С. Контроль за почтовыми и телефонными сообщениями

 

54. Личная жизнь и телефонные разговоры. «Хотя телефон­ные разговоры конкретно не указаны в п. 1 статьи 8, (...) они входят в понятия "личная жизнь" и "корреспонденция", которые эта статья содержит». (Klass et al, 41; Malone, 64).

55. Перехватывание телефонных разговоров. Принципы, выделенные практикой Суда. «i. Перехватывание телефонных разго­воров представляет собой вмешательство государственной власти в право на уважение личной жизни и корреспонденции. Подобное вмешательство не признается статьей 8 п. 2, кроме случаев, если это предусмотрено законом, когда оно преследует одну или несколько законным целей с точки зрения п. 2 и, кроме того, является необхо­димым дня их достижения в демократическом обществе.

ii. Слова "предусмотренное законом" подразумевают, прежде всего, что инкриминируемая мера имеет основание во внутреннем праве. Однако это выражение не ограничивается ссылкой на внут­реннее право, но касается также качества закона. Надо, чтобы оно было совместимо с верховенством права, предполагая таким обра­зом, что» внутреннее право должно предложить определенную защи­ту от произвольных посягательств государственной власти на права, гарантированные п. 1. Из этого требования вытекает необходимость доступности закона для конкретного лица, которое должно предви­деть его» последствия.

iii. «Опасность произвола появляется с удивительной ясностью там, где свобода усмотрения осуществляется тайно. Когда речь идет о секретных мерах наблюдения или перехвата сообщений государ­ственными органами, требование прогнозируемости подразумевает, что внутреннее право должно использовать четкие термины, чтобы указать всем доступным образом, при каких обстоятельствах и на каких условиях оно уполномочивает государственные органы на принятию подобных мер. Существование четких и подробных норм в этой сфере является необходимым, в той же мере, как технические приемы не перестают совершенствоваться.

iv. 8 качестве минимальной защиты, необходимой для того, чтобы избежать злоупотребления, которые присутствуют в законе, постановления Kruslin и Huvig упоминают об определении категории лиц способных быть подверженными судебному слушанию; природе нарушений, которые могут его (судебное слушание) поро­дить; условиях ведения протоколов с записью перехваченных разго­воров; предостережениях, которые надо предпринять, чтобы сооб­щить, целиком и полностью, об осуществленных записях в целях осуществления возможного контроля судьей и защитой; обстоятель­ствах, в которых может или должно осуществляться стирание или уничтожение указанных лент, особенно после прекращения дела в суде или оправдания». (Valenzuela Contreras, 46).

56. Личная жизнь и телефонные прослушивания. Меры на­блюдения, назначенные компетентными органами в силу суще­ствующего законодательства. «Ясно, что любая из разрешенных мер наблюдения, однажды примененная в отношении данного лица, приведет в результате к вмешательству со стороны какого-либо ор­гана государственной власти в осуществление права данного от­дельного лица на уважение его личной жизни и его корреспонден­ции. Более того, с самим существованием этого законодательства связана угроза наблюдения для всех тех, к кому данное законода­тельство может быть применено; эта угроза неизбежно приходит в противоречие со свободой пользования услугами почтовой и теле­фонной связи и тем самым представляет собой "вмешательство го­сударственных органов" в осуществление права заявителя на уваже­ние его личной и семейной жизни и корреспонденции». (Klass et al.,41).

57. Личная жизнь и корреспонденция. Контроль почтовых и телефонных сообщений. Терроризм. «Суд, оценивая возможности защиты, предоставляемой в пределах статьи 8, не может не принять во внимание два важных фактора. Первый — технические достиже­ния в области средств шпионажа и, соответственно, средств наблю­дения; второй — развитие терроризма в Европе за последние годы. Сейчас демократические общества оказываются под угрозой изо­щренных форм шпионажа и терроризма, и Государство должно иметь возможность эффективно противодействовать таким угрозам, принимать в пределах своей юрисдикции меры по проведению не­гласного наблюдения за подрывными элементами. Суд поэтому при­знает, что существование законодательства, дающего полномочия по осуществлению наблюдения за перепиской, почтовыми отправле­ниями и телефонными разговорами, является в исключительных случаях необходимым в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и/или для предотвращения беспорядков или преступлений». (Klass et al, 48).

