Глава 13. Еще одно признание

Глава 13. Еще одно признание

Утро последнего выходного дня выдалось более пасмурным. И оно в полной мере отражало то, что творилось в душе Драко. Вчерашний отказ мог обидеть Грейнджер, и сейчас его очень это беспокоило.
Какая-то часть его натуры обзывала Драко глупцом и идиотом, а другая призывала поступить более достойно. Как же ему теперь объяснить Гермионе, что дело было далеко не в ней. Это неведомое ему ранее слово - «совесть» повторяла каждую минуту «нет», пока она не узнает о нем всей правды. Теперь, когда Гермионе было известно о его «недостатке», и ее это не оттолкнуло, тянуть дальше было нельзя. Еще раз с собой ему вряд ли удастся справиться.
Драко не смог пойти на завтрак, снедаемый сомненьями о принятом решении.
Он проклинал себя за собственную трусость, но пока отказаться от «дара» был не готов.
Малфой все утро вертел в руке заветную монетку, пытаясь оттянуть разговор, который мог все изменить. Но маленькая надежда на то, что Гермиона не бросит его, переборола страх, и Драко отправил ей послание: «На том же месте. Через полчаса. Это очень важно, прошу тебя».
Когда он оказался в собственной квартире, девушка уже ждала его, стоя у теплого камина. Она обернулась, услышав, как он вошел, и улыбнулась. Пару минут они просто смотрели друг на друга и не двигались. Их лица выдавали их мысли: и Драко, и Гермиона вспомнили о вчерашнем безумии.
- Ты сердишься не меня? – немного робко начал Малфой.
- Я не умею долго сердиться, я все понимаю. По крайней мере, стараюсь себя в этом убедить, - чуть нервно ответила она.
- Поверь, я очень хотел этого! – воскликнул Драко.
- Тогда почему вдруг передумал?
- Причин было предостаточно.
Малфой подошел и взял ее за руку.
- Начни с первой, - ласковым голосом произнесла Гермиона.
- Я хотел, чтоб ты еще раз все взвесила, ведь дети - очень важно. К тому же, я бы предпочел близость без примеси жалости, что ли…
- Да, мне было немного жаль тебя, но я хотела тебя не поэтому!
- Дай себе больше времени, Гермиона. Пожалуйста…
- Ты так говоришь, как будто жениться собираешься! – с легким сарказмом сказала Грейнджер.
- Не сегодня, конечно, но да… Когда-нибудь.
- Это предложение?! - голос девушки выдавал скорее шутку, чем серьезный вопрос.
- Я не для этого тебя позвал, - серьезным тоном сказал Драко.
- А для чего? Я не сержусь, правда.
- Подожди, узнаешь, что я за фрукт, растерзаешь меня на мелкие дольки.
- Ты специально хочешь меня напугать еще раз, да?
И, медленно вытянув свою руку из его, она сама села на диван.
- Помнишь, - заговорил Драко, - наш спор?
- Забудешь такое! Хотя, надо признать, именно он нас свел, так что я не сержусь на тебя за то, что ты поймал меня на слове.
- Так вот, - продолжил он. - Я был уверен, что выиграю.
- Я помню, - Гермиона улыбнулась собственным воспоминаниям, - А вышла ничья.
- Это уверенность не имеет отношение к моей натуре, это моя кровь.
Голос Драко дрогнул.
- И что с ней не так? Она голубая? – девушка подавила смешок.
- Нет, она волшебная.
- И не один год, скажу тебе по секрету, это известно довольно многим, - Гермиона опять сдержала себя.
- Твое слегка игривое настроение меня заводит, перестань!
- Извини, само как-то сорвалось…
- Вспомни, что дети не в ответе за грехи отцов. Когда будешь казнить меня в собственных глазах.
- Ты хочешь поговорить о проклятии? – спросила она.
- Нет, скорее, о его причинах.
Гермиона с немым вопросом смотрела в его волнующееся лицо. Драко нервно сунул руки в карманы.
- Арахниус потребовал у Клариссы Фламель не только сыновей, но и особую кровь, способную вызывать у понравившейся ему женщины зависимость, желание, способность ее подавлять, это что-то вроде амортенции, но сильнее и сложнее. Поэтому всем нам, Малфоям, так трудно отличить истинное чувство от поддельного. Такая сладкая иллюзия.
- Почему всем вам? – девушка заговорила уже настороженным голосом.
- Потому что я такой же! И когда соглашался на спор, я думал, что ни за что не проиграю! Гермиона, я хотел использовать свой дар против тебя!
- Но это невозможно…
- Поверь мне, это вполне реально. И я прямое этому доказательство.
- Но ведь это подло!
- Гермиона – это не мой выбор, я не могу это контролировать!
- И ты говоришь мне об этом сейчас? – вскочив с места, воскликнула она.
- Да, пока это не слишком далеко зашло.
- А ты считаешь, что это не далеко?!
Девушка стремительно направилась в его сторону. Драко не двигался, ожидая удара, но его не было.
- Зачем же ты сейчас мне признался?
- Не поверишь, Гермиона. Совесть…
- Ты прав, сейчас я тебе не поверю.
Грейнджер нервно заходила по комнате, повторяя:
- Ты хочешь сказать, что все, что я чувствую рядом с тобой – это любовный бред? Я ушам своим не верю!
