В восьми милях от побережья Сайпана

 

Грузовое судно Почтовой службы ее величества «Святой Колумба», длиной 455 футов и водоизмещением 7800 тонн, пробивалось через темные воды западной части Тихого океана. Судно, отплывшее из Соединенного Королевства два месяца назад, следовало в Южную Африку мимо острова Вознесения, Канарских островов и острова Святой Елены, чтобы затем продолжить путь вдоль азиатского побережья. И хотя судно предназначалось непосредственно для перевозки грузов, на борту было семьдесят девять пассажиров, севших в основном в Японии и направлявшихся на Гавайские острова.

Тридцатилетний Теди Бадо стоял у ограждения правого борта, любуясь игрой лунного света на поверхности Филиппинского моря. Этот офицер, в жилах которого текла франко‑португальская кровь, отвечал за транспортировку шести арабских чистокровных лошадей, запертых попарно в специально построенных стойлах в носовой части палубы. Две из них были племенными жеребцами, стоившими целое состояние, остальные – призерами национальных и самых престижных выставок.

Теди подошел к первому стойлу и протянул морковку трехгодовалой черной кобыле. Ему нравилось ухаживать за животными, и, по правде говоря, на борту были гораздо менее приятные обязанности.

– Ну как там моя красавица? Спорим, ты сейчас не отказалась бы побегать по судну, а? Я бы с удовольствием выпустил тебя из этой клетки, но не могу. – (Кобыла нервно мотала головой.) – Что? Разлюбила морковку?

Остальные лошади начали кружить по стойлу, периодически вставая на дыбы. И уже через несколько минут все они фыркали, взбрыкивали и бились о деревянные стенки стойла.

Офицер достал из заднего кармана рацию:

– Это Бадо. Я в носовой части главной палубы. Пожалуй, стоит прислать сюда тренера лошадей. С ними явно что‑то неладно.

 

Самка без труда пересекла термоклин, ее обтекаемое, похожее на торпеду тело легко скользило в воде, совершая медленные змеиные движения за счет хорошо развитой мускулатуры, прикрепленной к состоящему из хрящей позвоночнику. При сокращении мышц туловища, образовывавших один большой боковой мускул, хвост в форме полумесяца начинал совершать ритмичные волнообразные колебания, толкая самку вперед. Огромный хвостовой плавник выполнял функцию своеобразного движителя, обеспечивающего плавный и ровный ход.

Самка была одной из последних представительниц своего вида и первой, рискнувшей за 80 000 лет подняться из абиссали. Из впадины, с ее теплыми водами, самку выгнал голод. Она проследовала за своей добычей практически до самой поверхности, но серая завеса дневного света обожгла ее привыкшие к темноте глаза, заставив отступить в морскую пучину. Притаившись в кромешной тьме на глубине две тысячи футов, акула получала информацию от органов чувств. Ампулы Лоренцини распознавали «Кику» по электрическим импульсам, идущим от киля. Самка проследовала за судном до Гуама, ее хорошо развитая нервная система постепенно настроилась на магнитные колебания нового местоположения.

И хотя у мегалодона ушные раковины отсутствуют, самка могла воспринимать звуковые волны, колеблющие множество мельчайших ресничек в полости внутреннего уха. Передающиеся слуховым нервом, эти сигналы не только предупреждали хищницу о флуктуациях во внешней среде, но и позволяли установить точное расположение источника помех в звуковом поле.

В отличие от глубоководной впадины, помехи здесь были везде. Самка слышала громкое соблазнительное сердцебиение стад китов и плещущихся в воде дельфинов. Незнакомые звуковые волны и электрические поля возбуждали ее органы чувств… но она оставалась в среднем слое океана, терпеливо выжидая, когда померкнет губительный солнечный свет, чтобы снова подняться на поверхность.

Богатые кислородом прибрежные воды по‑прежнему возбуждали аппетит самки, и, воспользовавшись апвеллингом насыщенных питательными веществами холодных вод, она всплыла на поверхность.

 

Тренер лошадей, некая Дон Салон из Флориды, беспомощно следила за тем, как пегая молодая кобыла наполовину арабских кровей билась головой о деревянные ворота стойла, причем остальные лошади следовали ее примеру.

– Что, черт возьми, могло их так напугать? Впервые такое вижу.

– Они становятся все более неуправляемыми, – заметил Теди. – Может, вам стоит дать им транквилизатор, пока они себе что‑нибудь не повредили? Да и вообще… эти деревянные ворота скоро не выдержат.

Выглянувшая из‑за хмурых облаков луна залила бледным светом воды Тихого океана… высветив призрачно‑белый спинной плавник высотой семь футов, несколькими минутами ранее показавшийся неподалеку от правого борта.

