую структуру («функциональную перспективу»). Это второе членение различает два основных элемента содержания предложения: предмет сообщения (исходный пункт коммуникативной единицы, называемый основой сообщения, или темой) и новую информацию, предназначенную для слушателя («ядро сообщения»)

Среди вопросов, которые привлекали внимание ученых Пражской школы, определенное место занимало и типологическое изучение языков.

В «Тезисах ПЛК» отмечалось, что наряду с генетическим сравнением необходимо развивать (в том числе и по отношению к родственным языкам) и сравнение структурное, поскольку подобный подход «позволяет вскрыть законы структуры лингвистических систем и их эволюции». Позднее В. Матезиус ставил в особую заслугу В. Гумбольдту то обстоятельство, что последний «сравнивал различные языки с чисто аналитической точки зрения, не обращая внимания на их генетическое родство».

КАЗАНСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА, сложилась в конце 1870-х – начале 1880-х годов в Казанском университете. Два главных ее представителя – И.А.Бодуэн де Куртенэ и Н.В.Крушевский. Поскольку оба были поляками, принято считать Казанскую лингвистическую школу направлением польской науки. Однако существовала она в России, ее представители писали по-русски (работы И.А.Бодуэна де Куртенэ на польском и немецком языках относятся к более позднему времени), а в состав школы входили и русские ученые, ученики И.А.Бодуэна де Куртенэ, прежде всего В.А.Богородицкий (1857–1941).

Бодуэн де Куртенэ начал преподавать в Казанском университете с 1874. В 1878 к нему присоединился Крушевский, ранее окончивший Варшавский университет. Концепция Крушевского подробно изложена в его докторской диссертации Очерк науки о языке (1883). Бодуэн де Куртенэ не оставил развернутого изложения своих идей, высказывая их часто лишь попутно в своих разнообразных по тематике статьях; к тому же в казанский период деятельности он печатался мало, а время формирования идей, высказанных им позже (например, о фонеме), не всегда легко установить.

На Крушевского оказала заметное влияние книга Г.Пауля Принципы истории языка, главный теоретический труд младограмматизма. Крушевский воспринял от младограмматиков понятие языкового закона, которое, однако, было им значительно переосмыслено. Для младограмматиков законы могли относиться лишь к истории языка, единственному объекту научной лингвистики; законы понимались ими как очень конкретные правила развития отдельных языков или групп языков, прежде всего регулярные фонетические изменения. Крушевский понимал закон как общее правило, универсальное для всех языков, и выделял не только исторические, но и «статические» законы. Таковы «статический закон звука» («Всякий звук в одинаковых условиях акустически и физиологически приблизительно одинаков у всех индивидов данного говора и времени») и «статический закон звукового сочетания» («со звуком х может сочетаться только звук z ₁, но не может вовсе сочетаться звук z ₂». «Однообразие звука и звуковой системы, – писал Крушевский, – а также однообразие звуковых сочетаний суть единственные законы, которым подчиняется каждое без исключения слово данного языка». Динамические законы – это прежде всего законы изменений артикуляций, от них производны законы перехода звуков.

Язык Крушевский рассматривал как одновременно физиолого-акустическое и психическое явление. Развитие языка, согласно его концепции, определяется двумя психическими ассоциациями: по сходству и по смежности; первая ассоциация укладывает слова в системы (в частности, объединяет разные формы одного слова), вторая строит слова (грамматически и семантически связанные) в ряды. Ассоциации по смежности воспроизводят слова в готовом виде, способствуют стабильности в языке; ассоциации по сходству дают возможность создавать новые слова, производить их заново. Развитие языка ученый рассматривал как «вечный антагонизм» между этими двумя силами. Многими своими идеями (разграничение «статики» и «динамики», выявление «статических законов», понимание языка как системы) концепция Крушевского предвосхищали идеи Ф. де Соссюра, а в ряд пунктов была более разработанной: так, законы исторического развития языков Соссюр понимал вполне традиционно, в духе младограмматиков.