58. Личная жизнь и корреспонденция. Контроль почтовых и телефонных сообщений. Терроризм. «Договаривающиеся Стороны не пользуются неограниченной свободой действий, подвергая лю­дей, находящихся под их юрисдикцией, тайному наблюдению. Осознавая опасность, что такой закон может подорвать и даже унич­тожить демократию под предлогом ее защиты, Суд утверждает, что Договаривающиеся Стороны не могут во имя борьбы против шпио­нажа и терроризма предпринимать любые действия, которые они считают подходящими». (Klass et al, 49; см. также Leander, 60).

59. Личная жизнь и корреспонденция. Контроль почтовых и телефонных сообщений. Ограничения. «Суд должен удостове­риться в том, что, какая бы система наблюдения ни была принята, существуют адекватные и эффективные гарантии против злоупот­реблений. Эта оценка имеет только относительный характер: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как существо, объем и продолжительность возможных мер, оснований, необходимых для санкционирования таких мер, органов, компетентных разрешать, выполнять и контролировать такие действия, и от вида средств пра­вовой защиты, предусмотренных национальным законодательст­вом». (Klass et al, 50; см. также Leander, 60).

60. Личная жизнь и корреспонденция. Контроль почтовых и телефонных сообщений. Законная цель. «Существование законо­дательства, разрешающего перехватывать сообщения, чтобы помочь судебной полиции выполнить свои задачи, может быть необходи­мым в демократическом обществе для защиты правопорядка и пре­дупреждения уголовных правонарушений в смысле п. 2 статьи 8». (Malone, 81).

61. Полномочия, предоставленные государственным органам власти в сфере телефонного прослушивания. Гарантии от зло­употреблений. «Осуществление подобных полномочий порождает в силу присущего ему негласного характера риск злоупотреблений, которые легко совершить в отдельных случаях и которые по своей природе могут повлечь вредоносные последствия для всего демо­кратического общества (...). Следовательно, вмешательство, которое из этого следует, будет необходимым в демократическом обществе, только если принятая система наблюдения обеспечит себя достаточ­ными гарантиями от бесчинств». (Malone, 81).

62. Вмешательство в осуществление права. Перехватывание телефонных сообщений. Условие законности: «предусмотрено законом». «В соответствии со сложившейся практикой Суда, это выражение означает не только соблюдение внутреннего права, но касается также качества закона, которое должно сочетаться с верхо­венством права. Если речь идет о тайных мерах наблюдения или о перехвате сообщений органами власти, то отсутствие государствен­ного контроля и риск злоупотребления властью предполагают, что внутреннее право должно предложить индивиду определенную за­щиту от произвольных вмешательств в права, гарантированные статьей 8. Закон также должен использовать четкие термины, чтобы указать всем доступным образом, при каких обстоятельствах и на каких условиях оно уполномочивает государственные органы на принятие подобных мер». (Halford, 49).

63. Личная жизнь. Контроль, осуществляемый полицией по­средством телефонного прослушивания. Возможность предви­дения последствий применения закона, разрешающего вмеша­тельство. «Суд напоминает (...), что выражение "предусмотрено законом" предполагает не только соблюдение внутреннего права, но касается также качества закона, которое должно сочетаться с верхо­венством права. В контексте негласного наблюдения, осуществляе­мого органами власти, в данном случае полицией, внутреннее право должно предложить защиту от произвольного вмешательства в осу­ществление права индивидом с точки зрения статьи 8. Кроме того, закон должен использовать четкие термины, чтобы указать всем доступным образом, при каких обстоятельствах и на каких условиях оно уполномочивает государственные органы на принятие подоб­ных мер». (Khan, 26).

64. Личная жизнь и корреспонденция. Информация, содер­жащаяся в списке телефонных вызовов. «Их раскрытие полиции без согласия абонента посягает на право, закрепленное в статье 8». (Malone, 84).