Лошади впали в неистовство, они ржали и взбрыкивали, их шкура взмокла от пота. Парочка из тех, что покрупнее, разбили голову о потолок стойла высотой пятнадцать футов.

Дон увидела больше чем достаточно.

– Я схожу за ружьем с транквилизатором, а ты оставайся с ними. – И, держась за ограждение, она побежала в кормовой отсек.

Следуя в кильватере стального судна, акула весом шестьдесят две тысячи фунтов продолжила стремительное движение в потоке выброшенных за борт сточных вод и отходов человеческой жизнедеятельности.

Обнаружив вибрации испуганных лошадей, любопытная самка сделала то, что ее далекие предки в свое время практиковали во время охоты вблизи берега: она подняла голову над поверхностью воды и подпрыгнула вверх.

Самка увидела огромный плавучий остров, который, по ее прикидкам, был ей явно не по зубам. И она, опустившись под воду, направилась в сторону прибрежных вод Сайпана.

 

Сайпан

 

Луна спряталась за пологом перистых облаков. Волны лениво набегали на пустынные пляжи Сайпана. Где‑то далеко в море горбатый кит издал крик отчаяния, но звук этот утонул в грохоте винтов приближающегося воздушного судна.

Салазки легкого двухместного коммерческого вертолета «Гимбаль Кабри G2» дважды подпрыгнули на грязной взлетно‑посадочной полосе и остановились. Пилот бросил взгляд на своего пассажира. Сорок пять минут полета явно не пошли тому на пользу.

– Джей Ти, ты в порядке?

– Все хорошо, Мак.

– Хорошо‑то хорошо, да ничего хорошего. Вид у тебя довольно бледный.

– Придется поработать над загаром.

– Возможно, тебе не стоило самому вынимать катетер.

– После того как ты вытащил мою капельницу, я не рискнул позволить тебе выдернуть и это тоже.

Джонас облегченно вздохнул, когда лопасти вертолета наконец остановились. Они приземлились на краю самопального летного поля. Выцветшая деревянная табличка гласила: «Добро пожаловать на Сайпан».

– О’кей, Мак. А где там твой друг‑рыбак? Я думал, он нас встретит.

– Они обычно держат лодки возле воды. И он мне вовсе не друг, а деверь одной из моих бывших девочек. Поэтому не жди, что тебе окажут любезность. Это самая обычная сделка.

Джонас проследовал за Маком по узкой тропе. По мере приближения к океану звуки обрушивающегося на берег прибоя становились все громче.

 

Последняя лодка, заякоренная на мелководье, явно не внушала доверия. Длиной восемнадцать футов, с глубокой осадкой, оставлявшей над водой менее двух футов бортов, деревянное суденышко беспомощно болталось на волнах. На потертой серой обшивке кое‑где виднелись следы красной краски, сохранившейся еще со времен корейской войны. На борту находился только один человек – дородный филиппинец лет тридцати с небольшим, в фуфайке и джинсах, – занимавшийся починкой ловушки для крабов.

Мак помахал ему рукой.

Островитянин проигнорировал приветствие.

– Джон Пол, в чем дело, братан?

– В чем дело?! А в том, что ты до сих со мной не рассчитался. В последний раз, когда мы с тобой вместе делали бизнес, ты захотел трех девушек для тех двух конгрессменов из Техаса. Я дал тебе трех девушек, а ты так и не заплатил!

– Речь шла о девушках, Джон Пол! А ты прислал мне каких‑то коров. Жирная телка весила куда больше, чем я, а той, что постарше, было хорошо за шестьдесят. Черт, да еще беззубая!

– Ладно, проехали! – Рыбак посмотрел на Джонаса. – А у тебя есть деньги?

– Джон Пол Чуа, это Джонас Тейлор.

Джонас протянул руку, но филиппинец, словно не замечая ее, с шумом втянул в себя ночной воздух:

– Чувствуете, как воняет? Дохлый кит. Плавает в двух милях отсюда. Так вы хотите, чтобы я вас туда отвез? Это обойдется вам в сотню зеленых. Деньги на бочку.

Мак покачал головой:

– Пятьдесят. Твоя треклятая лодка и того не стоит.

– Восемьдесят. Платите или отваливайте.

– Идет. – Джонас повернулся к своему другу. – Мак, заплати этому человеку.

– Как? У тебя разве нет денег?!

– Мой бумажник остался на «Кику». А кроме того, ты должен мне вдвое больше. Или ты забыл нашу поездку в Тихуану?

– Ну ты даешь! Память как стальной капкан! – Мак, порывшись в кармане, протянул Джону Полу две бумажки по двадцать долларов. – Остальное получишь, когда – и если – мы вернемся целыми и невредимыми.

– Ага.

Джонас с Маком забрались в лодку, закачавшуюся под их тяжестью.

