III. Последствия извращенной агрессии для жертвы и методы их лечения

Период извращенного воздействия

Отказ от собственных интересов

В течение первой стадии извращенного воздействия оба действующих лица подсознательно соглашаются на частичный отказ от собственных интересов, чтобы избежать конфликта: агрессор использует мелкие завуалированные нападки, чтобы дестабилизировать партнера, но не спровоцировать откровенный конфликт; жертва также идет на компромисс и подчиняется из боязни, что конфликт приведет к разрыву отношении. Она чувствует, что переговоры с партнером невозможны, что он не уступит, и предпочитает пойти на компромисс, чем решиться на разрыв отношений.

Уклончивое поведение помогает избежать наступления насильственных действий, тем, не менее оно не меняет условий, провоцирующих их появление. Компромисс в первой стадии позволяет сохранить отношения, чего бы это ни стоило, даже в ущерб самой жертве. Между действующими лицами существует своего рода молчаливый альянс. Жертвы в иллюзорном альтруистическом порыве покоряются тирании партнера. Жалуясь на негативное влияние партнера, они, тем не менее, продолжают идеализировать в нем другие аспекты (он очень умен, очень хороший родитель и т. д.).

Если жертва соглашается на подчинение, то такие отношения устанавливаются окончательно, один из партнеров становится все более подавленным, другой получает все больше господства и уверенности в своей власти.

Замешательство

Установление власти над жертвой повергает ее в замешательство; жертвы не осмеливаются жаловаться или не знают, как это сделать. Они находятся как бы под анестезией, жалуются на пустоту в голове и невозможность сосредоточиться, говорят о настоящем истощении, частичном уничтожении их способностей, утрате непосредственности и жизнеспособности.

Даже если у жертвы иногда и возникает ощущение несправедливости, она находится в таком замешательстве, что не может сопротивляться. Действительно, в присутствии извращенно самовлюбленного человека, если только ты сам не извращен, последнее слово не может остаться за тобой; единственным выходом остается подчинение.

Замешательство порождает стресс. С психологической точки зрения стресс достигает апогея, когда человек лишен возможности действовать и находится в состоянии неопределенности. Жертвы часто рассказывают, что тревогу вызывает не столько откровенная агрессия, сколько ситуации, когда они не были ни в чем уверены и ни за что не несли ответственности. Когда агрессор обнаруживал себя, то, по их словам, им становилось легче.

Трудность в описании извращенного воздействия состоит в том, что сначала происходит размывание внутренних границ между двумя партнерами, потом стирание этих границ, и нелегко определить момент, когда происходит переход к насилию.

В этом психологическом поединке жертва оказывается опустошенной и в итоге отказывается от своей индивидуальности, теряет всякую ценность в своих глазах, а также в глазах агрессора, которому остается только «бросить» жертву, поскольку у нее больше нечего взять.

Сомнения

Когда насилие, до этого скрытое в ходе извращенного воздействия, проявляется открыто, оно оказывает серьезное воздействие на неподготовленную психику: ведь воля жертвы уже парализована вследствие извращенного воздействия. Этот процесс трудно осмыслить. Жертвы и случайные свидетели не могут поверить тому, что происходит на их глазах, ибо подобное насилие без всякого сострадания невозможно представить, если только ты сам не являешься извращенным человеком. Часто извращенному человеку приписывают эмоции (чувство вины, печаль, угрызения совести), которые на самом деле у него напрочь отсутствуют. Жертва не в состоянии осознать того, что происходит, она потрясена и отрицает реальность того, чего не может увидеть.

Находясь под воздействием насильственного отторжения, которое жертвы ощущают, но отвергают на словах, они тщетно стараются понять и объяснить себе все происходящее. Они пытаются найти причины того, что с ними происходит, и, поскольку их поиск обречен на неудачу, в итоге теряют уверенность в себе, становятся раздражительными или агрессивными, постоянно повторяют: «Что я такого сделал, чтобы ко мне так относились?! Должны же быть причины?» Они ищут логическое объяснение, тогда как этот процесс происходит сам по себе и никак не связан с какими‑либо их поступками. Они часто говорят своему агрессору: «Скажи, в чем ты меня упрекаешь? Скажи мне, что я должен сделать, чтобы наши отношения улучшились?» – а тот неизменно отвечает: «Мне нечего тебе сказать, все идет как надо. Все равно, ты ничего не хочешь слышать!» Бессилие хуже, чем осуждение.

Даже если жертвы сознают свою долю ответственности за происходящее насилие, они все же понимают, что этот разрушительный процесс начался не по их вине. Только жертва несет бремя ответственности за агрессию, а настоящие виновники всегда умеют оправдаться. Такие отношения трудно прекратить, так как первые нанесенные удары вызывают у жертвы отупляющее чувство вины. Оказавшись однажды в положении виноватого, жертвы чувствуют себя ответственными за все происходящее. Их чувство вины не соотносится с действительностью. Всю агрессию они пропускают через себя.