Концепция Бодуэна де Куртенэ казанского периода имела много точек схождения с концепцией Крушевского, но они решительно разошлись в двух пунктах. Бодуэн де Куртенэ считал язык исключительно психическим явлением и не принимал «законы», вообще скептически относясь к понятию закона в лингвистике. О более поздних взглядах Бодуэна де Куртенэ

Активный период развития Казанской лингвистической школы продолжался чуть более десятилетия. После отъезда Бодуэна де Куртенэ из Казани в 1883, тяжелой болезни (1885) и ранней смерти (1887) Крушевского традиции школы более полувека продолжал работавший в Казани до конца жизни В.А.Богородицкий. Однако продолжателей у Богородицкого не было. Бодуэн де Куртенэ позже основал Петербургскую лингвистическую школу, отчасти подхватившую традиции Казанской школы.

Казанская лингвистическая школа оказала влияние на русскую, польскую и чешскую науку о языке, однако ее роль в развитии мировой науки о языке оказалась меньше, чем она того заслуживала (хотя главная работа Н.В.Крушевского и была переведена на немецкий язык). Американская иследовательница Н.В.Крушевского Джоанна Уильямс-Радваньска назвала его концепцию «потерянной парадигмой».

Петербургская Петербургская типологическая школа — направление в российском языкознании, нацеленное на масштабное типологическое описание грамматических категорий глагола; сформировалась в Ленинграде в 1960—70 гг. и продолжает активно развиваться там же в начале XXI в. Основатель — А. А. Холодович; наиболее значительные представители — В. С. Храковский, В. П. Недялков, Н. А. Козинцева и др. Тесно сотрудничали с Петербургской типологической школой и принимали участие в ряде её проектов также Ю. С. Маслов, И. А. Мельчук, И. Ш. Козинский, С. Е. Яхонтов и другие российские лингвисты.

Теоретическая основа

В основе деятельности школы лежат идеи А. А. Холодовича о возможности единообразного описания грамматических категорий в языках мира как формально различных средств выражения некоторого единого ограниченного множества значений — универсальной «библиотеки смыслов». Каждый язык отбирает те универсальные значения, которые он выражает грамматическими средствами. Если несколько универсальных значений выражается одним и тем же показателем, то это явление называется «совмещением значений»; типы совмещения значений не случайны и подлежат особенно тщательному изучению.

Методика описания

Исчисление

Дополнительной особенностью подхода А. А. Холодовича является стремление к исчислению всех возможных значений универсальной грамматической категории (или понятийной области), так что сначала устанавливается множество всех возможных семантических комбинаций, а потом проверяется, какие из них действительно встречаются в естественных языках и каковы причины существующих ограничений и запретов на определённые комбинации. Впервые эта программа была реализована в серии совместных работ А. А. Холодовича и И. А. Мельчука о грамматической категории залога.

Составление анкет

В практическом отношении реализация программы А. А. Холодовича обычно осуществляется с помощью предварительно составленных типологических анкет, в которых собраны диагностические контексты, позволяющие проверить существование средств для выражения нужных смыслов в произвольном языке. Вообще говоря, использование разного рода анкет достаточно характерно для любого типологического исследования, но именно в практике Петербургской типологической школы оно получило особенно большое развитие. Разработанные в процессе исследования анкеты имеют самостоятельное научное значение и обычно публикуются в приложении к типологическим исследованиям школы. Для стиля сборников обычно характерно единообразие и стандартизация языковых описаний, которые для каждого языка выполняются по одной и той же жёсткой схеме. Иными словами, к данным каждого языка задаются одни и те же вопросы, и полученные ответы сопоставляются. Список вопросов определяется заранее, на основе пилотных исследований, предшествующих написанию основной массы статей. Теоретические выводы, как правило, обобщаются во вводной статье (принадлежащей обычно редактору сборника); все прочие статьи призваны более детально проиллюстрировать эти положения.

