Глава 106. Мамин трюк - прямо в задницу

Когда выброс энергии Сьюзанны наконец закончился, она рухнула сверху своего сына. Она прижалась к его груди своими твердыми, покрытыми блузкой, сиськами. Её рот был так близко к нему, что он наверняка подумал, что она поцелует его, но она сдержалась.

— Теперь помни, тебе не позволено чувствовать большие голые буфера мамочки. Но, поскольку я все еще в блузке, то технически это нормально — прикасаться к моей одежде.

Он играл с её сиськами через одежду, пока он медленно восстанавливался. По правде говоря, он был слишком опустошен, чтобы сделать больше.

Она просто счастливо ворковала, лениво бегая руками по его груди. Ее груди и соски были невероятно чувствительны, поэтому это чувствовалось здорово даже с учетом того, что он ласкал их через одежду.

Лежа вот так, они оба были настолько довольны, что почти заснули на кухонном полу. Единственное, что помешало им сделать это, было то, что Алан боролся с тем, чтобы не заснуть. Он хотел максимально использовать эту редкую возможность, поиграть с обильной грудью своей матери, хотя бы в сонливом оцепенении и с ее одежде. Все его ласки тоже сдерживали ее, в некотором роде, ото сна.

Через несколько минут Алан возродился.

Он умудрялся залезть к ней под блузку руками и начал разминать грудь через лифчик. На самом деле, он не мог хорошенько ощутить их, потому что они были слишком сильно прижаты к его груди, но он сделал это.

Боясь испытывать свою удачу, он спросил:

— Это тоже нормально?

— Кажется, я слышу голос! — пошутила она, снова притворившись, что одна, — Кто-то пытается пощупать грудь мамочки? У нас в этом доме очень игривые призраки.

Увидев, что она позволила ему делать это с ней и даже немного изменила положение, чтобы дать ему больше доступ, он потянулся и расстегнул лифчик. Затем он вытащил чашечки бюстгальтера, чтобы дотянуться до нее и схватить обе ее обнаженные груди голыми руками.

Ощущение кожи на коже было таким приятным для Сьюзан, что она задержала дыхание. «О Боже! Что мой мальчик делает со мной! Рон никогда, никогда, никогда столько пламени во мне. Во-первых, Тигренок эффективно контролирует мою задницу и теперь он неустанно берет под контроль мою грудь. Что дальше? О Боже, он возьмет под контроль киску своей мамочки!»

Она обнаружила, что мышление отрезвляет. Поэтому, хоть она и позволяла ему сжимать соски между пальцами, пока она долго размышляла, то с запозданием, но твердо ответила на его вопрос.

— Нет, это не нормально. Покажи мне свое самообладание и убери свои руки.

Он неохотно сделал это. «Черт! Я слишком сильно испытываю свою судьбу.»

При этом он прошел еще один тест, показав ей, что у него есть самоконтроль и он может остановится, когда она попросит его. Она убедилась, что он это понял.

— Хороший мальчик. Пока мы можем сохранять самообладание и останавливаться, когда нужно, нет причин, по которым мы не можем веселиться каждый день. Теперь иди, прими душ и оденься для ужина.

«Дерьмо!», подумал он, «Я испортил возможность ласкать ее сиськи, пытаясь обойти правила. В последнее время она дразнит меня своими чертовыми воздушными шарами; она практически протирала им все мое тело, но я до сих пор не могу хорошенько их полапать. Слишком много одежды. Гррр.»

Он все еще не вставал — не мог покинуть такое райское тело и, в любом случае, она все еще была на нем. Тем не менее, он действительно сдвинулся в сторону.

— Такой непослушный мальчик, — игриво пробормотала она, когда оказалась за ним и погладила его голую задницу, — Я же сказал тебе встать, — Ее рука осталась на его заднице и щупала ягодицу, — Что, если Эми и Ангелочек вернутся домой из магазина? Что, если они войдут и увидят нас здесь, на полу на кухне? Что они подумают увидев, что твоя большая толстая эрекция лежит на ноге мамочки, всего в нескольких дюймах от ее частного места? Что ты будешь делать?

Алан почувствовал себя еще более заведенным.

— Что бы я сделал? Я бы не хотел, чтобы было какое-то недоразумение. Мне просто нужно было бы показать им, что именно мы делали! Сначала я бы показал сестренке. Затем показал бы Эми. Может быть, я покажу тебе еще раз, просто чтобы все было ясно. Знаешь, тереть задницы.

Он снова тер ладонью её задницу, даже когда она ласкала его более энергично.

— Я ласкал был все задницы, пока они не стонали и не текли слишком сильно, чтобы могли жаловаться.

