ТЕХНИЧЕСКОЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБУЧЕНИЕ

ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Высшее образование США характеризуется значительным разнообразием учебных программ, изучаемых курсов и дисциплин, представляя собой единый социальный институт, осуществляющий важные экономические, социальные и идеологические функции.

Колледжи и университеты - заключительный участок конвейеpа обpазования: отсюда амеpиканские юноши и девушки уходят пpямо в жизнь. Школа остается позади.

Планового приема и выпуска специалистов в масштабе страны не существует. Каждый вуз формирует студенческий контингент по своей системе, не заботясь о том, закончат ли все полный курс и куда смогут "самораспределиться". Формально в вузы США принимаются лица в любом возрасте. Срок обучения также не ограничен, что объясняется необходимостью оплачивать обучение.

В последние годы наметилась тенденция снижения масштабов поступления как в государственные, так и в частные колледжи и университеты молодежи, принадлежащей к среднему слою населения из-за повышения стоимости за обучение.

Максимальная величина усредненных годовых расходов на одного студента составляет от 7000 долларов в государственных до 15000 долларов в частных вузах. В США более 1350 местных колледжей и 2000 колледжей и университетов. Из этого числа частных - 65 %.

ТЕХНИЧЕСКОЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБУЧЕНИЕ

В Соединенных штатах местные, технические колледжи и колледжи начального обучения (как государственные, так и частные) предлагают обучение техническим профессиям. Двухгодичные колледжи предлагают широкий выбор программ, которые рассчитаны обычно на год или более с отрывом от производства. Во многих случаях студенты, успешно закончившие обучение по этим программам, получают удостоверение или диплом о начальном высшем образовании.

Местные колледжи , колледжи начального образования и технические колледжи также предлагают краткосрочные технические программы повышения квалификации, рассчитанные на обучение в течение нескольких недель или месяцев. Частные учебные заведения, которые обычно специализируются на работе в одной области и могут присваивать или не присваивать степень, являются альтернативным вариантом получения технического образования.

В последние годы в соответствии с курсом на реформирование образования американская высшая школа находит новые пути получения образования, постоянно совершенствует организацию учебного процесса. Это, например, сочетание заочной, вечерней и очной форм обучения, которые в основном охватывают работающую молодежь, стремящуюся получить образование без отрыва или с частичным отрывом от производства. Так, большинство "нетрадиционных" студентов зачисляются в колледжи с правом выбора режима посещаемости и учебного расписания, включая не только обучение по системе " неполного дня", но и занятия в выходные дни и во время каникул. Студенты неполного учебного дня, в основном, не планируют получить по окончании курса обучения академическую степень, они испытывают практическую потребность в приобретении и расширении какой –то определенной области знаний.

РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ "АМЕРИКА 2000"
Американское образование в очередной раз подходит к заключительной фазе самооценки своих реформ. Это случается почти каждые десять лет.
18 апреля 1991 года президент Буш выпустил программу "Америка-2000. Стратегия образования". Это был смелый, комплексный, далеко идущий план реформы образования. В нем была выражена глобальная цель общества – Америка должна стать тем, чем ей следует быть: мировым лидером, эталоном. Кампания рассчитана на девять лет. Ее цели направлены на ликвидацию имеющегося разрыва в знаниях и умениях учащихся. Предстояло изменить отношение к учебе в целом.

Программа состоит из четырех частей. Их реализация осуществляется одновременно.

 

Пистрак Школа-коммуна

 

В государстве это было время суровой регламентации всей общественной жизни, и коммуна пыталась создать в школе один общий порыв, один ум, одну волю и сердце. И путь к этому — убеждение и подчинение общей воле. И когда, после горячих речей или споров, поднимался лес рук, свидетельствующий о единой воле, казалось, цель достигнута.

 

…Занятия наши не были отвлеченными. Учебный материал переплетался с практически жизненными вопросами. Часто занятия строились на базе фабричного материала (я имею ввиду подшефную текстильную фабрику).

Помню, например, на занятиях по физике мы измеряли поглощение света в цехах из-за запыленности окон, изучая развитие капитализма в России, собирали материал по истории фабрики.

