V. Художественная структура «Песни о нибелунгах»

При всем обилии использованных источников и несмотря на то, что во многих случаях они воспроизведены в «Песни» очень тщательно и точно, «Песнь о нибелунгах» отнюдь не является простым суммированием преднайденного материала. Автор «Песни», используя достижения своих предшественников, создал новое, подлинное, цельное художественное произведение.26

Эта цельность заключается прежде всего в архитектонической соразмерности. Те две части, на которые распадается «Песнь о нибелунгах», примерно равновелики: первая часть состоит из 19 авентюр и охватывает 1142 строфы, вторая часть состоит из 20 авентюр и охватывает 1237 строф.27 Между тем в источниках «Песни», как убедительно показывает А. Хойслер, «Песня о Брюнхильде», которая легла в основу первой части, была значительно короче, чем «Песня о гибели бургундов», послужившая основанием для второй части.28 Такое уравнивание обеих частей было достигнуто благодаря тому, что автор нашей «Песни» дополнительно ввел в первую часть много эпизодов: войну с саксами (IV авентюра), поездку Зигфрида в страну нибелунгов (VIII авентюра), выпытывание Хагеном у Кримхильды тайны Зигфридовой уязвимости (часть XV авентюры), пребывание Зигмунда в Вормсе после смерти Зигфрида (часть XVI авентюры и XVIII авентюра), судьбу сокровища 330 нибелунгов — вплоть до его погружения Хагеном в Рейн (XIX авентюра). Кроме того, множество сцен было распространено путем введения новых более подробных описаний — особенно описаний, связанных с куртуазным обиходом, с церемониями и с нарядами, даже с изготовлением нарядов (VI авентюра) и т. п.

Конечно, и вторая часть «Песни» не осталась неизменной. И здесь, как показывает Хойслер, было введено несколько новых эпизодов: сражение бургундского арьергарда с баварцами (XXVI авентюра), сцена, когда Хаген не встал перед Кримхильдой при их первой встрече при дворе Этцеля (XXIX авентюра), огромный турнир при дворе Этцеля (часть ХХХІ авентюры), гибель Блёделя (ХХХIІ авентюра), вступление в битву и гибель дружинников Дитриха (XXXVIII авентюра). Но просто украшающих и описывающих вставок, вообще простого эпического «разбухания» как такового здесь значительно меньше.

Наиболее важным шагом к художественному единству «Песни о Ни-белунгах» явилось, однако, четко проведенное по всей поэме выдвижение в качестве главного действующего лица Кримхильды, решительно отодвинувшей на задний план образ Брюнхильды. Описание юной Кримхильды составляет зачин «Песни», гибель Кримхильды — после того, как она доводит до конца свою месть — составляет заключение эпоса. И на протяжении всей «Песни» образ Кримхильды — прямо или косвенно — определяет повествование. Даже в обширных сценах, связанных со сватовством Гунтера к Брюнхильде, где Кримхильда непосредственно не выступает, она присутствует как бы незримо, так как Зигфрид помогает Гунтеру завоевать Брюнхильду лишь для того, чтобы тот отдал ему в жены свою сестру. Весьма отчетливо и убедительно изображено в «Песни» психологическое развитие Кримхильды — от самоуверенной девушки к гордой и даже заносчивой, хоть и наивной, супруге могучего Зигфрида, затем к безутешной вдове, которая обвиняет себя, свое легковерие в разыгравшейся трагедии, и наконец к женщине, целиком посвятившей себя мести. В эпосе средневерхненемецкой эпохи подобную естественность в сложном развитии внутреннего мира героя можно найти только в вольфрамовском «Парцифале». Чрезвычайно важно также, что на протяжении большей части «Песни» Кримхильде противостоит достойный ее или даже превосходящий ее своей жестокостью и способностью не останавливаться ни перед чем противник — Хаген, который несравненно сильнее, умнее и дальновиднее, чем его сюзерены — бургундские короли. И образ Хагена, который, впрочем, с момента прибытия Зигфрида в Вормс выказывает себя как самый осведомленный и мудрый из всех вассалов Гунтера, в процессе развития действия становится все более ярким и полным в своей зловещей, кровавой мощи, не отступающей ни перед чем и сознательно идущей на гибель, после того как Гунтер и его братья, вопреки советам Хагена, решили принять приглашение Этцеля и Кримхильды. Все битвы, составляющие основной массив 331 второй части «Песни», оказываются, в конечном счете, единоборством между Кримхильдой, добивающейся своими молениями того, что все новые воины выступают против бургундов, и Хагеном, возглавляющим оборону бургундов. В этой борьбе и Кримхильда, и Хаген доходят до крайности. Но если Хаген со своей холодной жестокостью и раньше имел в себе что-то дьявольское, то Кримхильда только теперь также приобретает подобные черты, и даже герои «Песни» называют ее с ужасом vâlandinne — дьяволица.