— Сынок, ты такой плохой мальчик! Думаешь о таких грязных вещах. Ты же знаешь, что не можешь так поступать со своей сестрой или невинной маленькой Эми. Если тебе действительно нужно это сделать, сделай это со своей мамочкой! — она визжала от неконтролируемого восторга из-за этих мыслей, — И что ты, паршивец, по твоему делаешь своими руками? У нас есть правила, ты же знаешь!

Но она не оттолкнула его руки — ее приверженность правилам, которые она только что установила, уже рушилась. У них была небольшая битва между собой.

Он сказал:

— Ты сказала, что я могу прикасаться к твоей заднице, чтобы привлечь твое внимание, когда я возбужден. Я снова возбужден!

— Хммм. Я правда так сказала? У меня такое чувство, что это собирается вернуться и преследовать меня.

Он пошутил:

— Это может даже вернуться и укусить тебя за задницу.

Она весело рассмеялась.

— Кажется, ты полностью завоевал мое внимание, Тигренок. Похоже, я тоже получаю твое.

Она потянулась к его пенису, но обнаружила, что он все еще вялый. Она понимала, что, хотя он был полностью возбужден мысленно, его орган мог не мог вынести так много и на самом деле уже был героем дня.

Тем не менее она держала его пенис и играла с ним, все еще лениво лаская его задницу другой рукой.

— Я люблю твой член, сынок. Я люблю его, даже когда он не встрою. Я так сильно жажду хуй сегодня! Я хочу, чтобы наше удовольствие не заканчивалось. У меня такое чувство, что я, вероятно, буду гореть в аду за то, что так веселюсь, но я просто не могу остановить себя.

Она вздохнула.

Он сказал:

— Нет, ты не будешь, мама. Ты помогаешь мне, помнишь — с моим лечением? Как это может быть грехом?

— Я знаю, но все, что кажется хорошим, должно быть неправильным. Я не должна так сильно помогать тебе, — печальным голосом она добавила: — Все те потраченные годы. Это похоже на то, что вуали упали с моих глаз и теперь я вижу, какой дурой я была ведя себя как ханжа.

Прежде чем он успел ответить, она продолжила более ярким тоном:

— Однако Сюзанна говорила со мной о многих вещах и я чувствую себя настолько ужасно, что есть одна вещь, которую мне просто необходимо попробовать, прежде чем ты уйдешь. Если этот призрак заинтересован в анусах, есть медсестра, которая научила меня специальному трюку. Она красивая, озорная медсестра и она сделала меня такой непослушной. Думаю, ей понадобится порка в следующий раз, когда я ее увижу!

Он подумал:

«Разве моя мама говорит о том, чтобы поместить палец в мою задницу, как делала Аками? Моя мама?! Это невозможно. Даже после всех сумасшедших вещей, которые произошли сегодня. Она королева чистоты. Она никогда не прикасалась к чужому анусу, невозможно!

Сьюзен остановилась, встала и подошла к раковине.

Она схватила жидкость для мытья посуды и покрыла ей пальцы. Затем она опустилась на колени рядом с тем местом, где он все еще лежал.

Она перевернула его и подвинула его, подталкивая в нужное положение, как будто он был большим мячом в Play-Doh. Он оказался на четвереньках с задницей в воздухе.

— Интересно, что в этой дыре? — она ткнула пальцем, покрытым жидкостью для мытья посуды, в его анус. Ее палец скользнул легко, — Это маленький трюк, который я увидела, когда Аками делала это. Похоже, что моему сыну это очень понравилось. Сюзанна тоже упомянула об этом. Она утверждает, что может заставить парня почувствовать себя действительно очень хорошо.

Она снова начала играть с его яйцами, а средний палец другой руки погрузился в его анус.

Он был поражен тем, как возбуждался от того, что она делала, хотя все еще был полностью вялым.

Она говорила более возбужденно, когда она приостановилась:

— Но все в порядке. Тебе просто нужно наказать свою маму за ее глупость устанавливать всевозможные глупые правила, которые мешают тебе веселиться, набив её рот своим членом и заставляя ее сосать его много! Снова и снова. И порка! Думаю, ее тоже нужно отшлепать.

Он подумал: «Воу! Порка? Что с этим?» Он целенаправлено не осознавал этого, но на каком-то уровне уловил, что его мать была покорной в сексуальном плане.

Через некоторое время она спросила:

— Это чувствуется хорошо, мое дитя?

Он задыхался:

— Это так хорошо, мама! Так хорошо. Это похоже на то, что я получил оргазм не кончив. Но ты, вероятно, должна остановиться, иначе я просто снова возбужусь.

