Экзистенциальное значение состояния зимми

 

Изучение исторических документов, т.е. всего комплекса имеющих отношение к делу, возбуждает, помимо прочих чувств, чувство известного недоумения. Как все‑таки смогла выжить группа человеческих существ, подвергавшихся столь сильному угнетению, даже если, как это уже было замечено, имелась значительная разница в степени и характере угнетения в разных регионах и в разные периоды истории исламского мира? Описывая условия жизни марокканских евреев в районе Атласских гор в 1901 году, французский писатель отмечал:

«Достойно удивления, как под властью такой тирании народ смог сохранить свою веру, несущую ему лишь мученичество. Можно только вообразить ненависть, которую возбуждало в завоевателях сопротивление этих несчастных постоянным погромам и казням».

Эта проблема носит настолько сложный и самостоятельный характер, что в рамках нашею исследования невозможно ее рассмотреть. Единственное, что можно попытаться сделать — это придать ей форму четко сформулированного вопроса.

Во— первых, следует спросить, возможно ли сохранение народа в таких обстоятельствах, или то, что мы видим, ‑не что иное, как жалкие остатки некогда процветавших общин Древнего Востока, свидетельство политики, приведшей, скорее, к их уничтожению, нежели сохранению? Некоторые историки называют эти остатки «ископаемыми культурами». Мы знаем случаи массового вероотступничества членов больших христианских и зороастрийских общин, и вряд ли возможно, чтобы люди по собственной воле отказались от своей веры в пользу веры завоевателей. Молчание, окружающее два первых иска арабских завоеваний, вынуждает историка обратиться к предположениям. Вряд ли можно оспаривать тот очевидный факт, что огромные материальные и социальные блага, распространявшиеся на завоевателей, были одной из главных причин обращения в ислам. Следует помнить, что массовые обращения всегда следуют за периодами великих регрессий. Слово «вымирание» подразумевает как физическое, так и духовное уничтожение какой‑либо группы населения — вне зависимости, какие методы при этом используются. Похищение детей и насильственные обращения сирот — примеры принуждения, не связанного с физическим уничтожением, так, например, действовали власти Османской империи, осуществляя насильственный набор в армию и последующее обращение в мусульманство христиан‑подростков.

Если и впрямь что‑то сохранилось, то это следует рассматривать в соответствии с двумя критериями — количественным и качественным. Качественный аспект относится к сохранению таких характеристик народа, как история, язык, литература, а также осознание нацией своего прошлого и наличие созидательных устремлений. Многочисленные факторы повлияли на степень самоотчуждения каждой из групп зимми. Так, например, общины коптов и армянский народ всегда рассматривали себя как общность, объединенную специфической культурой и историей, тогда как православные христиане осознавали себя только как религиозное меньшинство. Уже в наше время евреи стали единственным немусульманским народом на Ближнем Востоке, добившимся политической независимости. С известными допущениями то же можно сказать и о ливанских христианах. Но если в Израиле евреи говорят на своем национальном языке, христиане в Ливане говорят на языке своих завоевателей — арабов. Три главных причины способствовали успешному национальному возрождению Израиля: наличие исторической памяти, сохранение национально‑религиозных институтов и рассеяние (изгнание).

Можно до бесконечности заниматься спекуляциями на тему о том, какие факторы в экстремальных исторических обстоятельствах (таких как потеря территории и подчинение чужеземной власти) способствовали сохранению этнического сознания в общинах зимми. Предмет слишком обширен и сложен, и обстоятельства различны в каждом случае (например, марониты, обосновавшиеся в Ливане из‑за выгод географического положения этой страны, всегда обладали собственным оружием и не рассматривались в качестве зимми), так что выскажем ниже несколько гипотез, делая упор на значимость таких факторов внутриобщинной жизни, как сплоченность и солидарность.

 

 

ВНУТРИОБЩИННЫЕ СВЯЗИ

 

На уровне общины групповая сплоченность была следствием наличия жесткой структуры внутриобщинных связей, ограничивавшей действия каждого члена общины чувством ответственности за коллектив в целом; причем структура эта постоянно поддерживалась властями общины. В общине существовали всевозможные институты, созданные для удовлетворения духовных и материальных потребностей ее членов: религиозные и учебные заведения, система благотворительности и т.д. Джизья за старых, больных и бедных выплачивалась из общинных фондов. Из этих же средств выплачивался выкуп за единоверцев (пленников‑евреев или христиан). Распределение продовольствия, денег, одежды и лечебных средств нуждающимся, старикам, вдовам и сиротам шло также из этого источника. Общинные фонды помогали путешественникам‑единоверцам и общинам, находившимся в бедственном положении.