Единство «Песни о нибелунгах» как художественного произведения проявляется и в том, что она с самого начала «нацелена» на свою трагическую развязку. В этом отношении она даже превосходит подавляющее большинство других эпических произведений своего времени. Начиная с I авентюры в повествование все время вплетаются указания на грядущее горе, на ту гибель множества витязей, которую сулит брак юной Крим-хильды с Зигфридом. Это не значит, что трагедийна вся «Песнь» в целом, все ее авентюры. Нет, в ней имеется и ряд светлых эпизодов, исполненных радостного, весеннего настроения, — такова, например, V авентюра «Как Зигфрид впервые увидел Кримхильду», имеется и грубовато-юмористическая VIII авентюра (поездка Зигфрида в страну нибелунгов). Даже во второй части есть необычайно идиллическая авентюра — XXVII. В ней описывается отдых бургундов в Бехларене, где их радушно принимает маркграф Рюдегер и где младший из бургундских королевичей Гизельхер обручается с дочерью Рюдегера. Но именно такие светлые эпизоды еще больше оттеняют мрачность и трагичность повествования в целом. И характерно, что последняя строка последней строфы V авентюры звучит: dar umbe sît der küene lac vil jæmerliche tôt. А во время битвы между бургундами и гуннами Рюдегера убивает смертельно раненный Рюдегером Гернот — тем мечом, который Рюдегер подарил ему в Бехларене.

Устремленность к трагической развязке сочетается в «Песни» с таким трагическим финалом, равного которому по масштабу нет во всем средневековом немецком эпосе. А этот финал, в свою очередь, оправдывает насыщенность поэмы предуказаниями ее трагического конца. Этот финал выводит поэму и за пределы произведений, посвященных судьбе отдельных героев, даже самых необычайных — битва между гуннами и бургундами изображена так, как будто здесь находят свою судьбу целые народы. Сам того не зная, автор «Песни о нибелунгах», развивая, правда, старую традицию, придает новое звучание тому сюжету, который был некогда положен в основу самой древней песни о гибели бургундов, а именно сюжету об уничтожении целого народа. И так как эта гибель не является одним из эпизодов поэмы, а составляет ее кульминацию, то «Песнь о нибелунгах» и приобретает некоторые подлинные черты народно-героического эпоса, отсутствующие у других немецких эпических произведений того времени. 332

