Все исполнялось и исполнилось

Вот Поля что скажет, все то вперед и будет! Даже я сама еще не знаю – в положении или нет, а уж она по плечу постучит: Мань, всё-всё, жди сына! Вот и все. И все исполнялось.

Когда мой сынок умер, то Поля сказала, что будет у меня еще Витя, с которым уж не расстанусь. Вот он, Витя-то... единственный, кто живет, со мной.

Он работал в лечебнице и должен был везти народ на поле убирать свеклу. А его машина была не в порядке: горючее подтекало. Он говорит: машину надо ремонтировать! Да ладно, говорят, как-нибудь еще денек, завтра починишь...

Повез. Потом оттуда всех развез. Стал опять заводить – она и вспыхнула... Витя весь обгорел!.. Теперь – инвалид, вторая группа. А Поля еще тогда знала, что мы с ним будем жить вдвоем как пенсионеры.

ЛАДНО, БУДЕТ С ВАМИ

Когда я последнюю, Нину, родила. Полюшка мне говорит: Мань, а с тобой ведь Николай скоро разведется!

Ведь она тогда не сказала прямо, что твой муж умрет, а хозяйка Настя потом пояснила мне, что это слово значит.

Да куда это он разведется, – отвечаю, – сколько детей! А Настя говорит: ну, Поль, помолися Богу!.. Дети ведь такие мелкие, чо с ими делать?

Полюшка помолилась и говорит: ладно, будет с вами, пока младшую дочку на ноги не поставите. Так и было. Когда Нина поступила в институт, муж умер.

ПРЕДСКАЗАНИЕ СЛЕПОТЫ

Еще помню, как Поля предсказала болезнь моей свекрови. Я тогда ещё работала, а свекровь сидела с моими детьми за деньги. А потом свекр в Москве умер и она уехала туда к дочери. Пожила в Москве зиму, да приехала опять к нам. Я тогда после Нины, после седьмого ребенка-то, уж перестала работать, Сама с детьми управлялась. А свекровь приходит к Поле и говорит: Поль, я бы осталась на эту зиму у Маруси, да она меня не оставляет... А Полюшка ей отвечает: а чо тебя оставлять-то, слепую, как и я?! Ей надо работницу... И она уехала назад к дочери. Там в Москве на ней приключился катарак и она на оба глаза ослепла. А Поля ей предсказала наперед всю её слепоту. Вот так.

Поля узнала, что некоторые косили сено на кладбище, и говорит: все носят на кладбище, а с кладбища не надо! И мне опять повторила: Мань, слышь, с кладбища ничего в дом не бери!.. А когда Полюшку хоронили-то, сноха ихняя говорит: ведь теперь всю землю растащут с могилки-то, все берут её для исцеления!.. И я, дурочка, насыпь в мешочек да положи под перину – для исцелений-то. Сама не знаю, зачем, ведь я все время ходила на могилку к ней, и она всё время меня исцеляла-то. А ребятишек-то в доме много, ктой-то из них мешочек вытащил... Как-то хватилась – нету! Мешочка-то – нету! Где же? Вышла во двор, смотрю: уж все рассыпано и весь мешочек-то разорватой. Вот искушение-то! Полюшка же мне говорила, да я не послушалась, вот мне грех будет какой... Ну что тут поделаешь?..

ВРАЧИ НЕ ПОМОГУТ

У меня появилась опухоль, так Поля велела мне заказать молебен преподобной матери Макринье. Эта святая двадцать лет имела на груди рак. Господь её исцелил. А теперь преподобная Макрина об этом за других Бога молит. Вот и я, грешная, получила исцеление, как Полюшка обещала. Она говорила, что врачи не помогут.