На уровне коллективной психологии положение представляется не столь простым. Можно выделить два представления, имевших решающее влияние в ее формировании. Во‑первых, это идея искупления через страдания, выраженная с огромной силой в пророческой литературе Ветхого Завета. Она была духовным прибежищем для евреев и христиан, хотя и по‑разному оказывала влияние на них. Для этих двух групп зимми деспотическая власть, установленная над ними силой оружия, вряд ли казалась выше духовных ценностей их собственных культур, продолжавших развиваться, несмотря на все формы угнетения. В особенности это относится к евреям, поскольку в их культуре содержалось больше жизненных сил. У зимми всегда сохранялось убеждение, что принудительность их внешнего унижения не лишает их чести, но лишь приводит к деградации самих притеснителей, и они черпали из этого сознания силу, позволявшую им противостоять давлению угнетателей и продолжать движение по собственному пути.

Несмотря на внутренние теологические разногласия, объединяющая всех идея восстановления справедливости и наказания притеснителей, столь характерная для библейской литературы, тоже поддерживала в течение веков пассивное сопротивление зимми и давала им чувство единства. Не прерывность существования национального наследия: религии, языка, истории — обеспечивалась сословием священников. Но в силу деградации и унижения властями представителей терпимых религий, для тех, кто стремился ассимилироваться среди правящего большинства, священники превратились в ненавистный символ сохранения унизительных условий жизни.

 

 

МЕССИАНСКИЕ ОЖИДАНИЯ

 

Другим фактором, способствовавшем сохранению народа, наиболее сильными были мессианские ожидания. Народ Израиля, в течение столетий рассматривавший себя в качестве «пленников Сиона», «сыновей изгнания», всегда хранил надежду на возвращение в свою освобожденную землю, то возвращение в Сион было частью видения некоего новою мирового порядка, где наступит конец власти тиранов, и будут восстановлены в правах униженные, нагнанные и неправедно осужденные. Отсутствие мессианского национализма у христиан было одной из причин отступничества последователей этой веры, как в массах, так и среди элиты и разочарованиям, и потере идеалов современных интеллектуалов христиан. Община маронитов в этом смысле стоит особняком. Благодаря благоприятным географическим условиям они смогли противостоять завоевателям. И феодальная система, сохранение в их руках оружия и связи с Европой позволили им сохранить определенную автономию и единство, а также дали им чувство своей религиозной миссии, состоящей и защите других преследуемых христианских общин.

Не вызывает сомнения, что многие зимми с разрешением от представителей властей избегали запретов, возложенных на них, — но они были наказаны, как только преступление обнаруживалось. И как еще можно интерпретировать многочисленные мелочные придирки, унижающие зимми, как не выдающие откровенное и непрерывное упорство фанатиков, мстящих подвластному населению за крепость его веры. Да, несмотря на деградацию, на которую они были обречены, зимми отказывались признать главенство своих завоевателей. Иногда утверждают, что занятие зимми некоторых важных государственных постов свидетельствует о терпимости и покровительстве властей всем зимми, находившимся в пределах умма. Даже не принимая во внимание тот факт, что ситуация эта не была характерна для большинства, привилегии, которыми пользовались «счастливчики», вступали в противоречие с повсеместными обычаями и законами. В этом отношении очень поучительно мнение знаменитого философа Моше Маймонида, придворного врача визиря правителя Египта Саладина, правившего страной в конце XII века.

Мнение, что ненависть мусульман к евреям и христианам была результатом европейской колонизации, противоречит истории и содержанию исламских сводов законов, фактически враждебность к немусульманам занимает центральное место в концепции джихада и мусульманской эскалации по всему миру. Смехотворно на основании многочисленных отчетов европейцев, описывающих невыносимое положение зимми. делать выводы, что раньше условия их существования были лучше. На самом деле большое количество описаний унижения зимми, оставленных европейцами тех времен, свидетельствует лишь о развитии коммерческих и дипломатических связей, облегчавших коммуникацию и путешествия и выработанных веками предубеждений. Проблема меньшинств, отрицание их прав переносится на нацию: отрицается национальный суверенитет «государства зимми». Однако по окончании работы возникает чувство, что не были найдены ответы на вопросы, поставленные историей общин зимми. Мы имеем в виду вопросы, связанные с социальными последствиями исключения из общества группы, преследуемой и угнетаемой правящим большинством, а также философские проблемы сохранения духовной свободы, образующие ядро проблемы зимми в целом.