Исключительно практический характер носили наши занятия по математике, геометрии, тригонометрии. Решались задачи не с «круглыми ответами», а зачастую сочиненные тут же на уроке, причем брались совершенно реальные случаи, имевшие практическое значение…».

Из воспоминаний С.Букаловой 1922-1927 гг.

 

Московская опытно-показательная школа-коммуна в годы, когда мы учились, была, прежде всего, «опытно-показательной». Одной из основных ее задач была проверка различных методов обучения с тем, чтобы отобрать лучшее для реформы старой дореволюционной гимназии и школы. Поэтому каждый год, а то и полугодие мы занимались по новому методу. Иногда мы называли себя «кроликами», на которых проводят опыты. МОПШК, как и другие средние школы того времени, была девятилеткой.

Был и «бригадный метод», когда учили и сдавали группками – бригадами. Преподаватель спрашивал одного, двух из бригады. Если они плохо отвечали, отсылали всю бригаду. Поэтому мы старались, чтобы все члены нашей бригады хорошо знали материал. С бригадным методом я позже, в 30-31 годах, столкнулась на химфаке МГУ. Красной нитью во всех наших занятиях проходило стремление научить нас самостоятельно работать, изучать.

В задачу нашей школы входило, по-видимому, и выяснение объема знаний, достаточного для большого число школ, возникших в стране. Это отразилось на том объеме знаний, который преподавался нам.

Русский язык наш поток не изучал. Считалось, что правописание мы освоим, когда будем много читать. Для меня это не оправдалось. Правописание постиг благодаря папе… Много упражнений и диктантов пришлось мне исписать.

Литературу мы изучали вначале с Ольгой Спиридовной Лейтнекер, а затем с Василием Григорьевичем Совсуном. От нас требовали, чтобы мы читали подлинники. Первая книга, которую прочли в школе была «Виринея» Сейфулиной, опубликованная незадолго. Книг на каждого не хватало и мы, разбившись на три группки, читали книгу вслух в кабинете по литературе. Не случайно из МОПШК вышло так много писателей. Писателем стал Нюренберг, на группу старше нас, Наташа Лойко – моя соученица и, … несколько писателей моложе меня.

Математику мы проходили своеобразно. Изучали не все разделы, но те, что проходили, изучали основательно. Алгебра была тесно связана с графическими построениями, геометрией. Затронули основы бесконечно малых, начатки дифференциального исчисления, что во многом помогло мне на первом курсе. Но для поступления в Университет мне, как сыну служащего, которых в те годы принимали с ограничением, пришлось проштудировать дореволюционные издания Киселева и учебник для реальных училищ.

Перед окончание школы мы выполняли выпускные, своего рода дипломные работы в разных местах. Несколько месяцев я работал в лаборатории Научно-исследовательского института органических полупродуктов и красителей (НИИОПИК), где на практике познакомился с разными красителями, способами окраски разных материалов, знакомился с литературой и написал выпускную работу на тему: «Получение анилиновых красителей»…

Из воспоминаний М.И.Розенгарта (1923-1927).

 «Каждая такая тема представляла маленькую научную задачу, маленькое исследование по силам учащегося, для выполнения которого он должен был научиться овладеть материалом, применить научные методы к его разработке и зафиксировать свои результаты. Такой метод работы должен был приучить к самостоятельности, самодеятельности; он показывал с самого начала учащемся цель, к которой они должны были стремиться, близкую их интересам и тем самым побуждал их к определенной творческой работе».

М. М. Пистрак, заведующий МОПШ

МОПШ ставила перед собой задачу не выучить, а научить, то есть не только дать оговоренную программой сумму знаний, а научить подростка, юношу, девушку самостоятельно изучать, анализировать, критически мыслить, работать творчески. Школа готовила специалистов не для какой-то области, а для всех направлений деятельности человека. В МОПШе это называлось «фуркацией»

государстве это было время суровой регламентации всей общественной жизни, и коммуна пыталась создать в школе один общий порыв, один ум, одну волю и сердце. И путь к этому — убеждение и подчинение общей воле. И когда, после горячих речей или споров, поднимался лес рук, свидетельствующий о единой воле, казалось, цель достигнута.