- Я не знаю, - повысил тон Драко. – Даже здесь есть исключения. Ты – сильная, ни одна девушка не могла устоять передо мной до тебя.
- Ты, что, хвастаешься?!
- Нет! Я пытаюсь тебе сказать, что ты - особенная.
- Кажется, это я уже слышала. Так вот в чем дело! И зачем надо было вообще это начинать, я не понимаю? Чтобы это вдруг оказалось ложью?! Говоришь, я зеркало?! Значит, твои эмоции тоже бред?!
- Я и пытаюсь это понять. Это очень важно для меня. Это фамильная черта: не уметь отличать подделку от оригинала!
- А стоит ли?! – в голосе Гермионы скользила злость и обида.
- Для меня стоит! – громко сказал Малфой, и его лицо выражало надежду.
- Но мое сердце - не игрушка, Драко. Я тебе не подопытный кролик!
- Только такая чистая душа, как ты, в состоянии отличить собственные эмоции, и, скорее всего, моей крови неподвластна.
- А я не хочу никаких «скорее всего»! Что прикажешь, так и жить, сомневаясь друг в друге?! Это же пытка, сердечная мука! Вы сами себя наказали! Кларисс тут ни при чем.
- Но я этого не просил! И желание открыть тебе правду до близости – это вторая причина! И почти уверен, что я - единственный, кто на это пошел!
- Но почему? Попользовался бы моей подавленной волей в полной мере! Ты же собирался!
- Но не сделал ведь! Ты должна решить, что ты чувствуешь сама, как и я. В этом я не могу тебе помочь.
- И я тебе не могу, Драко!
- Это я знаю, Гермиона!
- Но даже если это все настоящее, из-за вашей проклятой крови ведь никто не может дать мне гарантий, что и ты чувствуешь тоже самое!
- Не может, - грустно на выдохе произнес он.- Но иногда, чтобы быть счастливым, нужно рискнуть, даже я это понимаю.
- А ты готов хоть чем-то рискнуть?
Этого вопроса Драко боялся больше всего.
- Пока я был не готов отказаться от яда, ведь именно так называла это Кларисс.
- Так от него можно избавиться?! – глаза Гермионы горели возмущением.
- Да, можно, но это может быть опасно.
- Так почему же ты не хочешь этого сделать немедленно? Ты боишься?
- Потерять тебя - да, но еще больше я боюсь сойти с ума и забыть о тебе и обо всем, что у нас было!
- Причем тут твой рассудок? Я не понимаю.
- Когда Арахниус умер, первый из сыновей совершенно случайно понял, как потерять столь хрупкий «дар», но было уже поздно. Он, конечно, успел предупредить остальных, но со временем его рассудок помутился. И через несколько лет он умер. То, как быстро это происходит, зависит лишь от нас самих. Отказываясь от «дара», мы как бы направляем его против себя. И не все способны это пережить, некоторые сходят с ума от любви буквально, если ошиблись в чужих чувствах. Отличается лишь объект безумного обожания – женщина или он сам. Тебе нужен маньяк, помешанный на тебе? Я, например, больше боюсь умереть Нарциссом, забыв о моей Гермионе.
- А если ты ошибешься в себе?
- Я никогда не смогу ответить тебе взаимностью, даже на словах. Не каждая женщина согласится так жить.
- А твой отец? Он такой же, как ты? – с интересом спросила Грейнджер.
- Нет, он сделал это ради матери, но спустя не один год. Я же говорил, нам сложно видеть истину и чувствовать ее. Это прозвучит банально, но нас спасает лишь настоящая любовь женщины. Ведь лишь немногие, кто умеет сопротивляться яду, способны на это, и мы летим на них, как на пламя, и стараемся добиться этого чувства.
- И как же это происходит, Драко? Отказ…
- Это всего лишь три слова. И какие именно, ты знаешь. Я просто произнесу их, и все кончится. Или начнется, как посмотреть.
Гермиона долго молчала. Она и не представляла, насколько тяжелым окажется этот разговор.
- Что же ты хочешь услышать сейчас от меня, Драко? Ты посеял во мне сомнение.
- Это только тебе решать, Гермиона.
Девушка взяла с камина книгу. Агония, которую испытал Драко при виде этого жеста, причинила нестерпимую боль.
- Я хочу побыть немного одна, - тихо сказала она.
Как только Грейнджер исчезла, ноги Малфоя подкосились, и он, шатаясь, побрел в спальню. Часы шли, но девушка так и не приходила.
Ожидание убивало. Ведь все, что ему было нужно, Гермиона унесла вместе с собой. Драко не мог заставить ее остаться, но промолчать от собственной боли не смог. И он, как миллионы влюбленных до него, даже не будучи поэтом, написал на монете несколько строк.
Только он и не догадывался, что Гермиона для себя все уже решила. Она с трогательной нежностью взяла в руку портал, как вдруг ощутила тепло в нагрудном кармане, поэтому с волнением достала монету и прочла.

«Если ты меня бросишь, я умру на рассвете,
Буду прахом и пылью, чтоб у ног твоих лечь.
Чтоб ласкать твое тело, стану легким, как ветер.
Даже ангелом ночи, чтобы сон твой стеречь».

И пусть не трех, но этих слов ей было достаточно.