Французская буржуазная революция и Османская империя.

Влияние революционных событий во Франции на ход турецкой истории весьма неоднозначно. Вряд ли можно говорить о глубоком проникновении республиканских идей и якобинского духа в османскую среду. Но одно очевидно: революция 1789 г. привела к утверждению капитализма в Европе и окончательному складыванию мировой экономической системы, куда начала втягиваться и Османская империя. Неготовность общества к быстрому инкорпорированию поставила державу Османидов перед угрозой территориального расчленения и возможной гибели. Уже в ходе острого международного кризиса, вызванного успехами французских республиканцев и наполеоновскими войнами, она подверглась самым серьезным испытаниям.

К тому времени османо‑турецкий феодализм достиг своей зрелости. Темпы дальнейшего прогресса общества замедлились. В экономической жизни явственно обозначилась тенденция к застою. Она проявлялась в сокращении поступлений от сельского хозяйства, в стремлении крестьян к ограничению площади запашки, растущем уходе деревенских жителей в города. Падение экономической активности отмечалось и в городах, чему способствовали внутренняя нестабильность в государстве, нехватка сельскохозяйственного сырья и ограниченность спроса на продукты ремесленного производства, льготные условия, в которые были поставлены европейские торговцы по сравнению с местными ремесленниками и купцами.

Экономические трудности переплетались с политическими. Распад сипахийской системы и разложение в среде капыкулу подорвали основы прежнего государственного порядка, вызвав ослабление центральной власти и усиление сепаратизма. Падение авторитета султанского правительства ощущалось не только на далеких окраинах {196} империи. Значительная часть Анатолии и Балкан оказалась под контролем наиболее влиятельных аянов. Некоторые из них – Али‑паша Янинский, Махмуд‑паша Бушатлы, Осман Пазвандоглу, Ахмед Джаззар – превратились по существу в независимых правителей и пытались вести самостоятельную внешнюю политику. Очень напряженной была ситуация и в Стамбуле. Выдвижение представителей новой чиновной верхушки шло в острой борьбе со старой дворцовой знатью. Последняя, поддерживаемая большинством мусульманского духовенства, стремилась сохранить свои позиции. Придворная камарилья прилагала все усилия для реставрации прежних порядков и потому не могла решать новые проблемы, встававшие перед государством.

Политический хаос в империи усиливался из‑за военной слабости Порты. Поражения в войнах с Россией во второй половине XVIII в., постоянные аянские междоусобицы в различных концах государства, успех движения ваххабитов в Аравии, ратовавших за возвращение к чистоте раннего ислама, свидетельствовали о том, что, вопреки усилиям султанского правительства, османская армия становилась все менее боеспособной, в ней царили беспорядок и недисциплинированность. Составлявшие ее основу янычары стали опорой наиболее реакционных сил в столице и источником насилий и произвола в провинциях.

К концу XVIII в. выявилась еще одна новая черта общественно‑политической жизни Османской империи – пробуждение национального самосознания среди порабощенных турками балканских народов. В основе этого процесса лежали важные сдвиги, происшедшие на Балканах в течение века. Социально‑политический кризис, связанный с усилением децентрализаторских тенденций, по‑разному сказался в различных частях империи. Если в Анатолии он способствовал упрочению феодальных порядков, то на Балканском полуострове содействовал ускорению социального, национального и культурного развития, а в конечном итоге – зарождению капиталистических отношений. Первые представители балканской буржуазии тяготились господством турецких феодалов. Они сыграли важную роль в распространении идей национального освобождения. Большое влияние на рост самосознания угнетенных народов оказали военные победы России, вселившие надежду на скорое освобождение от чужеземного ига. Идеалы свободы и национального суверенитета, рожденные Французской революцией, получили широкий отклик на Балканах, что нашло свое отражение в создании тайных обществ (этерий). Их участники ставили своей задачей борьбу за свержение турецкого господства. Активная поддержка народными массами антиправительственных действий свидетельствовала о том, что на Балканах была подготовлена почва для подъема национально‑освободительного движения. {197}

Дальнейшее ослабление военно‑политической мощи Османской империи имело важные внешнеполитические последствия. Политика Порты фактически начала терять свою самостоятельность, и европейские державы стремились использовать сложившуюся ситуацию. Правительства Англии и Франции хотели бы подчинить империю своему влиянию. Поэтому они решительно выступали против планов царской России, добивавшейся расчленения Османского государства и захвата черноморских проливов. Свои проекты относительно турецких владений на Балканах вынашивал венский двор. На рубеже XVIII–XIX вв. борьба вокруг "восточного вопроса" обострилась, и многие современники предсказывали скорую гибель Османской державы. Ход дальнейших событий не подтвердил этих прогнозов, но они весьма показательны для состояния империи в конце XVIII в.

Реформы Селима III.

Опасность, нависшую над государством, видели и представители османской правящей верхушки. Едва вступив на престол, восемнадцатилетний султан Селим III (1789–1807) писал в своем послании Порте: "Страна погибает, еще немного, и уже нельзя будет ее спасти". В докладных записках, которые представили новому султану 20 высших правительственных и духовных чинов, явственно звучало беспокойство по поводу плачевного состояния государственного аппарата, армии, финансов. Их авторы настоятельно советовали предпринять реформы для предотвращения распада империи. Содержавшиеся в этих докладах предложения легли в основу преобразований, проводившихся в период правления Селима III.