М. М. Пистрак «Школа-коммуна Наркомпроса»

 

Руководил всей работой… «Учком», а иногда его называли «Исполком». Этот орган ученической власти был не только исполнительным, но и как бы законадательным.

                                                                                      Из воспоминаний Д. Исаевой

Мы были настолько самостоятельны, что нам казалось, что наши преподаватели даже как-то стоят в стороне, ибо все делали, а главное, решали сами ребята, а преподаватели только советовали, убеждали нас, высказывали свои соображения. Теперь я, конечно,понимаю, что это было умное, очень тонкое руководство и организация нашего коллектива.

Из воспоминаний Шашковой

 

Исполком работал неровно, с большими затруднениями. В него входило пять человек:

1) трудком, на обязанности которого лежало составление трудовых артелей ребят,

организация работ, назначение на работы и общее ответственное наблюдение за ними;

2) санком, отвечавший за своевременную и доброкачественную уборку помещений и

соблюдение правил гигиены;

3) политпросвет, ведающий культурно-просветительной работой;

4) учетстат, ведущий учет занятий и работ артелей;

5) секретарь-протоколист и хранитель исполкомовских материалов.

Пистрак «Школа-коммуна НАРКОМПРОСА»

 

На уроках истории Р.М. Кабо рассказал нам о восстании германских крестьян, вошедших в историю «под знаком башмака». Рассказ произвел впечатление и при первом недоразумении мы решили воспользоваться историческим примером: на щетку водрузили драный башмак (целые в школе были слишком большой ценностью) и пошли с демонстрацией по лестницам, коридорам и этажам.

Из воспоминаний Р. Лебединского

На собраниях обсуждали каждого – как учится, как работает, как ведет общественную работу.

Из воспоминаний И. Окуловой

Трудовое начало станет мощным педагогическим средством.., труд в школе будет творчески радостным, свободным от приемов насилия над личностью учащегося и при всем этом планомерно и социально организованным. В этом последнем смысле школа является школьной коммуной, тесно и органически связанной по своим трудовым процессам с окружающей жизнью.

 

Вопрос 38 Автор книги — Сергей Иосифович Гессен (1887 — 1950) — к моменту издания своей книги уже был известен в России и за рубежом своими выступлениями в печати как ученый-педагог, философ, публицист и переводчик. Особенно плодотворными для С. И. Гессена были 20-е годы, прежде всего в организаторской его деятельности. Он был одним из инициаторов издания, а затем и одним из редакторов журнала «Русская школа за рубежом», выходившем в Праге с 1923 по 1931 год.

Идея единства национального и общечеловеческого (по И. С. Гессену — «сверхнационального») была одной из стержневых идей его педагогической концепции, как и общей его социальной позиции. Еще в 1910 году, в редакционной статье первого номера международного ежегодника по вопросам культуры «Логос» (написанной совместно с Ф. А. Стенуном), С. И. Гессен подчеркивал недопустимость узкого национализма и космополитизма в решении вопросов духовной культуры. В редакционной статье отмечалось, что сверхнационализм нисколько не умаляет национального, но, наоборот, требует его многообразия. В книге «Основы педагогики» С. И. Гессен убедительно показал неприемлемость национализма в системе общего образования. Как часть, оторванная от целого, сама распадается затем на множество между собой не связанных частей, так и национальное, становясь самодовлеющим, начинает дробиться, переставая вообще быть национальным. Национализм германский, пишет С. И. Гессен, в этом случае вырождается в прусский, этот последний — в гогенцоллерно-бранденбургский; российский национализм, переходя в великорусский, постепенно мельчает до московско-суздальского. «В этом раздроблении и измельчении нации как бы продолжается движение распада и раздробления, усвоенное нацией через отрыв ее от целостности человечества. Нация… распадается… И это измельчение нации в национализме приводит к тому, что все своеобразие нации утрачивается». Подлинное «национальное образование» не исключает ни «сверхнационального» (общечеловеческого), ни «федерального» (или «областного») образования. «Всякое хорошо поставленное образование по необходимости будет национальным, и наоборот, подлинно национальным образованием, действительно созидающим, а не разрушающим нацию, будет только хорошо поставленное нравственное, научное и художественное образование». Проблемы «областной педагогики», учитывающей диалектические особенности языка, природу и историю местного края И т. п., должны быть тесно связаны с проблемами национального образования. «Приобщение к мировой культуре отдельных ветвей русского народа гораздо легче, конечно, будет осуществляться через посредство общерусской культуры, охватывающей областные разветвления и ими питаемой, чем при самодовлеющем существовании областных национальностей в их неприступной и враждебной целому обособленности».