Ее разочарование было ощутимым, так как это было именно то, чего она пыталась достичь. Но она пощадила его, сказав:

— Ох, фуу! Но тогда, если ты не захочешь заставить свою мать снова сосать член, пожалуйста, быстренько тащи свою милую задницу наверх и иди душ.

Она похлопала его по спине.

— Мы бы не хотели, чтобы это произошло, — сказал он с язвительным восторгом, — все это тяжелое сосание.

Он встал и начал уходить.

Он знал, что может заставить свой член снова встать, если он его выпустит — в конце концов определенно не было недостатка в умственной или зрительной стимуляции. Единственная причина, по которой он не принял ее предложение состояла в том, что он мог сказать, что его член находится на грани становления очень и очень болезненным.

— Эй! Не волнуйся! — отчаянно закричала она, думая, что испугала его, — Куда ты идешь? Не слушай меня! Я, на самом деле, не имела в виду, что тебе нужно принять душ. Все остальные сказали, что они будут дома около шести часов. Это где-то через час. — она посмотрела на него умоляющими глазами, — Разве мы не можем поиграть еще? Разве ты не хочешь поиграть со мной?

— Мам, мой член действительно не может выдержать большего. Серьезно.

Мало того, что ему было больно, так и все его тело было измотано, а он был морально уничтожен.

Но он мог видеть ее ненасытное желание и не хотел слишком разочаровывать ее в такой важный и великий день. Поэтому он сказал более шуточным тоном:

— С другой стороны, мой член чувствует себя очень непостоянным. На самом деле, внезапно мне кажется, что на нем есть очень необычные шишки. Думаю, чтобы быть в безопасности, тебе лучше выполнить еще одну проверку на ненормальность или две с ним после обеда.

Она улыбнулась вместе с ним.

— Думаю, это можно устроить. Лучше обезопаситься, чем потом жалеть! Ох, пуу. Думаю, мне просто нужно подождать, но мы можем поиграть позже.

Глава 107. Я сделала это!

Алан был так измучен от всего возбуждения и всех минетов, что заснул в постели сразу после душа и не проснулся, пока его не позвали на обед.

У него с Сьюзен и его сестрой Кэтрин был неожиданно непринужденный обед с фалафелем и поджаренным лавашом.

Все, что было в тот вечер, казалось ужасно нормальным, учитывая все, что произошло в тот день. Единственная причина, по которой Кэтрин могла подумать, что что-то случилось, было то, что и мать и сын вели себя настолько обыденно, без каких-либо намеков на сексуальное подразнивание, которое было очевидным в последние несколько дней во время обеда.

На протяжении последней недели или около того Алан, его сестра и мать обычно сидели вместе и обедали, а обе женщины носили провокационную одежду без какого-либо нижнего белья.

Например, несколькими ночами ранее Кэтрин пришла на ужин в какой-то одежде для упражнений, выглядящей как цельный купальный костюм. Но, в отличие от большинства нарядов этого типа, он мог видеть форму её сосков и слабо рассмотреть её куст через ткань.

Сьюзен, однако, не могла жаловаться на это, потому что утверждала, что вся ее одежда была постирана или сохла, поэтому она пришла на ужин в нижнем белье. Ее оправдание было явно абсурдным, так как не было никакой возможности, чтобы вся ее одежда могла вместиться даже в несколько нагрузок.

Тем не менее, Алан не жаловался. Он был счастлив, что бюстгальтер его матери показывал форму ее сосков еще более четко, чем наряд Кэтрин.

На этом особом ужине было понятно, что обе женщины были возбужденными; они обе вставали, чтобы наполнить стакан Алана или принести еще чем-то помочь ему под малейшим предлогом, так же, под каким-то предлогом, расхаживать и выставлять напоказ свои тела.

Но за обедом за последнюю неделю Алан видел гораздо больше, чем просто едва одетых женщин, которые ходили вокруг.

Сьюзан и Кэтрин использовали любую возможность чтобы дразнить Алана всякий раз, когда одна из них думала, что другая не смотрит (или иногда даже если и смотрела). Например, всякий раз, когда Сьюзен вставала, чтобы принести еще одно блюдо, Кэтрин могла нагло взять фаллическую пищу, такую как морковь или спаржу, чтобы облизывать и сосать её соблазнительным образом.

Точно так же Сьюзан может начать рассеянно потирать одну из своих сисек, пока ведет обычную дискуссию, действуя так, как будто она просто чешет обычный зуд. Очевидно, она подумала, что в конце концов ее действия были направлены на то, чтобы помочь сыну достичь своей шестикратной цели.

Но такой атмосферы в тот вечер не было.

Кэтрин тоже сдерживала себя.