Основной целью реформ, получивших общее название "низам‑и джедид” (новая организация, обновленный порядок), было укрепление центральной власти за счет воссоздания боеспособной и сильной армии. Они предполагали также использование европейского опыта для утверждения феодально‑абсолютистского режима. Подобные идеи были не новы, их пытались осуществлять и предшественники Селима III.

Подобно им реформаторы из окружения нового султана стремились усилить армию за счет создания регулярных, по‑европейски обученных частей. Изданные Селимом III в 1792–1793 гг. указы предписывали создание корпуса "дворцовых стрелков”, введение обязательного военного обучения и строгой дисциплины во всех частях, строительство нового флота, открытие школ для подготовки офицерского состава и военных инженеров. Для проведения военных реформ были приглашены иностранные инструкторы, главным образом – французские офицеры. Реорганизация армии потребовала расширения деятельности существовавших и создания ряда новых казенных заводов по производству оружия и боеприпасов, разработки медных рудников и угольных шахт, строительства верфей. Финансирование всех этих мероприятий шло через "кассу новых доходов", которая пополнялась за счет дополнительных {198} налогов с населения, доходов от конфискованных тимарных владений и поступлений, изысканных при реорганизации финансовой системы.

Осуществление реформ "низам‑и джедид" шло успешно лишь в первые годы. К 1804 г. численность корпуса "дворцовых стрелков" достигала 12 тыс. солдат, еще 800 человек составляли обученные части артиллеристов. Османский флот насчитывал в это же время до 100 судов, самое крупное из которых имело 122 бортовых орудия и экипаж в 1200 человек. В дальнейшем процесс преобразований замедлился, а в 1806 г., напуганный мятежом янычар, Селим III издал указ о роспуске нового корпуса. В 1807 г., пытаясь удержаться на престоле, он отказался практически от всех проектов реформ. Таким образом, попытка реорганизации Османского государства не удалась.

Неудача "новой системы" определялась совокупностью внешних и внутренних факторов. Прежде всего она вытекала из узости и слабости социальной базы, на которую опирался Селим III. Хотя мероприятия султанского правительства должны были укрепить существующий строй, они задевали интересы многих представителей правящего класса. Последние в союзе с верхушкой духовенства выступили против султана, обвиняя его в нарушении древних законов государства и введении новшеств, заимствованных у "гяуров". По сути же дела они выступали за сохранение прежних порядков, при которых могли наживаться за счет широко распространенной коррупции и казнокрадства. Английский дипломат Ч. Стрэтфорд писал в то время: "Разрушат эту империю не удары извне или изнутри; у нее прогнило сердце; гнездо коррупции – в самом правительстве".

В борьбе с Селимом III его противники активно использовали янычар, чьи привилегии в результате проведения военной реформы оказались под угрозой. Не поддержали реформаторов и народные массы, которым мероприятия Порты не принесли реального облегчения.

Попытки Селима III добиться укрепления центральной власти и предотвратить распад империи оказались в явном противоречии со стремлением угнетенных народов к национальному освобождению. Наиболее ярким выражением борьбы против турецкого господства стало восстание сербского народа, начавшееся в 1804 г. под руководством Кара Георгия (Георгия Петровича). Непосредственной причиной выступления был грубый произвол янычар, бесконтрольно хозяйничавших в сербских землях. Вскоре после начала народное движение вышло за рамки борьбы против янычар и обрело характер социального и национального движения. В 1806 г. сербские повстанцы освободили весь Белградский пашалык и создали в нем собственное управление. Восстание поставило Селима III в трудное положение: с точки зрения перспектив борьбы за реформы он должен был бы поддержать сербов против {199} янычар, но, заботясь прежде всего о централизации империи, он предпочел пожертвовать реформами с тем, чтобы в союзе с янычарами подавить выступление сербского народа.

Серьезной помехой для проведения реформ оказались и внешнеполитические осложнения, начавшиеся с египетской экспедиции Наполеона в 1798–1801 гг. и приобретшие особую остроту после начала в 1806 г. русско‑турецкой войны. Уход обученных войск из столицы облегчил реализацию планов противников "новой системы”. В результате янычарского бунта в мае 1807 г. Селим III был низложен, а затем убит.

Попытку продолжить реформы "низам‑и джедид" предпринял видный румелийский аян Мустафа‑паша Байрактар. Опираясь на свои войска, он в 1808 г. захватил Стамбул, сверг известного своей консервативностью и ненавистью ко всяким новшествам султана Мустафу IV и возвел на престол молодого Махмуда II (1808–1839). Заняв пост великого везира, Мустафа Байрактар обратился к реализации планов "низам‑и джедид". Однако в своей реформаторской деятельности он попытался идти другим путем. В отличие от Селима III, добивавшегося насильственного подчинения феодалов султанской власти, Мустафа Байрактар попытался создать своеобразный союз Порты с крупнейшими аянами Румелии и Анатолии. С этой целью наиболее влиятельные феодалы были приглашены в столицу, где они вместе с представителями правительства должны были обсудить планы реформ и заключить "сенед‑и иттифак " (союзный договор). Однако попытка преодолеть раздробленность путем компромисса с аянами была обречена на неудачу и "союзный договор" остался мертворожденным. Через три месяца в ходе нового янычарского мятежа Байрактар был убит, а его нововведения упразднены.