Нацеленность на финал, постоянное сопряжение изображаемого момента с моментом грядущим, выражается в определенном лиризме поэмы, а также находит свое отражение в самом ее стихотворном строе. Для рыцарского романа характерен четырехударный акцентный стих с парными рифмами — как бы безостановочно текущий, чрезвычайно удобный для непрерывно развивающегося повествования. Между тем в «Песни о нибелунгах» использована заимствованная из миннезанга так называемая кюренберговская строфа, состоящая из четырех стихов, каждый из которых распадается на два полустиха, причем первые полустишия во всех четырех стихах имеют одинаковую структуру (обладают четырьмя ударенными или полуударенными слогами — при варьирующемся количестве неударенных слогов), а второе полустишие в последнем стихе отличается от вторых полустиший в первых трех стихах: оно, как и первые полустишия, несет четыре ударения, между тем как в первых трех стихах вторые полустишия несут только три ударения. Хотя и здесь в качестве носителей ударений нередко выступают слоги полуударенные, но в целом вторые полустишия четвертого стиха производят явственное впечатление более длительной стиховой единицы, чем вторые полустишия первых стихов, а в ряде случаев, благодаря тенденции к довольно большому количеству неударенных слогов, и чем первое полустишие четвертого стиха. Таким образом, последний стих строфы, а в нем второе полустишие, оказывается особо выделенным и «размашистым», представляет собой если и не девятый, то хотя бы «четвертый вал» на каждом строфическом отрезке в движении стиха, создавая тем самым в каждой строфе ту же интонацию неотвратимого движения вперед, к некоей — здесь ритмической — развязке, которая в сюжетно-эмоциональном плане характерна для всей поэмы в целом.

Конечно, при синтезировании многообразных источников «Песни о нибелунгах» автору не удалось избегнуть противоречий и неувязок.

Известной противоречивостью характеризуется сам стилевой и эпохальный колорит поэмы. Черты древней, дружинной героической песни и стоящей за ней исторической действительности, уходящей в эпоху великого переселения народов, а особенно черты шпильманской поэзии с ее грубоватостью и с простотой изображаемого в ней жизненного уклада проглядывают в «Песни о нибелунгах» сквозь тот покров куртуазного вежества, в который «Песнь» одета. Исследователи отмечают ряд эпизодов, явственно выпадающих из рамок придворного церемониала: например, потасовка Зигфрида с великаном-привратником и с Альбрихом в стране нибелунгов (VIII авентюра), эпизод в XXV авентюре, когда Хаген один перевозит через Дунай все войско бургундов, и т. д. Однако в целом сочетание древней героики и куртуазного обихода оказывается все же в «Песни» настолько органичным, что поэма не распадается на отдельные куски, принадлежащие к разным стилевым пластам. Это же касается и соотношения между христианским фоном, на котором 333 разыгрывается драма «Песни о нибелунгах» (в значительной мере и во второй части поэмы, хотя Этцель — язычник, как и все гунны), и отнюдь не христианской сутью центральных героев «Песни» — Хагена и Кримхильды и всего ее основного действия. Распада «Песни» на христианские и языческие куски не происходит, а христианство выступает именно как обрядово-бытовой покров, которым скрывается подлинная суть людей и их поступков.

Есть в поэме и прямые несообразности. Так, в XXXII авентюре (строфа 1924) Данкварт говорит, что он был еще малым ребенком, когда был убит Зигфрид. Однако в IV авентюре (строфа 178) сообщалось, что Данкварт принимал уже участие в войне против саксов, а кроме того, он принимал участие в поездке Гунтера за Брюнхильдой в Исландию (VI и VII авентюры) и т. д.29 Основной неясностью является вопрос о том, знал ли Зигфрид Брюнхильду ранее, до сватовства Гунтера.В строфе 331 Хаген советует Гунтеру обратиться за помощью к Зигфриду, чтобы добыть Брюнхильду, именно на том основании, что Зигфрид «обычаи и нрав Брюнхильды изучил», и в строфе 384, когда Гунтер и его помощники приближаются к Изенштейну, именно Зигфрид рассказывает своим спутникам о том, что они увидят в стране Брюнхильды, и он же подтверждает Гунтеру, что среди девушек, выглядывающих из окон замка, тот верно распознал Брюнхильду (строфа 393), а затем (строфа 407) разъясняет своим спутникам обычаи, которых придерживаются в замке Брюнхильды. Наконец, когда (в строфе 419) Брюнхильда выходит к гостям, она прямо обращается к Зигфриду и называет его по имени — правда, предупрежденная (в строфе 411) одним из своих придворных, что среди гостей есть витязь, напоминающий Зигфрида. Все это как будто свидетельствует о том, что Брюнхильда и Зигфрид до того встречались. Вместе с тем прямо об этом все же не говорится и для дальнейшего развития событий никакого прямого значения не имеет.