На самом деле, все было ненормально нормальным, поскольку Сьюзан и Алан пытались вести себя как образцовые граждане. Кэтрин была озадачена, но ни о чем не спрашивала.

После обеда все трое смотрели боевик «Индиана Джонс и последний крестовый поход». Сюзанна и Эми присоединились к ним. Они его уже видели, но решили все равно посмотреть.

Алан понял, что не мог сконцентрироваться на своей домашней работе после того, что случилось ранее с Сьюзан, поэтому экскопический боевик может отвлечь его на некоторое время. Он был на самом деле благодарен, что это был не насыщенный сексуальными сценами фильм, потому что его разум нуждался в перерыве от интенсивной и, казалось, безостановочной похоти.

Вскоре после начала фильма Сьюзан объявила, что она и Сюзанна идут на кухню, чтобы принести закусок.

Остались только Алан, Кэтрин и Эми. Кэтрин, видя, что Эми, похоже, полностью поглощена фильмом, подняла банан, который она намеренно оставила рядом, в надежде, что такая возможность возникнет. Она сменила место так, чтобы сесть рядом с Аланом, очистила банан, а затем начала сосать его кончик наиболее наводящим на размышления способом.

Алан взглянул на нее, а затем посмотрел еще раз, потому что не мог поверить в то, что видел. Казалось, что его мир внезапно стал сексуальным, куда бы он не посмотрел. Он пялился с минуту или около того, пока она сосала банан (хотя и не кусала его), но, в конце концов, вернулся к фильму и решительно продолжил смотреть его.

Кэтрин наклонилась и прошептала ему на ухо:

— Братик мне так плохо, тебе не нравится мой приемчик с бананом?

Он прошептал:

— Мне это нравится — даже слишком! Сестренка, если я продолжу смотреть, то стану большим внизу и это плохо. Очень плохо.

— Плохо? Почему? Это не то, что тебе нужно больше всего?

— Ну, да, вообще-то, но, Иисусе! Ты понятия не имеешь, что случилось сегодня!

— Что?

У него внезапно возникли сомнения в мудрости того, чтобы рассказать про то, что случилось между ним и его матерью ни перед кем, даже сестрой, несмотря на то, что она также была его ближайшим другом.

Эми подарила им обоим смущенный взгляд, который дал Алану повод передумать. Он сказал:

— Я расскажу тебе позже.

Кэтрин пристально посмотрела на него.

— Тебе лучше, негодник!

Он только кивнул. Затем три подростка возобновили просмотр фильма Индианы Джонса.

— — —

Несколько минут спустя Сьюзан схватила Сюзанну за руку и потащила ее в кабинет рядом с кухней, где они могли говорить наедине. Это был первый шанс для Сьюзен поговорить с Сюзанной один на один со времени крупных событий в начале дня.

Тихим, но возбужденным тоном она сказала Сюзанне:

— Ты так права! Делать Тигренку минет — это так хорошо!

— Ты этого не сделала! — поскольку Сьюзан не знала, что Сюзанна шпионила за ней и Аланом ранее, Сюзанне приходилось притворяться удивленной. Однако ей, разумеется, не приходилось притворяться, что она взволнована своей лучшей подругой, потому что, услышав, что Сьюзан рассказывает о таком замечательно событии, это снова взволновала ее.

— Я сделала! — Сьюзан сияла от гордости и радости.

Сюзанне все еще было трудно поверить, что Сьюзен орально удовлетворила Алана, хотя она видела это своими глазами. Она много лет пыталась заставить Сьюзен развязаться в сексуальном плане, но все ее усилия были напрасными и она боялась, что эта ее последняя и самая смелая схема может потерпеть неудачу.

В результате недоверчивый взгляд на ее лицо не был полностью притворным. Она сказала:

— Это ВЕЛИКОЛЕПНО! Ты сделала это только один раз?

Сьюзен гордо подняла три пальца.

— Три раза! И два раза руками перед этим. Я дрочила ему, а потом сосала!

Она сказала это таким образом, что ясно показала, насколько была в восторге от того, что использовала такой «грязный» язык, что теперь она была одной из людей «в теме» в сексуальном смысле.

Это была новость для Сюзанны, поскольку она только шпионила за ними относительно недолго. Она снова была поражена, потому что понятия не имела, что они так много раз это сделали.

Когда Сьюзан подняла все пальцы на одной из рук и провозгласила:

— Я заставила его кончить ПЯТЬ раз! Я дал его пенису такую тщательную проверку на ненормальность, что я должна получить какую-то награду, — она усмехнулась, добавив: У него должен быть самый здоровый пенис во Вселенной.

