Контролируемое проектирование

 

Мы рассматривали кратко, как методы контролируемого проектирования могут служить цели стимулирования сообщений об эмоциональных и ценностно-нагруженных реакциях; теперь рассмотрим, как они могут быть применены для выявления личностного контекста таких реакций. Когда интервьюируемые приближаются к сферам напряженности, которые они считают очень личными, они часто приписывают свои чувства другим. Это может быть использовано интервьюером для получения детальных сообщений о реакциях, вначале приписываемых, например, "другим парням", "людям", "солдатам" и т.д. Так как эти реакции приписываются другим, интервьюируемый, заторможенный в другом случае, готов до некоторой степени углубиться в природу этих реакций. Таким образом, занимаясь самовыражением, он сохраняет анонимность (3).

На следующей стадии проектирование становится "контролируемым" интервьюером, который не позволяет обсуждению оставаться на этом уровне. Человек, который проектирует свои собственные эмоциональные реакции на большую совокупность людей, обычно понимает, что происходит, даже если ему бывает трудно сформулировать это или признать этот факт. Первоначальное рассмотрение реакции обеспечивает дополнительную основу для осознания важности для самого себя реакции, приписываемой другим. Задачей интервьюера является обеспечение условий, в которых этот процесс может выйти на поверхность и быть выражен словами. Переход с уровня проектирования на уровень личностного контекста не должен, конечно, быть резким и насильственным, Если со стороны интервьюируемого нет значительного сопротивления, интервьюер может достичь своей цели ненавязчивым, но постоянным следованием в этом направлении.

На первой стадии проективные утверждения могут быть введены или интервьюером, или самим интервьюируемым. Вот пример того, как интервьюер создает основу для проектирования, с помощью которой можно легко привести интервьюируемых к сообщению о личностном контексте их собственных реакций. Стимульная ситуация представляет собой одну из радиопрограмм военного времени, предназначенную для поднятия духа гражданского населения:

Инт. Как вам кажется, имеет ли значение для вашего восприятия тот факт, что у вас кто-то служит в армии?

А. Да, вы тогда думаете, что и он проходит через это.

Инт. Как кажется, это имеет значение, мистер Б?

Б. У меня никого нет в армии, так что меня это не очень тревожит.

А. До того как мой муж отправился за океан, я не очень интересовалась такими программами, но теперь, когда он там, мне хочется их слушать.

А. Я думаю нам следует иметь больше таких программ. Слишком много людей успокоены, самоудовлетворены. Это будет ужасно для меня, если я потеряю мужа, но по крайней мере я буду чувствовать...

Первый вопрос интервьюера является проективным и гипотетическим, призванным найти тех, кто на него откликнется. В этом групповом интервью нет ничего, прямо выясняющего личное отношение. Сначала это только дает представление о том, что люди в гипотетической ситуации реагируют различно. Интервьюер продолжает задавать проективные вопросы, распространяя их на других членов группы. Это приводит к некоторым определениям личностного контекста, и "А" начинает развивать свое сообщение о том, какое значение эта передача имеет для нее. В других случаях проективные сообщения вводятся интервьюируемыми. Это дает интервьюеру сигнал о том, что интервьюируемый может касаться сферы личной напряженности и первоначально сопротивляется рассмотрению этой чувствительной материи. Действуя как союзник интервьюируемого, интервьюер продолжает фокусироваться на содержании сообщения. В то же время, он принимает в своих последующих вопросах, что интервьюируемый говорит о себе и демонстрирует интерес и одобрение. Обращаясь к содержанию первоначального проективного сообщения, интервьюер намекает, что он не повинен в том, что интервьюируемый распространяет на себя указанную реакцию. Но, между прочим, направляя свои вопросы на рассказ о чувствах самого интервьюируемого, он тем не менее продвигается от сообщений о "них" к сообщениям о "себе". В тех случаях, когда напряженность незначительна, единственного вопроса такого рода бывает достаточно для получения сообщения о личностном контексте. В других случаях, характеризующихся большей напряженностью, интервьюируемый будет продолжать строить свои сообщения в проективных терминах. Поддерживая обсуждение природы реакции, интервьюер может предоставить интервьюируемому возможность невзначай обратиться к собственному опыту и своей ситуации.