 

Джонас знал, ему нужно было получить хоть какое‑то свидетельство того, что самка поднялась в поверхностные воды. То, что киты и дельфины стали все чаще выбрасываться на берег, еще ничего не доказывало, но если Джон Пол Чуа действительно нашел убитого самкой кита, то след от гигантских зубов станет лучшим подтверждением его, Джонаса, правоты.

Филиппинец заглушил мотор, когда вонь от мертвого кита стала невыносимой. Последние пятьдесят ярдов они прошли на веслах, причем грести пришлось Маку.

– Вот он, как я и говорил. А теперь отдайте остальные деньги.

Выудив из кармана еще сорок баксов, Мак сунул их в руку филиппинца:

– Мне нужна расписка.

– А зачем тебе расписка?

– Собираюсь послать твоей жене.

Джонас включил электрический фонарик и принялся обследовать мертвого кита. Это была взрослая самка горбача, не меньше сорока футов длиной.

– Мак, тут повсюду кровь, но я не вижу раны.

– Киты‑убийцы обычно вцепляются в живот, – пересчитывая деньги, заметил Джон Пол.

Забрав у Мака весло, Джонас попытался перевернуть тушу. Лодка закачалась.

– Сломаешь весло – это обойдется тебе еще в двадцать баксов.

– Расслабься, Безумный Эдди[11]. – Мак повернулся к Джонасу. – Здесь тридцать тонн китового мяса. Ты скорее перевернешь нас вместе с лодкой, чем эту тушу.

– Джон Пол, у тебя есть маска с трубкой для дайвинга?

– Маска для дайвинга? Джонас, ты совсем рехнулся? Что ты собираешься сделать? Сунуть голову под воду для быстрого осмотра? При таком количестве крови здесь должно быть с десяток акул, которые только и ждут, чтобы придурок вроде тебя предложил им себя на закуску.

– Оставь, Мак. Я не видел ни единой акулы. Так есть или нет?

Мак посветил на темную воду:

– Ты совершенно прав.

Джонас сразу оставил эту затею, когда в луче света от фонаря Мака промелькнуло странное сияние.

– Погоди. А ну‑ка посвети вон туда, рядом с плавником. Да‑да, именно сюда.

Они увидели какой‑то зазубренный предмет, зажатый между торчащими ребрами грудной клетки, чуть выше ватерлинии.

– Мак, я, конечно, не могу сказать с полной уверенностью, но, по‑моему, это зуб.

– Ты что, опять за старое?

– Если это зуб и он белый, то других доказательств мне, собственно, и не требуется. Ты можешь подплыть чуть поближе?

Взяв в руки весло, Мак подгреб с правой стороны к киту.

Джонас протянул руку, ощупывая острые края корня зуба:

– Это определенно зуб, но его кончик намертво застрял в грудной клетке нашего горбача. Мак, мне нужно какое‑нибудь подручное средство, чтобы выдернуть его оттуда.

– На кого, по‑твоему, я похож? На мистера Гудренча?[12] – Мак повернулся к рыбаку. – Где твои инструменты?

– Десять долларов.

– Сукин сын… – Мак сунул ему последнюю двадцатку. – Сдачу давай.

Джон Пол с ухмылкой показал на ящик для хранения барахла.

Мак порылся в вонючей деревянной коробке. Обнаружил молоток и протянул его Джонасу:

– Только не вздумай его уронить, а не то наш Счастливчик Гарри снимет с меня последнюю рубашку.

Джонас лег на бок, пытаясь расшатать зуб острым концом молотка.

Мак схватил весло и прижал его к туше кита, чтобы подогнать качающуюся лодку поближе.

– Крепко засел… Еще чуть‑чуть…

Шестидюймовый белый зуб наконец поддался, катапультировав вверх.

Джонас поймал его на лету – и в это мгновение неподалеку от останков кита из воды появилось огромное рыло цвета слоновой кости, затем верхняя челюсть и верхний ряд зубов, нижняя челюсть оказалась как раз в районе того места, где находился Джонас. Спрятавшийся под водой мегалодон ухватил зубами тушу мертвого горбача и утащил вниз.

Мак с Джонасом смотрели выпученными глазами на водную гладь.

Джон Пол перекрестился, пробормотав что‑то на илонгго.

И прежде чем они успели опомниться, мертвый горбач снова всплыл на поверхность, на сей раз брюхом вверх, открыв взору чудовищную рваную рану шириной девять футов и глубиной три фута.

У Джона Пола отвисла челюсть.

– Это укус не кита‑убийцы… Это дьявол.

– Оки‑доки. Джонас, у нас все хорошо?

У Джонаса сжало горло:

– Самым хорошим будет убраться отсюда подобру‑поздорову.