Подобно тому, как при организации системы образования необходимо свободное состязание наций, предоставление широкого простора частной и общественной инициативе (в том числе на уровне «областной педагогики»), так и во взаимоотношениях учителя и ученика ведущим нужно иметь принцип свободы, не отвергающий ни понятия авторитета, ни понятия долга, принуждения, но трансформирующий их в моменты свободной воли ученика. Дисциплина возможна через свободу, а свобода — через закон долга.

Свобода индивида, по С. И. Гессену, не есть только познание необходимости, как не есть даже выбор возможности. «Свобода есть творчество нового, в мире дотоле не существовавшего… Свобода не есть произвольный выбор между несколькими уже данными в готовом виде, хотя и возможными только путями, но создание нового особого пути, не существовавшего ранее даже в виде возможного выхода».

Понимание сути свободы как творчества применительно к дидактике проявляется, в частности, в том, что учитель в своей работе с учениками делает акцент на методе и его самостоятельном применении. Задача обучения, указывает С. И. Гессен, — овладение методом. Всякое отдельное знание передается здесь не ради себя, а ради некоего более глубокого начала, лежащего позади того, что преподается, и его порождающего. Так, можно чисто формально изложить теорему о равенстве треугольников. Но эту же теорему можно преподать ученику так, что позади нее ученик почувствует тот метод, которым она была найдена и доказана. Увидев путь, которым была построена эта геометрическая теорема, ученик сможет уже сам продолжить полученное движение мысли, самостоятельно прийти к нахождению и доказательству новых теорем аналогичного рода.

Второй тип обучения формирует в ученике способность к творчеству, к порождению нового. Сила слова учителя — не только в том, что оно говорит, но и в том, что оно подразумевает. «Слово, которое сполна высказало все, что оно хотело сказать, за которым слушатель не чувствует ничего невысказанного, есть поверхностное и мелкое, мало говорящее слово… Отдельное знание как знание возможно… тоже через нечто высшее, чем оно, — через порождающий его метод, просвечивающий в нем как в своем явлении».

Незаменимость учителя, однако, не только в искусстве передачи знаний, но и в примере — как применять метод. Задача учителя — мыслить научно, применять метод как орудие мысли. «Только постоянная напряженность мысли, с которой учитель использует на деле, в живой работе метод научного познания, ставит перед учениками проблему, разрешая с его помощью вставшие перед классом вопросы, встречая им неожиданные затруднения, указывая путь для решения возникающих то у одного, то у другого недоумений, только такая бдительность мысли способна приобщить ученика к методу знания… Руководить этой совместной работой класса, указывать ей направление, отзываться на всякий обнаруженный в течение работы вопрос и вариант в его решении, ободрять ищущих своего решения — вот подлинная задача учителя». Целью образования, по С. И. Гессену, является не только приобщение ученика к культурным, в том числе научным, достижениям человечества. Его целью является одновременно формирование высоконравственной, свободной и ответственной личности. Своеобразие личности, прежде всего, — в ее духовности. Могущество индивидуальности, подчеркивал С. И. Гессен, коренится не в природной мощи ее психофизического организма, но в тех духовных ценностях, которыми проникается ее душа. Личность «обретается только через работу над сверхличными задачами. Она созидается лишь творчеством, направленным на осуществление сверхличных целей науки, искусства, права, религии, хозяйства и измеряется совокупностью сотворенного человеком в направлении этих заданий культуры».