Основные результаты

По категориям

В силу ряда обстоятельств, наиболее успешно программа Петербургской типологической школы была реализована на первых этапах в исследовании синтаксических глагольных категорий, или «конструкций» — прежде всего, категорий залогового типа. Первый сборник под редакцией А. А. Холодовича был посвящён типологии каузативных конструкций (1969); эта книга, на много лет вперёд определившая стандарты типологического описания, по-прежнему считается классической. Далее последовал сборник, посвященный типологии пассивных конструкций (1974) — последний сборник, опубликованный при жизни А. А. Холодовича. Залоговая тематика была продолжена в сборниках под редакцией В. С. Храковского (1978 и 1981); несколько особняком в этом ряду стоит сборник (также под ред. В. С. Храковского), посвящённый типологии конструкций с предикатными актантами (1985).

В дальнейших сборниках уже была предпринята попытка исследования глагольных категорий, в той или иной степени связанных с выражением аспекта или модальности. Это имевший большой резонанс сборник под ред. В. П. Недялкова и С. Е. Яхонтова по типологии результативных конструкций (эта проблематика была затронута ещё в работах самого А. А. Холодовича), опубликованный по-русски в 1983 г. и в английском переводе в 1988; английская версия содержала существенно больше статей по отдельным языкам, а также теоретическую статью И. Ш. Козинского. За ним последовал сборник по типологии итеративных конструкций под ред. В. С. Храковского (1989), также впоследствии переведённый на английский, и серия сборников, также под ред. В. С. Храковского, по типологии императивных (1992), условных (1998) и уступительных (2004) конструкций. В пределах 2007 г. вышли сборники по типологии эвиденциальных конструкций (под ред. Н. А. Козинцевой и В. С. Храковского) и сборник на английском языке под ред. В. П. Недялкова по типологии взаимных конструкций с широким международным составом исполнителей.

Ряд важных теоретических результатов, связанных с типологическими исследованиями школы, публиковался также в сборниках серии «Теория функциональной грамматики» под ред. А. В. Бондарко.

По языкам

Как правило, в сборниках представлен сходный набор в 15-20 языков; специфика конкретного материала зависит, конечно, от состава исполнителей, а поскольку многие авторы сотрудничают в сборниках постоянно, то этот набор естественным образом меняется мало. Как правило, представлены русский, английский, немецкий и французский языки (другие романские языки практически ни разу не возникали, другие славянские и германские возникают редко), литовский, иранские, армянский, финно-угорские, тюркские, монгольские, тунгусо-манчжурские, японский, кхмерский, вьетнамский, индонезийский, арабский, грузинский, дагестанские и ряд других. Выборка эта в целом достаточно разнообразна, хотя по принятым в современной типологии критериям к ней и можно предъявить некоторые претензии. Так, лингвисту бросается в глаза отсутствие австралийских, полинезийских, дравидийских языков, очень слабая представленность африканского и американского континентов, и т. п., но всё это объясняется понятными ограничениями возможностей авторского коллектива. В ряде сборников под ред. В. П. Недялкова делается попытка преодолеть эти ограничения за счёт привлечения новых авторов, но у этого пути тоже есть свои издержки — прежде всего, затрачивается гораздо больше времени на подготовку статей.

поддаются объективизации — для современной лингвистической работы это по-прежнему считается важным и не столь распространённым достоинством.

 

 

Французскую школу в социологическом языкознании возглавил Антуан Мейе (1866—1936), специалист по общему и сравнительно-историческому индоевропейскому языкознанию; автор исследований почти по всем древним и новым индоевропейским языкам (в том числе по латинскому, армянскому, тохарскому, славянским и германским языкам), имеющий в списке опубликованных трудов 24 книги (некоторые из них переведены на русский язык) и 540 статей. А. Мейе принадлежит капитальная разработка проблемы принципов и методов сравнительного исследования в историческом языкознании. Он потребовал коренного совершенствования сравнительно-исторического метода, объявив сравнительно-историческое исследование не целью, а методом. Он скептически относился к возможности реконструировать праязык; предложив ограничиться установлением совокупности соответствий между засвидетельствованными языками как собственно индоевропейского языка. А. Мейе предпочитал наблюдения над современными условиями речевой деятельности, дающие доступ ко всей совокупности необходимых фактов. Отсюда и его стремление реализовать метод лингвистической географии.

