Глава VII : Поэту поэтова смерть

Поэты собрались в привычном им зале на Улице поэтов. Собрание было вполне плановым и ничего особого они обсудить не хотели. Стефан осмотрел пришедших:

– Отлично, все здесь. Ирэн, с выздоровлением.

Ирэн Арчер кивнула.

– Я могла бы появиться и раньше, но голова болела. Слышала, вы проиграли бомжу Кёнигу в поэтическом турнире.

Данилов кивнул.

– Так получилось. Еще Кристофер заключил с ним союз.

– Что?

Стефан усмехнулся.

– Вот так вот все получилось. Теперь мы служим некому Сигурду Кёнигу. Хотя победил он не честно. Ему откровенно подсуживал один судья.

Кристофер усмехнулся:

– А нам все остальные.

Тима Рыбами пожал плечами.

– Мне главное, чтобы мои поклонники не узнали о моем поражении. Все остальное не важно. Настоящий уличный рыцарь не должен участвовать во всяком подобном ужасе.

Эндрю Арчер подтвердил:

– Зря мы вообще решили участвовать. Нужно было просто убить его.

 

***

 

Здание, в котором поэты проводили заседание, было окружено военными. Во главе их стоял Богдан Георгиевич, а рядом с ним Лев Богданович. Лев спросил:

– Что дальше, батя?

– Дальше, сынище, осада. Будем брать их дом. Сил у нас хватит. Убьем их всех.

– Как же мне тебя не хватало. У тебя все схвачено, батя.

– Не зря же я прикрывал тебя все эти годы. Поэты должны умереть, и они умрут.

 

***

 

Фарс Пегас выглянул в окно.

– Эй, ребята, вокруг армия. Танки, солдаты, снайпе…

Стекло разбилось. Пегас упал на пол с простреленной головой. Остальные поэты отступились от окон и достали оружие. Помимо Данилова, Арчеров, Рыбами, Моносоловой и Сосковой здесь были и другие поэты. Все они были вооружены. Данилов прокричал:

– Бежим! Нужно прорваться к черному выходу.

Кристофер кивнул и перезарядил автомат. Поэты выбежали в коридор, но там уже началась перестрелка. Шестерки поэтов воевали с русской армией. Военные, конечно же, не отличались особым мастерством и навыками. Русский военный – это человек, копающий картошку. Автомат за всю службу он видит несколько раз, да и то только ради того, чтобы всего-навсего научиться им пользоваться. Бандиты с легкостью отстреливали русских солдат. Многие их них впервые держали оружие, но солдат было намного больше.

Данилов прокричал, стреляя из дробовика:

– Надо отступать! Их слишком много!

Юные солдатики умирали один за другим, но их не становилось меньше. Коридоры заполнялись трупами, но количество живых не уменьшалось.

 

***

 

Лев Богданович спросил у отца:

– А ничего, что они умирают?

Генерал засмеялся.

– Они просто пушечное мясо. Не люди. Все эти убогие призывники. Они просто мусор, сынище. Они не заслуживают жизни. Мы, генералы, можем использовать их на свое усмотрение. Был у нас такой генерал-гей. Он звал к себе молодых мальчиков, а потом жестко имел их, у него даже плетки были. Тех, кто мог проговориться, он хладнокровно убивал.

– И что? Его уволили?

– Гы-гы-гы, если бы. В русской армии начальство может делать все, что угодно. Понимаешь, сынище, мы, генералы, понимаем, что нас никто не накажет. Да и тем более, я сказал, что захватываю террористов. Мои солдатики попали в горячую точку. Для этого они и нужны. Они должны умирать в горячих точках. Забрасывать врага трупами, чтобы тот постепенно выдохся и проиграл.

 

***

 

Поэты стремительно перемещались по коридорам, отстреливая беспомощных солдат. Арчер спросил у своих:

– А у них есть профессионалы?

Рыбами кивнул.