Вся его книга «Основы педагогики» пронизана философским содержанием. Саму педагогику, что видно уже из подзаголовка книги («…Введение в прикладную философию»), он считал философской по своему существу. Он писал, что его «привлекала возможность явить в этой книге практическую мощь философии, показать, что самые отвлеченные философские вопросы имеют практическое жизненное значение, и что пренебрежение философским знанием мстит за себя в жизни не менее, чем игнорирование законов природы». С этой позиции С. И. Гессен рассмотрел в своей книге теорию нравственного и правового образования, теорию научного образования (включая теорию университета), искажения концепции трудовой школы и др. Он многосторонне осветил вопросы соотношения школы и государства, проблемы эффективного учебного плана, многопредметности, вопросы самоуправления в школе, соотношения свободы и авторитета, урока и игры, проблемы поощрения и наказания, проблемы школьной традиции и многие другие вопросы. Педагогические идеи С. И. Гессена во многом лежат в русле недавно лишь заявившего о себе нового направления в западной, да и в российской науке и называемого ныне «философией образования».

Профессор В.В. Зеньковский. Главная цель педагогики

 

http://azbyka.ru/deti/images/stories/zenkovski_vv.jpgРусское зарубежье, включившие в себя цвет интеллигенции, эмигрировавшей из нашей страны в годы революции, оставило большое наследие в виде научных трудов, которые так долго были неизвестны русским читателям. Одним из направлений российской науки, возвращающейся к нам из русского зарубежья, является педагогика. В отличие от советской школы, базировавшейся на принципах классовости и партийности, русская зарубежная педагогика во главу угла ставила ценность православия для образования, культуру, свободу личности и традиции дореволюционной школы. Для нее характерен подход к проблемам педагогики исходя из особенностей русского религиозного сознания, из неотделимости православия от русской национальной культуры и этики. Яркий представитель русской зарубежной педагогики – В.В. Зеньковский, протоиерей, профессор. Родился В.В. Зеньковский 4 июля 1881 г. в Проскурове Подольской губернии (ныне г. Хмельницкий) в семье учителя. Для нас наиболее интересным в его работах является вопрос о цели воспитания, который для педагогики как искусства является, конечно, главным. В.В. Зеньковский считал, «что нельзя воспитывать, не сознавая цели воспитания». По мнению ученого, «наше вмешательство в жизнь ребенка имеет смысл лишь в том случае, что бы помочь раскрытию образа Божия в ребенке и устранить все то, что замедляет это раскрытие. Раскрытие образа Божия, становление внутреннего человека» . В.В. Зеньковский в своей книги «Проблемы воспитания в свете христианской антропологии» сделал попытку определить цели воспитания, основывающиеся на началах христианской антропологии. В разных вариантах философ будет их повторять неоднократно. Итак, «цель воспитания в свете православия есть помощь детям в освобождении от власти греха через благодатное восполнение, находимое в Церкви, помощь в раскрытии образа Божия, ... раскрытие пути вечной жизни» .В воспитательном процессе, по мысли В.В. Зеньковского, есть два основных направления: первое - это «подготовить дитя к Вечной жизни, к жизни в вечности, в Боге и с Богом, чтобы земные дни не пропали даром и чтобы смерть не была духовной катастрофой». Это одно из направлений воспитания, имеющее в своей основе заботу о духовном развитии ребенка. Не менее важным является второе направление - «это подготовка к этой жизни, так как эта жизнь дает не только возможность приобрести Вечную жизнь, но дает возможность и потерять ее. Как будет пройдена эта жизнь - так она отзовется и в Вечной жизни, мы живем так, что эта жизнь является ступенью в вечность». Таким образом, рассматривая цели и задачи воспитания, В.В. Зеньковский дополняет ее тем, «что путь воспитания есть путь подготовки к свободе во Христе. Свобода есть дар Христа. Однако овладеть этим даром христианской свободы очень трудно, ведь свобода - это самое ценное и самое основное в нас» . Зеньковский убеждает нас, что очень важна необходимость «воспитания ребенка к свободе». Система воспитания к свободе есть система приобщения к истине - «последняя для нас заложена в Церкви, и потому познание истины для нас заключается в приобщении к Церкви» Таким образом, воспитание должно быть личностно ориентировано на педагогическое «обнаружение» креста и воплощение его в жизнь. Воспитать ребенка - это значит раскрыть его личность, «но не в линиях так называемого «гармонического» развития естества, а в линиях внутренней иерархичности ценностей в человеке». То есть воспитание – это развитие основного начала в личности – духовной жизни, а уже инструментальное значение в этом приобретает воспитание физическое, нравственное, социальное, религиозное, моральное, эстетическое .