В ЭТОЙ ЖИЗНИ НЕ ВСТРЕТИМСЯ

Расскажу, как Поля меня другой раз вылечила. Она в 1946 году сказала мне: такая-то женщина сделала тебе над родами, смертельно!.. Надо же, – думаю, – ведь один раз побыла у меня и сделала, вот нечистая сила! И вот Поля мне говорила все впереди, и все сбывалося! Вот перед родами в сорок шестом я пришла к ней, а она говорит: Мань, ты теперь не скоро ко мне придешь. Поль, а почему? – спрашиваю. Нет-нет, не скоро. Я тебе не советую в больницу-то, – говорит мне. В общем, я ей про роддом, а она мне про больницу какую-то. Я ей: Поль, да как же это в больницу-то? Ведь некому за мной ходить-то. А она опять, до трех раз говорила: мальчика крысы съедят!..

Ну вот, лежу в рязанской больнице уже, не пила, не ела, полгода лежала и сдвигов не было. Врачи сказали, что я умру! Они даже ребенка моего кому-то отдали, а мне бумагу на руки, что он умер!

Поля моим сказала: заберите Маню оттуда, умрет она там, и приведите ко мне, как работала моя Маня, так и будет работать! Ну, меня и выписали домой умирать. А Полюшка помолилась угодникам Божиим – и я ожила. Когда я пришла к ней, она говорит: Мань, я видела, как голубчик ко мне на плечо сел и говорит: я Маруси Давыдовой сынок – Толя! Поля мне сказала, что он жив, чтобы я его не поминала за упокой. Она мне сказала, что врачи продали его в богатую семью, что он получит хорошее образование. Сказала, что не надо его искать, что в этой жизни с ним не встретимся!..

Потом я другово сынка назвала Толей, в 1950 году. Я опять работала телефонисткой на почте сколько годов, и сколько еще нарожала!.. Восемь у меня всего-то: шесть ребят, первая девочка и последняя в Москве. И про всех моих ребятишек Поля все знала наперед.

ЗА АБОРТ – КИПЕТЬ В СМОЛЕ!

Как-то Поля с Настей уехали в Москву. Я тогда была в положении, а посоветоваться не с кем. Думаю: вдруг опять повторится! Поехала к врачу. Стучусь: можно? Врач удивилась: Давыдова?! Вы ж у нас лечились, говорит, кто ж вас вылечил? Мы ж выписали умирать? Я говорю ей: у нас свой врач, но она щас уехала в Москву. Пришла посоветоваться. А она мне: ни в коем случае рожать нельзя -сердце больное! Пишет прям по абортным комиссиям... Прихожу. Нет, говорят, – мы не беремся, уже большой плод – три месяца! Мне бы, дурочке, уехать, да и всё. Опять пошла к этому врачу. Она говорит: сама буду делать! И сделала... А Поля тогда уже приехала. Только открываю дверь, а она мне: Мань, сделала?! Поль, сделала, – отвечаю, – врачи, не велели рожать. Ишь, не велели! – говорит, – они тебя в тот раз вылечили? Нет, не вылечили! А я тебя вылечила! И я тебе говорю, что будешь рожать – будешь долго жить, а будешь жить – будут люди завидовать! Вот тебе и всё... И нечего тебе их слушать! Тебе ж тогда было сделано смертельно над родами, а я его ничь положила! Потом Поля мне объяснила, что есть черные книги, и по ним колдуны портят людей.

Вот Поля, бывало, скажет: Маня, не делай аборты, ведь в смоле кипеть!.. Убитые дети во тьме находятся. И только когда, мать, умирая, идет в ад, в смолу, тогда дети выходят на свет!.. Вот она, бывало, как скажет. Вот так живем, думаем, нам ничего не будет.

ОТ НЕЁ НИЧЕГО НЕ СКРЫТЬ

А вот еще было искушение, когда я младшую дочку вынашивала – Нину. Вдруг нечистая сила враз в голову мне ударила: сделать аборт, как соседка насоветовала. И вот иду к Поле... Только открываю дверь, а она прямо: Мань, никак хочешь сделать?! Нину-то, Нину-то, свою кормилицу-то!.. Я говорю: ой, Поль, да тяжело, скольки уже их... А она мне: как до мене дошла быстро, так и родишь быстро... пяти-килограммную Нину! Вот тебе и все!.. Теперь не верь, попробуй.