Но потом она быстро поправила себя:

— Но это неправда. Он такой необычный. Такоооой очень большой! Я едва могу обхватить его губами. Он не похож на крошечную маленькую штучку Рона. И, кроме того, Рон — весь вялые и кривой. Фу. У Тигренка настолько гладкий, что практически ТРЕБУЕТ, что ты поглаживала и сосала его снова и снова!

Она продолжала:

— И это не то, что я помогала ему всего несколько минут каждый раз. Тигренок позвонил Аками по телефону сегодня и я слышала, как он спросил, насколько долгой должна быть длительная стимуляция, которую назначил доктор в минутах, но она сказала и я цитирую: «Это не просто количество, это качество. Тебе нужно получить оба».

Сюзанна пробормотала:

— Она сказала мне то же самое.

— Вот именно! — Сьюзен сияла, — Я приняла это близко к сердцу и сосала, сосала, сербала и сербала! Это было великолепно! Это было БОЖЕСТВЕННО!

Сюзанна была ошеломлена. Она никогда не думала, что Сьюзен может так откровенно говорить о сексуальных вопросах, когда не была чрезвычайно возбуждена или что она так быстро обратится. Все, что могла сделать Сюзанна, кивать.

Сьюзен продолжала задерживать дыхание:

— И смотреть этот фильм — хорошая идея, чтобы дать его пенису отдохнуть, но как только это будет сделано, я собираюсь быть такоооой готовой сделать это снова. Или я должен сказать, сделать ЕГО снова.

Она хихикнула.

— Сьюзен!

Сюзанна была счастлива и волновалась. Она начала задаваться вопросом, может ли ее план работать слишком хорошо. Она пыталась превратить Сьюзен в партнера по преступлению, так сказать, но она не хотела, чтобы мать и сын так глубоко проникались друг к другу, что ей оставалось мало места. Она была ошеломлена огромным количеством раз, когда Сьюзен довела Алана до оргазма. Если бы они собирались делать такое каждый день, то это создавало для нее неприятности.

Словно прочитав некоторые мысли Сюзанны, Сьюзен ответила:

— О, не волнуйся. Его большой эрекции хватит, чтобы мы обе её дрочили и сосали. Я нисколько не ревную к тому, чтобы делиться своими медицинскими обязанностями с тобой, потому что, в конце концов, ничего из этого не случилось бы без твоего толчка. Боже, Сюзанна, я никогда не смогу отблагодарить тебя за эту помощь!

Сюзанна с сожалением отметила «Если бы она только знала всю правду. Вся эта тайна от моей лучшей подруги весит грузом на мне.»

Но Сьюзен счастливо продолжала:

— Спасибо, спасибо, спасибо, такое очень большое! Ты такая хорошая подруга. Я понятия не имела, чего мне не хватает, но ты показала мне свет. Я не могу вспомнить, когда делала доброе дело для кого-то, кто был в бедственном положении, когда-либо и это было таким, ну, веселым!

Она наклонилась к Сюзанне и прошептала с новой озабоченностью:

— Но ты уверена, что-то, что я делаю, не преступление или грех, верно?

Сюзанна подняла два пальца в форме V, как знак мира.

— Два слова: «Помни Онана». Ты спасаешь своего сына от греха, потому что ты не позволил его семени падать на землю, не так ли?

Глаза Сьюзан широко распахнулись и она вспомнила, куда отправлялась его сперма.

— Ну, очень много её попало на мою грудь, шею и лицо. На самом деле «попало» — это не правильное слово. Больше похоже на выстрел или поток. Как пушка или вулкан! Мммм! И мои руки были тоже покрыты, когда как я её зачерпывала. И мой рот! Настоящий мужчина! Кажется, я проглотила галлоны этого сладкого материала!

Сюзанна старалась не надуться. «Черт. Теперь я просто ревную. Но она улыбнулась и сказала:

— Хорошо для тебя. Это определенно лучший способ справиться со всем этим мужественным семенем. Ты должна гордиться собой.

— Так и есть. И я знаю, что повторяюсь, но это все благодаря тебе. Что бы я сделал без тебя? — она быстро, но сердечно обняла Сюзанну, — Теперь давай отнесем эти закуски прежде, чем другие станут беспокоится.

Она повернулась, чтобы позаботиться об этой задаче.

У Сьюзан был дикий взгляд в глазах, когда она разговаривала с Сюзанной, но когда она вошла на кухню, ее лицо снова изменилось на лицо типичной пригородной футбольной мамы. Единственное различие заключалось в том, что у нее была очень довольная улыбка на ее лице, которую она не могла стереть.