Джон Пол запустил мотор. Мотор зачихал, выплюнув синий дымок, и заглох. Выхватив у Джонаса молоток, филиппинец сорвал кожух и принялся долбить по мотору, громкие удары эхом разносились по дну лодки.

– Джон Пол, нет! – крикнул Джонас.

Показавшийся из черной воды алебастровый спинной плавник начал медленно кружить вокруг лодки.

Отпихнув Джона Пола в сторону, Мак поспешно проверил свечи зажигания. И попытался снова включить мотор.

Мотор выплюнул очередную порцию дыма и заглох.

Спинной плавник сменил курс. Акула направилась к лодке на разведку.

 

Самка настолько увлеклась своей кровавой трапезой, что поначалу не учуяла деревянное суденышко. Но, обнаружив новые вибрации, она ткнулась мордой в киль лодки, лодка закачалась, Мак с Джонасом повалились на дно.

Джон Пол перелетел спиной через ловушку для крабов и оказался в воде.

Джонас схватил весло:

– Заводи мотор. Я помогу Джону Полу.

Он протянул весло беспомощно барахтавшемуся филиппинцу… и тут из моря возникла призрачно‑белая голова. Одно стремительное движение челюстей – и бедняга исчез в чудовищной пасти.

Джонас в ужасе отшатнулся.

Мак, схватив молоток, принялся колотить по мотору.

И мотор чудесным образом ожил.

Мак увел лодку в сторону от туши горбача и сделал крутой поворот на сто восемьдесят градусов, тем самым едва не уронив Джонаса за борт.

Вдали показались огни. Побережье Сайпана, находившееся всего в двух милях от них, призывно манило к себе.

Джонас, так и не оправившись от потрясения, сел рядом с Маком:

– Боже, не повезло бедняге.

– Угу. Но, по крайней мере, он умер богатым.

Джонас бросил встревоженный взгляд через плечо друга:

– Мак, у нас появилась компания.

Наперерез лодке шел пенный след волн высотой десять футов, оставляемый невидимым монстром.

Мак вел лодку зигзагами, но волна неумолимо надвигалась.

– О’кей, профессор, я открыт для предложений.

– Она нацелилась на наш мотор.

– Без балды? И ты для этого учился в колледже?

Между тем волна внезапно исчезла, монстр ушел на глубину.

– Слава богу!

Джонас огляделся по сторонам:

– Нет, Мак… это нехорошо. Она атакует нас снизу.

– С чего ты взял?

– Неужели ты никогда не смотрел «Неделю с акулами» на канале «Дискавери»? Они всегда так делают!

Мак, отчаянно виляя, вел деревянное суденышко к берегу, и когда они практически поравнялись с первым из серии маркерных буев, он зазвенел от поднятой лодкой волны.

– О’кей, Мак… настало время для радикальных идей.

 

Самка уже уходила в глубь моря, когда ее боковая линия уловила вибрации мотора. Усиленно работая хвостом, возбужденная хищница внезапно всплыла, ее бездушные серо‑голубые глаза на секунду остановились, и…

Бамс! Море взорвалось, когда акула подпрыгнула и нанесла сокрушительный удар прямо в киль лодки Джона Пола, превратив ее в мелкую щепу.

Плюхнувшись обратно в воду, самка принялась кружить между обломками в поисках добычи. И каждый удар ее хвостового плавника сопровождал монотонный унылый звон: звонки маркерных буев разрывали ночную тишину… за исключением одного.

Мак с Джонасом уцепились за ближайший буй – двое промокших до нитки мужчин осторожно балансировали с обеих сторон стальной рамы. Джонас правой рукой зажимал звонок, заглушая звук.

А в тридцати футах под ними белый призрак развернулся в сторону открытого моря, устремившись назад, к недоеденным останкам кита.

 

Альтернативы

 

Терри Танака вошла в здание военно‑морского госпиталя и посмотрела на часы. 8:40. Таким образом, у нее имелось ровно двадцать минут на то, чтобы доставить Джонаса, если, конечно, ему позволит состояние здоровья, в офис коммандера Макговерна. Она прошла по пустому коридору, пост охраны у палаты уже сняли.

Дверь была распахнута настежь.

Внутри какая‑то платиновая блондинка лихорадочно рылась в ящиках шкафчика. Кровать была пуста. Джонас исчез.

– Я могу вам помочь? – поинтересовалась Терри.

Блондинка подпрыгнула от неожиданности:

– Я… Я ищу своего мужа.

– Вряд ли вы найдете его в ящике шкафа. Погодите‑ка, вы Мэгги?

Мэгги вызывающе прищурилась:

– Верно. Я миссис Тейлор. А вы, черт возьми, кто такая?

– Терри Танака.

Мегги смерила Терри оценивающим взглядом:

– Ну и что дальше?..

