Бизнес-центр. Кабинет юриста.

Женщина-юрист сунула Веронике бумаги.

(Юрист) Ну вот, осталась только ваша подпись. Передаем в суд, и вы – свободная женщина.

Ника взяла бумагу и даже улыбнулась.

Солнце жарило из стеклянных окон.

Женщина-юрист потела. Вероника читала бумагу. В какой-то момент женщина подошла к окну, попыталась открыть его, но резко схватилась за сердце и рухнула на пол.

Ника подбежала к ней. Женщина шевелила сухими губами. Ника схватила чашку со стола, метнулась к кулеру, набрала чашку, попыталась дать женщине попить.

Вызвала скорую по мобильному. Побежала по коридорубизнес-центра, открывала двери

(Вероника) Там нужна помощь, женщине плохо.

Сотрудники выскакивали из кабинетов.

Кто-то уже делал женщине массаж сердца.

Ника стояла, прислонившись к стене. В её глазах был испуг.

Бизнес-центр. Кабинет юриста.

(Врач скорой) Всё. Умерла.

Врач констатировал смерть и отметил время смерти в бумажке.

Женщину погрузили на носилки и понесли по коридору бизнес-центра. Вокруг суетились сотрудники, кто-то кому-то звонил.

Ника, медленно держась за стенку, брела к выходу.

Вышла на улицу.

Стройка на окраине города, ул. Хошимина.

Вероника, переступая грязь, шла по стройке, к серебристому контейнеру-жилищу.

Напротив неё сидел таджик, лицо его было спокойное, как у индейца.

Внутри вагончика идеальный порядок. Ника подняла глаза и уткнулась взглядом в глаза Саиды. Они смотрели на нее со стенки вагончика. Там висела фотография женщины в черной рамке. Угрюмый муж заметил взгляд Вероники и ее испуг.

(Таджик) Она помогает мне.

Вероника трогала себя – лицо, руки. Ей было жутко неуютно. Лицо таджика наоборот обозначала какое-то безумное спокойствие.

(Вероника) Извините – только и смогла произнести она.

За жильем-контейнером таджика её несколько раз вырвало.

Рабочие, случайно увидевшие это, улыбались, смеялись над ней и весело переговаривались между собой.

Отряхнувшись, Ника набрала Павла.

(Вероника) Алло, Паша…  ты можешь забрать меня прямо сейчас? Я на стройке. На Хошимина.

Машина Павла.

Они ехали в машине молча.

Вероника набивала на телефоне сообщение в фэйсбуке.

«Сегодня на моих глазах умерла женщина. Жара. Будьте осторожны».

Побежали лайки.

Ника отложила фэйсбук, посмотрела на Павла.

Они доехали до дома матери Вероники. Не прощаясь, Павел проводилее долгим взглядом. Ника вышла из машины и пошла к дому.

Квартира матери Вероники.

Вероника лежала на кровати и дрожала. Мама сидела рядом, гладила её по голове. Она тихонько напевала ей песню.

(Мать Вероники) Не отрекаются любя, ведь жизнь кончается не завтра, я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно…

Вероника смотрела на мать затравленным взглядом и та от этого взгляда плакала и продолжала петь.

Зазвонил телефон.

Ника взяла.

(Редактор) Ника, ну! Номер в воскресенье выходит! Ты что,очумела, где интервью…

(Вероника) Я болею.

(Редактор) Что с тобой.

(Вероника) Вадик, я болею.

Мать встала и подошла к окну.

(Вероника) Извини, я перекину как смогу исходник, расшифруйте сами.

Вероника перевернулась на спину. Ещё раз посмотрела на маму. Её била судорога.

Квартира матери Вероники.

Она проснулась в своей комнате. В детской. Игрушки, плакаты, её детские фотографии. Матери не было. Уже стемнело.

(Вероника) Мам…

Она позвала как в детстве..

(Вероника) Маааам…

С трудом встала. Включила свет. Сердце застучало. В квартире вместо домашнего уюта была стерильная чистота.

Она машинально стала проверять фэйсбук на телефоне.

Увидела на аватаре Владимира Петрова, который ей присылал сообщения – траурную фотографию.

Зашла на страницу.

Последний статус был – Сегодня днем мой муж скончался в 3-й больнице.

Ниже комментарии, слова соболезнования.

(Вероника) Мама – заорала Ника.

Никто не отозвался.

Вероника принялась набирать телефон матери, но ей сказали, что аппарат абонента выключен.

Она вышла в коридор, быстро надела обувь и выбежала на улицу.

Улица. Дождь.

Шел дождь. На улице никого не было, даже машин не было.

Мир как будто вымер.

Она посмотрела на окна домов, они горели – но горели синеватым светом.

Ника обхватила лицо. Попробовала умыться дождем, словно пытается проснуться.

Наконец подошел автобус.

Ника вскочила в него. В салоне не было никого, даже кондуктора.

Ника села на место и только сейчас заметила, что впереди сидит черноволосая женщина.

Ника боялась пошевелиться. Шел дождь. Улицы были пусты, словно вымерли.

