Чем больше я , тем сильнее ты и тем активнее я , и так по кругу.

Придумайте танцу собственное название. Обсудите с партнером, как он подрывает чувство безопасной близости в ваших отношениях. Опишите свои чувства и ощущения каждый. Как изменил танец эмоциональную окраску ваших отношений?

К примеру, Тодд говорит, что самый действенный способ восстановить близость для него – это секс. Он гораздо увереннее чувствует себя с женой в постели, чем когда обсуждает с ней чувства. Свою партию в танце мужчина описывает так:

– Я к тебе пристаю. Но дело не только в оргазме. Просто это единственный способ для меня стать ближе. Ты отказываешь. Я сильнее домогаюсь. Достаю тебя, чтобы ты объяснила, почему не хочешь. Чем я настойчивее, тем больше ты отстраняешься и тем активнее охраняешь свои границы.

– Да, – отвечает его жена Белла, – и чем больше ты критикуешь и требуешь, тем более замученной я себя чувствую. И увеличиваю дистанцию. А ты все настойчивее и отчаяннее. Так по кругу. Это оно, да?

Тодд согласен. Именно так выглядит их танец. Супруги решают назвать его «Вихрем». Это слово отражает одержимость супругов. В случае с Тоддом – близостью с женой. А у Беллы – неприкосновенностью своего личного пространства. Теперь Тодд может признать, что с каждым разом чувствует себя все более отверженным и опустошенным. А Белла в состоянии поделиться, что ощущает себя застывшей и одинокой. Что испытываете вы при обсуждении собственного «Негативного танца»?

Даже если вы всерьез увязли в разрушительном паттерне, удавалось ли хоть иногда посмотреть на него со стороны? Вырваться из ритма «Негативного танца» и перейти к другой модели поведения? Могли ли вы когда‑нибудь прямо попросить партнера об утешении и внимании? Или поделиться своими нуждами и чаяниями вместо того, чтобы прятаться и закрываться? Что сделало возможными такие моменты? Как вам удавалось загнать танец в угол? Попробуйте разобраться вместе. Помогайте друг другу справляться с чувством незащищенности, чтобы оно не толкало вас обоих в опасный танец. Обычно для этого достаточно научиться распознавать сигналы второй половины, заслышавшей разрушительную мелодию. К примеру, Хуан заметил, что всего одна фраза спасала положение. Нужно было сказать супруге Анне: «По‑видимому, ты очень расстроена. И чего‑то от меня хочешь. Но не понимаю, чего именно». Затем ссора прекращалась.

3. «ЗАМРИ – БЕГИ»

Иногда ко мне обращаются клиенты, во взаимодействии которых я не нахожу враждебных попыток найти виноватого или отчаянного мотива «Негативного танца». Лишь глухую стену безмолвия. Если опять провести аналогию с танцем, то в этом и тот и другой партнеры стоят у стеночки. Как будто ничего не стоит на кону. Никто не заинтересован в отношениях. Разве что напряжение, повисшее в воздухе, можно буквально потрогать. Да и на лицах супругов явно читается боль. Теоретики учат, что эмоции можно подавлять, но это не так. Как метко отметил Фрейд, они сочатся из каж­дой поры кожи. Я вижу супругов погруженными в глухую оборону и отрицающими свои потребности. Оба в режиме самозащиты. Пытаются вести себя так, будто ничего не чувствуют и ни в ком не нуждаются.

Паттерн «Замри – беги» часто приходит на смену «Нега­тивному танцу». Он начинается, когда критикующий и требующий внимания партнер прекращает попытки вы­бить хоть какой‑то отклик из другого и замолкает сам. Когда токсичная модель поведения разворачивается полностью, требующий близости партнер в конце концов хоронит отношения. Он разрывает эмоциональную связь и уходит. На этом этапе супруги, как правило, очень вежливы и корректны друг с другом. Даже способны вместе решать практические задачи. Но, если не принять экстренных мер, любовные отношения можно считать законченными. Иногда партнер, танцующий партию отстранения и избегания, вдруг понимает, что в паре не осталось эмоциональной связи. Ни положительной, ни отрицательной. Хотя теперь все именно так, как ему хотелось, – тихо и спокойно. Часто на этом этапе ранее безмолвствовавшие и отдалявшиеся партнеры наконец соглашаются на терапию. Либо пытаются найти выход в книгах вроде этой.