65. Телефонное прослушивание. Производство записи в поли­ции без ведома заявителя. Ответственность Государства. Слу­жащий «окажет решающую помощь в реализации указанного про­екта, предлагая на короткое время свой кабинет, свою телефонную линию и свой магнитофон. Конечно, он об этом не уведомит выше­стоящих и он не просил предварительного разрешения у следствен­ного судьи, но он действовал в пределах своих полномочий, "воспи­танных" в полиции. С тех пор органы власти были подведены к тому, что ответственность Государства в сфере Конвенции была вве­дена». (А. С. France).

66. Личная жизнь. Перехватывание телефонных сообщений с рабочего места. «Из судебной практики с ясностью вытекает, что телефонные вызовы, исходящие из профессиональных помещений, как и те, которые исходят из жилища, могут оказаться включенными в понятия "личная жизнь" и "корреспонденция", предусмотренные статьей 8 п. 1». (Halford, 44).

67. Телефонные прослушивания. Профессиональные помеще­ния «Из судебной практики с ясностью вытекает, что телефонные вызовы из профессиональных помещений и обратно, как в случае с кабинетом адвоката, могут оказаться включенными в понятия "лич­ная жизнь" и "корреспонденция", предусмотренные статьей 8 п. 1». (Корр. 50).

68. Постановка на прослушивание телефонных линий в ка­бинете адвоката. Использование прослушиваний. Особый случай. «Перехватывание телефонных сообщений представляет собой вме­шательство органов власти в смысле статьи 8 п. 2 в осуществление права, которое гарантирует заявителю п. 1. Не имеет значения по­следующее использование этих записей». (Корр, 53).

69. Личная жизнь. Перехватывание телефонных сообщений, исходящих из жилища. «Из практики Суда с ясностью вытекает, что телефонные разговоры в жилище подчеркивают понятия "лич­ная жизнь" и "корреспонденция", предусмотренные статьей 8». (Halford, 52).

70. Уважение личной жизни. Телефонные прослушивания. Перехватывание телефонных сообщений, исходящих из жили­ща, «Из практики Суда с ясностью вытекает, что телефонные вызо­вы в жилище подчеркивают понятия "личная жизнь" и "корреспон­денция", предусмотренные статьей 8». (Valenzuela Contreras, 42).

71. Телефонные прослушивания. Перехватывание, осуществ­ленное на линии третьего лица. «Суд подчеркивает, что хотя те­лефонные сообщения оказываются включенными в понятия "личная жизнь" и "корреспонденция" в смысле статьи 8, указанное перехватывание рассматривается как вмешательство органов власти в осу­ществление права, которое гарантирует заявителю п. 1. Не имеет значения, что спорные прослушивания осуществлены на линии третьего лица». (Lambert, 21).

72. Личная жизнь и жилище. Меры телефонного перехваты­вания: разумная вероятность их существования. «Учитывая, что заявительница жалуется на конкретные меры телефонного перехва­тывания, не соответствующие закону, Суд должен убедиться в су­ществовании разумной вероятности, которую заинтересованное ли­цо сделало объектом такой меры». (Halford, 57),

73. Личная жизнь. Обращение к проникшему сотруднику и телефонные прослушивания. «Обращение к проникшему сотруд­нику не касается ни само по себе, ни в сочетании с телефонными прослушиваниями, личной жизни в смысле статьи 8». (Ludi, 40).

Назад

D. Защита данных

 

74. Данные, относящиеся к личной жизни, записанные в сек­ретном досье полиции. «Как их хранение, так и их сообщение, со­провождаемые отказом предоставить заинтересованному лицу воз­можность их опровергнуть, посягают на его право на уважение личной жизни, гарантированное статьей 8 п. 1». (Leander, 48).

75. Личная жизнь. Хранение информации и национальная безопасность. «Чтобы защитить национальную безопасность, Догова­ривающиеся Государства бесспорно нуждаются в законах, которые уполномочили бы внутренние компетентные органы власти на сбор и внесение в секретное досье сведений о лицах, затем на их использова­ние, когда речь идет об оценке пригодности кандидата на важные по­сты с точки зрения вышеуказанной безопасности». (Leander, 59).

76. Личная жизнь и удержание органами власти материалов дела, содержащих фотографии заинтересованного лица, в част­ности, в рамках преследований за террористические преступле­ния. «Суду не следует заменять своей оценку национальных вла­стей, которые лучше знают, какова должна быть политика в области расследования террористических преступлений (...). Национальные власти обладают определенной свободой усмотрения в отношении того, какие меры необходимы как в целом, так и в конкретных слу­чаях». (Margaret Murray et al, 90).