– Я друг. Мой брат… Это его убила акула. Я приехала отвезти доктора Тейлора на военно‑морскую базу.

Мэгги резко сменила линию поведения:

– Мои соболезнования… по поводу вашего брата. Вы сказали: морская база? И что нужно флоту от Джонаса?

– Состоятся слушания. А вот вы что здесь делаете?

– Мой муж едва не погиб. Так где же мне еще быть, если не у его постели?

Терри нахмурилась:

– Это, конечно, не мое дело, но…

– …но вы абсолютно правы, – перебила ее Мэгги. – Это не ваше дело. Впрочем, поскольку Джонаса в любом случае здесь нет, то, скорее всего, он уже уехал на совещание. Тогда, может, возьмете меня с собой?

 

Слушания с участием представителей военно‑морской базы Гуама проходили на том самом рефрижераторном складе, где некогда «хранили» тела скончавшихся солдат в ожидании транспортировки в США. Три мощных переносных хирургических светильника были направлены на останки самца мегалодона. Двое японцев – оба из JAMSTEC – осматривали чудовищные челюсти доисторического хищника.

Дежуривший на входе в холодное помещение военный полицейский поздоровался с Терри и Мэгги, вручив каждой из них по куртке на меховой подкладке.

В дальнем конце комнаты поставили длинный стол и стулья. Фрэнк Хеллер и Ал Демарко утешали Масао, прятавшего за темными очками красные от слез глаза. Терри обняла отца, затем представила Мэгги.

Коммандер Брайс Макговерн, седовласый ветеран двух войн, вошел в комнату в сопровождении секретаря и какого‑то француза лет сорока с хвостиком.

– Я коммандер Макговерн. А это Андре Дюпон из Общества Кусто.

– Танака, – сказал Масао. – Моя дочь Терри.

Коммандер кивнул:

– Примите наши искренние соболезнования. Мы постараемся по мере возможности не затрагивать самые больные вопросы. Мистер Танака, надеюсь, здесь присутствуют все?

– Доктор Цукамото и доктор Симиду только что прибыли из Японского центра морских наук и технологий. Но Джонаса Тейлора пока нет. Должно быть, он покинул госпиталь вчера ночью.

Макговерн недовольно поморщился:

– Наш единственный свидетель. Кто‑нибудь знает, куда направился доктор Тейлор?

Терри показала на Мэгги:

– Здесь его жена. Спросите у нее.

Мэгги ослепительно улыбнулась:

– Не сомневаюсь, Джонас рано или поздно объявится. Изучение этих существ занимало важное место в нашей жизни.

У Терри от удивления глаза полезли на лоб.

– Ладно, перейдем к делу. – Макговерн сел во главе стола. – Если, конечно, все займут свои места… включая двух джентльменов около акулы. – Выждав пару минут, коммандер продолжил: – Марианская впадина находится под юрисдикцией Соединенных Штатов Америки. Поэтому военно‑морской флот Соединенных Штатов уполномочил меня провести расследование инцидента, произошедшего в Бездне Челленджера. При всем уважении к родственникам погибшего, хочу сказать, что мои правила весьма простые: я задаю вопросы, а вы на них отвечаете. Первый вопрос, – коммандер ткнул пальцем в тушу мегалодона, – кто‑нибудь может мне объяснить, что это такое?

Доктор Симиду – японец, что помоложе, – ответил:

– Коммандер, ученые из нашего центра исследовали зубы этого существа, сравнив их с зубами Carcharodon carcharius, большой белой акулы, а также с зубами ее исчезнувшего доисторического родственника Carcharodon megalodon. – Развернув полотенце, Симиду продемонстрировал зуб погибшего самца мегалодона. – Перед вами верхний зуб. Как вы видите, он имеет V‑образную насечку, или шрам, над корнем, свидетельствующую о том, что это действительно мегалодон. Естественно, сам факт его существования в Марианской впадине стал для нас полной неожиданностью, если не сказать больше.

– Но не для нас, доктор Симиду, – заметил Андре Дюпон. – Исчезновение мегалодона всегда было величайшей загадкой, однако после того, как в ходе экспедиции на английском корвете «Челленджер» в тысяча восемьсот семьдесят третьем году со дна Марианской впадины было поднято несколько окаменелых зубов, возраст которых составлял десять тысяч лет, стало очевидным, что некоторые представители этого вида вполне могли уцелеть.

Сделав паузу, чтобы дать секретарю возможность застенографировать сказанное, Макговерн спросил:

– А сколько еще этих тварей может быть там, внизу, и представляют ли они опасность для населения острова?

– Ни малейшей опасности. – (Все дружно повернулись к Фрэнку Хеллеру.) – Коммандер, акула, которую вы перед собой видите, напала и убила пилота одного из глубоководных аппаратов, а затем запуталась в стальном кабеле и была атакована другой особью того же вида. Эти твари заперты в тропическом слое на дне Марианской впадины уже бог знает сколько миллионов лет. Ну а данная особь оказалась здесь исключительно потому, что мы случайно подняли ее на поверхность.