История

В мире

Возникновение Педологии было вызвано проникновением в психологию и педагогику эволюционных идей и развитием прикладных отраслей психологии и экспериментальной педагогики. Первые работы педологического характера относятся к концу XIX — началу ХХ в.

Педология в России и СССР

Ещё с начала 20-го века в России идеи педологии восприняли и развивали В. М. Бехтерев, Г. И. Россолимо, А. П. Нечаев и др., В СССР педология находилась на пике своего развития в 1920-е годы XX века. В школах шло активное внедрение практик психологического тестирования и основанной на нём комплектации классов, организации школьного режима и т. п. По всей стране был создан ряд педологических институтов, под эгидой Российского психаналитического общества был организован «Дом ребёнка» в Москве (в его работе принимали участие В. Шмидт, С. Н. Шпильрейн и др.).

Однако сильный перекос деятельности педологических лабораторий в сторону сортировки учащихся на основе их интеллектуальных качеств и в целом реформаторская идеология этого движения после сталинского Великого перелома конца 1920-х не согласовывались с новой линией партии на сворачивание революционных экспериментов и возврат к более традиционным формам. Основной удар по педологическому движению в СССР фактически нанесла чрезмерно формальная реализация педологических методов в воспитании детей, которая показала уязвимость некритического применения тестирования учащихся в образовательной практике по двум показателям:

· недостаточный учёт "политического момента": в состав, как тогда говорили, дефективных учащихся по итогам испытаний чаще попадали представители "социально-близких" рабочих, крестьян и пролетариата, а в составе одарённых оказывались дети "гнилой интеллигенции", священников, белогвардейцев и др. "социально-чуждых".

· переоценка учёта биологических факторов (природных способностей учащихся) при истолковании испытаний и выработке предложений по их итогам при недооценке культурно-исторической среды при том, что обе эти составляющие, как известно, являются совершенно необходимыми для успешного воспитания и обучения^[1].

Итогом разочарования в педологической практике в народном образовании стало постановление ЦК ВКПб «О педологических извращениях в системе Наркомпросов» (1936), фактически ликвидировавшее педологию как самостоятельную научную дисциплину и общественное движение. Согласно постановлению, метод тестов был запрещен, а педологам рекомендовалось переквалифицироваться в педагоги.

С 1950-х годов начался постепенный возврат некоторых идей педологии в педагогику и психологию, что было связано со столь же постепенным восстановлением прав сначала кибернетики, особенно её технических приложений для обороны, а затем и генетики. В 1970-е годы была начата активная работа по использованию тестов в педагогике и системе образования.

Основные представители советской педологии: А. Б. Залкинд, С. С. Моложавый, П. П. Блонский, М. Я. Басов, Л. С. Выготский.

Педология

Каптерев П. Ф.
Одно из видных течений в современной русской педагогике отражает стремление экспериментально исследовать разные педагогические вопросы и явления. Экспериментальная педагогика идет рука об руку с экспериментальной психологией и разделяет с ней одинаковую судьбу: кто в области изучения душевных явлений придает большое значение экспериментальному способу, тот будет склонен и разрешения педагогических вопросов искать тем же экспериментальным путем.