77. Уважение личной жизни. Удержание органами власти материалов дела, содержащих фотографии заинтересованного лица, в частности, в рамках преследований за террористические преступления. «Нельзя считать, что компетентные власти вышли за законные рамки расследования террористических преступлений, заведя и сохранив досье о личности арестованного лица или даже иных лиц, которые присутствовали во время ареста». (Margaret Murray et al, 93).

78. Личная жизнь. Опознание личности полицией и запись личных данных, в частности, в рамках преследований за терро­ристические преступления. «Хранение досье, относящихся к про­шлым уголовным делам, считается необходимым в демократиче­ском обществе для предупреждения преступности, даже если никакая уголовная процедура не будет впоследствии начата и ника­кое разумное подозрение в специфическом преступлении не падет на лицо, причем частные причины, такие как борьба с организован­ным терроризмом, могут оправдать хранение инкриминирующих документов». (CommEDH, Friedl, Avis, 67).

79. Личная жизнь. Вмешательство, вытекающее из: а) по­становлений, предписывающих врачам заявительницы, серопозитивной, свидетельствовать во время уголовного процесса, направленного против ее мужа; б) из изъятия ее медицинских досье и их присоединения к материалам расследования; в) из ре­шения предать гласности эти документы с 2002 года; г) из обна­родования ее личности и состояния здоровья в постановлении апелляционного суда. Чтобы определить, были ли мотивы, оправ­дывающие эти меры, относящимися к делу и достаточными, и со­ответствовали ли эти меры законно преследуемым целям, Суд учи­тывает основополагающую роль, которую играет защита досье, причем информация о здоровье не является меньшей по значимости, для осуществления права на уважение личной и семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции. «Уважение тайны данных о здоровье человека является важнейшим принципом правовых сис­тем всех участников Конвенции. Существенно важно не только ува­жать личную жизнь больных, но также сохранять их доверие к кор­пусу врачей и службе здоровья в целом.

Без такой защиты те, кто нуждается в медицинской помощи, мо­гут воздержаться от сообщения информации личного или интимного характера, необходимой для должного лечения, и даже от обраще­ния за такой помощью, тем самым ставя под угрозу свое собствен­ное здоровье, а в случае заразных болезней и здоровье общества (см. Рекомендации N R (89) 14 по "Этическим проблемам ВИЧ-инфекции в здравоохранении и социальных учреждениях", одобрен­ные Комитетом министров Совета Европы 24 октября 1989 г., в ча­стности общие положения по сохранению тайны медицинских све­дений в п. 165).

Внутреннее законодательство должно поэтому предоставлять должные гарантии для предотвращения распространения или раз­глашения таких сведений о здоровье человека, которые несовмести­мы с гарантиями по статье 8 Конвенции (см, mutatis mutandis ста­тью 3 п. 2 с), статьи 5, 6 и 9 Конвенции о защите лиц при автоматизированной обработке данных личного характера, Serie de traites europienues, т. 108, Страсбург, 1981 г.)». (Z. с. Finlande, 95).

80. Личная жизнь. Вмешательство, вытекающее из: а) по­становлений, предписывающих врачам ВИЧ-инфицированной заявительницы свидетельствовать во время уголовного процесса, направленного против ее мужа; б) из изъятия ее медицинских досье и их присоединения к материалам расследования; в) из ре­шения предать гласности эти документы с 2002 года; г) из обна­родования ее личности и состояния здоровья в постановлении апелляционного суда. Чтобы определить, были ли мотивы, оправ­дывающие эти меры, относящимися к делу и достаточными, и со­ответствовали ли эти меры законно преследуемым целям, Суд учи­тывает основополагающую роль, которую играет защита досье, причем информация о здоровье не является меньшей по значимости, для осуществления права на уважение личной и семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции. Законодательство долж­но обеспечивать соответствующие гарантии. «Вышеназванные соображения особенно важны в отношении защиты тайны сведений о ВИЧ-инфицированных. Разглашение таких сведений может ре­шающим образом повлиять на их личную или семейную жизнь, а также социальное положение и профессиональную деятельность и подвергнуть их риску остракизма. У определенной части людей это может иметь следствием уклонение от диагностики или лечения, что подрывает превентивные усилия общества по сдерживанию панде­мии (см. вышеназванную памятную записку к Рекомендациям N R