Пример спонтанного введения проективной реакции содержится в следующем отрывке из интервью с новобранцами:

А. А что если человек заинтересовался фильмом, но он ему не понравился? Он может раздражать его, даже если это ему и интересно.

Это замечание выглядит двояким образом удаленным от личного опыта сделавшего его солдата. Здесь происходит обращение к некоему "человеку" и говорится о неопределенном фильме. Интервьюер переводит оба общих пункта в конкретную и личностную форму.

Инт. Вы имеете в виду какой-то определенный фильм?

У этого вопроса две функции. Во-первых, он направляет внимание на определенную стимульную ситуацию. Во-вторых, он безобидными методами обращает интервьюируемого к интроспекции: вы не слишком выставляете свои личные чувства, называя фильм, который вызвал неприятную реакцию упомянутую в первоначальном заявлении. В действительности интервьюер начинает проверку своей рабочей гипотезы, состоящей в том, что это общее замечание на самом деле является выражением личного опыта, который этот солдат не решается обнародовать (или даже признаться в нем самому себе). Ответ начинает свидетельствовать в пользу гипотезы, и солдат сообщает о своих чувствах и своем опыте.

А. Та часть, где показаны раненые солдаты в Батаане. У меня нет желания смотреть на это, хотя в какой-то степени это было интересно. Я ведь не видел настоящего боя, где такое происходит. Но я не хочу смотреть на такие сцены.

Инт. Почему нет?

А. Я не знаю. Чисто эмоционально. Эта сторона фильма не задевает мои чувства.

Инт. Вас это сердит? Вызывает раздражение?

Прямой, даже резкий вопрос "Почему нет?" неверен. Он приводит к тому, что интервьюируемый начинает обороняться. Он отделывается повтором. Понимая, что он оказал давление несвоевременно, интервьюер берет фразу из начального высказывания испытуемого, чтобы убедить его, повторяя шаги, которые уже были сделаны.

А. Нет, я просто не знаю, как это выразить. Это эмоции.

Инт. Хорошо, а если вы вспомните, как вы смотрели фильм. Каковы были ваши чувства?

А. Мне показалось, что это отвратительная часть фильма.

Итак, интервьюируемого провели от проективного заявления, что "фильм может раздражать человека", до раскрытия того факта, что он сам был расстроен видом раненых американских солдат в Батаане.

Инт. Вы имеете в виду эту сцену /показывает кадр/?

Интервьюер определил по крайней мере один специфический момент в первоначальном заявлении интервьюируемого. Продолжая задавать дополнительные вопросы, он старается определить эмоциональные составляющие и личностный контекст реакции.

Инт. Это кажется вам необязательным?

А. Да, что-то в этом роде. Если показывать это публике, она может прореагировать отрицательно. Хотя люди, конечно, отдают себе отчет, что в бою людей ранят и они погибают. Некоторые скажут: "Поглядите только на это", и это снизит их дух.

В. Самое главное, я думаю, было в том, что большинство парней ощутили, что это могли бы быть они.

Хотя двое солдат отказались признать свои собственные страхи, возвращаясь к общим проективным высказываниям, это открыло путь для испытуемого "В", который сообщил о беспокойстве группы. Этот отрывок иллюстрирует некоторые проблемы, существующие при использовании проективных утверждений. Нет точного критерия для установления того обстоятельства, что интервьюируемый имеет в виду себя, говоря о других. Однако целесообразно принять в качестве рабочей гипотезы, подлежащей предварительной проверке, то, что всякие реакции, приписываемые другим, представляют собой проекцию собственных реакций интервьюируемого. Когда проверка не дает определенного результата, это не повредит атмосфере доверия в интервью, если окажется, что в казавшемся проективном замечании не было ничего от личного опыта.

