Проповедь Мужей Апостольских

Св. апостол Павел в послании к ученику своему епископу Тимофею писал: «Что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2 Тим. 2:2).

Такими верными людьми — продолжателями апостольской проповеди явились ученики св. Апостолов. Так как они пребывали непосредственно с Апостолами, то и получили название «мужей апостольских.»

Проповедничество мужей апостольских с проповедью Апостолов связано неразрывно и составляет с нею как бы одно по своему характеру.

Проповедь Апостолов была продолжением проповеди Иисуса Христа, а проповедь мужей апостольских была продолжением проповеди Апостолов. Мужи апостольские в своей проповеди старались передавать то, что слышали от своих наставников — св. Апостолов.

Св. Ириней Лионский (ок. 180 г.), свидетельствуя об истинности учения св. Церкви, говорит, что это учение воспринято его предшественниками от самих Апостолов. «Все пресвитеры, — пишет он, — стекавшиеся из Азии к Иоанну, ученику Господа, свидетельствуют, что то же самое предал Иоанн, а он пробыл с нами до времени Траяна. Некоторые же из них видели не только Иоанна, но и прочих апостолов и то же самое слышали от них.»

Из сохранённого Евсевием отрывка из сочинения епископа Иерапольского Папия. «Изъяснения Господних изречений» видно, каково было направление проповеди в век мужей апостольских «Я не премину, — пишет Папий, — изложить тебе, что хорошо узнал от старцев и хорошо запомнил, и присоединить объяснения для подтверждения истины; потому что я держался не тех, которые подобно многим говорят много, а тех, которые учат истине; я соображался не с теми, которые припоминают чужые заповеди, а с теми, которые держатся заповедей, преданных от Господа для веры и происходящих от самой истины. Если случалось мне встречать кого-либо, обращавшимися со старцами, то я заботливо расспрашивал об учении старцев; например, что говорил Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома или Иаков, что Иоанн или Матфей, либо кто другой из учеников Господа, что Аристион и пресвитер Иоанн, ученики Господа, ибо я полагал, что книжные сведения не столько принесут мне пользы, сколько живой и внедряющийся голос.»

Из этих слов ясно видно, на чём сосредоточивалась любознательность и интерес религиозной мысли в век мужей апостольских и каким образом учители веры старались удовлетворить запросам своего времени. В силу этих запросов содержание проповеди, научения в век мужей апостольских должны были составлять рассказы и воспоминания об апостолах и их учении, которое было тогда самым свежим преданием.

Евсевий (церковный историк † ок. 340) и блаженный Иероним (†420), говоря об избрании Пантена в наставники Александрийского огласительного училища, свидетельствуют, что такие учители были в Александрии во время св. апостола и евангелиста Марка и что св. Марк оставил после себя в Александрии рассадник великих учителей. Но не только Александрия была центром христианских наставников, везде, где пребывали и учили Апостолы, они оставили после себя достойных проповедников. История сохранила нам имена наиболее выдающихся из них: св. Климент, епископ Римский, священномученик Игнатий Богоносец, св. Поликарп, епископ Смирнский и др.

Собственно проповедей мужей апостольских не сохранилось. Проповеди произносились в виде устной беседы и в это время ещё не было практики их записывать. От мужей апостольских сохранились послания, по характеру и содержанию которых можно иметь хотя бы приблизительное представление о проповедях тех отдалённых времён.

Подобно своим учителям, св. Апостолам, мужи апостольские были просвещены Святым Духом. Св. Игнатий в послании к Филадельфийцам прямо говорит о себе: «Свидетель мне Тот, для Коего связан я, что узнал не от плоти человеческой. Но Св. Дух возвестил мне: без епископа ничего не делайте» (Гл. 7). Облеченные силою свыше мужи апостольские могущественно покоряли слушателей своими наставлениями.

Однако, как ни обильно мужи апостольские были просвещены духом благодати, они не имели той меры, какую получили св. Апостолы. Св. Дух был непосредственным руководителем Апостолов (Деян. 16:6-7), а их ученики просвещались благодатию только по мере приближения к духу благодати. «Ни мне, ни другому, подобному мне, — говорит св. Поликарп, — не достигнуть ведения блаженного Павла, который верно и обильно поучал слову истины» (Филадельф. гл. 3).

Проповедь мужей апостольских по своим свойствам во многом подобна проповеди Апостолов. В ней виден тот же дух ревности, безграничной любви ко Христу и пасомым и та же внутренняя сила убеждённости. Время жестоких гонений возбуждало мужей апостольских в своей проповеди не только излагать христианское учение, но и укреплять и утверждать в вере немощных братьев. Они с словом утешения и проповеди обходили бедствующие церкви и были поистине столпами веры, поддерживающими дух христианской ревности и благочестия в малодушных и нетвёрдых членах Церкви Христовой. В этом случае мужи апостольские, подобно Апостолам, не учили только словом, но и делом, на себе самих показывая образец твёрдой и непоколебимой веры, которую некоторые из них запечатлели мученическими венцами. Их любовь к делу проповеди была так сильна, что её не могли остановить никакие гонения, никакие бедствия и страдания. Климент Римский, сосланный при Траяне в Херсонес Таврический, утешал пастырским словом своих верующих христиан, потерпевших одинаковую с ним участь, и на месте ссылки обратил ко Христу даже многих язычников. Длинное путешествие Игнатия Богоносца к месту своей казни было путешествием чисто проповедническим, христиански-просветительным. На своём обширном пути к мученическому венцу от Антиохии сирийской до Рима он утешал верующих христиан и убеждал их быть непоколебимыми в вере и крепко держаться единения церковного, убеждал как устными беседами, так и посланиями к церквам, лежавшим на его пути, или недалеко отстоявшим от него. «Проходя Азию под строгим надзором стражи, — рассказывает Евсевий, — Игнатий своими устными беседами и наставлениями укреплял христиан тех городов, чрез которые путешествовал, и увещевал более всего беречься возникающих и распространявшихся именно тогда ересей. В особенности же убеждал твёрдо держаться апостольских преданий, которые для безопасности счёл нужным подтвердить собственным свидетельством и заключить в письмена.» Любовь ко спасению ближних, желание мира и единства веры привлекают при Антонине Пие св. Поликарпа из Смирны в Рим. Здесь он многих из последователей Валентина и Маркиона обратил к истинной вере.