Стресс

Жертва соглашается на подчинение только ценой значительного внутреннего усилия, позволяющего не вызывать недовольства партнера, успокаивать его, когда он раздражен; подавлять в себе сопротивление. Подобное напряжение рождает стресс.

На стрессовую ситуацию организм реагирует постоянным ощущением тревоги, повышенным выбросом гормонов, ослаблением иммунитета и изменением функций мозговых центров. Вначале наступает период адаптации, которая позволяет противостоять агрессии, что бы ни являлось ее источником. Когда стресс незначителен и человеку удается с ним справиться, все быстро становится на свои места. Если же такая ситуация более продолжительна или повторяется часто, через определенные интервалы, и превосходит способности данного человека к адаптации, функционирование нейроэндокринной системы нарушается. Первые признаки стресса зависят от чувствительности человека. Это могут быть сбои в сердцебиении, удушье, одышка, усталость, проблемы со сном, нервозность, раздражительность, головная боль, расстройства пищеварения, боли в животе, а также психические проявления, например тревожность.

Долгое время считалось, что чувствительность к стрессу у людей закладывается генетически. Сейчас известно, что чувствительность может приобретаться постепенно в то время, когда человек сталкивается с постоянной агрессией. Как бы то ни было, люди с импульсивным характером более чувствительны к стрессу, тогда как извращенные люди, наоборот, совершенно не чувствительны.

Агрессор избегает стресса или страдания, возлагая вину за все, что его беспокоит, на другого человека. Жертвы не могут прибегнуть к такой уловке, поскольку не понимают сути происходящего процесса. У жертвы нарастает моральное истощение, переходящее затем в нейровегетативную дисфункцию.

Так как давление на жертву продолжается в течение долгого периода (месяцы, а иногда и годы), сопротивляемость организма снижается, и появляется хроническая тревога. Из‑за нейрогормональных перебоев у человека могут возникнуть функциональные и органические расстройства. После долгой череды неудач жертва падает духом и больше не верит в возможность успеха в противостоянии агрессору. Это усугубляет стресс и делает попытки защититься тщетными.

Хронический стресс может выразиться в общем расстройстве, сопровождающемся состоянием страха, постоянного ожидания, тревожного размышления над одним и тем же. С подобным состоянием постоянного напряжения и чрезмерной бдительности человеку трудно совладать.

Страх

Извращенные люди, вне зависимости от того, достигают они своей конечной цели или нет, выявляют в партнере ту долю насилия, которая присуща каждому, но о которой люди предпочитают не знать.

Переживая эту стадию отношений, все жертвы рассказывают о чувстве страха. Они постоянно начеку в ожидании недоброжелательного или презрительного взгляда, скупых жестов, ледяного тона партнера, которые могут нести в себе скрытую агрессию. Если жертва делает что‑то не так, как того хочет агрессор, она боится его реакции, напряженности или холодности, обидных замечаний, сарказма, презрения, насмешек.

Подчиняются ли запуганные жертвы или сопротивляются агрессору, они все равно считаются виноватыми. В первом случае извращенные люди или окружающие, возможно, скажут, что это определенно прирожденные жертвы; во втором жертвам укажут на их агрессивность, обвинят в ухудшении отношений и во всем, что происходит не так, как нужно, несмотря на то что действительность свидетельствует об обратном.

Чтобы избежать насилия, жертвы склонны становиться все более мягкими, сговорчивыми. Они сохраняют иллюзию, что ненависть может раствориться в любви и доброте. Напрасный труд, ведь чем больше великодушия они проявляют к извращенному человеку, тем сильнее его дестабилизирующее влияние. Стараясь выглядеть доброжелательной, жертва на самом деле демонстрирует свое превосходство, что, разумеется, провоцирует насилие.

Когда у жертвы возникает ответная ненависть, извращенных людей это только радует. Ведь это оправдывает их: «Это не я его/ее ненавижу, это он/ она меня ненавидит».

Одиночество

В противостоянии с агрессором жертвы чувствуют себя одинокими.

Как рассказать обо всем происходящем окружающим? Тайное разрушение не оставляет следов. Как описать взгляд, полный ненависти, насилие, которое осуществляется только посредством недомолвок и намеков? Насилие проявляется только в присутствии преследуемого партнера. Как друзья могут представить то, что на самом деле происходит? И если даже они узнают, что агрессия существует, то все, что они могут, – это удивляться, беспокоиться и ужасаться. Обычно окружающие, даже очень близкие, предпочитают держаться в стороне: «Не хочется в это впутываться!».

Жертвы сомневаются в своих собственных ощущениях, у них нет уверенности, что они не преувеличивают. Когда агрессия осуществляется в присутствии посторонних, случается, что жертвы, защищая своего агрессора, осуждают чрезмерную реакцию свидетелей. Чтобы не усугублять существующее положение, жертвы оказываются в парадоксальной ситуации, выгораживая того, кто на них нападает.