Поскольку не может быть исследования истории без рационального исторического осмысления ее, а всякая рационализация предполагает некую законченность, может возникнуть вопрос: имеются ли у страданий оправдание и цель? Фраза Джорджа Сантаяны, высеченная над дверью музея в нацистском концлагере Дахау, отвечает на этот вопрос: «Те, кто не помнят прошлого, осуждены на повторение его».

Если бы знание прошлого вдохновило врагов на построение мирного будущего, где бы уважались нрава всех наций и граждан, тогда жизнь зимми не была бы напрасной. Можно надеяться, что эта работа подвигнет ученых и студентов на более глубокое изучение темы.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. ЮРИДИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ

 

[6]

 

 

ДЖИХАД

 

Джихад есть установленное, данное от Бога. Выполнение его известными лицами может освободить от него других. Мы, малики (одна из четырех школ мусульманской юриспруденции), считаем, что за исключением тех случаев, когда неприятель нападает первым, предпочтительнее сперва предложить ему религию Аллаха и лишь затем начинать военные действия против него. У врагов имеется выбор: либо обратиться в ислам, либо платить подушную подать (джизья), за неисполнение чего против них объявляется война. Джизья приемлема лишь в тех случаях, если на землях, где обитают неприятели, наши законы имеют силу. Если же они для нас не досягаемы, джизья от них принята быть не может, разве если он сам придет в наши пределы. А иначе мы начнем против них войну…

Нам надлежит воевать с врагами, не задаваясь вопросом, благочестивый ли человек наш предводитель или порочный.

Закон не запрещает убивать белых неарабов, захваченных в плен. Но ни один человек, которому обещан был аман (покровительство), казнен быть не может. Данное ему обещание нарушать не должно. Нельзя убивать женщин и детей, и следует воздерживаться от убийства монахов и раввинов, за исключением принимавших участие в сражении. Также и женщин дозволено убивать, если они принимали участие в военных действиях. Аман, данный мусульманином, будь он последний бедняк, должен признаваться всеми другими мусульманами. Женщины и дети также вправе давать аман при условии, что они отдают себе отчет в его значении. Существует, однако, иное мнение, гласящее, что аман имеет силу лишь в том случае, когда он подтвержден имамом (духовным руководителем). Имам берет себе пятую часть военной добычи, а остальные четыре пятых делит между воинами. Желательно, чтобы раздел добычи происходил на неприятельской земле (с. 163).

Ибн Аби Зайяд ал‑Каяравани (ум. 966)

Для сообщества мусульман священная война есть религиозный долг; причиной тому всеобъемлющий характер мусульманской миссии и обязанность стремиться к обращению в ислам всех людей, будь то убеждением или силой. Поэтому власть халифа и королевская власть объединены в исламе, дабы предводитель мог посвящать все свои силы и религии и делам правления одновременно.

Прочие религиозные общины не были облечены универсальной миссией, и священная война не была для них религиозным долгом, разве только в оборонительных целях. Потому и получилось, что религиозный предводитель в других религиях никоим образом не касается дел, связанных с властью. У них королевская власть принадлежит тем, кому она досталась случайно и вне всякой связи с религией.

Она достается им потому, что сообществу людей от природы присуще стремление наделить своего предводителя королевскими полномочиями, а не потому, что они обязаны стремиться к владычеству над другими народами. В их обязанности входит лишь упрочение их религии среди собственного парода.

Именно поэтому израэлиты после Моисея и Иисуса Навина на протяжении почти четырех веков не установили у себя царскую власть. Они заботились только о том, чтобы упрочить свою религию (1:473).

Впоследствии возникли несогласия между христианами касательно их веры. Они разбились на группы и секты, каковые в борьбе друг против друга заручались поддержкой различных христианских вождей. Среди них выделились три группы, которые и представляют главные христианские течения. Прочие несущественны. Три главных — это мелкиты, якобиты и несторианцы. Не стоит омрачать страницы этой книги, обсуждая их догмы неверия. В целом они хорошо известны. Вся их суть — неверие. На это ясно указывает благородный Коран. Обсуждать с ними эти вещи, спорить с ними — не наше дело. Это их дело — выбрать между обращением в ислам, уплатой подушной подачи или смертью (1:480).