(89) 14, п. 166-168). Интересы защиты тайны такой информации имеют большой вес при определении, было ли вмешательство со­размерно преследуемой правомерной цели; такое вмешательство не может быть совместимо со статьей 8 Конвенции, если оно не защи­щает в первую очередь публичный интерес.

Ввиду того, что сведения о ВИЧ-инфицировании человека носят очень деликатный и личный характер, любые государственные ме­ры, направленные на распространение или разглашение таких све­дений без согласия пациента, тщательно исследуются Судом, так же как и гарантии, предназначенные для обеспечения эффективной за­щиты». (Z. с. Finlande, 96).

81. Защита конфиденциальности медицинских данных. «В то же самое время Суд допускает, что интересы пациента и всего об­щества в целом по защите тайны медицинских сведений могут усту­пить по своей значимости интересам расследования и наказания преступлений и обеспечения гласности судопроизводства (см. mutatis mutandis статья 9 вышеназванной Конвенции 1981 г. о защи­те данных), если доказано, что такие интересы имеют более сущест­венное значение». (Z. с. Finlande, 97).

82. Защита конфиденциальности медицинских данных. «Что касается вопроса о доступности для публики сведений личного ха­рактера, Суд считает, что необходимо оставить национальным вла­стям широкое поле усмотрения для установления справедливого равновесия между интересами гласности судопроизводства, с одной стороны, и интересами стороны или третьего лица в сохранении тайны таких сведений, с другой стороны. Пределы такого усмотре­ния будут зависеть от таких факторов, как природа и важность инте­ресов и степень вмешательств». (Z. с. Finlande, 99).

83. Личная жизнь. Защита данных. Передача медицинского досье в службу социального обеспечения службой больничного обслуживания. «Суд напоминает, что защита данных личного ха­рактера, и особенно медицинских данных, имеет большое значение для осуществления права на уважение личной и семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции. Соблюдение конфиденци­ального характера информации о здоровье представляет собой су­щественный принцип правовой системы всех стран —- участниц Конвенции. Он важен не только для защиты личной жизни от болез­ней, но также для того, чтобы сохранить доверие к врачебному персоналу и службам здравоохранения в целом. Внутреннее законода­тельство должно обеспечивать соответствующие гарантии, чтобы препятствовать любому сообщению или разглашению данных лич­ного характера, относящихся к здоровью, что не будет соответство­вать гарантиям, предусмотренным статьей 8 Конвенции». (M. S. с. Suede, 41).

84. Личная жизнь. Хранение информации. Суд напоминает, что хранение информации, относящейся к личной жизни лица, под­падает под действие п. 1 статьи 8.

В этом отношении Суд подчеркивает, что термин "личная жизнь" не должен толковать ограничительно. В частности, уважение личной жизни должно также включать в себя определенную степень соблюдения права вступать и развивать отношения с другими людь­ми; более того, не существует общего основания, оправдывающего исключение деятельности, носящей профессиональный или пред­принимательский характер, из понятия "личная жизнь".

Такое расширительное толкование согласуется с толкованием Конвенции Совета Европы о защите частных лиц в отношении ав­томатизированной обработки данных личного характера, которая вступила в силу 1 октября 1985 года и цель которой "гарантиро­вать (...) каждому частному лицу (...) соблюдение его прав и основ­ных свобод, и особенно его права на личную жизнь в аспекте авто­матизированной обработки данных личного характера" (статья 1). Определение таких личных данных содержится в статье 2: это — "любая информация относящаяся к физическому лицу, идентифици­рованному или которое может быть идентифицировано"». (Атапп, 65).

85. Личная жизнь. Хранение информации. Установление до­сье, находящегося в распоряжении властей. «Суд напоминает, что хранение органами власти информации, относящейся к личной жиз­ни лица, представляет собой вмешательство в смысле статьи 8. По­следующее использование информации не имеет значения». (Атапп, 69).