Жозеф Вандриес (1875—1960) занимался общим языкознанием, индоевропейскими в целом и особенно классическими и кельтскими языками. Он систематизировал взгляды Ф. де Соссюра и А. Мейе и изложение собственных позиций в книге "Язык: Лингвистическое введение в историю" (русский перевод: 1937). Он понимает науку о языке как лингвистическое введение в историю, определяя язык как сложный (физиологический, психологический, социальный и исторический) акт. Ему присуще отношение к языку как прежде всего социальному факту, происхождение которого обусловлено потребностями общения. Он постулирует зависимость форм языка на самой ранней ступени от законов, которые управляют формированием всех социальных институтов. Он согласен с соссюровским тезисом о произвольности языкового знака. Им допускается признание индивидуального характера происхождения фонетического новообразования при его генерализации лишь в случае соответствиям тенденциям, обусловленным потребностями всего языкового коллектива. Связи между уровнем культурного развития народа и грамматическими категориями данного языка, между расой и языком им отрицаются. Признаётся обусловленность грамматических категорий социальными условиями жизни человека. Аналогиям приписывается упрощающая роль в морфологии.

Ж. Вандриес призывает изучать язык прежде всего в настоящем его состоянии. Он указывает на определение судьбы слова социальными моментами, а не фонетическими факторами, и подчёркивает наличие развитии языка тенденции к унификации и тенденции к дифференциации. Он развивает эмоциональную теорию развития языка. Среди его заслуг разработка теории ономатопеи; объяснение эволюции языка усложнением социальных отношений; внимание к соотношению диалектов, письменной и литературной форм языка, сленга; интерес к лингвистической географии; обсуждение проблемы классификации языков; констатация победы в борьбе соперничающих языков того, который обладает более высоким престижем; указание на сохранение языком тождества самому себе при любом количестве заимствованных иностранных элементов; критика выдвинутой Отто Есперсеном теории прогресса языков, признающей лишь движение от синтетизма к аналитизму; введение терминов семантема для носителя лексического значения в слове и морфема для носителя грамматического значения в слове.

Эмиль Бенвенист (1902—1976) был преемником А. Мейе по кафедре. Он преимущественно занимался проблемами индоевропейского компаративизма (грамматика согдийского языка, исследование индоевропейского именного словообразования, работы по хеттскому языку). В своих работах он обсуждал проблемы природы языкового знака, языковой структуры, структурных уровней языковой системы и отношений между единицами разных уровней. Э. Бенвенист напоминал о невозможности обойтись в лингвистическом анализе без значения, квалифицируя взаимосвязь формы и значения как основную проблему языкознания. Он подчёркивал необходимость соотносить методы анализа с исследуемым объектом.
Марсель Коэн (1884—1975) развивал основные идеи Ф. де Соссюра и А. Мейе с учётом своих марксистских позиций. Он признавал недопустимость говорить о марксистской лингвистике, так же как и о марксистской физике, марксистской астрономии и т.п. Он понимаал систему языка как особую структуру с особыми законами эволюции и настаивал на её автономном положении по отношению к обществу — творцу и носителю языка. Им была выдвинута обширная программа исследования языка в разных социальных условиях. Он признаёт приоритет социальных факторов при изучении языковых явлений за многими другими французскими языковедами — представителями психологического направления (Жак Дамуретт, ЭдуарПишон), лингвистической географии (Жюль Жильерон, Альбер Доза), диалектологии (Гастон Парис), социальной диалектологии (Лазар Сенеан/Шейняну).

ЛОНДОНСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА

ЛОНДОНСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА, одно из направлений структурной лингвистики. Сформировалась в 1930-е годы в Лондонском университете, наиболее активный период деятельности школы относится к 1950-м годам. Основатель и крупнейший представитель школы – Дж.Р.Фёрс, другие лингвисты, относимые к Лондонской лингвистической школе, – У.Аллен (р. 1911), Р.Робинс (р. 1921), В.Хаас (р. 1912), Ф.Палмер (р. 1922); в рамках этой школы начиналась деятельность одного из ведущих европейских функционалистов последней трети 20 в. М.А.К.Хэллидея.