Она снова перевела взгляд на салон.

Женщина все так же сидела впереди.

Ника набрала ещё несколько номеров, но все были недоступны.

Она вышла в фэйсбук посмотреть, кто из друзей в чате.

У всех друзей вместо аватара стоял черный прямоугольник, новостей не было – только черные полосы, черных прямоугольников, они же вместо сообщений.

Ника выронила телефон.

Она посмотрела на салон. Темноволосая женщина все так же сидела спиной к ней.

Ника наклонилась за телефоном, а когда поднялась, женщина повернулась.

Она была таджичкой с изуродованным совершенно лицом.

В этот момент двери автобуса открылись.

Вероника выскочила. Она стояла возле своего комплекса. Но свет ни в одном из окон не горел. Точнее горел в одном окне. Но сразу же потух.

Превозмогая отчаянье, Вероника побежала.

Она оказалась в подъезде, вот уже ехала в лифте.

Вот уже открывала дрожащими руками двери в квартиру.

Она открыла ноутбук, вставила карту памяти, щелкнула правой кнопкой на файл, нажала удалить.

Но вместо этого файл открылся.

Вероника сразу увидела то же видео, где таджичка была подвешена, только вместо таджички была мать Вероники.

Вероника закричала, попыталась захлопнуть крышку ноутбука, но не смогла это сделать. Руки не слушались её. От ужаса она сдирала с себя одежду.

Стояла в одном нижнем белье, ногой все-таки пнула ноутбук. Но видео не остановилось, оно продолжало идти и в битом экране.

Вероника упала на пол и поползла на кухню.

Села, прислонившись к дверце от мусорного бака.

Взглянула на окно. В окне было лицо изуродованной таджички.

(Саида) Зачем ты это делаешь?? – спросило лицо одними губами, шепотом, но шепотом явно мужским.

(Вероника) Что?! Что?! Что!?

(Саида) Зачем тебе моя судьба?!

Вероника лежала на спине и смотрела в потолок.

(Саида) Зачем тебе чужие судьбы? – шептало ей в ухо.

(Саида) Зачем вам миллионы чужих судеб.

Вероника побежала в комнату.

Там на ноутбуке мучали её мать, видео шло замедленно. Мать мучали так же, как мучали таджичку, на этом же видео увиденном Вероникой два дня назад.

(Саида) Смотри, что такое чужая боль. Это твоя боль. Зачем тебе чужие люди – шептал голос – у тебя есть свои. Зачем ты ненавидишь своих!? И жалеешь чужих. Зачем?! Жалей своих… а в чужие не лезь. Так заведено, и так будет. Это наша боль. Зачем тебе чужие люди? Жалей своих…

Вероника снова лежала на полу, не в силах встать. Она взглянула на ноутбук, там все еще пытали ее мать.

И Ника потеряла сознание.

27.

Павел с Матерью Вероники ехали по ночному городу. Была сухая погода, оранжевым горело электричество, какой-то безумный рэп доносился из проезжающих мимо тачек.

(Павел) Вышли к соседке, называется..

(Мать Вероники) Да, я только феназепам взять. И вообще, помолчал бы ты Паша, ты её довел.

Павел набрал телефон Ники.

Аппарат абонента выключен.

(Павел) Ладно, будем надеяться она дома.

 

Павел открыл дверь своим ключом.

Вероника лежала в бардаке, посреди комнаты в одном белье, рядом валялся разбитый ноутбук.

Мать бросилась к ней.

(Мать Вероники) Ника, Ника.

Ника открыла глаза.

Она тяжело дышала, но, увидев мать, привстала и обняла её.

Они встали, обнявшись, и обе заплакали.

Павел стоял, прислонившись к двери.

(Вероника) Паш…

Он улыбнулся и тут же скривил улыбку.

Она подошла и поцеловала его. Уткнулась ему лбом в грудь и зарыдала в голос.

Села на диван, нашла на нем телефон, вышла в фэйсбук.

Друзья были на месте. Под её записью про умершую на глазах женщину  шла какая-то дискуссия.

Вика посмотрела на маму и Павла.

(Вероника) Все хорошо.

А потом кинулась в подушку и заорала.

Мать кинулась к ней, а Павел потупил взгляд в пол.

(Павел) С ней бывает.

Мама шептала ей в ухо.

(Мать Вероники) Ника, Ника, что случилось!?

 

 

Кольцевая автодорога.

Слава, брат Павла, ехал по кольцевой дороге. Он сделал музыку погромче, яркое солнце палило в окна. Ноутбук лежал перед ним на переднем сидении. Слава сделал несколько маневров, выехал к дамбе. Неожиданно, видимо, ему стало очень жарко. Он резко перестроился к обочине и затормозил.

Едущая сзади машина не ожидала этого маневра и въехала в боковую дверь Славе. Ноутбук упал с сиденья, и разбился примятый другой тачкой.

Мужик вышел из въехавшей машины. Но Слава прислонился к окну, глаза закатились, он был мертв.

Мужик дернул дверь, Слава упал. Мужик потрогал пульс у Славы. Принялся вызывать скорую.