86. Личная жизнь. Хранение информации. Установление до­сье, находящегося в распоряжении властей. «Суд подчеркивает, что ему не следует размышлять о значительном или нет характере соб­ранных сведений, ни о возможных препятствиях, которым подвергся заявитель. Ему следует констатировать, что информация, относящаяся к личной жизни отдельного лица, хранилась органами власти, чтобы сделать вывод, что в данном случае создание и ведение досье представляет собой вмешательство в смысле статьи 8 в право на уважение личной жизни заявителя». (Атапп, 70).

87. Уважение личной жизни. Хранение информации (поли­тической природы), относящейся к личной жизни или отдаленному прошлому лица. «Суд напоминает, что хранение информации, отно­сящейся к частной жизни лица, в секретном досье и распростране­ние подобной информации подпадают под действие п. 1 статьи 8.

Уважение частной жизни должно также включать в себя опре­деленную степень соблюдения права вступать и развивать отноше­ния с другими людьми: более того, не существует общего основа­ния, оправдывающего исключение деятельности, носящей профессиональный или предпринимательский характер, из понятия "частной жизни".

Суд уже отмечал соотношение такого широкого толкования с тем, которое дано в Конвенции Совета Европы о защите частных лиц в отношении автоматизированной обработки данных личного характера, которая вступила в силу 1 октября 1985 года и цель кото­рой "гарантировать (...) каждому частному лицу (...) соблюдение его прав и основных свобод, и особенно его права на личную жизнь в аспекте автоматизированной обработки данных личного характе­ра" (статья 1). Определение таких личных данных содержится в ста­тье 2: это — "любая информация, относящаяся к физическому лицу, идентифицированному или которое может быть идентифицирова­но".

Более того, публичная информация может относиться к сфере частной жизни в случае, когда она систематически собирается и хранится в досье, находящихся в распоряжении властей. Это еще более верно в случае, когда речь идет об информации, затрагиваю­щей отдаленное прошлое лица». (Rotaru, 43).

88. Уважение личной жизни. Хранение информации, отно­сящейся к личной жизни или отдаленному прошлому лица, в частно­сти, о его учебе, политической деятельности и его уголовной суди­мости, причем часть этой информации была собрана более 50 лет назад. «По мнению Суда, подобная информация, собираемая госу­дарственными служащими и хранящаяся в досье у них, относится к сфере "частной жизни" по смыслу п. 1 статьи 8 Конвенции. В настоящем деле это тем более так, поскольку некоторая информация была объявлена ложной и скорее всего вредит репутации заявите­ля». (Rotaru, 44).

89. Уважение личной жизни. Хранение полицией информа­ции, относящейся к личной жизни лица (секретное досье). «Хотя Суд признает, что разведывательные службы могут существовать на законном основании в демократическом обществе, он указывает на то, что полномочия по секретному наблюдению за гражданами яв­ляются допустимыми согласно Конвенции только в случае строгой необходимости для охраны демократических институтов». (Rotaru, 47).

90. Уважение личной жизни. Хранение полицией информа­ции, относящейся к личной жизни лица (секретное досье). «Суд также должен получить удовлетворяющее его подтверждение того, что существует адекватная и эффективная система гарантий от злоупотреблений, поскольку система негласного наблюдения, созданная для защиты национальной безопасности влечет за со­бой риск подрыва или даже уничтожения демократии под предло­гом ее защиты.

Для того, чтобы система негласного наблюдения являлась со­вместимой со статьей 8 Конвенции, она должны содержать установленные законом гарантии, которые применяются для надзора за деятельностью спецслужб. Надзорные процедуры должны соответствовать ценностям демократического общества как можно точнее, в частности, верховенству права, о чем ясно сказано в преамбуле к Конвенции. Верховенство права, inter alia, обязывает к тому, чтобы вмешательство исполнительных органов власти в права лиц было предметом эффективного надзора, который обычно дол­жен осуществляться судебной властью, по крайней мере в качестве последней инстанции, поскольку судебный контроль предоставляет наилучшие гарантии независимости, беспристрастности и надлежа­щей процедуры». (Rotaru, 59).