Кроме идей Ф. де Соссюра, на становление идей школы повлияли концепции британского фонетиста конца 19 – начала 20 в. Г.Суита (1845–1912) и антрополога Б.Малиновского (1884–1942). Лингвисты Лондонской школы стремились к выработке принципов синхронного анализа конкретных языков различного строя, отвергая подход глоссематики как слишком абстрактный. С Пражским лингвистическим кружком Лондонскую школу сближало представление о языке как значащей деятельности, а также представлении о целенаправленности языка, впоследствии развитое Хэллидеем. От других направлений структурализма Лондонская лингвистическая школа отличалась критическим отношением к восходящей к Ф. де Соссюру концепции двусторонности знака; согласно Дж.Фёрсу, нет необходимости выделять в качестве особых план содержания и план выражения и разграничивать формальный и семантический анализ.

Центральным для лингвистики, согласно положениям Лондонской школы, является изучение значения. Значение той или иной лингвистической формы может быть вскрыто лишь на основе анализа ее употребления. В связи с этим вводится понятие контекста ситуации, включающее в себя наряду с предметом речи признаки участников речевого акта и последствия этого акта. Значение той или иной формы определяется через ее контекст, или контекстуализацию. Контекстуализация на лексическом уровне – это типичное лексическое окружение (коллокация); контекстуализация на грамматическом уровне – набор связанных с данной формой грамматических категорий (коллигация). Таким образом, в Лондонской лингвистической школе изучение значения той или иной единицы языка сводится прежде всего к анализу ее окружения.

Лондонская лингвистическая школа уделяла большое внимание проблеме выделения языковых единиц. В области фонологии ее представители критиковали другие направления структурализма за трактовку всех фонологических явлений исключительно в терминах фонемы, указывая, что такой подход не применим ко многим языкам, в частности к языкам Восточной и Юго-Восточной Азии. В связи с этим вводилось понятие просодемы – особой единицы, накладывающейся на фонему или группу фонем: для тех или иных языков выделялись просодемы назальности, глоттальности и т.д. Особо рассматривались функции слога. В области грамматики наряду с морфемами Лондонская лингвистическая школа изучала свойства слов и словосочетаний. Лингвистам Лондонской школы был свойствен также интерес к изучению функционирования языка в социуме.

Из всех направлений структурализма Лондонская школа была в наибольшей степени ориентирована на изучение конкретных, в том числе малоизученных языков, одним из ее центров была Школа восточных и африканских исследований в Лондоне. Р.Робинс известен работами по истории лингвистики. М.А.К.Хэллидей со временем вышел за рамки Лондонской школы, создав свое собственное научное направление, получившее название «системной лингвистики».

 

 

Психолингвистика — наука, изучающая психологические и лингвистические аспекты речевой деятельности человека, социальные и психологические аспекты использования языка в процессах речевой коммуникации и индивидуальной речемыслительной деятельности.

Предметом исследования психолингвистики (ПЛ) является прежде всего речевая деятельность как специфически человеческий вид деятельности, ее психологическое содержание, структура, виды (способы), в которых она осуществляется, формы, в которых она реализуется, выполняемые ею функции. Как отмечает основоположник отечественной школы психолингвистики А.А. Леонтьев, «предметом психолингвистики является речевая деятельность как целое и закономерности ее комплексного моделирования»

Другим важнейшим предметом изучения психолингвистики выступает язык как основное средство осуществления речевой и индивидуальной речемыслительной деятельности, функции основных знаков языка в процессах речевой коммуникации. «В психолингвистике в фокусе постоянно находится связь между содержанием, мотивом и формой речевой деятельности и между структурой и элементами языка, использованными в речевом высказывании» (ПО, с. 16).

Наконец, еще одним основным предметом исследования ПЛ является человеческая речь, рассматриваемая как способ реализации речевой деятельности (речь как психофизиологический процесс порождения и восприятия речевых высказываний; различные виды и формы речевой коммуникации

Наличие не одного, а сразу нескольких предметов исследования ПЛ обусловлено спецификой этой области научного знания, тем, что психолингвистика является «синтетической», комплексной наукой, возникшей на основе своеобразного и уникального объединения, частичного слияния двух древнейших наук человеческой цивилизации – психологии и науки о языке (лингвистики).