В качестве общего правила следует отметить также, что для дальнейшего обсуждения полезно иметь в виду любое упоминание интервьюируемого о своем социальном статусе или категории, к которой он принадлежит. Такое упоминание часто определяет его собственное восприятие ситуации. В следующем отрывке из интервью с цветными солдатами, например, скоро становится ясно, что у них учебный фильм вызвал совсем другие чувства, чем у солдат с белым цветом кожи, просмотревших тот же фильм.

Инт. Что-нибудь упущено в этом фильме, что бы вам хотелось видеть в других картинах такого типа?

А. Я бы хотел, чтобы больше показывали об обучении цветных солдат и что они делают...

Поскольку социальная категория "цветных частей" возникла в ответе на открытый вопрос, интервьюер тотчас направляет внимание группы на этот момент.

Инт. Чувствовали ли вы по поводу какой-нибудь части фильма, что было бы хорошо показать что-то о цветных солдатах?

Б. В смешанных частях мы не чувствуем сегрегации. Вы не увидите там наших действий.

В. Они отбирают нас так же, как их. Выражение чувств, затронутых вопросом выявляет социальный контекст, крайне важный для восприятия.

В общем, контролируемое проектирование предоставляет и интервьюеру, и интервьюируемому удобное средство для того, чтобы приблизиться и исследовать реакции, характеризующиеся напряженностью, для выражения которых часто существует преграда. Следует, однако, помнить, что это только средство, а не самоцель. Когда интервью развивается на проективном уровне, когда реакции на рассматриваемую ситуацию приписываются "людям" (вообще) или неопределенным "им", интервьюер переходит на уровень выявления личных мнений. В некоторых случаях окажется, что сообщение действительно говорит о реакции других людей, а не о собственных реакциях интервьюируемого. Даже если будет так, этот метод послужит делу поощрения сообщений о личном опыте, который, в конечном итоге, является основным источником наблюдений и для интервьюера, и для интервьюируемого.

Параллельный опыт

 

Сопоставление изучаемой ситуации и других случаев, оказавшееся полезным для выяснения глубинных реакций, может быть также использовано и в случаях получения сообщений о личностном контексте, если это не было достигнуто при помощи идентификации или контролируемого проектирования.

Проведение параллелей между различным опытом отличается от идентификации тем, что интервьюер не считает в это время, что он как бы сам был участником ситуации. Это отличается от проектирования тем, что здесь с самого начала предполагается, что речь идет о его личном опыте. При использовании этого метода интервьюируемому помогают более ясно определить природу его реакции и установить ее личностный контекст, размышляя над сравнимым опытом в его жизни. Для того чтобы использовать этот метод, обычно необходимо задать прямой вопрос интервьюируемому с просьбой поискать наиболее сопоставимый опыт. Отметим здесь, как мы уже кратко отмечали ранее, что этот метод хорош в тех случаях, когда в интервью достаточно развита обстановка доверия. Такие вопросы, как:"Не могли бы вы привести пример из вашего собственного опыта?", "Не напоминает ли вам это чего-нибудь из вашей жизни?" или "Не затрагивает ли это знакомых струн?" могут быть приняты за желание "сунуть нос" в частную жизнь и вызвать скорее сопротивление, чем сообщение о реакции.

В том же случае, если условия проведения интервью позволяют, вопросы о параллельном опыте из жизни интервьюируемых в большой степени способствуют получению сообщений о личностном контексте реакций. В следующем примере из интервью с женщиной, купившей военные облигации у Кейт Смит, интервьюер не интересовался параллельным опытом до тех пор, пока не стало ясно, что другими способами он не может получить сообщение о личностном контексте.

А. Другие не очень-то производят на меня впечатление.

Инт. А в чем разница?

А. Она задевает за живое... она настоящая, говорит серьезно, говорит о реальных, земных вещах.

Инт. Что вы имеет в виду - вы можете привести пример?