На основании всего этого трудно отделаться от впечатления, что в «Песни» все же ощущаются отзвуки тех, вероятно сложившихся на скандинавской почве, версий сказания о Зигфриде (Сигурде) и Брюнхильде, согласно которым они были ранее помолвлены, а затем Зигфрид (Сигурд), опоенный волшебным питьем, забыл о помолвке, что явилось причиной последующей трагедии (см. стр. 317). Но нет никаких указаний на то, каким образом эти скандинавские версии стали известны автору «Песни о нибелунгах». Неясно также, почему автор «Песни», если он знал эти версии, но решил от них отказаться, ввел все же отдельные мотивы, подсказанные этими версиями, но противоречащие основной линии повествования. Каким-то объяснением здесь, правда, может послужить общая тенденция средневекового эпоса придавать своим основным 334 героям советников, которые одарены знанием о том, что начинает занимать мысли героев. Так, в созданном в середине XII в. шпильманском эпосе «Король Ротер» такими знаниями наделен ближайший советник короля граф Лупольт, который не только дает королю совет посвататься к дочери константинопольского короля Константина, но и отправляется сватом Ротера в Константинополь. В «Песни о нибелунгах» таким всеобщим знанием наделен прежде всего Хаген: когда Зигфрид появляется в Вормсе, то именно Хаген узнает его и рассказывает бургундским королям о Зигфриде и его подвигах. Но в эпизоде с Брюнхильдой эта роль «всезнающего» переносится на Зигфрида, возможно, потому, что именно этим подготовляется та помощь, которую Зигфрид оказывает королю в его сватовстве к Брюнхильде и которая является предпосылкой всех трагических событий, составляющих содержание «Песни». Тот обман, к которому прибегают Зигфрид и Гунтер, чтобы добыть Брюнхильду для Гунтера, в сочетании с заносчивостью и легковерием Кримхильды и приводит в движение ту серию страшных событий, которая была предварена предательским убийством самого Зигфрида. Этот обман является как бы моральной мотивировкой всего грядущего горя.

Вместе с тем автор «Песни о нибелунгах» стремится дать основным моментам в сюжетном развитии поэмы самую конкретную реальную и психологическую мотивировку: например, ряд поступков Брюнхильды, подготовляющих и вызывающих первую катастрофу — умерщвление Зигфрида, объясняется ее сословной гордостью: после того, как сам Зигфрид сказал ей, что он вассал короля Гунтера, она не может примириться с тем, что сестру Гунтера выдают замуж за вассала и что затем в течение ряда лет Зигфрид не посылает Гунтеру дани и не несет при нем вассальной службы. Именно вассальное положение Зигфрида и служит ей аргументом против притязаний Кримхильды на то, что Зигфрид является первым среди всех витязей мира. Правда, за всем этим — по крайней мере для современного читателя — как будто просвечивает какой-то другой, затаенный смысл подозрительности и ненависти Брюнхильды, но возможно, что для средневекового слушателя и читателя такая сословная мотивировка была достаточно естественной.

Стремление придать достаточную психологическую убедительность событиям поэмы явственно сказывается и в том, как трактуется в «Песни» ссора королев (XIV авентюра). Она разделена здесь на три этапа: сперва разгорающийся при лицезрении рыцарских состязаний спор о том, чей муж является первым среди витязей, затем сцена перед собором, когда Кримхильда проходит со своей свитой к богослужению перед Брюнхильдой, бросив ей в лицо обвинение, что она была наложницей Зигфрида, и, наконец, сцена после богослужения, когда Кримхильда в доказательство своих слов показывает кольцо и пояс, похищенные Зигфридом у Брюнхильды. Тем самым достигается и нарастание драматизма этой роковой ссоры. 335