Сюзанна едва могла поверить, что она только что слышала, как ее подруга сказала учитывая, что это была та самая женщина, которая была такой примитивной и правильной все эти годы. Это заставляло ее сердце биться от волнения, а ее ум наполнялся стратегическими мыслями, поскольку она считала, как это может повлиять на ее схемы. Но внешне она действовала беззаботно.

Она подумала: «Хорошо, я уже знаю, что случилось из того, что я видела. Но я думала, что к настоящему времени она будет подвержена вине и моральным сомнениям. Вместо этого она выглядит совершенно нормально! Это взрывает мой разум почти так же, как тот факт, что она действительно сделала ему минет. Нет — несколько минетов! Я подозреваю, что к завтрашнему дню ее эмоциональный люфт, наконец, прибудет. Но тот факт, что она все еще на вершине ее сексуальности прямо сейчас — является отличной новостью. Может быть, реакция будет не такой большой, как я боялась, или не такой долгой.

Они обе вернулись в гостиную и продолжили смотреть фильм.

Алан был так задумчив, что мог только обращать внимание на фильм лишь время от времени.

 

Глава 108. Это всё меняет

Когда фильм закончился, Сьюзен и Алан действовали очень спокойно и холодно, пока Сюзанна и Эми не ушли домой, а Кэтрин легла спать.

Так же, перед тем, как Сюзанна ушла, она сказала Сьюзен:

— Завтра мы поговорим. Обо всем на свете! У нас есть так много обсудить, чтобы нужно наверстать упущенное!

Сьюзен нетерпеливо кивнула.

Она едва могла дождаться, чтобы рассказать Сюзанне обо всем, что она сделала. В тот момент, по крайней мере, она не чувствовала стыда за свои действия. Несмотря на то, что она начала нормально выглядеть, сексуальный огонь все еще полыхал в ней.

Наконец, остались только Сьюзен и Алан в гостиной. Сексуальное напряжение начало расти. Сьюзан с нечитаемым выражением уставилась на сына и спросила:

— Как твои дела?

— Думаю, довольно хорошо,.

По правде говоря, он только начинал оправляться от своего раннего сексуального оцепенения, но хотел быть оптимистом.

Она с нарастающей озабоченностью спросила:

— Как твой… эм… твоя вещь?

Механизмы в голове начали вращаться.

— Ох. Это… Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, я, конечно, буду признателен за помощь.

— Прямо сейчас? — в ее глазах был огненный взгляд, который невозможно было упустить.

Он сглотнул и кивнул.

Она медленно и осторожно произнесла:

— Ну, я полагаю, что смогу помочь тебе с этим, если мы сделаем это тщательно продуманным, ответственным и совершенно беспристрастным образом.

Он серьезно сказал:

— Я полностью согласен.

Но его сердце бешено колотилось, а все его тело гудело от ожидания. Он мог сказать, что она тоже очень взволнована, хотя и пытается выглядеть иначе.

Его похмельно-подобный туман из-за его эротического оцепенения немедленно исчез.

Они оба медленно подошли к лестнице, а затем поднялись наверх. Казалось, их темпы и рвение увеличивались с каждым шагом, который они делали. Когда они достигли вершины, то задвигались быстрее. Затем он посмотрел ей в лицо и увидел сияющую улыбку. Это так возбудило и взволновало его, что он пробежал остаток пути по коридору в свою комнату. К его приятному удивлению она тоже побежала, почти не отставая от него.

Эти двое тихо вошли в его комнату, почти прыгая от волнения и держась за руки, как маленькие дети. Они неоднократно и преувеличено шикали друг друга. Ее настойчивое решение быть беспристрастной несколькими минутами ранее было полностью забыто и заменено детским ликованием.

Тот факт, что Кэтрин была через коридор и потенциально могла их подслушать — только добавляло им возбуждения.

Алан получил еще одно эротическое объятие. Он не мог погладить грудь Сьюзен, но он, конечно, должен был их ощущать, когда она терлась ими об его тело подобно тому, как она делала раньше во время их интенсивных «обнимашек».

Он был несколько удивлен, обнаружив, что его член снова полностью встал. Он думал, что это может занять день, или, может быть, в течение многих дней, учитывая, насколько ему было больно, но обед, а затем два часа просмотра фильма позволили хотя бы частично восстановиться.

Сьюзен заметила его эрекцию и приступила к работе. Она разделась до гола, опустилась на колени там же, где стояла, и начала делать ему продолжительный минет. На этот раз слов не было сказано из-за страха того, что Кэтрин услышит, потому что ее комната была почти прямо через коридор.