– Есть, только они решили послать на нас обычных детей. Эти ребята, скорее всего, только несколько месяцев служат. Только школу закончили.

Моносолова поинтересовалась у Эндрю, отстреливаясь из пистолета:

– Может, сдадимся, чтобы не убивать детей?

Арчер покачал головой.

– Тут выбор несложный. Либо они, либо мы.

Наконец-то поэты добрались до спуска в подвал, но их взяли в кольцо. Дверь, отделявшую их от свободы, нужно было еще открыть. Кристофер достал ключ. Остальные поэты окружили его и начали отстреливаться от нескончаемых солдат. Первой умерла Верочка Соскова. Пуля пробила легкое. Рикошетом в голову убило и Эндрю Арчера. Ирэн отвлеклась. Незадачливый солдат прострелил ей живот. Девушка упала на своего возлюбленного. Солдат был убит точным выстрелом Моносоловой.

Руки Кристофера дрожали. Он еле-еле поворачивал ключ в замке. Стефан оттолкнул его и уверенно открыл дверь:

– Старик, они умерли из-за тебя. Бежим!

Отстреливаясь, поэты спустились по лестнице, находящейся за металлической дверью, предварительно закрыв дверь. Солдаты попытались её открыть, но ничего не получилось. Раненая Ирэн подала признаки жизни, тяжело выдохнув. Бойцы схватили её и понесли к генералу.

 

***

 

Богдан Георгиевич стоял напротив истекающей кровью девушки. Солдаты отчитались ему по поводу побега поэтов. Богдан усмехнулся.

– И зачем мне эта шалава?

– Не знаю, – ответил солдат.

– Ах, сказал же, нужно убить всех.

Богдан подошел к Ирэн, которая вот-вот была готова потерять сознание. Её по бокам придерживали солдаты. Богдан спросил:

– И куда же ведет секретный туннель?

Девушка усмехнулась, чувствуя невыносимую боль.

– Не скажу, кусок дерьма. Не скажу.

Богдан пожал плечами, достал пистолет, приставил его к голове Ирэн Арчер и выстрелил. Её голова разлеталась на части и запачкала генерала и держащих девушку солдат. Лев Богданович наблюдал за всем этим. Отец подошел к нему, очищая форму.

– Знаешь, это я не люблю больше всего, сынище. Иногда приходится делать чужую грязную работу.

Депутат кивнул.

– Да, знакомое чувство, батя.

Генерал обратился к офицеру:

– Какие потери у нас и врагов?

Офицер ответил:

– Сейчас сложно сказать, но наших умерло больше двух сотен, а врагов было не больше сорока.

– Отлично.

Лев Богданович поинтересовался:

– Разве, это отлично?

– Конечно, отлично. Как, по-твоему, несколько сотен необученных солдат могут одолеть несколько десятков профессиональных бандитов? Очень хорошая статистика сегодня. Бывало намного хуже.

– Но поэты сбежали, батя.

– Сбежала только часть из них, сыняра. Все схвачено. Достанем и остальных. Мы выкурили этих тупых поэтов из города. Они отправятся на свалку. Я уверен. И мы их уже ждем.

 

***

 

Войти в подземелье смогли немногие поэты. Кристофер, Стефан, Тима, Моносолова и еще несколько их шестерок – вот и все поэты, которые остались в живых после нападения армии. Вышли поэты к северу от городских ворот. Они направились сначала к Паучьему озеру, чтобы по его берегу добраться до Большой свалки Аранео. Шли поэты по лесу.

Данилов недовольно посмотрел на Кристофера.

– Старик, это все из-за тебя. Ты пожалел убогого Кёнига. Вот результат.

Кристофер ответил:

– С рожденья за поэзию мы бились, и что же помешает нам сейчас?

– Например, смерть, старый дурень. Из-за тебя умерли наши самые лучшие люди. Их перестреляли. Еще и мы можем умереть. У тебя больше не осталось банды. Как тебе такое развитие событий?