А....ее голос... манера говорить... она не просит вас покупать облигации... она не говорит вам об этом, вы это чувствуете.

Инт. Как вы считаете, каким образом она это делает - не могли бы вы привести пример из вашей жизни, который объяснил бы мне это?

А. Это команда. Я часто использую такой тон с моими детьми... Да вот, только вчера вечером он (ее сын Джон) сидел здесь, я плохо себя чувствовала и сказала ему очень любезно: "Джон, ты не вытрешь посуду?" Он ответил: "Я устал".(Задумчивым тоном, снова напряженно и зажато). Тогда я сказала: "Так, Джон, когда ты болен, я ухаживаю за тобой. а теперь я заболела, а ты не должен этого делать".(С триумфом). Он поднялся и вымыл посуду... Может быть, так поступает Кейт Смит, она обращается к вашему сознанию... Вы не думаете: понимаю ли я... вам ясно, что я имею в виду?

У нас неоднократно была возможность отметить, что каждый тип вопросов в интервью имеет основное и вспомогательное использование и что все они, в конечном итоге, освещают разные стороны одного конкретного опыта. В данном случае, обращение к параллельному опыту помогло "А" разъяснить, после нескольких неудачных попыток, скорее природу своего отклика на призывы Смит покупать облигации, а не выявить личностный контекст ее реакции. Но, как мы уже отмечали, коль скоро раскрыт характер реакции, интервьюер находится на пути выяснения ее личностного контекста.

Преимуществом проведения параллелей с собственным опытом является то, что здесь личностный контекст обычно выявляется за один шаг, а не окольными методами. Интервьюеру следует уравновешивать это преимущество и возможные неблагоприятные последствия. Он должен решить, предпочтительно ли быстро установить личностный контекст, если есть риск не обнаружить его вовсе. Это решение основывается на его оценке атмосферы взаимопонимания и доверия, установившейся в интервью, на его интуитивном представлении о природе опыта, связанного с данной реакцией, и на его суждении о важности этого опыта. Но общие рассуждения не окажут большой помощи интервьюеру в том, чтобы принять решение относительно допустимости или предпочтительности того или иного прямого вопроса такого типа, в конце концов, он должен основывать свое решение на оценке, в свете этих соображений, каждого отдельного случая.

Заключение

 

Критерий личностного контекста удовлетворяется получением информации об опыте и статусе интервьюируемых, которые помогают определить ситуацию. Это требует знаний об основе реакций и о контекстах, которые наполняют реакции определенным содержанием. Методы, хорошо зарекомендовавшие себя в получении знаний о личностном контексте включают I) поиск идентификации интервьюируемого с другими участниками ситуации, 2) превращение проективных заявлений в личные сообщения, 3) проведение параллели между опытом интервьюируемого и рассматриваемой ситуацией. Первые два метода представляют собой косвенные процедуры, сокращающие сопротивление обсуждению вопросов личного характера; третий - более прямой и должен применяться в интервью, характеризующихся устойчивой атмосферой доверия.

В поисках личностного контекста может оказаться, что интервьюер позволит фокусированному интервью превратиться в расплывчатое. Часто у него нет сведений о подходящем опыте интервьюируемого, и следовательно, у него мало оснований для принятия решений, в какую сторону лучше двигаться на этой стадии интервью. В этих условиях интервью может развиваться вширь, отойдя от непосредственно обсуждаемого вопроса и превратиться в общий разговор о проблемах, связанных с личным опытом, затронутых в ходе интервью. Это может служить другим целям, но не целям фокусированного интервью. Интервьюер должен помнить, что в фокусированном интервью интерес представляют те вопросы, которые связаны или могут быть связаны со стимульной ситуацией. Наличие интереса к выявлению личностного контекста не может оправдывать длительные отступления. Рассмотрение должно быть возвращено к фокусу интервью, соотнесению предыдущего опыта интервьюируемых, их характеров и статуса с их определением конкретной ситуации.