Он вроде хотел сесть на стул, но остался стоять, потому что когда она начала сосать, то было так хорошо, что он не хотел, чтобы она остановилась даже на нескольких секунд, которые ему потребовались бы чтобы сесть. То, чего он не понимал, было тем, что она любила тот факт, что он был одет и стоял над ней, в то время как она была «вынуждена» обслуживать его, пока стояла на коленях и голая. Он обратился к ее покорной стороне, которая в последнее время была частой темой в ее мечтах.

Только после того, как минуту или две тщательно сосала, она вздрогнула от того, что последствия ее полной обнаженности поразили ее. «О, Боже! Это так озорно. Он может видеть все, даже мое особое частное место. Правда, он не может видеть его в данный момент, потому что мои большие груди блокируют его взгляд, но даже в этом он довольно бесстыдный.»

Она вздохнула или, по крайней мере, попыталась. Но она не могла сделать этого, потому что ее рот был наполнен членом, заставляя дышать через нос. «Ну что ж. Полагаю, ничего не могу с этим поделать. С этого времени Тигренок будет часто видеть меня голой. Он также будет трогать меня. Если я собираюсь быть хорошей хуесоской, то предполагаю, что это просто место с территорией. Все будет в порядке, пока мы сможем поддерживать определенные границы. Например, он не может трогать мое особое озорное место. Это самое главное, безусловно. И, возможно, не прикасаться к моим соскам хотя бы потому, что они очень чувствительны. Все будет хорошо, я уверена.

Лучше, чем хорошо, на самом деле, потому что я никогда не была так счастлива, как сейчас, с… MMMM! … этим большим, толстым членом, который нужно сосать! Мммм! Ням-ням! Дразнить его языком, пока мои губы скользят взад и вперед с хорошим всасыванием — может и быть лучше? Думаю, нет!

Кроме того, не носить одежду кажется странным… освобождением! Я чувствую себя так свободно! Так бессмысленно! Так сексуально! И зная, что я полностью голая для своего сына заставляет меня любить сосать его член еще больше!

Она продолжала сосать и облизывать его, практиковаться со своими движениями, решив освоить это новое умение. Несколько минут прошло в полном блаженстве для них обоих.

Она так стремилась проглотить его сперму снова и снова, что воображала, как ее желудок буквально заполняется озером его спермы. Его эакулят протекал обильно и она преднамеренно позволила ему капать на подбородок и грудь.

Она подумала:

«Боже мой, я люблю это! Я такая бесстыдная шлюха, но мне все равно! Я заставляю Тигренка чувствовать себя хорошо. Чем больше он стонет, тем счастливее я становлюсь! Это похоже на дополнительную руку, играющую с моим клитором, что хорошо, потому что обе мои руки заняты поглаживая его толстый член! Хи-хи!»

Однако, даже когда она была в середине облизывания его чувствительного места, удовольствие Алана превратилось в боль. Он посмотрел на нее, сосредоточившись на поглаживании и сосании, и был настолько потрясен возбуждением и любовью, что хотел плакать. Но он не мог игнорировать это новое болезненное чувство.

Она была так поглощена ее двух-кулачной качкой и одновременно лизала его головку, что казалось жестоким заставить ее остановиться, но, в конце концов, он пришел к выводу, что у него нет выбора. Обеими руками он оттолкнул ее голову от того места, где она облизывала кончик его члена.

— Извини, мам, но я не могу продолжать. Он слишком сильно болит.

Она была раздавлена.

— Что? Авввв, Тигренок, я сделала что-то не так. О нет, ты предпочитаешь Сюзанну, не так ли? Скажи мне правду, я могу ее принять. Пожалуйста, не бросай меня! Я знаю, что не очень хороша в этом, но я буду становиться лучше с практикой. Много, много и много практики. Обещаю!

Он засмеялся, даже когда его эрекция медленно сдувалась.

— Мама, это такая неправда, что ты неумелая. Ты отлично справляешься, я полностью люблю то, что ты делаешь. И я никоим образом не предпочитаю тетушку Сюзи. Вы обе одинаково потрясающие.

Она спросила:

— Неужели тебе не хватает визуальной стимуляции? Я не думаю, что ты можешь касаться моей груди — это было бы неправильно, но как насчет того, что я буду поддерживать их вот так? Будет ли это помогать? — она подняла свои огромные сиськи обеими руками.

Он застонал от похотливого желания.

— О, боже! Ты выглядишь так чертовски горячо, что я удивлен, как ты не прожгла ковер. Но это не то.

— Тогда что?

— Мама, я сегодня кончил уже восемь раз. Я имею в виду, боже! Это значит, что это физически невозможно, не так ли? Я думаю, что мой член, наконец, получил достаточно и внезапно начал действительно сильно болеть. Если ты продолжишь еще минутку тереть его и сосать, то он сломается. Мне правда жаль.