Практически непреодолимая стена, которую «Замри – беги» выстраивает между партнерами, – реакция на утрату близости и ощущение беспомощности в попытках ее восстановить. Один партнер обычно рассказывает, как боролся за возрождение отношений и страдал в одино­честве. Пока не потерял способность чувствовать что‑либо и не остано­вился. Для второго отстранение и избегание стали привычкой, единственно возможной моделью поведения. В обык­­новение вошло и закрывать глаза на то, что отношения рушатся. Никто больше ни к кому не тянется. Никто не решается рисковать. Танец без танцоров. Если паре не помочь и позволить паттерну разворачиваться дальше, рано или поздно не останется ни единого способа вернуть доверие или исцелить умирающие отношения. Люди станут совсем чужими друг другу.

Терри и Кэрол, по их собственному признанию, никогда не были «особенно близки». Но Кэрол, мягкая и интеллигентная, настаивает, что неоднократно пыталась поговорить с мужем о его «депрессии». Именно в этом состоянии, по мнению женщины, кроется причина их эмоциональной разобщенности. Терри, спокойный и сдержанный, отмечает: жена годами искала в нем недостатки. Особенно это касалось его родительских качеств. Ко мне супруги обратились, потому что поссорились. А ведь этого в их отношениях практически никогда не случалось. Началось все с того, что Кэрол выбрала для вечеринки брюки, которые не понравились мужу. Терри заявил: если жена это наденет, то она его не любит и им стоит развестись! Затем по дороге мужчина сообщил супруге: он в шаге от того, чтобы закрутить роман с коллегой. И, кажется, Кэрол это не расстроит, ведь они все равно не занимаются сексом. Женщина, в свою очередь, рассказала, что совсем потеряла голову от старого друга. Она отметила между прочим, что муж давно не прикасался к ней и никак не выказывал свою любовь или желание близости.

На сеансе супруги рассказали: в жизни каждого стало слишком много работы и родительских обязанностей. Находить время, чтобы просто побыть вместе или заняться любовью, оказывалось все сложнее. Кэрол в какой‑то момент осознала: они становятся «чужими друг другу». Женщина попыталась встряхнуть мужа, чтобы тот больше с ней разговаривал. А когда это не сработало, страшно на него разозлилась. Терри вспомнил период, когда Кэрол действительно без конца его «осуждала». Особенно за то, каким он был отцом их детям. Затем, около года назад, просто перестала. Кэрол поясняет, что в конце концов решила «проглотить» свою злость. Такой уж у них брак. Женщина пришла к выводу, что супруг больше не считает ее привлекательной или достаточно интересной. Терри же с грустью говорил о глубокой привязанности жены к их двоим детям. Печалился о том, что как‑то умудрился ее потерять. Кэрол теперь мать, но не жена. Наверное, все дело в том, что он слишком серьезен и «себе на уме», чтобы быть с женщиной.

Главная сложность модели «Замри – беги» – в ощущении безнадежности, которое накрывает партнеров. Супруги решают, что проблема в них самих, их недостатках и не­совершенстве. И естественная реакция на это – спрятаться. Скрыть свою суть, недостойную любви. Вспомним ключевую мысль теории Боулби. Мы судим о себе по отражению в глазах тех, кого любим. Из каких еще источников можно почерпнуть честную и актуальную информацию о себе? Любимые – наше зеркало.

С усилением разобщенности и беспомощности Кэрол и Терри все больше закрывались друг от друга. Основные сигналы привязанности, которые можно наблюдать у родителей с детьми и влюбленных, такие как желание лишний раз посмотреть и приласкать, пропадают в первую очередь. Терри и Кэрол ни разу за время сеанса не встречаются глазами. Супруги признают, что спонтанные прикосновения давно исчезли из их жизни. Высокий уровень интеллекта позволил обоим рационализировать отсутствие сексуальной близости. А также заглушать, по крайней мере б о льшую часть времени, боль, которую причиняет понимание собственной нежеланности для партнера. Оба говорят о симптомах деп­рессии. Она и в самом деле может быть частью проблемы разобщения. Со временем дистанция между супругами увеличивалась, а желание сократить ее выглядело все более опасным и рискованным. Кэрол и Терри описывают модели поведения, мотивы и чувства, свойственные исполняющим партию отстранения и избегания. Но в изложении супругов присутствуют еще и глубокие сомнения в том, что их можно любить. Эта неуверенность парализует обоих и подавляет протест против разобщения, характерный для «Негативного танца».

Мы заглянули в прошлое. Оба росли в семьях, где холодность, рациональность и отсутствие эмоциональной близости считались нормой. Чувствуя ее недостаток, супруги автоматически закрываются. Начинают отрицать свою потребность в такой связи. «Эмоциональный анамнез» неизбежно влияет на текущие отношения. Не имея возможности установить тесный контакт с возлюбленным, мы непроизвольно начинаем вести себя как в детстве. То есть следуем модели поведения, которая позволяла нам поддерживать контакт с родителем, хотя бы на минимальном уровне. Когда эмоции зашкаливают и кажется, что отношения под угрозой, люди автоматически пытаются их подавить. Стараются пере­ключиться на то, что поддается логике и может отвлечь. В данной модели поведения избегание эмоций становится самоцелью. «Если я не заведусь, мы не станем обсуждать чувства, – объясняет Терри. – Не хочу открывать ящик Пандоры».