Выделение в качестве основного и самостоятельного предмета ПЛ психофизиологического процесса порождения и восприятия речи встречается в работах целого ряда отечественных и зарубежных исследователей, а наиболее полное научное обоснование такой подход получил в трудах И.А Зимней (1984, 2001 и др.).

В одной из своих работ последнего периода А.А. Леонтьев указывает, что целью психолингвистики является «рассмотрение особенностей работы механизмов порождения и восприятия речи в связи с функциями речевой деятельности в обществе и с развитием личности». В связи с этим предметом ПЛ «является структура процессов речепроизводства и речевосприятия в их соотношении со структурой языка». В свою очередь, психолингвистические исследования направлены на анализ языковой способности человека применительно к речевой деятельности, с одной стороны, и к системе языка – с другой.

Какого-либо одного, общепринятого определения предмета исследования психолингвистики в отечественной и зарубежной науке до сих пор нет; в разных направлениях и школах психолингвистики он определяется по-разному.

Вместе с тем некоторые отечественные исследователи и многие педагоги высшей школы используют обобщенное определение предмета психолингвистики, предложенное АА Леонтьевым: «Предметом психолингвистики является соотношение личности со структурой и функциями речевой деятельности, с одной стороны, и языком как главной „образующей“ образа мира человека – с другой»

Объектом исследования психолингвистики выступают: человек как субъект речевой деятельности и носитель языка, процесс общения, коммуникации в человеческом обществе (основным средством осуществления которого и выступает речевая деятельность), а также процессы формирования речи и овладения языком в онтогенезе (в ходе индивидуального развития человека).

Как указывает А.А. Леонтьев, «объектом психолингвистики всегда является совокупность речевых событий или речевых ситуаций. Этот объект – общий у нее с лингвистикой и другими «речеведческими» науками» (133, с. 16). При этом важнейшим объектом исследования ПЛ является субъект речевой деятельности – человек, использующий эту деятельность для овладения окружающей действительностью (идеальной и материальной).

Методы исследования психолингвистики, равно как и методы других речеведческих наук, можно разделить на три большие группы:

· общая методология;

· специальная (т. е. конкретно-научная) методология;

· специальные (конкретно-научные) исследовательские методы.

Общей методологией является философия, понимаемая как мировоззрение, как некий общий путь движения мысли к научной истине и, соответственно, как общий «стиль мышления».[3] Каждый исследователь в любой области научного познания необходимо избирает ту или иную философскую концепцию (материалистическую или идеалистическую; механистическую или диалектическую; сенсуалистскую, прагматическую, позитивистскую, персоналистическую и т. д.). Речевая деятельность рассматривается с учетом характерных для нее многообразных и меняющихся внутренних связей (например, многообразных связей всех операций речевой деятельности – семантических, синтаксических, лексических, морфологических, морфо-синтаксических, фонематических и фонетических – на всех уровнях порождения и восприятия речи) и связей внешних, т. е. связей речевой деятельности с социальной, речевой и неречевой средой и др. При этом философия (система взглядов, мировоззрение) сама непосредственно не открывает фактов (и законов) конкретной науки, в нашем случае психолингвистики, но определенным образом подвигает к этому.

Специальную методологию составляют законы науки, ее теория, гипотезы, научные концепции, аксиомы и понятия, методологические принципы и т. д.

Исследовательские методы.

Можно выделить 4 группы исследовательских методов, используемых в психолингвистике: организационные, эмпирические, обрабатывающие, интерпретационные.

С помощью методов первой группы организуется психолингвистическое исследование закономерностей формирования и осуществления речевой деятельности. К ним относятся:

(а) Сравнительный метод, суть которого заключается в сопоставлении разных групп испытуемых или разных (но «соположимых») сторон речевой деятельности. Например, сопоставляются группы лиц с нормой и патологией речи (афазией, алалией, дизартрией, дисграфией и др.) Метод очень популярен, и с его помощью получено много ценных сведений о процессах порождения и восприятия речи.[7] Например, исследование афазии позволило говорить о речи как многоэтапном имногооперациональном процессе, о функциональном характере речи и существовании разных уровней ее организации, о реальности и автономности различных операций в речевом процессе, в частности, семантических, синтаксических, лексических операций и др.