Она сначала нахмурилась и надулась.

— Ох, пууу! Ну, это нормально, я думаю. Сюзанна объясняла мне, сколько раз в день парни могут это делать. Даже исключительно мужественные мужчины, как ты, имеют свои ограничения. Могу я просто пообниматься с тобой какое-то время?

— Конечно. Это звучит здорово. Я так сильно тебя люблю, мам. Мне нравятся эти новые отношения, и то мы делали сегодня тоже.

— Я тоже, сын. Мне тоже.

Алан внезапно почувствовал сонливость. Все сексуальные забавы утомляли его, так как у него действительно была проблема с энергией. Он сел на постель и позволил матери сесть к нему на колени, лаская его грудь и надеясь, что его пенис оправится достаточно, чтобы снова заглотнуть его. Но, на данный момент, это было так больно, что даже мысль о том, что до него дотрагивались, вызывала боль. Поэтому вместо этого он сосредоточился на приятном ощущении тела Сьюзан, давящего на него.

Сьюзан снова подумала про себя: «Сюзанна так права: сосать ему — действительно укрепляет связь между сыном и матерью. Я никогда не чувствовала себя так близко к нему. Почему мы никогда не обнимались раньше? Теперь я никогда не хочу отпускать его. Как будто мы влюбленные новобрачные. Во всяком случае, я так об этом думаю.

Между тем Алан понял, что если он сможет просто напрячься, его жезл уткнется прямо в ее киску, которая находиться над его ногами. Но он действительно достиг своего предела. Он едва мог кончить во время последних минетов и задавался вопросом, не было ли среди других проблем в его яйца просто кончилась сперма.

— Мам, так как сегодня я полностью выдохся, можем ли мы сделать это завтра?

— Можем ли? Конечно, Тигренок. Я думала, ты никогда больше не просишь. Никогда не бойся. Я обещаю, что с этих пор я буду сосать и гладить твой член, если ты захочешь меня. Хочешь, чтобы я делала это?

Его сердце пропустило удар, потому что это звучало так фантастично.

— Ты знаешь ответ: ДА! Ты действительно обещаешь? Раньше ты говорила, что не хочешь быть моей круглосуточной членосоской.

— Ох, Алан, мой сынок! Конечно, я помогу тебе. Я действительно так сказала? О, боже, тебе лучше промыть мой рот спермой.

Он от души рассмеялся. Он снова удивился ее внезапным способностям к пошлым шуткам. В тот момент она была еще более беззаботной, чем когда-либо раньше.

Она тоже засмеялась, а затем продолжила:

— Это так здорово. Серьезно, ты знаешь, я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе, если подчинишься границам, которые я поставлю. Ты был так замечателен.

Она прижалась к его лицу и поцеловала его по очереди в обе щеки, нос и лоб.

Он был почти ошеломлен близостью, так как её сладкий женский запах очаровал его. Он поцеловал ее в ответ, проводя руками по ее голой спине. Несмотря на то, что его член был вялым, он не мог не попытаться поласкать еще ее задницу. К его большому восторгу она не остановила его.

Но до сих пор их рты не соеденились.

— Мама, ты не против, если я поцелую тебя в губы?

Она посмотрела на него и быстро обдумала эту идею.

Её охватило сильное искушение. Но, наконец, она сказала:

— Нет. Пожалуйста, не надо. Мы не можем вдаваться в романтику. Сюзанна сказала, что нет никакого кровосмешения, никакого греха, без прелюбодеяния, пока нет романтических чувств. Поэтому «никаких поцелуев» должно быть одной из тех границ, которые мы не можем пересечь. Как бы то ни было, я просто очень с энтузиазмом помогаю тебе с твоим лечением. Сюзанна так права, как мы должны смотреть на это. Она права во всем. Боже, я просто не могу сказать, насколько она права. Какая прекрасная подруга.

Она отстранилась и встала. Она закуталась в полотенце. Затем она взяла еще одни пропитанные трусики и держа их всего двумя пальцами.

— Посмотри, вот, как ты меня возбудил еще до того, как я начала делать минет!

— Ого!

Она улыбнулась ему и сказала:

— Увидимся завтра утром. Надеюсь, ты сможешь воспользоваться возможностью, если понимаешь, что я имею в виду.

Она послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты.

Он мысленно ударил себя. «Черт. Я продолжаю все портить. Раньше я слишком хватался за её сиськи, а теперь я был слишком робок. Я должен был просто поцеловать ее в губы, а не спрашивать. Но все равно, какой день. Какой, черт возьми, потрясающий день!

Я никогда не забуду этот день, пока живу на белом свете. Это все меняет!»

 

Часть 11