Эти методы управления эмоциями и потребностями включаются по умолчанию. Мы не успеваем ощутить, что сделали какой‑то выбор. Но с осознанием того, как такие модели поведения вовлекают партнеров в танец бесконечной самообороны, их можно изменить. Эти способы взаимодействия не неотъемлемая часть личности. Чтобы их победить, не нужны годы терапии и самосовершенствования.

Родители Терри – пожилой враждебный отец и мать, известный политик. Он озадаченно и непонимающе смотрит на меня, когда я спрашиваю о моментах близости с мамой. Все, что мужчина помнит, – как смотрит на нее по телевизору. У Терри не было другого выбора, кроме как смириться с дистанцией и подавлять свои потребности в близости и поддержке. Этот урок он усвоил на отлично. Но стратегия выживания из детства оказалась губительной для брака. Кэрол также осознала, как научилась «уходить в себя», когда ей пришлось подавить потребность в близости.

Едва Терри и Кэрол поняли, как их поведение отдаляет их друг от друга, к ним вернулись надежда и способность делиться переживаниями. Кэрол признала, что «сдалась» и «выстроила стену» между собой и мужем, чтобы притупить чувство отверженности. Женщина целиком посвятила себя детям, чтобы не чувствовать тоски по близости и потребности в чьем‑то участии. Терри не скрывает, что поражен признаниями жены. Уверяет, что все еще безумно ее хочет. Супруги понемногу узна ю т, как сильно поведение каждого сказывалось на другом. Они понимают, что все еще важны друг для друга. Делаются новые рискованные признания, и вспыхивают ссоры. Наконец, Кэрол говорит:

– Мы больше не так уязвимы. Ужасно ссоримся временами, но это куда лучше, чем леденящее безразличие, почтительное замалчивание.

– Мне кажется, – произносит Терри, – мы сможем вырваться из порочного круга. Мы оба были уязвлены и напуганы. Поэтому пытались держаться друг от друга подальше. Но не надо так больше.

Новый этап начинается с пониманием того, как мы создаем ловушку, куда сами попадаем. С осознанием того, как лишаем себя любви, в которой так нуждаемся. Прочная связь начинается с решения разорвать порочный круг, с отказа исполнять разобщающий танец.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

Показалась ли вам модель «Замри – беги» знакомой? Если да, как и когда вы научились игнорировать и подавлять свою потребность в эмоциональной близости? У кого? Когда чувствуете себя особенно одиноко? Можете ли позволить себе поделиться ответами на эти вопросы с партнером? Умение рисковать и открыто говорить о своих переживаниях – эффективное средство от оцепенения и отрицания своих потребностей в заботе и близости. Как партнеру помочь вам с этим?

Можете ли вы поделиться с ним или с ней одной реакцией, которая включает паттерн разобщения? Это может быть что угодно, хоть неправильный поворот головы в неподходящий момент. Сумеете ли вы определить, как именно отталкиваете от себя партнера? Или как заставляете его чувствовать, что приближаться к вам небезопасно?

Что вы говорите себе, когда близости нет, чтобы оправдать разобщение и подавить в себе желание сделать шаг навстречу партнеру? Иногда нам мешают стереотипы о любви и о том, как мужчины и женщины должны вести себя в ней. Эти убеждения закладываются родителями или обществом. Можете поделиться ими с партнером?

Попробуйте составить список вещей, которых этот деструктивный паттерн вас лишил. Первые признаки эмоциональной близости появляются, когда мы впервые чувствуем к человеку непреодолимое влечение. Готовы на все, лишь бы быть с ним или с ней рядом. Мы будем помнить эти моменты, а также свои надежды и устремления всегда. Как этот дьявольский танец на них повлиял? Разрушил? Обесценил?

И последнее упражнение в этой главе. Определите, в какую из трех дьявольских сетей – «Найти виноватого», «Негативный танец» или «Замри – беги» – с наибольшей вероятностью могут попасть ваши отношения. Помните, что причина ссор и скандалов на самом деле не настоящая проб­лема. Не важно, были ли предметом спора дети и их распорядок дня, интимные отношения или работа. Проблема всегда в прочности и надежности эмоциональной связи в паре. В отзывчивости, неравнодушии и искренности. Попробуйте дать полное описание паттерна, который завладел вашими отношениями, заполнив пропуски в утверждениях. Затем отредактируйте текст так, чтобы он наиболее точно отражал вашу связь. Поделитесь описанием с партнером.