Назад

Е. Окружающая среда

 

91. Загрязнение окружающей среды около жилища заяви­тельницы. «Конечно, сильное загрязнение окружающей среды может сказаться на благополучии людей в такой степени, что крайне отрицательно отразится на их личной и семейной жизни, не подвер­гая, однако, серьезной опасности их здоровье». (Lopez Ostra, 51).

92. Непринятие компетентными властями мер по инфор­мированию населения об угрожающих рисках и о мерах, которые надо предпринять в случае наступления несчастного случая, свя­занного с деятельностью завода. Существование обязанности Го­сударства информировать население о рисках, существующих в си­лу факта близости завода, загрязняющего окружающую среду. Необходимые меры, которые надо принять для обеспечения эф­фективной защиты права заинтересованных лиц на уважение их личной и семейной жизни. «Суд напоминает, что серьезные посяга­тельства на окружающую среду могут затронуть благосостояние лиц и лишить их пользования жилищем путем причинения вреда их лич­ной и семейной жизни. В данном случае заявители остаются, до пре­кращения производства отходов, в ожидании существенной инфор­мации, которая позволила бы им оценить риски, которые могут вытекать для них и их близких из факта продолжения проживания на территории (...) коммуны, также подвергнутой опасности в слу­чае наступления несчастного случая на территории завода. Суд кон­статирует, что Государство-ответчик не выполнило свою обязан­ность гарантировать право заявителей на уважение их личной и семейной жизни вопреки статье 8 Конвенции». (Guerra et al, 60).

93. Уважение личной и семейной жизни. Удержание доку­ментов, устанавливающих связь между проблемами здоровья и об­лучением заявителей вследствие ядерных испытаний. «Спорный вопрос о доступе к информации, которая могла бы развеять опасе­ния заявителей на этот счет или позволила бы им оценить опасность, которой они были подвергнуты, достаточно тесно связан с личной и семейной жизнью по смыслу статьи 8 для того, чтобы поднять этот спорный вопрос в соответствии с положениями вышеуказанной ста­тьи». (McGinley et Egan, 97).

94. Уважение личной и семейной жизни. Удержание доку­ментов, устанавливающих связь между проблемами здоровья и облучением заявителей вследствие ядерных испытаний. Упуще­ния, позволяющие заявителям получить доступ к информации. «Суд отмечает, что, учитывая тот известный факт, что высокий уровень радиации оказывает скрытое, но серьезное и продолжительное воздействие на здоровье. вполне естественно, что неуверенность заявителей в том, подвергались ли они риску или нет во время облу­чения, вызывала у них большую тревогу и причиняла страдания. (...) поскольку эти документы содержали информацию, которая могла бы помочь заявителям в оценке уровней радиации в районе их пребывания во время испытаний, а также могла бы успокоить их в этом отношении, они были заинтересованы, в соответствии со стать­ей 8, в получении доступа к этим документам». (McGinley et Egan, 99).

95. Уважение личной и семейной жизни. Удержание доку­ментов, устанавливающих связь между проблемами здоровья и об­лучением заявителей вследствие ядерных испытаний. Упущения, позволяющие заявителям получить доступ к информации. «Там, где Правительство имеет отношение к рискованным действиям (подоб­ным тем, что являются предметом спора в настоящем деле) и кото­рые могли бы иметь скрытые неблагоприятные последствия для здоровья всех лиц, вовлеченных в подобные действия, уважение личной и семейной жизни, в соответствии со статьей 8, требует, чтобы была создана эффективная и доступная процедура, предос­тавляющая этим лицам возможность получить всю необходимую и относящуюся к ним информацию». (McGinley et Egan, 101).

Назад

F. Разное

 

96. Личная жизнь в контексте образования. «Понятие "лич­ная жизнь" является широким и не подлежит расширительному тол­кованию. Меры, принимаемые в сфере образования, могут, при слу­чае, касаться права на уважение личной жизни, но действия и решения, о которых можно сказать, что они причиняют вред физи­ческой или нравственной стороне жизни лица, не влекут с необхо­димостью такого посягательства». (Costello - Roberts, 36).