Ибн Халдуц (ум.1406) не возбраняется употреблять оружие, сносить и жечь их дома, рубить деревья и финиковые пальмы, использовать катапульты, не нападая с заведомым намерением на женщин, детей и стариков. Дозволяется также преследовать убегающих, приканчивать раненых, убивать пленных, могущих представлять опасность для мусульман, хотя последнее приложимо лишь к тем, чьего подбородка уже касалось бритва, ибо прочие считаются детьми, и казнить их не следует.

Что же до пленных, приводимых пред лицо имама, то он может либо казнить их, либо потребовать выкупа, по своему разумению решая, что выгоднее для мусульман и благоразумнее для ислама. Отпускать их следует не за выкуп в золоте, серебре либо товарах, а только в обмен на плененных мусульман.

Все, что победители приносят с собой с поля битвы, а также имущество и добро, принадлежавшее их жертвам, представляет собою трофей делимый на несколько частей. Одна часть предназначается для тех, кто перечислен в Священной Книге, остальные же четыре пятых делятся между солдатами, захватившими добычу, следующим образом: всадникам причитается по две доли, пешим — по одной. В случае захвата какой бы то ни было земли право решать, как поступить с нею в наилучших для мусульман интересах, принадлежит имаму: если он решил оставить ее, как поступил Омар ибн ал‑Хаттаб, оставивший Савад (Ирак) туземному народу взамен за… Он может так сделать; если же он считает, что землю следует отдать победителям, он делит ее между ними, предварительно изъяв пятую часть. Я склонен полагать, что такой образ действий, по принятии всех необходимых мер для охраны мусульманских интересов, может считаться приемлемым (ее. 301,302).

От себя скажу, что решение, касающееся пленных, находится в руках имама: в зависимости от того, в чем он усматривает вящую выгоду для ислама и для мусульман, он может либо казнить их, либо обменять на мусульманских пленников (ее. 302,303).

Если случится, что мусульмане осаждают вражескую крепость и заключают с осажденными соглашение о сдаче на известных условиях, устанавливаемых третейским судьей, и судья решает, что солдаты противника должны быть казнены, а жены их и дети взяты в плен, такое решение считать законным. Таково было решение Са'ада ибн Му'адха в связи с Бану Курайза |еврейское племя в Аравии] (с. 310).

Если в решении избранного посредника ничего не говорится об убийстве вражеских воинов и о пленении их женщин и детей, а назначается подушная подать, то и такое решение будет законным; если в нем обусловлено, что побежденным предлагается принять ислам, оно тоже будет действительным, и тогда они станут мусульманами и не рабами.

…От имама зависит, как будет решено обращаться с ними, и он изберет то, что предпочтительнее для религии и ислама. Если он сочтет, что для ислама и его приверженцев лучше будет казнить воинов и поработить их женщин и детей, и так он и поступит, следуя примеру Са'ада ибн Му'адха. Если же, напротив, он полагает, что выгоднее будет наложить на них хиридж с целью увеличить фэи, придающий мусульманам сил в борьбе против сих и прочих многобожников, тогда ему следует применить к ним эту меру. Разве не истинно сказал Аллах в его книге: «Сражайтесь с тем… пока не дадут откупа своей рукой и не будут унижены» (Коран 9:29), и что Пророк призывал неверных принять ислам, а буде откажутся, облагал их подушной податью, и что Омар ибн ал‑Хаттаб покорил обитателей Савада, не пролил их крови, но сделал их данниками? (с. 312).

Коли они согласны на сдачу и принимают посредничество избранного ими мусульманина вместе с одним из своих, это следует отвергнуть, ибо неприемлемо для верного участвовать заодно с неверным в принятии решения, связанного с делами религии. Коли наместник имама по ошибке принял вердикт, предложенный обоими этими лицами вместе, имам не может объявить его действительным, разве что в нем обусловлено, что неприятель становится данником либо обращается в ислам. Если же такое условие побежденными принято, тогда они не заслуживают упрека; если они признают себя данниками, то за таких их и почитать, без всякого дополнительного вердикта (с. 314,315). Абу Юсуф (ум. 798)