– Итак, вы хотите сказать, что по крайней мере еще один такой… мегалодон действительно существует, но заперт на дне впадины.

– Совершенно верно.

– Ошибаешься, Фрэнк. – В комнату в сопровождении Мака вошел Джонас; оба были в мокрой одежде. Джонас остолбенел, внезапно заметив жену. – Мэгги? А ты что тут делаешь?

Она бросила на него невинный взгляд:

– Приехала, как только узнала новости.

– Кто бы сомневался!

– Полагаю, вы и есть доктор Тейлор? – Макговерн уже начал терять терпение.

– Да, сэр. А это мой друг Джеймс Макрейдс.

Макговерн сердито сверкнул глазами:

– Ну, мы с капитаном уже знакомы. – Он подал знак военному полицейскому. – Принесите этим двоим теплые куртки.

– Коммандер, там была вторая акула, самка. Причем гораздо крупнее. Она выплыла из впадины вслед за самцом в потоке его крови. И пока мы здесь разговариваем, она охотится в наших прибрежных водах.

На лице Масао было написано неприкрытое сомнение.

– Это правда, коммандер, – заявил Мак. – В качестве доказательства могу предъявить свое обгаженное исподнее. Джонас, покажи ему зуб.

Джонас передал Макговерну извлеченный из туши кита зуб. Коммандер сравнил его с образцом доктора Симиду. Зуб самки оказался на полтора дюйма длиннее, чем у ее покойного супруга.

Масао покачал головой:

– Боже мой… Джонас, какого размера была вторая акула?

– Зуб длиной более шести дюймов. Если предположить, что каждому дюйму зуба соответствует десять футов длины туловища, то получится около шестидесяти футов. Вдобавок мы имеем дело с самкой, а самки гораздо увесистее самцов.

Макговерн покачал головой:

– Хищница такого размера в этих прибрежных водах… Да у нее будет самый настоящий шведский стол из человечины.

– Коммандер, мегалодон охотится не на людей, а на китов, – возразил доктор Симиду.

– Ну и на случайно подвернувшегося рыбака‑филиппинца.

Макговерн потер лоб, явно чувствуя себя не в своей тарелке:

– Доктор Тейлор, поскольку вы у нас, так сказать, единственный специалист по этим тварям, да к тому же побывавший в Марианской впадине, не могли бы вы объяснить мне, как самка умудрилась всплыть на поверхность. Доктор Хеллер, похоже, убежден, что эти твари заперты под слоем холодной воды толщиной в шесть миль.

– Были заперты. Однако первый мег, самец, истекал кровью. А второй, наша самка, поднялся вместе с ним в мощном потоке теплой крови. Как я уже пытался вчера объяснить Терри, если мегалодоны похожи на своих родственников, больших белых акул, то температура их крови должна быть на двенадцать градусов выше температуры океанской воды, то есть – в случае гидротермального слоя во впадине – около девяноста двух градусов. «Кику» вытащила первого мега на поверхность, а самка, защищенная рекой горячей крови своего супруга, последовала за своей добычей прямо в наши теплые поверхностные воды.

Андре Дюпон перебил Джонаса:

– Доктор Тейлор, вы продолжаете упорно называть вторую акулу самкой. Откуда вы можете знать наверняка?

– Потому что я видел ее клоаку, когда она проплывала над моим глайдером там, во впадине. Клоака гораздо больше, чем у первой акулы, и, сдается мне, наша самка беременна.

Сидевшие за столом разом заговорили.

Мак посмотрел на Джонаса:

– И с какого перепугу ты решил, что она беременна? Ты что, устроил ей гинекологический осмотр, пока сидел там, внизу?

Макговерн постучал рукой по столу, требуя тишины:

– Что еще вам известно об этой… самке?

– Так же как и ее партнер, она альбинос. Это обычная генетическая адаптация к глубоководной окружающей среде, где царит вечная тьма. Ее глаза очень чувствительны к свету. Из чего можно сделать вывод, что она не станет подниматься на поверхность в дневное время. – Джонас повернулся к Терри. – Вот почему никто на борту «Кику» не видел, как она всплывала. Она, должно быть, пряталась на глубине, чтобы избежать дневного света. Но теперь, адаптировавшись к нашим прибрежным водам, она, вероятно, станет очень агрессивной.

– С чего вы это взяли? – впервые за все время открыл рот доктор Цукамото.