Писания мужей апостольских служили только как бы дополнением их устных бесед. Так св. Игнатий в послании к Филадельфийцам говорит, между прочим: «Я спокоен совестью в отношении к вам, и никто не может похвалиться ни тайно, ни явно, чтобы я кого-либо отяготил в малом или великом. И всем, с которыми беседовал (т. е. лично), желаю, чтобы сказанное мною не послужило свидетельством против них» (гл. VI).

И в другом месте говорит: «Меня хотели обольстить некоторые по плоти, но дух будучи от Бога не обольщается. Ибо он знает, откуда приходит и куда идет и обличает сокровенное. Находясь между вами, я громко возвещал, сильным голосом говорил: внимайте епископу, пресвитерству и диаконам» (гл. 7).

И эти устные беседы, полные силы убеждения и духа любви, глубоко внедрялись в сердцах слушателей. Самое содержание этих вполне живых бесед в воспоминании слушателей неразрывно связывалось с живым представлением даже лица говорившего и с обстановкой, при которой говорилось и т. п. Весьма замечательно в этом отношении для показания степени живости и действенности бесед мужей апостольских, сохранённое Евсевием письмо св. Иринея Лионского к Флорину, бывшему соучеником его у ног св. Поликарпа, а впоследствии уклонившемуся в ересь Валентиновскую. «Это учение, Флорин, т. е. еретическое, которым увлёкся этот последний, не есть учение здравое, — пишет св. Ириней, — оно не согласно с Церковью и верующих в него повергает в величайшее нечестие. Этого учения никогда не смели проповедовать даже еретики, находившиеся вне Церкви. Тебе не преподавали его предшествовавшие нам пресвитеры, которые слушали самих Апостолов. Быв ещё отроком.я видел тебя в нижней Азии у Поликарпа; тогда ты был велик при дворе императора и домогался его благоволения. Тогдашнее я помню твёрже, чем недавнее, потому что познание детского возраста, укрепляясь вместе с душею, укореняются в ней. Так я могу наименовать даже место, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп; могу указать все входы и исходы его, начертать образ его жизни и внешний вид, изложить беседы его с народом, описать его обращение с Иоанном, как он сам рассказывал, и с прочими самовидцами Господа, изобразить, как он припоминал слова их, как и что он слышал от них о Господе; как он пересказывал о чудесах его и учении, о чём получил предание от людей, которые сами видели Слово жизни, — и все его слова согласовались с Писанием. По Божией милости ко мне, я и тогда ещё внимательно слушал Поликарпа, и записывал слова его не на бумаге, а в сердце, и благодать Божия помогает мне всегда сохранять их в своей памяти. Могу засвидетельствовать пред лицом Бога, что если бы этот блаженный и апостольский старец услышал что подобное, то воскликнул бы и, заградив свои уши, по обыкновению сказал: благий Боже, до какого времени сохранил Ты меня, что я должен перенесть и это! Потом он ушёл бы из того места, где, сидя или стоя, слушал такие речи. Это можно видеть из его посланий, которые он писал иногда к соседственным церквам для укрепления их, а иногда к некоторым братиям, с намерением преподать им увещание и наставление.» Это письмо вполне ясно и наглядно изображает способ учительства и общий характер проповеди того времени.

По форме своей проповедь была тогда чистым собеседованием, истинною беседою, полною задушевности и сердечности, чуждою всякой искусственности и вполне свободное от всяких условностей литературной моды. Она напоминала собою или беседы любящего отца с детьми, или дружескую задушевную беседу любящих друг другу братьев, членов одного семейства. О таком свойстве проповеди в век мужей апостольских, помимо указанных исторических свидетельств, ясно говорят и самые их писания, простые, безыскусственные, но богатые силою внутреннего убеждения и присущее им духовною мощью. Эта мощь духовная присуща была и их устным собеседованиям, производившим такое сильное впечатление на слушателей, что следы его сохранялись в их душах во всю их жизнь, как это засвидетельствовал св. Ириней.

Что касается до условий, делающих их собеседования убедительными и действенными, то о них нужно сказать то же, что и о проповеди апостольской. Та же любовь к братии, та же сила внутреннего убеждения, то же согласие и гармония проповеднического слове с жизнью, какие указаны в проповеди апостольской, составляют коренную силу и проповеди мужей апостольских. Она, как и проповедь Апостолов, была проста в слове, но сильна в разуме, её мощь заключалась также не в препретельных человеческие мудрости словесех, но в явлении духа и силы.