Глава 3. Быть Гарри Поттером

 

Время шло. Снейп, если и не до конца освоился, то, по крайней мере, смирился со своим положением. Он научился отключаться, когда во время всех приемов пищи разговоры заходили о квидиче, приспособился пить Всесущное зелье так, чтобы его никто не видел при этом. Он принимал как неизбежное зло необходимость общаться с Рональдом Уизли и даже научился получать некоторое удовольствие от отношений с Джинни Уизли. Он не смог окончательно привыкнуть к щебетанию Лаванды и Парвати, но он поклялся, что отомстит им позже, когда вернется в свой облик.

 

Неприятным обстоятельством был тот факт, что на него все время обращали внимание: даже здесь, в Хогвартсе, люди таращились на его шрам, за ним без конца бегали братья Криви, ему не давали прохода Малфой и его прихвостни. Однако, в отличие от его настоящих школьных лет, в этот раз было кому за него заступиться.

 

Еще одним неприятным обстоятельством был Люпин. Вернее его изображение профессора Снейпа. Иногда Снейп был готов убить оборотня на месте: во-первых, тому абсолютно не удавалось изобразить хотя бы относительный сарказм, во-вторых, он был отвратительным зельеваром и, в-третьих, он почти не снимал с Гриффиндора баллы.

 

Также к разряду неприятных обстоятельств Снейп относил необходимость постоянно являться в особняк Блэка, где пребывал Гарри Поттер, чтобы отдать ему полученные домашние задания и взять выполненные. Все бы ничего, но выслушивать постоянные насмешки Блэка было невыносимо. Чтобы хоть как-то обезопасить себя от них, он принимал антидот каждый раз, как шел к ним и Всесущное зелье, когда уходил. В собственном облике он чувствовал себя немного увереннее, но трансформации были весьма болезненными. Еще одна причина, по которой ему приходилось встречаться с Поттером, — его волосы и необходимость некоторых уточнений подробностей его отношений с одноклассниками.

 

В течение первой недели пребывания в подполье Поттер выглядел весьма довольным, хотя в его осторожных расспросах о друзьях чувствовалась сначала тоска, а потом даже некоторое разочарование:

 

— Рон не задает вопросов?

 

— Нет, он ничего не подозревает. — «И не буду я уточнять, что он слишком увлечен своими отношениями с мисс Грейнджер, чтобы иметь достаточно времени на общение со своим другом, то есть мной», — злорадно подумал тогда Снейп.

 

— И Гермиона не замечает отличий? — в голосе затаенная надежда, глазки за стеклами очков еще не на мокром месте, но очевидно, что все идет к этому.

 

— Если иногда я и удивляю ее неожиданными знаниями по неосторожности, она чаще просто этому рада, думая, что в выпускном классе вы решили взяться за ум.

 

— А… а… Дж… — «Ну, давай, спроси про нее, спроси», — думал Снейп, готовый добить мальчишку своим ответом. — А Джинни? — отчаянно краснеет, но все-таки спрашивает.

 

— Мисс Уизли? — тон нарочито безразличный. — Выглядит вполне довольной, — фирменная усмешка. — Приятно поражена тем, что вы неожиданно научились целоваться. Советую попрактиковаться, если не хотите в последствии ее разочаровать. К Люпину ведь приходит Тонкс? Может, она вас подтянет. Уверен, ваш любимый оборотень не будет возражать.

Лицо Гарри из красного становится пунцовым, потом насыщенного свекольного оттенка.

 

— Ах, ты…

 

— Хочу напомнить, что я все еще ваш профессор, Поттер, так что ведите себя соответственно. — «Да веди ты себя как хочешь, я сейчас так счастлив, что мне все равно. Главное — не рассмеяться».

 

— Плевать я хотел! Если вы еще раз к ней прикоснетесь, я… я…

 

— Даже интересно, что же вы сделаете? — бровь сама по себе скользнула вверх.

 

— Я вас прокляну! Я убью вас!

 

— Как пожелаете, — спокойно ответил Снейп. — Правда это будет несколько подозрительно…

 

— Вы можете поссориться с ней, — буркнул Поттер.

 

— Как скажете, — снова обманчиво легко согласился Снейп.