– По сравнению с поверхностным слоем абиссальные воды Марианской впадины обеднены кислородом. А чем выше содержание кислорода, тем лучше функционирует организм мегалодона. В новой, насыщенной кислородом окружающей среде это существо сможет потреблять и вырабатывать больше энергии. Для восполнения потерь энергии мегалодону будет необходимо большее количество пищи. И наверное, не стоит лишний раз говорить о том, что обильные источники питания уже имеются в наличии.

Лицо Макговерна помрачнело.

– Выходит, она станет нападать на прибрежное население.

– Нет, коммандер, эти твари слишком большие, чтобы выплывать на мелководье. До настоящего времени самка нападала лишь на китов…

– А еще на Ди Джея, – напомнил Хеллер.

– На самом деле на него напал самец, которого уже потом убила самка, – парировал Джонас. – Я по‑прежнему остаюсь при своем мнении. Нам не следовало тогда совершать погружение.

– А что, если самка сожрет компанию дайверов? У вас будут те же оправдания?

– Тут возникает еще одна проблема, – заметил Масао. – Присутствие этой самки может повлиять на миграцию китов вдоль азиатского побережья.

– Миграцию китов? – Вид у Макговерна был озадаченный.

– Ой‑ей‑ей! Пути миграции китов сложились миллионы лет назад. Согласно некоторым теориям, млекопитающие изначально мигрировали в более холодные полярные воды не только в поисках пищи, но и для того, чтобы избежать нападения мегалодонов. Нет, я вовсе не утверждаю, будто одно существо способно изменить пути ежегодной миграции китов на юг, которая происходит сейчас вдоль азиатского побережья, но если из‑за этой самки киты на Сайпане начали выбрасываться на берег, то чисто технически имеется потенциальная возможность создания альтернативного пути. С учетом общего количества планктона, криля и креветок, необходимого для прокорма многих тысяч китов, даже небольшое отклонение способно оказать негативный эффект на популяции рыб, которые питаются тем же, что и эти млекопитающие. Внезапное соревнование за еду может повлечь за собой исчезновение лосося и тунца, а также изменение мест нереста рыб, что, естественно, в самое ближайшее время создаст хаос в местном рыбном промысле.

Доктор Симиду и доктор Цукамото принялись о чем‑то тихо переговариваться по‑японски.

Коммандер Макговерн подождал, пока все успокоятся.

– А теперь мне хотелось бы убедиться, что я правильно понимаю ситуацию. В итоге мы имеем дело с оказавшейся на свободе агрессивной версией большой белой акулы длиной шестьдесят футов, беременной самкой, ни больше ни меньше, чье присутствие может оказать косвенное влияние на рыбный промысел некоего прибрежного народа. Это точное резюме? – (Масао кивнул.) – Ну и как нам разрешить возникшую ситуацию?

– Коммандер, а почему мы должны что‑то делать? – спросил Андре Дюпон. – С каких это пор военно‑морской флот Соединенных Штатов стал интересоваться поведенческими привычками какой‑то там рыбины?

– А вдруг эта «рыбина» начнет пожирать небольшие лодки или аквалангистов?

– Доктор Тейлор, – сказал доктор Цукамото, – если присутствие мегалодона повлияет на привычные пути миграции китов вдоль побережья Японии, то вся наша рыболовная отрасль может серьезно пострадать. Поэтому JAMSTEC официально рекомендует вам найти и уничтожить это существо.

Макговерн кивнул:

– Совершенно с вами согласен. Сомневаюсь, что мать‑природа собиралась выпустить этих монстров из глубоководной впадины. И несмотря на заверения мистера Дюпона… я не могу брать на себя риск и допустить, чтобы эта… самка попала в прибрежные воды. А что, если она родит прямо у побережья? Боже, в ближайшие десять лет здесь будет уже дюжина подобных монстров! И что тогда?

– В нашей практике такого еще не встречалось, – парировал Дюпон. – В худшем случае мы просто имеем дело с опасными особями, находящимися на грани исчезновения, а в лучшем – с открытием века. Если вы объявите войну этой акуле, то мы все – начиная с членов организации «Люди за этичное обращение с животными» и кончая Обществом Кусто – буквально с завтрашнего утра станем пикетировать ваши военные базы.

Масао повернулся к Джонасу:

– Как по‑твоему, куда направился мегалодон?

– Трудно сказать. Он, как пить дать, отправится на поиски еды. Проблема в том, что имеются четыре сложившиеся схемы миграции китов от Северного полярного круга на юг. Ближе всего от нее находится азиатское побережье, но сейчас она движется на восток. Где есть два основных пути миграции: вдоль побережья Гавайских островов и от Калифорнии до Бахи, причем последний путь проходит через твою китовую лагуну. Конечно, если она в результате останется там…

– Ты о чем, Тейлор‑сан?

– Возможно, нам не придется ее убивать. Масао, сколько времени нужно для завершения китовой лагуны?