Кристофер задумался.

– Но мы еще все живы!

Данилов опустил взгляд и в этот момент чуть не споткнулся об корень.

– Мать твою! Чуть не упал! Короче, Кристофер, мы в заднице. Это огромная задница. Я уверен, что на выходе из города солдаты нас поджидают.

Кристофер кивнул.

– Вот видишь, все продуманно у нас.

– Если бы было продумано. Если бы! Если бы все было продумано, то мы бы не оказались в такой ситуации. Но мы в именно такой ситуации. Из-за тебя у нас огромные проблемы.

– Простите, Стефан. И простите, остальные. Я виноват…

 

***

 

Поэты добрались до свалки и предстали перед королем Сигурдом. Сигурд выслушал их историю и разрешил остаться. Стефан вышел вперед и посмотрел в глаза Кёнигу.

– Знаете, король, тут такое дело. Все из-за вас, уважаемый король. Если бы мы убили вас, то все было бы кончено. Теперь нам уже ничто не поможет.

Сигурд кивнул.

– Действительно. Вы потеряли все. Королевство бомжей – это место для людей, которые потеряли все. У вас больше нет финансов, все ваши связи больше ничего не стоят, у вас осталась только жажда жизни и поэзия. Вопрос лишь в том, сможете ли вы ужиться только с вашей поэзией и жаждой жизни?

Данилов засмеялся. Смех был довольно болезненный.

– Да, давай ты нам еще мудрости будешь говорить! Мол, мы ничего не понимаем. А ты у нас философ тот еще. Что еще мудрого скажешь?! Что смерть – это не так уж плохо?

Сигурд опустил взгляд.

– Смерть – это плохо. И я вам очень соболезную. Погибли ваши друзья. Это ужасно. Хуже и быть не может. В этом есть часть моей вины, но, давайте будем реалистами, во всем виноват Лев Богданович Корольков. Я стал его идеей фикс. Он решил убить меня любой ценой, а вы предали его. Он наша единственная проблема. Самая главная. Если вы хотите отомстить мне, то можете убить меня прямо здесь. Но наш настоящий враг – Лев Богданович Корольков.

Стефан подошел еще ближе и после продолжительной паузы сказал:

– Знаешь, ты прав. Этот тупой депутат – вот причина смерти наших друзей. Он гнилой и испорченный человек. Теперь мы с тобой на одной стороне, только вот у меня для тебя плохие новости, которые я должен повторить. У него армия. Мы перебили несколько сотен человек, но там их было намного больше. У него просто огромные человеческие ресурсы.

– У нас тоже.

– Но есть большая разница. Для него военные – пушечное мясо, а для тебя все эти бомжи – народ. Ты ценишь их жизнь, а Лев не ценит жизни своих солдат. Они умрут за него все до последнего, а он только будет их подгонять. Как можно победить такое чудовище?

Сигурд Кёниг задумался.

– Трудно сказать. Но мы должны победить ради наших людей, ради свободы и, в вашем случае, ради поэзии.

Поэты переглянулись. Кристофер кивнул.

– И вот они, великие слова, звучат прекрасно и невыносимо. Что ж, господа, героя вы просили. Вот наш герой…

Кёниг покачал головой.

– Я не герой. Просто у нас нет выбора. Либо мы справимся, либо умрем. Самое лучшее, что мы можем сделать, так это победить. Но мне бы еще хотелось, чтобы мы сохранили жизни бедным солдатам, которые бездумно идут в бой против нас по чужому приказу. Я понимаю, что если мы попытаемся спасти всех, то не спасем никого.

Тима Рыбами согласился.

– Так и есть. Солдаты не будут воевать за бомжей и поэтов. Они дали клятву.

– Клятвы часто заставляют людей служить чистейшему злу. Верность становится причиной смерти многих. И с этим уже ничего не поделать.