Сравниваться могут группы испытуемых другого рода: например дети и взрослые, «носители» разных языков, люди, владеющие и еще не овладевшие грамотой.

К сравнительным относится и метод «поперечных» срезов. В данном случае какое-либо явление исследуется у лиц разного возраста. Например, способность составлять развернутые связные высказывания у детей двух с половиной, трех и трех с половиной лет; или особенности письма у учащихся в первом и втором полугодии и т. д. Сравнительный метод был блестяще применен Л.С. Выготским для исследования закономерностей формирования внешней «эгоцентрической» и внутренней речи в ходе онтогенетического развития ребенка.

(б) Лонгитюдный (лонгитюдинальный) метод. Это «продольные», как правило, длительные наблюдения за развитием того или иного компонента речевой деятельности у определенного лица или группы лиц. Чаще всего лонгитюдный метод применяется в исследованиях усвоения языка детьми.

(в) Комплексный метод — это междисциплинарные исследования. В качестве примера можно привести исследование процесса запоминания предложений различных конструкций в различных условиях речевосприятия (при наличии какого-либо психологического «шума», «помех» и в нормальных условиях) в сочетании с применением ЭЭГ и миографии.

К эмпирическим методам относятся:

– Объективное наблюдение. Так, исследование оговорок, «ослышек», «описок» или «очиток» позволяет выявить многие специфические свойства речевых процессов, а также интересующих исследователей случаев речевого поведения обследуемых. В частности, с помощью этого метода было установлено, что программа построения речевых высказываний обычно строится не «поэлементно», а целыми большими «блоками», поскольку в вышеприведенных ошибках последующие элементы часто занимают место предшествующих. Например: «Помидоры надо мыть мытыми» (след.: «есть»); или «Сок был вкусненький, кисленький» (прав.: «вкусненький»).

– Самонаблюдение. В качестве примера можно привести известное наблюдение А. Энштейна за процессом своего теоретического мышления, в котором, по словам ученого, нет слов; слова с трудом подыскиваются им для описания уже завершенного мыслительного процесса.[11]

К эмпирическим методам относятся также беседа, анкетирование, вопросники, тесты и др

– Эксперимент. Сюда относятся различные виды лабораторного, естественного, психолого-педагогического и других экспериментов. Например, известный эксперимент, показавший важную роль установки в восприятии речи. Разным группам испытуемых предлагалось прослушать одни и те же, записанные на магнитную ленту, нечленораздельные высказывания и неречевые шумы. Испытуемые должны были расшифровать эти за-шумленные записи, т. е. определить содержание речи (хотя никакого содержания в записях не было). Одним испытуемым перед прослушиванием говорилось, что записана проповедь священника (пастора), другим – что записаны инструкции тренера игрокам-баскетболистам в перерыве матча и т. д. Оказалось, что, несмотря на одинаковость и бессмысленность записи, испытуемые расшифровывали ее и расшифровывали в полном соответствии с данной им «семантической» установкой (129, 317).

– Методы обработки. Это разнообразные статистические методы, метод описания полученных данных исследования.

Особое место в психолингвистике занимают интерпретационные методы (в частности, в связи с недостаточной пока еще разработанностью методов экспериментального исследования).

Научный факт, взятый сам по себе, не включенный в определенную систему знаний (научную гипотезу, теорию), мало что значит. Например, если мы установили, что фраза «Кот ловит мышь» состоит из последовательности фонем /k//o//t//l//o//v'// i//t//m//m bi//s/, то это не значит, что и восприятие (распознавание) этой фразы (равно и всех других) у слушающего происходит пофонемно. На самом деле оно строится принципиально иначе: в воспринимаемом звуковом потоке выделяются крупные отрезки речи (слова и целые словосочетания), в процесс восприятия вовлекаются все языковые операции – синтаксические, лексические, морфологические, морфолого-синтаксические, фонематические и фонетические), разнообразные прагматические факторы (знания, установка к речевосприятию и др.), а также эвристические операции (предугадывание возможных фрагментов фразы или всего речевого высказывания в целом). Основополагающий принцип научного исследования: чтобы правильно