Кладбище

Кладбище. Хоронили Славу. Вероника держала Павла за руку. Ничего не понимала Мать Павла, её держала мать Вероники. Было много 30-40 летних мужчин и женщин.

Гроб со Славой опустили в землю.

Мать Павла и Славы грохнулась в обморок. Павел подбежал её поддержать. Её увели к дежурившей неподалеку скорой.

Вероника отстраненно смотрела куда-то за деревья.

Сквозь толпу к ней пробрался главный редактор.

(Редактор) Ника, прости, до тебя не дозвониться совершенно, до Павла тоже. В фэйсбуке ты не появляешься… Примите мои соболезнования.

Вероника сняла черные очки и взглянула ему в глаза.

(Вероника) Вадим. Работать я больше не буду. Поедем с Пашей в Киев, они там будут издавать журнал про тачки.

(Редактор) Что-то случилось, на тебя наехали!? Это ребята с «Каскада»? Пойми, мне важно знать…

(Вероника) Ничего не случилось. Я не хочу больше заниматься журналистикой. У меня есть семья. У меня есть свои проблемы, мне 28 лет, пора, может быть, рожать ребенка.

(Редактор) Звонила Мила из детского дома… У них опять проблемы. Только ты можешь об этом написать.

(Вероника) Нет. Нет. Никаких детских домов больше.

(Редактор) На тебя наехали? Нам надо об этом знать.

Подошел Павел. Пожал руку Вадиму.

(Редактор) Мои соболезнования.

Павел как-то зло и растеряно посмотрел на редактора, и тот извинился и пошел с кладбища.

Обернулся на Веронику. Показал жестом телефон.

(Редактор) Позвони Миле.

 

Квартира Вероники.

Вероника и Павел зашли в квартиру. Тут все было привычно разбросано.

(Павел) Ну что, надо собирать вещи.

Вероника обняла Павла, они принялись целоваться. Она уткнулась ему в грудь.

(Вероника) Господи, только давай быть рядом. Давай всегда быть рядом. Какие же мы идиоты.

Павел крепко обнял её. Глядя сквозь объятия, он видел квартиру в полнейшем бардаке, открытые чемоданы из которых торчали вещи.

(Павел) Ты когда-нибудь мне расскажешь?

Вероника замотала головой.

(Вероника) Подожди, позвоню.

Она вышла на кухню и стала набирать номер.

(Вероника) Алло, Мила? Это Ветрова Вероника, да, мне Вадим Николаевич сказал…

Она долго слушала лепет по ту сторону трубки и одновременно поправляла что-то на кухне, ставила грязные чашки в раковину.

(Вероника) Мила, я понимаю, но в этот раз вам поможет кто-то другой. У меня очень тяжелые обстоятельства… Господи, я люблю всех ваших детей. Каждого ребеночка. Но какое право вы имеете давить на мои чувства, чувства к вашим детям?! Извините.

Ника повесила трубку и отключила телефон. Села в кухне.

Подошел Павел и обнял её.

 

 

По дороге в аэропорт.

Автобус в аэропорт несется по шоссе. Летний вечер, пассажиров не очень много. Все с сумками.

Ника сидит с Павлом, они держатся за руки. Неожиданно Ника замечает впереди черноволосую женщину. Её колено начинает трястись. Павел чувствует её волнение.

(Павел) Что случилось?

Вероника мотает головой, смотрит в окно, но ей все равно беспокойно, она машинально поворачивается и натыкается взглядом черноволосую женщину, сидящую спереди.

Наконец, она решительно встает, идет вперед по салону. Павел удивленно смотрит ей в след.

Вероника встает около черноволосой женщины, испуганно и осторожно заглядывает ей в лицо. Женщина словно прячет его под волосами. Но вот поворачивается.

Это молодая девушка славянской наружности.

 

В аэропорту.

Аэропорт. Куча народу, стерильность, улыбчивые сотрудники. Вечернее солнце из огромных окон.

Павел и Вероника стоят в ожидании начала регистрации.

Вероника смотрит по сторонам: всюду люди. Её взгляд падает на один угол. Там удивительно пусто и чисто.

Вероника сосредоточенно смотрит туда, словно это чистота что-то означает, этот пустой угол.

Она оторвала взгляд от пола и вдруг поняла, что стоит одна в пустом аэропорту.

Вероника схватилась за голову.

Аэропорт был совершенно пуст и чист.

Вероника пошла по пустому аэропорту, совершенно испуганная и изумленная.

Вдруг она наткнулась на невидимое препятствие и взвизгнула. Это был Павел. Как будто через вспышку Павел оказался перед ней, живой и настоящий.

(Павел) Ника, что случилась?

Вероника с ужасом оглядела аэропорт. Он снова был наполнен людьми.

(Вероника) Она во мне!

(Павел) Кто?

(Вероника) Она во мне!

Павел сжал её руку, и повел к стойке регистрации.

Вероника шла вся бледная и отрешенная.

Небо.

Самолет взлетел и оставил город со стеклянными новостройками, суетящимися таджиками-грузчиками аэропорта и жарким-жарким летом.