Таким образом, для всяких экспериментов, касающихся более или менее сложных явлений, а особенно для педагогических, наблюдение самими экспериментируемыми своих состояний является существенным фактором ценности эксперимента. Следовательно, в эксперименте встречаются и действуют совместно психология и педагогика самонаблюдения — старые и психология и педагогика опыта — новые.
Поэтому не может быть и речи об отрицании прежних психологии и педагогики, о признании их пустой схоластикой и о замене их новыми. Связь прежних психологии и педагогики с новыми сохраняется, новые — дальнейшее развитие прежних, главным образом с методологической стороны. Значение же экспериментальных психологии и педагогики как новых методов исследования в науке бесспорно и серьезно 4.
По самому существу знания, основанного на простом наблюдении, хотя бы многолетнем и тщательном, оно не обладает полной точностью и отчетливостью. На простое наблюдение оказывают большое давление господствующие взгляды и навыки, наблюдением нередко подтверждается бытие того, чего на самом деле нет, что есть только в уме наблюдателя, что вызывает в нем твердую веру. Опыт очень мало подлежит такому искажению предвзятыми идеями и верой, он холоднее и строже, субъективные предположения он проверяет мерой и весом, точными приборами, которые бесстрастны, которые чужды любви и ненависти. Поэтому экспериментальное исследование, к чему бы оно ни прилагалось, разгоняет туман, неопределенность, оно всюду вносит свет и ясные очертания. В применении к исследованию детской личности совершается то же самое. Но такое исследование только что начинается, и самостоятельных русских трудов в данном направлении очень мало.

Изучение личности" читатель может познакомиться с прежним и нынешним способами изучения детской личности, с историей возникновения детской психологии, с классификацией детских характеров, составлением характеристик и т. п. 5 Кроме того, в названном выпуске рассматриваются следующие вопросы: о наследственности и среде как факторах воспитания; о памяти; о внимании; о развитии воображения у детей; о детских играх; о развитии детской речи; о главных периодах развития душевной жизни детей. Все это весьма важные, весьма существенные вопросы детской психологии, без обстоятельного разрешения которых нельзя построить правильной теории семейного воспитания детей. Нужно только заметить, что статьи по исследованию вышеупомянутых сторон душевной жизни детей представляют собой не столько самостоятельные экспериментальные исследования, сколько ознакомление с работами в области детской психологии иностранных экспериментаторов. Но трудно и ожидать появления в данной области науки самостоятельных исследований до обстоятельного ознакомления с заграничными работами и критического их усвоения. Понятно поэтому, что продолжается изучение душевных проявлений детей и посредством систематических наблюдений, издаются систематические и обширные планы таких наблюдений самими деятелями в области экспериментальной психологии (см., например, работу А. Ф. Лазурского "Программа исследования личности" и Г. И. Рассолимо "План исследования детской души в здоровом и болезненном состоянии". М., 1909).
При распространении интереса к экспериментальным изысканиям и в ходе создания психологических кабинетов в средних учебных заведениях естественно возник вопрос о возможности и целесообразности практических применений экспериментальных исследований в школах при обучении и воспитании. По этому вопросу на съездах по экспериментальной психологии и педагогике происходили горячие споры. Некоторые поклонники экспериментальной педагогики предполагали, что уже в настоящее время можно пользоваться новыми психологическими данными для решения практических педагогических задач, что с помощью простеньких психологических кабинетов и незамысловатых опытов с подсчетами удастся проникать в тайники душевной жизни, выяснить сущность личности, уровень ее одаренности, ее общую направленность и склонности в будущем и т. п. Очевидно, все это — преувеличенные надежды, горячие увлечения. Экспериментальная психология — новое научное направление, которое только начинает вырабатывать свои пути, ставит себе вопросы, пытается решать всякого рода и подчас весьма трудные и запутанные задачи. Оно находится в периоде исканий, опытов, оно нащупывает и задачи и методы. Перед ним открываются новые и новые горизонты, очень обширные и очень сложные. Конечно, решить твердо что-нибудь, установить какие-либо новые истины и положения экспериментальной психологии пока удалось мало, что совершенно естественно, а потому наивная уверенность в возможности уже сегодня найти практические применения экспериментальной психологии, не имеет достаточных оснований. Пока это научное направление дело ученых, а не практических деятелей, и кабинеты психологические при гимназиях, согласно постановлению последнего съезда по экспериментальной педагогике в Петрограде, должны служить для демонстраций новых методов исследования, а отнюдь не для решения практических педагогических задач.
Один из видов исследований, практикуемых новыми психологами и педагогами, это анкеты, т. е. вопросники, обращенные к массе. Можно спрашивать об известных предметах отдельных лиц, подбирая их по полу, возрасту, образованию, культурным условиям жизни, либо без всякого подбора — каждого знакомого встречного; можно предлагать вопросы сразу целой аудитории или классу, прося подготовить ответы к определенному сроку; можно рассылать отпечатанные вопросники, распространяя их в десятках тысяч экземпляров. Способ простой, но и он требует осторожности. Нужно всегда умело и обдуманно ставить вопросы, кратко, точно и в то же время доступно. Весьма часто вопросники грешат против этих элементарных правил и понижают ценность анкеты. Опрашиваемых необходимо подбирать или ответы группировать; сваливать же в одну кучу ответы взрослых и детей, образованных и необразованных, мужчин и женщин — значит лишать анкету всякой научной ценности. Наконец, нужно иметь уверенность, что поставленные вопросы были поняты отвечающими, что при ответах они не получали ни откуда помощи, например, дети — от взрослых. Приведем две очень интересные анкеты, проведенные отечественными педагогами.