– Две недели. Но JAMSTEC заморозил финансирование. Джонас, ты ведь не думаешь о том, чтобы поймать это чудовище?

– А почему бы и нет? Лагуна достаточна большая. Одному мегалодону места точно хватит. Ты сможешь изучать доисторическую акулу, собирая при этом толпы зрителей. Так что через пару месяцев расплатишься по всем долгам.

– Танака‑сан, – обратился к Масао доктор Симиду, – а этот вариант в принципе осуществим?

– Симиду‑сан – ох! – конечно, возможно, но при условии, что мы обнаружим самку.

Терри в ярости вскочила на ноги:

– Отец, о чем ты говоришь?! Одна из этих тварей убила Ди Джея. Именно из‑за наших действий гадина выплыла на поверхность. Мы должны убить ее, прежде чем она успеет начать охоту, или отложить яйца, или родить детенышей… или как там у них происходит процесс размножения…

Масао, повернувшись к дочери, снял темные очки:

– Убить? Разве я тебя этому учил? Терри, а ты знаешь, что представляет собой это существо? Это не монстр, а творение природы, венец четырехсот миллионов лет эволюции. Не может быть и речи о том, чтобы убить это величественное животное. А вот его поимка принесет нам заслуженную славу и придаст новый, символический смысл смерти Ди Джея. Это именно то, чего хотел бы твой брат.

– Но не то, чего хочу я! – Терри стремительно направилась к выходу, захлопнув за собой дверь склада.

– Темпераментная крошка, а? – ухмыльнулась Мэгги.

Представители JAMSTEC о чем‑то совещались, быстро‑быстро лопоча по‑японски. Когда они закончили, доктор Симиду повернулся к Масао:

– Танака‑сан, я обладаю полномочиями разморозить финансирование твоего института и непременно сделаю это, если ты действительно веришь, что сможешь поймать самку мегалодона.

Масао поднял глаза на Джонаса:

– Тейлор‑сан?

– Лагуну надо будет закончить как можно быстрее, а «Кику» – переоборудовать. Если нам удастся выследить акулу, то можно будет ввести ей транквилизатор и затащить в лагуну с помощью сетей и надувных буев.

– Надувные буи… – Мэгги лихорадочно записывала. – А для чего, собственно, они нужны?

Джонас повернулся к жене:

– В отличие от китов, акулы не обладают плавучестью. Будучи, по сути, тяжелее морской воды, они камнем уходят на дно, когда перестают плыть. Усыпив самку, мы начнем прокачивать воду через ее жаберные щели, поскольку в противном случае она может утонуть.

– Всего и делов‑то, – пробормотал Мак.

– Танака‑сан, – сказал доктор Цукамото, – ты потерял сына из‑за этих акул. При всем уважении, если ты так жаждешь поймать самку, мы согласны стать гарантами твоего проекта и позволить тебе закончить лагуну. Разумеется, если твое предприятие увенчается успехом, JAMSTEC вправе рассчитывать на доступ к пойманному мегалодону, а также на оговоренную долю в прибыли от продажи билетов туристам.

Масао на секунду потерял дар речи, его глаза застилали слезы.

– Думаю, Ди Джей это одобрил бы. Мой сын посвятил жизнь продвижению науки. И он наверняка не захотел бы, чтобы мы уничтожили столь уникальный экземпляр. Джонас, ты поможешь нам поймать мегалодона?

– Конечно поможет! – воскликнула Мэгги.

– Погодите‑ка, господа… и дама, – вмешался в разговор коммандер Макговерн. – Мистер Танака, надеюсь, мы друг друга поняли. Военно‑морской флот не может поддержать вашу затею. Я со своей стороны буду рекомендовать нашему начальству использовать катера с артиллерийским вооружением для патрулирования береговой линии островов. Если вам удастся первым поймать акулу, значит так тому и быть. Лично я верю в ваш успех. Однако военно‑морской флот не может официально признать подобный образ действий приемлемой альтернативой.

Макговерн встал с места, тем самым дав понять, что совещание закончено.

 

Стратегия

 

Офицерская кают‑компания на «Кику» была превращена в штаб. На одной стене Джонас повесил большую карту с путями миграции китов. Красные флажки показывали места, где была найдена туша мертвого горбача у побережья Сайпана и где киты и дельфины выбрасывались на берег. Хотя четкая картина перемещения мегалодона пока не вырисовывалась, по крайней мере, стало ясно, что он движется на восток от Филиппинского моря и Азиатского континента.

Рядом с картой миграции китов висела анатомическая карта внутреннего и внешнего строения большой белой акулы, а также список ее органов чувств.

Мэгги была на борту. Супруга Джонаса уговорила начальство своей телесети спонсировать экспедицию, получив право находиться на судне и общаться с командой. Как ведущий кор