Есть и такие эпизоды, в которых мотивировка целиком переключается на душевную борьбу в человеке — правда, также тесно связанную с теми социально-сословными и религиозными обязательствами, которые этот человек нес в средневековом мире. Наиболее показательно здесь мучительное противоборство разных сил в душе Рюдегера, прежде чем он решает, повинуясь своему долгу вассала Этцеля и Кримхильды, вступить в бой с бургундами, с которыми он за несколько дней до того связал себя узами гостеприимства, тесной дружбы и родства.

Особой сложностью психологической характеристики отмечен и образ Кримхильды в последних эпизодах «Песни». Неотступное стремление к мести за Зигфрида соединяется здесь у нее с желанием вернуть себе насильственно отнятое у нее сокровище нибелунгов — и оба эти мотива переплетаются в ее речах и действиях так, что их невозможно рационально расслоить. Вряд ли здесь следует видеть механическое смешение основной линци «Нибелунгов» — линии мести за Зигфрида с реминисценциями другой версии сказания о гибели бургундов, где движущим мотивом этой гибели было стремление захватить их золото. Думается, что автор «Песни о нибелунгах» действительно усматривал в душевном мире своей героини неразрывное соединение обоих этих мотивов — тем более, что Кримхильду лишил и Зигфрида, и сокровищ один и тот же человек: Хаген.

Есть предположение, что необычайный трагизм «Песни о нибелунгах» в том виде, как она была создана ее автором, и резкость в психологической обрисовке героини — Кримхильды не удовлетворили некоторых первых читателей «Песни», может быть даже ее знатного заказчика. Именно этим объясняют немедленное появление «Жалобы», т. е. как бы эпилога «Песни», в котором рассказывается, в частности, о дальнейшей судьбе бургундов, не отправившихся ко двору Этцеля, и вообще о дальнейшей жизни тех, кто не погиб в страшных битвах между бургундами и гуннами. В «Жалобе» явственно ощущается такое стремление «поднять» образ Кримхильды и переложить всю вину за катастрофу на ее противника Хагена.30 Те же самые тенденции заметны и в рукописи С, значительно переработавшей первоначальный текст — частично под прямым влиянием «Жалобы».31 Однако и первый, основной вариант поэмы, зафиксированный в рукописи B продолжал существовать, сохраняя в более цельном виде черты сурового народно-героического эпоса.

Примечания

1 Обширный материал по сопоставлению «Песни о нибелунгах» и лежащих в ее основе народных сказаний с народным героическим эпосом как Запада, так и Востока содержится в книге: В. М. Жирмунский. Народный героический эпос. М.-Л., 1962. Важнейшая научная литература по «Нибелунгам» указана в библиографии, приложенной к книге: А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о нибелунгах. Перевод с немецкого Д. Е. Бертельса, под редакцией В. М. Жирмунского и Н. А. Сигал, вступительная статья и примечания В. М. Жирмунского, М., 1960, стр. 441–445. Впервые «Песнь о нибелунгах» была полностью переведена на русский язык М. И. Кудряшевым и опубликована в «Пантеоне литературы» в 1889 г. Перевод этот художественной ценности не имеет. Новых полных переводов «Песни о нибелунгах» на русский язык до настоящего издания не появлялось.

2 «Этикетность присуща феодализму, ею пронизана жизнь. Искусство подчинено этой форме феодального принуждения. Искусство не только изображает жизнь, но и придает ей этикетные формы» (Д. С. Лихачев. Поэтика древнерусской литературы.л., 1967, стр. 85).

3 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied. Entstehung und Gestalt. Stuttgart u. Köln, 1955, S. 65.

4 W. Вгaunе. Die Handschriftenverhältnisse des Nibelungenliedes. — Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Litetatur, Bd. 25, 1900.

5 См.: Fг. Panzer. Das Nibelungenlied, SS. 64–70.