 

Несмотря на молодость и естественное несовершенство экспериментальных психолого-педагогических исследований, они успели благотворно отразиться на постановке школьного обучения в одном существенном отношении — на стремлении выделить из обыкновенных школ детей малоспособных, отсталых и туго развивающихся. Известно, каким бременем на классе лежат перечисленные группы учащихся; об этом знали, конечно, давно, но естественным средством против зла считалось исключение обделенных природой. С распространением тщательного изучения личности учащихся пришли к убеждению, что все эти так называемые малоспособные и отстающие дети не столь уж плохи, чтобы из них ничего не могло выйти. Вся беда в том, что они не могут с успехом учиться в обыкновенных школах для нормальных детей; но если бы создать школы, приспособленные к их особенностям, к уровню их способностей, то успех, может быть, был бы. Сделали попытку, она оказалась успешной, — и вот по примеру так называемой мангеймской системы начали говорить о необходимости делить школы: 1) на обычные школы — для нормальных детей, 2) на вспомогательные — для отсталых и 3) на повторительные — для слабо одаренных. В Москве уже есть при городских школах параллельные отделения для отсталых детей. В основу организации таких отделений положены следующие начала: ограниченное число учащихся (от 15 до 20); строгая индвидуализация воспитания; погоня не столько за количеством сведений, сколько за качественной их обработкой; особое внимание к физическому воспитанию (хорошее питание, пребывание на дворе не менее часа, частая смена занятий ввиду быстрой утомляемости детей, гимнастика, лепка, рисование); развитие в детях с помощью соответствующих упражнений наблюдательности, внимательности и т. п. Подобные отделения для отсталых детей есть и в Петрограде — при городских школах, частное заведение д-ра Маляревского и др. Ввиду важности этого вопроса на съезде по экспериментальной педагогике был представлен целый ряд докладов относительно исследования свойств личности вообще и определения степени интеллектуальной недостаточности детей в частности, главным образом по иностранным образцам, и даже обсуждались некоторые частные вопросы о том, как лучше воспитывать малоспособных — в интернате или приходящими, в каком соотношении должны быть в таких школах сообщение научных сведений и упражнения в ремесле, нельзя ли указать простые и практические способы к распознаванию таких детей и т. д. Наконец, возник и обратный вопрос: не следует ли выделять из общей массы школьников даровитых детей? (Доклад В. П. Кащенко). Дети одаренные часто учатся в школах почти так же плохо, как и малоспособные, только по несколько иным причинам, хотя в конце концов причина в сущности та же — несоответствие преподавания личным способностям и запросам. Если теперь считают долгом справедливости из общей массы школьников выделять малоспособных, то не является ли еще большей нравственной обязанностью выделение из толпы посредственностей одаренных детей? В Москве уже есть общество памяти Ломоносова, имеющее целью содействовать получению даровитыми детьми из крестьянского сословия среднего, высшего, общего и специального образования. Общество уже начало свою деятельность, ему приходится заниматься отбором детей, оно пользуется методом Г. И. Россолимо.
Третий <