Чрезвычайное объявление, транслируемое по всем местным федеральным телеканалам.

На черном фоне большими красными буквами написано «Внимание!». Снизу прокручивается белый текст, дословно повторяемый низким мужским голосом за кадром.

-Внимание! Всем жителям города Орла: в городе объявлено чрезвычайное положение. В связи с попаданием в систему водоснабжения опасного болезнетворного микроба, просьба воздержаться от приема воды и пищи в домашних условиях. В целях вашей безопасности проводится эвакуация. Возьмите всё необходимое и немедленно направляйтесь к ближайшему пункту эвакуации. О расположении данных пунктов можно подробно узнать у военных или полицейских, дежурящих на улицах. Если вы или ваши близкие чувствуете недомогание, ОБЯЗАТЕЛЬНО обратитесь к медикам, работающим на пунктах. При наличии личного автотранспорта отправляйтесь к ближайшему выезду из города, где вы получите дальнейшие инструкции и информацию о маршруте. Ни в коем случае не паникуйте, сохраняйте спокойствие. Ситуация полностью контролируется местными властями.

Через секунду объявление вновь повторялось.

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

-Эта женщина, ну администратор, постоянно крутилась возле нас и будто на автопилоте продолжала повторять, что «Коралл» закрыт и нам следует уйти. Заметно, что близко подойти она боялась. Хотя подойди она ближе, я бы ей точно двинул. После того, чего мы нагляделись на улицах, просто какое-то упоминание о правилах и предписаниях цивилизованного коммерческого мира, разрушение которого уже шло полным ходом, буквально выводило из себя. Данила гаркнул на нее, и она утихла, а через несколько минут уже забылась пьяным сном, развалившись на стуле.

Виктор с грустной улыбкой поднимет брови и тяжело вздыхает.

-Мы расселись за столиками. Нам нужно было понять, как быть и что делать дальше. Ульяна, Танька и Настя разошлись по залу, продолжая кому-то названивать. Данила сходил за газировкой и пивом для каждого и, будто в шутку, оставил деньги на пустой кассе. Тогда в тусклом свете было просто жутко смотреть на своих одногрупников. За те полчаса, что мы провели на улицах, покинув институт, каждый будто войну прошёл. У Сереги появились глубокие синяки под беспрестанно бегающими глазами. У Юльки руки тряслись так, что она даже не могла за банку газировки ухватиться. Лицо у неё опухло от слез и будто уже непроизвольно вырывались судорожные всхлипы. Ленка, обычно всегда красивая, волевая и спокойная, ссутулилась. В движениях появилась нервная резкость. Санек и Данила молча пили пиво, уставившись в одну точку. Все молчали и думали о чем-то своем.

Он наклоняется вперед, оперевшись локтями о столешницу и смотрит прямо в камеру.

-Вы знаете… Когда смотришь фильм про зомби, думаешь это весело. Мир в руинах, можно всё. А мертвяки – не проблема. Они же медленные и глупые. Разносить им головы – ещё одна развлекуха в условиях долбаного зомби-апокалипсиса. Ты смотришь на героев и даже в чем-то им завидуешь. Не видишь трагедии, пока это не случается с тобой. И вот вечером ты гуляешь с красивой любящей тебя девушкой, общаешься с друзьями. Возвращаешься домой к самым лучшим родителям в самый уютный дом. Ложишься в теплую постель и строишь планы на будущее. Мечтаешь о семье, о карьере. В конце концов, о субботнем походе в ночной клуб. А утром ты идешь в институт, и через несколько часов нет ни девушки, ни уютного дома с теплой постелью, ни даже ночного клуба. Цивилизация рухнула. Всё, что сохраняло привычный порядок вещей и обеспечивало тебе будущее, исчезло. Сказка перешла через границы и то, что со стороны было веселым, стало непостижимым и непосильным для обычного человека. Иррациональность происходящего только усиливает ужас, и вот ты уже брошен в одиночестве на растерзание хаосу…

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

У нее все еще красные глаза от слез. Она стоит всё там же и утирает щеки белым платком.

-Не знаю, сколько мы просидели за столиком в полном молчании. Я периодически уходила в свои бессвязные мысли, совершенно выпадая из реальности. Данила принес мне колу и мне стало как-то полегче. Плакать я перестала. Женщина-администратор куда-то исчезла. С разных сторон доносились тихие голоса девчонок, звонящих своим родным, над головой тихо шелестел телевизор. Снизу иногда доносились шаркающие шаги, голоса или другие звуки, но мы не обращали внимания. А если кто-то и замечал, то глядя на апатичность других, вновь возвращался к своим размышлениям, подальше от происходящего. Объявление по телевизору прокручивали вновь и вновь. Мы уже знали о заражении и были совершенно уверены, что именно оно делало тех людей на улицах безумными. Наконец Лена нарушила тишину спросив: «Почему если микроб был в воде, то мы не заражены?». Все молчали, но через несколько секунд, будто собравшись с мыслями, Сережа ответил, что, может быть, зараженная вода была не во всех районах, а только в каком-то одном. Или у всех у нас был иммунитет. Теперь я, разумеется, знаю в чем была причина… За столиком вновь наступило тягостное молчание…

Она тяжело вздыхает и убирает платок в карман куртки. Её большие карие глаза осматривают окружающие здания, впитывая в себя нынешнюю картину павшего города, которая должна была пробудить болезненные, но необходимые воспоминания.

-Объявление всё повторялось и повторялось. «Немедленно направляйтесь к ближайшему пункту эвакуации». «На улицах дежурят полицейские и военные». Возможно, где-то ещё и было так, но мы видели совершенно иное. Эти слова были словно издевательством. Всё что тогда происходило на Октябрьской и Дворянском гнезде – полный беспорядок. Никакого контроля местных властей, никаких пунктов эвакуации. Военные и полицейские сбежали или были покалечены. Люди остались совершенно одни и продолжали покидать свои дома, сбиваться в кучи и брести, словно свиньи бойню, туда, где те, кто добрался раньше не оставили и камня на камня от их спасения. Я не знаю, уместно ли так говорить, но нам повезло, что мы как можно раньше увидели зараженных и крах эвакуации. Это дало нам время спрятаться до того, как улицы полностью поглотила вакханалия, распространявшаяся от центра, где мы засели, всё дальше и дальше, разливаясь прочь за границы города…