6 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, SS. 397, 398, 481–482; H. Rosenfeld. Die Datierung des Nibelungenliedes Fassung В und C durch das Küchenmeister-hofamt und Wolfger von Passau. — Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur, Bd. 91, Tübingen, 1969.

7 См.: Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях. Перевод А. И. Корсуна. Редакция, вступительная статья и комментарии М. И. Стеблин-Каменского, М.-Л., 1963, стр. 85–137.

8 Там же, стр. 93.

9 См.: Младшая Эдда. Издание подготовлено О. А. Смирницкой и М. И. Стеблин-Каменским, Л., 1970, стр. 73–77.

10 Наиболее древнее упоминание слова «нифлунг» в значении «обитатель подземного царства, страны мертвых» встречается в рунической надписи на палочке из Старой Ладоги, относящейся к VIII–IX вв. — конечно, если соответствующие толкования этой надписи являются правильными. См.: В. Адмони и Т. Сильман. Предварительное сообщение о рунической надписи из Старой Ладоги. — Сообщения Государственного Эрмитажа, IX, Л., 1957, стр. 40–43; G. Høst. То Runestudier. — Norks Tidsskrift for Sprogvidenskap, XIX, 1961, SS. 418–488.

11 См.:СагаоВолсунгах. M.-Л., 1934.

12 См.: Das Lied vom Hürnen Seyfrid nach der Druckredaktion des 16. Jhs. Mit einem Anhange: Das Volksbuch vom gehörnten Siegfried, nach der ältesten Ausgabe (1726). Neudrucke deutscher Literaturwerke des XVI.und XVII. Jhs, No 81–82, 2.Auflage, Halle a. S, 1911.

13 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, SS. 304–305.

14 См.: там же, S. 295 ff., 322 ff.; А. Хойслер. История и миф в германских героических сказаниях. В кн.: А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о нибелунгах, стр. 367–376. В сжатой форме история изучения «Песни о Нибелунгах» и германского народно-героического эпоса вообще изложена в статье В. М. Жирмунского «Германский героический эпос в трудах Андреаса Хойслера», являющейся предисловием к указанной книге А. Хойслера.

15 См.: W.-P. Ker.Epos and Romance, 1897.

16 А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о нибелунгах, стр. 322.

17 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, S. 281.

18 См.: S. Singer. Gennanisch-romanisches Mittelalter.1938, S. 248 ff.; см. также: А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о нибелунгах, стр. 78: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, S. 277.

19 См.: Fr. Рanzег. Das Nibelungenlied, S. 315 ff.

20 См.: там же, SS. 318–319. 356.

21 См.:Н. Schneider. Deutsche und franzosische Heldendichtung, — Zeitschrift fur deutsche Philologie, Bd. 51, 1926; Fr. Panzer.Studien zum Nibelungenliede. Frankfurt a. M., 1945, SS. 5–42, 188–193; В. Жирмунский. Эпическое творчество славянских народов и проблемы сравнительного изучения эпоса. М., 1958.

22 В. М. Жирмунский. Германский героический эпос в трудах Андреаса Хойслера, стр. 46.

23 См.:Е. Schröder. Hamaschvar. — Zeitschrift für deutsches Altertum, Bd. 59, 1922, S. 244.

24 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, S. 473.

25 См.: там же, SS. 421–473.

26 См.: А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о нибелунгах, стр. 139–174.

27 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, S. 439.

28 См.: А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о нибелунгах, стр. 145–150.

29 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, SS. 445–453.

30 См.: там же, стр. 82; Н. Rosenfeld. Die Datierung des Nibelungenlides Fassung В und C, SS. 114–116.

31 См.: Fr. Panzer. Das Nibelungenlied, SS. 95–96.

Источник: Песнь о Нибелунгах / Пер. со средневерхненем. и примеч. Ю. Б. Корнеева. — Л.: Наука, 1972.

Текст подготовил к публикации на сайте Александр Рогожин.