 

— Только так, чтобы я потом смог с ней помириться. Не надо делать ей больно, — запоздало спохватился Поттер

 

— Не уверен, что у меня это получится.

 

Пожалуй, только подобные беседы делали посещение дома номер 12 на улице Гриммальд вполне сносными. Ну, и еще возможность съязвить по поводу выполненных домашних заданий.

 

В одно из таких посещений, спустя три недели после подмены, Гарри Поттер находился в состоянии, подозрительно смахивающем на отчаяние. Он встретил Снейпа, гневно выпалив фразу:

 

— Я хочу немедленно вернуться в свою жизнь!

 

— Это не вам решать, Поттер, — резко ответил Снейп.

 

— Но ведь ничего не происходит!

 

Это было правдой: за все время пребывания в облике Гарри Снейп даже ни разу не был вызван к Темному Лорду. Это заставляло нервничать, поскольку могло означать, что Лорд окончательно потерял доверие к нему. И не было ни малейшего шанса выяснить, как долго еще придется разыгрывать этот маскарад.

 

— Всегда ничего не происходит до тех пор, пока что-нибудь не произойдет, — глубокомысленно отозвался Снейп, пытаясь срезать с Гарри еще прядь волос. Тот довольно грубо отпихнул его руку и почти закричал:

 

— Мне надоело здесь сидеть! Я хочу вернуть свою жизнь, своих друзей и свою девушку, в конце концов! Мне надо учиться! Я раньше справлялся с Волдемортом, справлюсь и сейчас. Сколько можно держать меня здесь? Зачем вообще все это нужно?

 

— Во-первых, прекратите истерику. Во-вторых, решать, сколько еще вы здесь пробудете, Дамблдору. В-третьих, вам слишком часто везло, поэтому теперь вы не в состоянии адекватно оценить свои силы: Темный Лорд тоже умеет учиться на своих ошибках и не повторять их. Когда он похитил вас в прошлый раз, ему помешала вас прикончить только любовь к театральным номерам. В этот раз он может подкинуть вам порт-ключ и вместо слов «добрый день» поприветствовать вас словами «Авада Кедавра», — жестко отчеканил Снейп на одном дыхании.

— Лично я не верю в пророчество, которое сделано в отношении вас и Темного Лорда, но до тех пор, пока в это верит Дамблдор, вы будете сидеть здесь, под защитой этих двух недоумков, а я буду изображать вас. Не думайте, что я получаю от этого хоть каплю удовольствия.

 

Гарри молчал, насупившись. Потом, как будто вдруг что-то вспомнив или внезапно поняв, он вскинул на Снейпа свои зеленые глаза.

 

— Но если Волдеморт сейчас похитит меня, он похитит вас, так ведь?

 

— Это вполне логично предположить, — с издевкой ответил Северус.

 

— Но он и вас может поприветствовать словами «Авада Кедавра».

 

— Безусловно, — Снейп сдержанно кивнул, все же отрезая от головы Поттера нужную ему прядь, воспользовавшись внезапным спокойствием мальчика.

 

— Но вы же погибните! — воскликнул Гарри, глядя на него удивленными глазами.

 

— Потрясающая проницательность, — едко прокомментировал Снейп. — Сами догадались или подсказал кто?

 

— Зачем вам это? — тихо спросил Поттер, без обычной ненависти в голосе и взгляде. — Зачем вы рискуете своей жизнью ради меня? Вы ведь меня ненавидите.

 

Северус даже немного растерялся от его тона и взгляда. «Он что, переживает за мою судьбу? Бред какой-то! Это неправильно… Нет, мне показалось».

 

— Как я уже говорил раньше, ни мои, ни ваши желания, симпатии или антипатии сейчас не имеют значение. У каждого из нас своя роль и свои обязательства перед Орденом. Нам остается только смириться.

 

Его голос, когда он говорил это, не был ни ехидным, ни саркастичным, скорее просто уставшим. Не желая продолжать беседу в таком тоне, Северус поспешно удалился, оставив Гарри наедине с его мыслями, а сам вернулся к своей роли.

 

И все же, если бы кто-то осмелился спросить Снейпа, был ли этот опыт так уж невыносим, а он решил бы ответить честно, то он, скорее всего, вынужден был бы признать, что было одно приятное обстоятельство. Гермиона Грейнджер.