ТАКОЕ ВРЕМЯ

Полюшка блаженная очень много людей вылечила, отчитала молитвой... и просто хворых и бесноватых лечила. Но лечила она только "тихих", а "буйных" она не бралась. Потому что, – говорит, – они будут кричать, а меня заберут: ты что над ними делаешь?!

Как-то Поля говорит хозяйке: Насть, скоро меня будут забирать... За что же это, Поля?.. Как за что? – говорит, – время такое!..

А как только забрали Полюшку в тюрьму так она им там давай акафисты наизусть, да все на свете... И ей там сказали: больше мы не будем тебя тут держать, а если еще будешь, принимать кого, вот тогда уж посадим и не отпустим. И поэтому Полюшка пока перестала принимать людей. Последний раз Поля сидела: в тюрьме в 1939 году.

ПРЕДСКАЗАНИЕ ВОЙНЫ

Блаженная девица Пелагия предсказала войну с Германией ещё задолго до её начала, даже день знала! Сегодня, – говорит, – война началася... Никто не верил, ведь сообщили нам только на четвертый день-то. Полюшка говорила: немец дойдет до нашей хаты, а от неё его и погоним! Так и было всё: задержались на один день, как предсказала Поля, и назад...

НЕМЦЫ В ЗАХАРОВО

За день до немца пришел милиционер Косоруков к Полюшке слепенькой чтобы проверить – не принимает ли кого чужих. Он у нас тогда участковым был – ну такой людоед!.. На людей он смотрел вот так – искоса... Засажу, кричит, тебя на десять лет! А Поля ему: голова-то твоя завтра лопнет, погляди в окно, как начальство тикает, и ты тикай с ими, а то не поспеешь... Косоруковглянул в окошко, а там райкомовские себя и впрямь эвакуирують в Липки, за пять километров от Захарова-то. Немец уже тогда был в Михайлове, это километров двадцать отсюда. Полюшка многих захаровских благословила переночевать ночь в соседнем селе, а сама-то осталася.

И вот вечером в Захарове появились две немецкие танки. Они за крайний дом заехали, уложили ветками свои танки, стали ждать, когда другие подоспеют. Звонят партейное начальство: ну как там у вас?.. Две танки, отвечаем, появились и обратно уехали, тут им делать нечего. Все начальники, и райкомовцы и милиция, опять вернулись из Липок.

У нас в колхозе была пасека, недалеко от почты и милиции. Надо же было забрать пчел-то от беды... Только пришли туды – летит участковый Косоруков: вы что тут хотите стащить, стрелять буду!.. Мы говорим ему: чего стрелять-то? Мы хотели пчелок спасти, чтобы они не померзли за зиму. Приказ слышали, что если немец будет в тридцати километрах, то все забирать, чтобы ему не доставалось.

Только мы вышли на дорогу, а танки-то во всю стоять! И они все поскорей посажались на машину-то, чтоб опять на Липки тикать... Они хотели там проехать на Рязань.

Первый танк – за ими!.. Косоруков хвалится: не бойтесь, у меня бутылка с горючим есть! Мы щас подпустим их поближе и пустим ту бутылку под их. Танк приблизился и начал стрелять... они стали спрыгивать. Начальник милиции был полный такой, молодой, сразу застрелили... Саморукова из Касимовского райздрава – тоже, А третий, секретарь, был хороший человек, умный – его ранили в лопатку и он притворился... Они его ногой тронули: ну, готов! И не стали его добивать, а он жив! А участковому Косорукову – прямо танком да по лицу, всего размозжили!.. Евойное горючее ничо не загорелась, вот и все! А шофера райкомовского взяли в плен и отвезли в Плахино. Там на квартире они водки напились, наелись и все поснули... А он ночью ползком уполз от них! Они просыпаются, а ево уж нету!.. Вот такие дела.

Как только немец отъехал, секретарь-то раненый уполз в Спасское за полтора километра. Потом его отправили в больницу, и он выжил...

А в Михайлове уже сделали эту, как её... вешать... виселицу! С этих партейных уже спесь согнали!..