97. Личная жизнь и право на имя. «В отличие от других меж­дународных документов, таких как Международный пакт о граж­данских и политических правах (статья 24 п. 2), Конвенция от 20 ноября 1989 года, касающаяся прав ребенка (статьи 7 и 8), или Американская конвенция, касающаяся прав человека (статья 18), статья 8 Конвенции не содержит четкой нормы в отношении имени. В качестве личной идентификации и прикрепления к семье имя лица не касается личной и семейной жизни последнего. То, что Государ­ство имеет интерес в регулировании его использования, не является препятствием этому, так как эти аспекты публичного права согла­суются с личной жизнью, задуманной как понятие, включающее, в некоторой степени, право индивида вступать и развивать отношения с другими людьми, в том числе в профессиональной и предпринима­тельской сфере». (Burghartz, 24; см. также Stjerna, 37).

98. Личная жизнь и право на имя. «Выбор имени ребенка его родителями приобретает интимный и эмоциональный характер и входит в сферу личной жизни последних». (Guillot, 22).

99. Личная жизнь и изменение имени. «Вопреки все более рас­пространяющемуся использованию личных регистрационных номе­ров, имя сохраняет решающую роль в идентификации людей. Пол­ностью признавая, что могут существовать истинные причины, приводящие лицо к желанию изменить имя, Суд допускает, что за­конные ограничения подобной возможности могут быть оправданы в государственных интересах; например, чтобы обеспечить точную регистрацию населения или сохранить средства личной идентифи­кации и соединить с семьей носителей данного имени». (Stjerna, 39).

100. Личная жизнь и право на изменение имени. «Больше не существует точек соприкосновения между внутренними системами стран — участниц Конвенции в отношении условий, на которых из­менение имени может осуществляться законно. Суд из этого делает вывод, в рассматриваемой частной сфере Государства пользуются широкой свободой усмотрения». (Stjerna, 39).

101. Отказ служащего, ведущего акты гражданского состоя­ния, потом суда, разрешить родителям дать их ребенку опреде­ленное имя. «Статья 8 не содержит точной нормы в отношении имени. Однако в качестве средства идентификации внутри семьи и общества имя лица, как и его фамилия, относятся к его личной и се­мейной жизни». (Guillot, 21).

102. Личная жизнь и право на посещения тюрьмы. «Чтобы уточнить обязанности, которые Договаривающиеся Государства взяли на себя в силу статьи 8 в области посещений тюрьмы, нужно учитывать нормальные и разумные требования тюремного заключе­ния и объем свободы усмотрения, принадлежащей национальным властям, когда они регулируют контакты заключенного с его семь­ей». (Boyle et Rice, 74).

103. Личная жизнь и профессиональная и предприниматель­ская деятельность (член либеральной профессии: адвокат). Уважение личной жизни должно охватывать, в некоторой степе­ни, право вступать и развивать отношения с другими людьми. «Кажется, нет принципиальных оснований, чтобы такое понимание "личной жизни" исключало деятельность профессионального и де­лового характера; именно в своей работе большинство людей имеют значительное, если не наибольшее, количество шансов развивать отношения с внешним миром. Эта точка зрения подтверждается тем фактом, как уже было справедливо отмечено Комиссией, что не все­гда возможно четко разграничить, какая деятельность человека со­ставляет часть его профессиональной или деловой жизни. Таким об­разом, особенно в случае, когда человек имеет гуманитарную профессию, его работа в таком контексте может стать неотъемлемой частью его жизни до такой степени, что становится невозможным определить, в качестве кого он действует в данный момент време­ни». (Niemietz, 29).

104. Уважение личной жизни и жилища. Заявители, принад­лежащие к сорабскому меньшинству (Германия). Меры для веде­ния хозяйства на территории, предпринимаемые для осуществле­ния добычи бурого угля на территории коммуны. Разрушения деревни, где живут заявители. Жалобы: ликвидация первоначально­го деревенского сообщества и обязанность объединиться в новое сообщество повлекли уничтожение сорабской культуры. Переселе­ние полностью жителей по направлению к городу, расположенному в зоне первоначального проживания Сорабов. «Суд отмечает, что этот процесс, который привел к принятию решения осуществлять добычу бурого угля на территории коммуны, развернулся на многие годы и был охарактеризован обсуж